Церковь и февральская революция кратко
Обновлено: 30.06.2024
Церковь была наиболее ошеломлена революцией. Как это видно из первой главы, она была единственным идейным оплотом для самодержавия, а самодержавие для церкви было фактическое божество. И когда был изъят кровавый тиран, осквернявший церковь своим нечестием, жизнь церкви остановилась. Как будто из тела церкви вынули ее сердце.
Полная растерянность и замешательство характеризует состояние церкви в первые дни революции. Священники, боясь народного гнева, попрятались по своим квартирам. В толпе шли слухи о том, что попы организуют сопротивление. Что в Петрограде на многих церквях установлены пулеметы. Что духовенство стремится во что бы то ни стало вернуть царя.
Это были слухи и, как потом оказалось, после надлежащей проверки, слухи совершенно вздорные.
Но факт, что митрополит петроградский Питирим, правая рука убитого Распутина, был немедленно арестован и привезен в Государственную Думу, куда свозили всех арестованных вообще.
Факт, что святейший синод растерялся, не знал, что делать. Заседания синода носят беспомощный характер. Когда же некоторые петроградские священники попытались обратиться туда хотя за какими-нибудь руководящими указаниями, там ответили полным отказом дать какое бы то ни было указание. Церковь осталась предоставленная самой себе. И церковь немедленно погибла бы, развалилась вовсе, превратилась в смердящий труп, если бы не те очень небольшие силы, которые всемерно подавлялись старой церковностью до революции. Эти, повторяю, очень небольшие силы взяли на себя инициативу повести по-иному, по совершенно иному жизнь церкви.
Инициатором явился в этой группе покойный протоирей Егоров, по мысли которого еще под грохот уличной стрельбы в квартире протоиерея Михаила Степановича Попова (ныне епископа детско-сельского, викария петроградского), по злой иронии судьбы, находившейся по Гороховой как раз напротив дома, где раньше жил Распутин, собралась небольшая группа духовенства. Кроме этих двух лиц в квартире были на заседании священник Дмитрий Попов, член думы от прогрессистов (по слухам, потом снявший сан и записавшийся в коммунистическую партию), а также и пишущий эти строки, и еще два-три человека.
Председателем союза был избран священник Дмитрий Яковлевич Попов, а секретарем—я. Организация союза и подписание устава совершились 7 марта 1917 г. В союз вошли священники, по большей части принимавшие участие в группе тридцати двух священников, некоторые диакона (из них энергичный диакон Тимофей Скобелев), а также ряд мирян—интеллигентов и рабочих (в их числе Михаил Григорьевич Фомин, ныне член ВЦИК).
Прочее духовенство безмолствовало. Правда, оно сделало попытку подойти к революционному правительству. Когда был поднят вопрос о торжественном погребении жертв революции, духовенство многолюдной толпой отравилось к Таврическому Дворцу, где заседал совет рабочих и солдатских депутатов, и просило разрешить ему принять участие в этой церемонии. Однако, это советом было, по естественным соображениям, отклонено. Тогда духовенство на время притихло.
Союз демократического духовенства быстро завязывает связи с Москвой. Оттуда получается телеграмма с просьбой прислать представителя для информации. Союз командировал меня и я, исполняя возложенное поручение, на пасхальной неделе выехал в Москву.
В то же самое время начались и иные, правда, очень робкие, попытки как-нибудь затормозить, задержать наше движение.
Некогда либеральный протоиерей Петр Кремлевский, совместно с бежавшим потом к белым протоиереем Николаем Подосеновым начинают организовывать свои реакционные кружки церковников.
Этот союз носит явно-охранительный характер. Там начинают концентрироваться все реакционные и полуреакционные силы церкви.
Но все это тонет в интересах земных, чисто-политических, к вопросам политики приковано всеобщее внимание. Церковь вообще отходит весной 1917 г. на второй, ненужный, неинтересный план.
Уже в пасхальную ночь 1917 года можно было заметить, что народу в церкви, в этот годовой величайший церковный праздник, было меньше, чем в прежние годы. А после пасхи церкви вовсе запустели. В моей церкви, вмещавшей до 1000 человек, стало всего несколько десятков. Такие же явления стали наблюдаться и в других церквах. А настоятель Екатерининского собора в Царском Селе, протоиерей Н. Смирнов, отмечает, что в его храме в одну праздничную всенощную был всего один богомолец.
Союз демократического духовенства и мирян продолжает работать. Он приступает к издательству. Издаются брошюра прот. Егорова о смысле революции, диакона Скобелева о неправде самодержавия и моя—о социализме.
