Чернореченское сражение крымской войны кратко
Обновлено: 30.06.2024
Фельдмаршал князь Паскевич
Чернореченское сражение — особая страница Крымской войны. Оно не похоже ни на одно другое. Писать о нем, на первый взгляд, легче, чем об Альминском или, тем более, Инкерманском, но с другой стороны — сложнее. При всей своей ожесточенности и жестокости оно не внесло видимого вклада в военное искусство. Это признают военные историки Франции, многие российские, почти все американские. Англичане о нем стараются не упоминать вообще, что вполне объяснимо — это не их победа, на этом поле сборная Британии почти не играла.
Для популярной военной истории это сражение скорее скучное — меньше маневрирования войск, нежели в любом другом полевом сражении Крымской кампании, но одновременно — более четко выражена динамика боя. И не делать выводы из сражения — глупо. При его анализе быстро упираешься в огромное число разночтений, смысл которых диаметрален для каждой из противоборствующих сторон: приуменьшить масштабы поражения с русской стороны и, соответственно, возвеличить успех со стороны союзников.
При всём уважением к бесспорно талантливому военному исследователю, которым является генерал Свечин, с этим нельзя согласиться, учитывая хотя бы состав и количество вовлеченных сил, а также масштабную цель, поставленную русским командованием.
Пехотинцы российской императорской армии под Севастополем. Рисунок сер. XIX в.
Если взглянуть на событие со стороны противника — увидим блестящий образец подготовленной ловушки, в которую попали русские военачальники на заключительном этапе обороны Севастополя. Для союзников сражение — несомненный тактический успех, способствовавший решению стратегической задачи кампании — взятию Севастополя. Убедившись в невозможности сломить дух и стремление к сопротивлению защитников крепости, они нанесли удар по наиболее слабому звену — полевой армии. При этом намеренно отдали первоначальную инициативу в руки русского командования, после чего, измотав противника в бесплодной попытке взятия заранее подготовленной оборонительной линии, сами перешли в наступление.
Федюхины высоты стали крымской Голгофой для русской армии. Ослабив ее, выбив инициативу, перехватив наступательный порыв, союзники сделали все для того чтобы последний штурм стал успешным.
Казалось бы, уроки ошибок Крымской войны должны были быть непременно учтены, но стараниями генерала Драгомирова и иных его верных соратников даже в 1912 г., накануне грядущей мировой войны, русская армия продолжала сохранять в боевой подготовке войск упор на штыковые удары плотных пехотных масс.
Генерал Паскевич в письме князю Горчакову, подвергая последнего уничтожающей критике за бездарное руководство войсками на Черной речке надеялся, горькие уроки займут место в военной истории России.
Отражение первого штурма Севастополя 18 июня 1855 г. Фрагмент Панорамы Ф. Рубо.
Курс военной истории в русской академии Генерального штаба спустя лишь пятнадцать лет после окончания кампании бегло касается Крымской войны, стыдливо игнорируя ее неудачный в большинстве случаев опыт.
В то же время, прусский генерал Мольтке, будущий начальник германского Имперского Генерального штаба, разрабатывая стратегию действий во время своих кампаний, исходил из опыта действия на полях сражений в Крыму, тщательно учитывая просчеты союзного и русского военного руководства. Все сражения были подвергнуты детальному разбору и анализу и легли в основу будущих побед Пруссии в войнах с Австрией, Данией и Францией во второй половине XIX в.
Таким образом, в вопросе — что было главными причинами поражений русских войск в полевых сражениях Крымской войны, в том числе и в сражении на Черной речке, ответ может быть однозначным — отсталость тактики и косность мышления большинства русских военачальников.
Чернореченское сражение являет классический образец неверного выбора направления действий, пример недооценки значения предварительной разведки расположения противника и собственных путей выдвижения. При том количестве кавалерии (в том числе и иррегулярной), которая находилась в распоряжении князя Горчакова, можно было не только обеспечивать себя полнейшей оперативной информацией о действиях неприятеля, но и систематически терроризировать его тыловые позиции и коммуникации. Тем более, что к тому времени уже был обобщен и, что немаловажно, рекомендован к применению войсками опыт партизанских действий 1812 г. Не спорю — партизанская война и Крымская кампания несовместимы — это действительно так. Ни о какой партизанщине, тем более в условиях Крымской войны, речи нет и быть не может. Но о громадном опыте разведывательной работы кавалерии, рейдовых, поисковых операциях и других слагаемых войны в условиях, когда этому способствовало и расположение войск и местность — просто забыли.