Между тем началась и пропаганда монархизма духовенством. Так, в г. Грозном, Терской области, во время службы в Михаило-Архангельской церкви прихожанам раздавали брошюры, приглашающие стать на защиту царя. Разгневанная толпа, однако, схватила заведующего раздачей, двух священников, церковного старосту, его помощника и доставила их в милицию. Брошюры оказались одесского издания, помечены 1909 года.
В это же время некоторые члены союза (из мирских) подымают вопрос о прекращении церковного общения с церковниками-обновленцами.
Правда, все это еще робко и несмело—жизнь идет всюду еще сугубо революционным темпом.
В это самое время государственная дума, оказавшаяся не у дел, устраивает ряд заседании по церковным вопросам. Между прочим, в заседании от 20 апреля обсуждался вопрос об удалении прихожанами, уездными и губернскими исполнительными комитетами, священников. Совещание признало совершенно ненормальным и недопустимым самовольное удаление священников и особенно арест без суда и следствия. Было решено через синод обратиться с призывом к губернским комитетам, а через них к уездным, чтобы впредь не допускались подобные действия.
Это вызвано было, действительно, рядом подобных случаев на местах. Конечно, в большинстве случаев удаление это имело серьезные причины. Так, 16 апреля, в Харькове, в Благовещенском соборе состоялось собрание прихожан для обсуждения вопроса об удалении архиепископа Антония Храповицкого из Харьковской епархии. На собрании выступил ряд ораторов, высказавшихся по этому вопросу. Собранию было доложено о результатах переговоров выбранных представителей из прихожан с представителями губернского общественного комитета и совета рабочих и солдатских депутатов. Совет высказался об Антонии в том смысле, что он является виновным в возбуждении национальной, племенной и религиозной распри, почему совет и постановил удалить Антония из Харьковской губернии в трехдневный срок. Антоний, знаменитейший черносотенец, удалился на Валаам, а потом снова выплыл на церковной реке в виде заядлого душителя всего светлого и самого определенного монархиста.
Такова профессорская анонимная характеристика коммунизма. С ней не согласится коммунист, утверждающий, что он стоит на твердой почве действительности. Но в этой характеристике нет той беспредельной ненависти, которая вскоре овладеет церковными головами.
Усиленно дебатируется вопрос о церкви, ее сущности, возлагаются громадные надежды на обновление жизни ее.
Но сразу же, речь князя Евг. Н. Трубецкого явилась тревожным симптомом за будущий курс церковной политики.
7 июня на съезде обсуждается вопрос об отношении к государству. По этому вопросу высказываются виднейшие члены союза. Председатель секции, профессор Прокошев, доложил, что, по мнению секции, признано, подавляющим большинством голосов, что отделение церкви от государства недопустимо. Тогда возник вопрос о термине, выясняющем отношение церкви и государства. Было установлено, чтобы это отношение не выражалось в виде господствующего положения в государстве. Но в виду исторических заслуг православной церкви и в виду принадлежности к ней 114 миллионное граждан, было признано справедливым предоставить ей первенство среди других верований. Против взглядов секции высказывается ученый одесский профессор Покровский, который указывает, что тесная связь церкви с государством едва ли желательна и допустима, так как природа церкви и государства различна—препятствуют такому единению и мотивы практического свойства. История показывает, что единение церкви и государства в конце концов обратили церковь в полицейский участок. История западной церкви свидетельствует, что и государство не наслаждалось связью с церковью. Чем же может пленить нас эта связь церкви с государством? Конечно, не корыстными причинами, а желанием сохранить за церковью силу влияния на народ. Но для этой цели материальная связь и юридическая зависимость не только не нужны, но даже вредны. Неправильно трактуют отделение церкви от, государства, как гонение на церковь, ссылаясь на пример Франции. Этому взгляду противоречит положение церкви в Америке. Все наши видные славянофилы стояли за церковную автономию, которая возможна только при отделении церкви от государства.