Именно во время Крымской войны у русского командования были все возможности организовать таковые действия против союзников. Но в Крыму кавалерия русской армии с упорством, достойным лучшего применения, демонстрировала примеры того, как не нужно воевать. Успехи ее были единичными и малозначительными.
Так получилось, что этим опытом в большей степени воспользовались французы, предпринявшие в предшествующий сражению на Черной речке период ряд рейдовых операций в контролируемые русскими войсками районы Крыма и организовавшие эффективное постоянное подвижное охранение своих позиций, что способствовало своевременному оповещению о выдвижении противника. Французская кавалерия, в отличие от русской и английской, действовала напористо, активно, часто — даже агрессивно. Достаточно вспомнить ее последовавшие уже после взятия Севастополя акции под Евпаторией, одна из которых плачевно закончилась для Елисаветградского уланского полка под Кангилом.
Отражение первого штурма Севастополя 18 июня 1855 г. Фрагмент Панорамы Ф. Рубо.
Сражение на Черной речке демонстрирует военную аксиому — не может считаться выигранным сражение, успех которого не развит, или, по крайней мере, не закреплен. Еще один вывод, состоящий в том, что атака укрепленных позиций, занимающих господствующие высоты с фронта равносильна попытке протаранить лбом каменную стену, также не нуждается в подтверждении…
Предыстория. Планы русского командования
Российский император Александр II в первые месяцы своего царствования считал своим сыновним долгом продолжать политику усопшего отца. Поэтому он продолжал войну и оборону Севастополя, хотя был противником обороны Севастополя любой ценой и не верил в возможность избежать поражения в войне. Александр хотел как можно скорее и с наименьшими потерями выйти из войны. Бесспорный и блестящий успех русской армии при отражении штурма Севастополя 6(18) июня не убедил царя в возможность продолжения войны. Бомбардировки противника привело его к мнению, что гарнизон Севастополя обречён, и пополнения не могут изменить ситуацию, что Севастополь необходимо сдать.
Александр II считал, что лучше провести решительное сражение в поле попытавшись разбить врага и снять осаду с Севастополя. А если эта попытка не удастся, то можно со спокойной совесть сказать, что сделано было все, что в силах человеческих и отдать Севастополь, после чего начать мирные переговоры. Поэтому Петербург оказал давление на командующего войсками в Крыму Михаила Горчакова с целью решительного наступления на противника. Сам Горчаков этой идеи не разделял. Он тоже считал положение безнадёжным, но не хотел при таких невыгодных условиях атаковать сильного противника.
В результате старый царедворец Горчаков, который привык всю жизнь выполнять волю Паскевича и Николая, а теперь и Александра, не осмелился доказать свою точку зрения, что вступать в неравный бой с превосходящими силами врага, имеющего превосходную позицию, нельзя. Что эта рискованная затея может привести не только к тяжёлому поражению, но к ускорению падения Севастополя.
Горчаков отверг эту идею. Остальные члены совета, кроме Хрулева, высказавшегося за наступление на неприятеля, молчали. Они представили свои мнения в письменном виде: Коцебу, Липранди, Бутурлин, вице-адмирал Новосильский, Бухмейер и Сержпутовский высказались за наступление, Ушаков, Семякин — против наступления. Отмечается, что многие их тех, кто подал голос за наступление, оговаривались, что считают маловероятным полный успех, то есть захват Сапун-Горы и снятие блокады с Севастополя. Многие писали, что Федюхины горы, которые необходимо атаковать, неприступны, что наши переправочные средства неудовлетворительны, а берега Черной речки очень топки, что дальнобойных орудий для обстрела вражеских позиций у нас очень мало и т. д.
Сражение
Главную роль в сражении должны были сыграть войска Реада и Липранди, которые составили правый и левый фланги армии. У Реада было две пехотные дивизии (12-я и 7-я резервная), один кавалерийский полк и 62 орудия. Он должен был со своими двумя дивизиями расположиться около Федюхиных гор, завязать артиллерийский бой с противником, но не атаковать вражеские позиции без особого приказания от Горчакова. Генерал Липранди с двумя другими дивизиями (6-й и 17-й) должен был взять высоту у Чоргуна и затем занять Гасфортову гору. Затем пехота Реада должна была подкрепить Липранди, а артиллерия под прикрытием артиллерии остаться против Федюхиных гор, продолжая обстрел, без штурма вражеских позиций. В резерве были две дивизии (4-я и 5-я), вся кавалерия (4 полка драгун и 2 улан) и артиллерийский резерв. При этом Горчаков был не уверен в своих действиях и предписал Реаду быть готовым к атаке Федюхиных гор, если Гасфортовские высоты будут заняты русскими войсками. В этом случае Реада должны были поддержать войска генерала Липранди.
Реаду направили на помощь 5-ю дивизию, бывшую в резерве, и три полка от Липранди. 12-я и 7-я дивизии, одна за другой, были брошены в атаку. 12-я дивизия пошла первая и перейдя через Каменный мост и в брод левее Каменного моста речку, опрокинула цепь французских стрелков, взяла завалы, устроенные неприятелем на пути к высоте. Однако наши солдаты были встречены мощным огнем и не могли удержаться, начали отступать. В двух полках полковые командиры были убиты и многие из батальонных и ротных командиров убиты или ранены. 7-я дивизия почти одновременно форсировала реку, правее 12-й дивизии, и подверглась той же участи. 5-я дивизия, которую прислал Горчаков на подкрепление 12-й и 7-й дивизий, пришла, когда дивизии Реада уже были обескровлены и дезорганизованы. Потому она поддержать их уже не могла.
До того, как сильно потрепанным 12-й и 7-й дивизиям подошла на помощь 17-я дивизия от Липранди, французы получили сильные подкрепления. Союзное командование стянуло значительные подкрепления к Федюхиным горам и району сражения, развернув 50 тыс. человек. К французам прибыло две дивизии, и прибыл сам командующий французскими силами Жан-Жак Пелисье с гвардейскими полками.
Таким образом, наши же войска вступали в бой по частям, и французские войска получили на этом участке огромный перевес над русскими силами. Все попытки русских войск продолжить наступление потерпели провал. Когда подошли подкрепления направленные Горчаковым и Липранди, войска Реада были уже сброшены с гор и понесли большие потери. Дальше продолжать бой не было смысла, сражение завершилось поражением русской армии.
Погиб в сражении и генерал-адъютант Вревский, направленный царем, чтобы подбодрить Горчакова. Он побывал в самых опасных местах боя. Осколком ядра убило под ним лошадь, и он упал на землю, но остался на поле боя. Другое ядро сорвало с него фуражку движением воздуха и контузило его. Вревский не ушёл с поля боя. Третье ядро разбило ему голову.
Русский генерал Николай Андреевич Реад
Итоги
Таким образом, из-за ошибок главного верховного командования (Александра) и командования войсками в Крыму русская армия понесла тяжелые потери и была разбита. Союзное командование приободрилось и приступило к новой бомбардировке Севастополя, которая завершилась падением морской крепости. Воля к сопротивлению у руководства России была сломлена, война была проиграна.
Военные исследователи отмечают роковые ошибки русского командования: атака в лоб прекрасно укрепленных позиций противника, который имеет силы в полтора раза превышающие войска атакующих; ввод войск по частям, сначала бросили в бой 12-ю, потом 7-ю, затем 5-ю, 17-ю дивизии, бросая полка за полком, батальон за батальоном в сражение, не координируя их действия; отсутствие поддержки со стороны командования армии; недостаточная артиллерийская поддержка.