Следующий оратор кн. Евг. Трубецкой поясняет, к каким тяжким последствиям, в отношении бюджета, культа, преподавания закона Божия, освящения молитвою государственных актов, может привести в России полное отделение церкви от государства, в том смысле, как это отделение понимают социалистические программы. Конечно на это не может согласиться никакой религиозный человек. Независимость церкви и отделение церкви—явления разного порядка. Мы хотим только первенствующего положения православия среди других культов, которые также имеют свободу исповедания и поддержку от государства; отрицаем неравенство в гражданских правах по принадлежности к определенной религии. Самое первенство мы понимаем, как первенство по почету, а не преимущество в правах. Нужно помнить, что лозунг отделения церкви от государства—в настоящее время боевой лозунг, выдвигаемый против церкви людьми, ей враждебными, или к ней равнодушными. И в наших рядах, на епархиальных съездах он может быть поставлен только по недоразумению. Отделение церкви от государства есть полное упразднение церкви, коего мы допустить не можем и не должны. Трубецкого поддерживает проф. С. Н. Булгаков. Булгаков указывает, что вопрос об отношении церкви к государству сложный, многосторонний и ответственный, и к решению его должны отнестись с большим вниманием не только сама церковь, но и вся гражданская Россия, ибо это коренной вопрос нашего государственного строительства. От решения его не можем уклониться и мы, не только как сыны церкви, но и как граждане России. Ведь государственное строительство совершается не только в совете рабочих депутатов, оно должно совершаться и здесь, так как мы составляем душу русского народа. Говорить об отделении церкви от государства в смысле устранения всякого соприкосновения между ними, это не только недоразумение, но и иллюзия. Правда, идея отделения популярна, и с ней связаны и лучшие чаяния сынов церкви и самые противоцерковные намерения. Но это и доказывает неопределенность термина отделения. И мы ищем нормы отношений церкви к государству не для всех времен, а только для настоящей годины. Как теперь опознать эти отношения? Здесь две определяющие идеи: во-первых, церковная свобода, которой мы не поступимся, а во-вторых, сама жизнь поставила православие в новые отношения к государству, которые мы должны осмыслить и явить русскому народу. Можем ли мы стать на ту точку зрения, что религия есть частное дело? Ни в каком случае, ибо русская церковь существует как целое, связанное единством жизни и управления. Церковь Христова гонений не боится, но и призывать их тоже мы не должны. Признание церкви публично-правовой организацией необходимо, а вопрос о независимости церкви—это вопрос состояния ее внутренних сил. Наиболее спорным вопросом является вопрос о материальном обеспечении церкви, но, с одной стороны, бюджет ее нищенский, а с другой стороны, приходится дорожить и им, в виду исключительной трудности переживаемого момента. Настаивать на отделении церкви от государства, значит не верить в будущность русской государственности. Пока Россия на пути еще к собору и учредительному собранию, мы не имеем права разркшать связь церкви с государством.
И в результате этих прений съезд высказался против отделения церкви от государства.
Между тем политические противоречия русской жизни, никчемность руководящих политических органов государства, неясность и путанность принципов, которыми руководится временное правительство, заставило тех, кто видел, что так дальше итти нельзя, сделать попытку изменения государственной жизни путем второго революционного сдвига. Происходит знаменитое июльское восстание большевиков. Оно подавляется—еще не настало время. Но испугана консервативная часть государства, страшно растревожена церковь. И вот 13 июля Синод обращается с следующим воззванием:
Святейший Правительствующий Синод чадам Всероссийской Православной Церкви и всем гражданам Российской Державы-
Церковь демонстрирует свое отношение к большевикам торжественной организацией похорон казаков, убитых 5 июля.
Необыкновенно интересное слово произносит в Исаакпевском соборе архиепископ Платон. Здесь церковь, всем своим авторитетом, с высоты священной своей кафедры, приравнивает казаков-усмирителей большевиков к св. мученикам, пострадавшим за Христа! А большевиков открыто называет немецкими агентами. Вот это слово от 15 июля 1917 г.:
Кончаются съезды (всероссийский монашеский, законоучительский, миссионерский), которые в равной мере были съездами церковными и в такой же мере политически-охранительными, с их вечными обращениями к Керенскому, к армии и т. п.
Кончаются всероссийские съезды, начинается всероссийский собор.
Таким образом становится понятно, что в 1990-е годы могло стать причиной сопротивления РПЦ, в том числе Патриарха Алексия II, канонизации Николая II и его семьи.
Примечательно, что Синод опередил даже Временное правительство, так как соответствующее распоряжение появилось только 16 (29) марта.
РПЦ и официальное признание Временного правительства
Примечательно, что этот документ был подписан митрополитами Киевским и Московским Владимиром и Макарием, а также архиепископами Финляндским, Литовским, Новгородским, Гродненским, Нижегородским, Черниговским.
При этом священнослужитель объясняет, почему Церковь принимает свержение монарха.
Стоит отметить, что в тот же момент Временное правительство явно пытается заручиться поддержкой Церкви, поэтому идет на ряд уступок, в частности, передает Синоду право награждать саном митрополита, архиепископа, митрой и всеми наградами кроме орденов.
Церковь между Февралем и Октябрем: священнослужители ждут свободы
По его словам, духовенство вместе с народом ждет свободы и отнюдь не желает восстановления монархии.
Выкопали могилу для себя: Церковь предчувствовала эру атеизма
Протоиерей Святослав в этом же выпуске высказывает опасения, что отделение Церкви от государства может произойти и в случае демократизации существующего порядка.
В этой связи кажутся совершенно неслучайным недавнее заявление главы синодального отдела по взаимоотношениям РПЦ с обществом и СМИ Владимира Легойды, который сказал, что Церковь частично ответственна за революцию 1917 года.
По словам представителя РПЦ, тогдашние священники не уделяли достаточно внимания работе с матросами и солдатами, что в конечном итоге стало одним из факторов, приведших к революции.
В ХХ веке в России произошли жесточайшие гонения на Православную Церковь. По своему масштабу, изуверству и жестокости они сопоставимы с гонениями первых веков христианства, происходившими на территории Римской Империи.
Традиционно принято считать, что гонения на Православную Церковь начались в России после большевистского переворота октября 1917 года. Однако это не совсем так. Первые признаки гонений мы можем наблюдать начиная с февраля того же года, когда пришедшее к власти Временное правительство решило, что имеет право, как угодно, коверкать жизнь Церкви, вмешиваться в ее внутреннюю жизнь. Российское государство после Февральского переворота лишилось законного Царя – Помазанника Божиего, удерживающего мир от сил зла. Временное правительство, однако, незаконно решило присвоить себе царские функции, откровенно вмешиваясь в жизнь Церкви.
Церковно-приходские школы, находившиеся ранее в ведении Православной Российской Церкви, теперь лишились ее опеки. В итоге более 37 000 церковно-приходских, второклассных и церковно-учительских школ оказались в ведении Министерства народного просвещения. Их общее имущество оценивалось в 170 миллионов рублей.
Буквально через четыре дня после этого трагического события в Петрограде произошел революционный переворот, положивший начало неслыханным дотоле большевистским гонениям на Церковь.
И эти гонения не заставили себя ждать. Практически через неделю после Октябрьского переворота произошло первое убийство православного священника. 31 октября 1917 года большевики убили протоиерея Иоанна Кочурова (ныне прославлен в сонме священномучеников Русской Православной Церкви).
В новом 1918 году антицерковная политика новой власти имела свое логическое продолжение. Так, уже в начале января 1918 г. у Церкви была изъята Синодальная типография, вслед за придворными храмами были закрыты многие домовые церкви. Несколько позже, 13 января 1918 г., большевиками был издан декрет о конфискации Александро-Невской Лавры в Петрограде. Для того, чтобы исполнить этот декрет, боевики Красной гвардии осуществили вооруженное нападение на святую обитель. В ходе вооруженного конфликта был смертельно ранен настоятель Скорбященской церкви протоиерей Петр Скипетров (ныне прославлен Русской Православной Церковью в сонме священномучеников), пытавшийся устыдить распоясавшихся революционных головорезов.
Жуткое убийство произошло пасхальной ночью 1918 года. В станице Незамаевской был закопан живьем в навозной яме иерей Иоанн Пригоровский. Предварительно священнику выкололи глаза, отрезали язык и уши.
На станции Синара под Екатеринбургом 10 июня 1918 года был зарублен протоиерей Василий Победоносцев. Через три дня, 13 июня того же года, был расстрелян в Шадринском уезде священник Александр Архангельский.
Особо жутким гонениям подверглись архиереи Православной Церкви. Так, 25 января 1918 года по старому стилю в Киеве был зверски замучен митрополит Киевский и Галицкий Владимир (Богоявленский). Владыку вывели из Киево-Печерской Лавры через Всехсвятские ворота и зверски убили между валов Старой Печерской крепости, неподалеку от Никольской (впоследствии Лаврской) улицы. На теле митрополита было найдено шесть пулевых отверстий и несколько колотых ран.
Многие монастыри также подверглись жестоким большевистским гонениям. Так, в октябре 1918 года большевики разграбили Белогорский Свято-Николаевский мужской монастырь. Архимандрит Варлаам, настоятель обители, в наволочке из грубого полотна был утоплен изуверами в реке. 26–27 октября 1918 г. весь монастырский комплекс был подвергнут жестокому