По официальным данным русская армия потеряла более 8 тыс. убитыми и ранеными (по другим данным потери достигали 10 тыс. человек). Союзные войска (основная часть потерь приходится на французскую армию) потеряли более 1700 человек. Более высокие потери русских войск связаны с тем, что французы занимали отличные позиции и были хорошо защищены от артиллерийского и ружейного огня наших войск.
После поражения в битве при Инкермане князь Меншиков более не предпринимал никаких решительных действий по деблокированию осажденного Севастополя . Точно такую же пассивность и бездеятельность проявил и новый главнокомандующий русскими войсками в Крыму – генерал от артиллерии князь М. Д. Горчаков. Только под нажимом петербургского двора, высшего командования и лично императора Александра II он с явной неохотой, полным отсутствием энтузиазма и верой в конечный успех приступил к подготовке последней решающей попытке прорыва осадного кольца.
Местом предстоящего наступления русских войск была выбрана долина реки Чёрной, находившаяся восточнее несчастливого урочища Инкерман. По общему замыслу Горчакова главный удар наносился с плато Черкес-Керман. Оно тянулось вдоль среднего и верхнего течения правобережья реки Чёрной, через Трактирный мост на Воронцовскую дорогу. Далее в случае успеха часть россиян атаковала Балаклаву, а основные силы – англо-французские части на Сапун-горе.
Согласно диспозиции, составленной генералом Горчаковым и одобренной советниками государя, прибывшими накануне из Петербурга, для атаки участия в предстоящем сражении были сформированы восемь отрядов. Корпусу правого фланга, который возглавлял генерал-лейтенант Н. А. Реад (25 батальонов пехоты, 8 эскадронов конницы, 6 сотен казаков – всего 14 833 человека при 62 орудиях), предстояло наступать на Федюхинские высоты совместно с войсками левого фланга.
В случае успешных действий корпуса Реада поддержку ему надлежало оказать главному пехотному резерву, который возглавлял генерал-лейтенант А. И. Шепелев. В его распоряжение выделялось 30 пехотных батальонов – 18 968 человек при 36 opудиях. Поодаль от пехотного резерва находился артиллерийский резерв, состоявший из 76 орудий, и возглавляемый полковником Челокаевым. Ему предстояло выдвигаться вперёд сразу следом за генералом Шепелевым, как только тот начнёт марш на позиции врага.
Имелся и кавалерийский резерв – 50 эскадронов и 9 казачьих сотен – всего 8195 всадников при 28 opудиях. Однако командующий конным резервом – генерал от кавалерии И. П. Шабельский не получил каких-либо внятных указаний от командующего относительно действий на предстоящее сражение. В итоге Шабельский так и провёл весь бой в напрасном и бесцельном ожидании приказа князя Горчакова.
Для обеспечения безопасности флангов и тылов наступающих корпусов, а также для прикрытия северной окраины Севастополя были сформированы ещё три отряда общей численностью в 10 000 человек при 32 орудиях. Забегая вперёд, стоит подчеркнуть, что все три резерва – пехотный, кавалерийский и артиллерийский, а также отряды, прикрывавшие фланги и тылы, в сражении участия не принимали.
Всего для атаки вражеских позиций на Черной речке Горчаков выделил свыше 48 000 солдат и офицеров, действия которых поддерживали 282 орудия. Однако фактически непосредственно в битве участие принимали только подразделения Липранди и Реада – 37 000 штыков и сабель при 122 орудиях.
В общей сложности русская армия насчитывала 67 000 человек при 312 пушках. Таким образом, бездарный, безвольный и недальновидный Горчаков задействовал лишь половину своих людских ресурсов и до 40 % наличной артиллерии. Более того, с первых же минут сражения главнокомандующий фактически самоустранился от руководства. Он ограничился лишь эпизодической посылкой адъютантов к командирам колонн с запоздалыми и неумелыми распоряжениями.
В зоне наступления русской армии находились французские и сардинские подразделения. Французскими войсками, занимавшими позиции на Федюхинских горах, командовал дивизионный генерал Э. Эрбийон (Гербильон). Под его началом имелись 32 батальона и 16 эскадронов – всего 18 000 человек при 48 орудиях. Войска Сардинии (25 батальонов и 4 эскадрона – всего 15 000 человек при 36 орудиях) возглавлял генерал А. Ф. Ламармора. Сардинцы обороняли Гасфортовы высоты и Teлеграфную гору.
Общее руководство союзной армией (40 000 солдат и офицеров при 120 орудиях) осуществлял командующий французскими экспедиционными войсками – дивизионный генерал Ж-Ж. Пелисье. В ближайшем резерве у него имелись две кавалерийские дивизии – английская и французская общей численностью в 5600 всадников (20 французских и 30 английских эскадронов), турецкий корпус (10 000 пехотинцев при 36 орудиях) и французский отряд генерала д'Алонвиля (2 батальона и 20 эскадронов при 12 орудиях).
В 4 часа утра 16 августа 1855 года русские ударные колонны начали выдвижение сквозь густую пелену тумана в направлении Чёрной речки. 12-я дивизия генерал-майора К. А. Мартинау направилась к Трактирному мосту, а 7-я дивизия генерал-майора А. К. Ушакова – к броду южнее моста. Батареи Реада, еще до приказа главнокомандующего, открыли стихийную стрельбу по Федюхинским высотам.
Из-за большого расстояния ядра до цели не долетали. Звуки канонады заблаговременно разбудили спящих французов и сардинцев, позволили им вооружиться, заняв свои позиции, согласно боевому расписанию. Более того, заслышав пальбу, артиллерия колонны Бельгарда, выстроившись против Телеграфной горы, начала преждевременно издали обстреливать сардинские укрепления.
Передовые полки Ушакова успешно преодолели брод и устремились на Федюхинские возвышенности. Засевшая там французская бригада генерала Э. Вимпфена, состоявшая из алжирских стрелков и зуавов, встретила россиян прицельным убойным огнём. Понеся тяжёлые потери, батальоны Ушакова залегли. Подоспевшие французские линейные пехотные полки из бригады генерала Верже штыковым ударом отбросили Могилёвский пехотный полк и егерей обратно за реку.
В это время 12-я дивизия опрокинула охрану моста, потеснила французскую бригаду генерала Мамега к южной оконечности Федюхиных гор. Тут по 12 батальонам Мартинау дружно ударили два французских линейных полка под командованием генерала Фальи. Россияне затеяли сложные маневры по развёртыванию оборонительных порядков. Однако в этот момент французская пехота 95-го и 97-го полков стремительно ударила в штыки. Бойцы Ушакова были смяты и отброшены.
Даже простым участникам битвы было очевидно, что внезапное нападение русской армии провалилось. Однако Горчаков (прежде крайне осторожный и нерешительный) неожиданно проявил совершенно ненужное упрямство. Командующий приказал повторно форсировать реку Чёрную, на этот раз силами колонны Липранди.
Передовые полки 16-й и 17-й пехотных дивизий, возглавляемых генерал-майорами Бельгардом и Веселитским, попали под убойный огонь франко-сардинской артиллерии. Затем русские дивизии подверглись обстрелу нарезных ружей вражеских отборных стрелков. Ценой огромных потерь россияне перебрались на левый берег реки и даже потеснили сардинцев. Однако первая же контратака нескольких пехотных полков Эрбийона выбила полки Бельгарда и Веселитского обратно за Чёрную реку.
После разгрома у Чёрной речки князь Горчаков окончательно пал духом. 9 сентября 1855 года южная часть Севастополя была захвачена войсками антироссийской коалиции. Падение Севастопольской базы, большие потери в живой силе, артиллерии, кораблях, техническая и военная отсталость русской армии, бездарность большинства её генералов предопределили очевидность поражения России в Крымской войне.
По инициативе Александра II начались мирные переговоры. Союзники истощённые тяжелейшим штурмом Севастополя, большими потерями и эпидемиями согласились на них, поскольку не имели сил для продолжения войны. На Крымском полуострове воцарилась долгожданная тишина.
По условиям Парижского мирного договора, подписанного 30 марта 1856 года, Россия получала назад утерянные в ходе боевых действий города и порты – Севастополь, Евпаторию, Керчь, Кинбурн, Балаклаву. В свою очередь российская сторона возвращала Турции Карс и Южную Бессарабию.
России запрещалось иметь на Чёрном море военный флот, а также строить на его берегах военные базы и объекты. Военно-политическая мощь и авторитет Российской империи, сохранявшиеся после эпохи Наполеоновских войн и побед над Турцией и Ираном в 1826-29 гг. были в одночасье утрачены.
В ходе Крымской (Восточной) войны Франция потеряла убитыми и умершими от ран почти 22 000 человек, Турция – 20 800, Англия – 4600, Сардиния – 28. Итого, общий урон союзников в боях и осадах составил 47 500 солдат и офицеров. Российская армия потеряла 46 000 погибшими и скончавшимися от ран.
Гораздо сильнее враждующие стороны пострадали от санитарных потерь. Многочисленные болезни, последствия ран и увечий, эпидемии унёсли жизни 88 755 россиян, 75 535 французов, 24 500 турок, 17 225 британцев и 2166 сардинцев. Таким образом, общие совокупные безвозвратные (боевые и санитарные) потери Российской империи составили почти 135 000 человек, а противостоящей ей коалиции – почти 167 000 солдат и офицеров.
Всем, кто дочитал эту статью, большое спасибо! Отдельная благодарность всем, кто оценил изложенный материал! Если Вы хотите изложить свою точку зрения, дополнить или опровергнуть представленную информацию, воспользуйтесь комментариями. Если Вам понравилась статья, и Вы интересуетесь данной тематикой, а также всем, что связано с военной историей, то подписывайтесь на мой канал! Всем удачи, здоровья и отличного настроения!
Под Севастополем, между селами Штурмовое и Хмельницкое стоит памятник Чернореченскому сражению. Строгий белый десятиметровый обелиск возвышается над зеленым островом, который со всех сторон омывает река Черная.
Памятник Чернореченскому сражению на карте Крыма:
Вокруг царит покой. Туристы, да и местные жители, здесь редкие гости, только пение птиц иногда нарушает тишину.
Чернореченское сражение – как в песне
Но что-то пошло не так. Точнее командиры, не особо верящие в победу, не продумавшие тактику боя, просто повели солдат на убой. Все, кто потом описывал это сражение, отмечал героизм и стойкость солдат… и бездарность командования. В итоге несогласованность действий и другие ошибки привели к тому, что главные высоты так и не были заняты, русским войскам пришлось отступить.
Через три недели русские были вынуждены эвакуироваться на Северную сторону, закончилась 349-дневная Оборона Севастополя. А через несколько месяцев закончилась и Крымская война, по итогам которой Россия потеряла право иметь на Черном море военный флот.
Разница в потерях, при примерно равном количестве войск (58000 и 60000), поражает и приводит в уныние:
- у русских — все потери (ранеными, пропавшими без вести, убитыми) 8270 чел. (2342 убитых), в том числе — 11 генералов (3 убитыми), 249 офицеров (66 убитыми);
- у противника (французов, сардинцев, турок) — 1758 чел. (307 убитых), в том числе — 97 офицеров (21 убит), убит 1 генерал.
Текст был сатирическим и перечислял ошибки и нерешительность командиров. Одна из строчек и стала пословицей.
Как четвертого числа
Нас нелегкая несла
Горы занимать.
Долго думали, гадали,
Топографы всё писали
На большом листу.
Чисто писано в бумаге,
Да забыли про овраги,
Как по ним ходить….
Вот так странно иногда сплетаются события в пестрое полотно истории.
Памятник битве при Черной речке
Установили памятник Чернореченскому сражению в 1905 году. Возведен он из, добываемого в Килен-балке (Севастополь), крымбальского камня. В какой-то степени, это символично, потому что из того же камня построены основные фортификационные сооружения Севастополя, времен Крымской войны — Константиновская и Михайловская батареи, Корниловский бастион на Малаховом кургане.
На обелиске видны места под четыре мраморные плиты, с наименованием полков, участвовавших в сражении, сейчас они, к сожалению, утрачены.
Сейчас в районе памятника есть два моста, но они современные, к тому, старому, не имеют никакого отношения.
Читайте также: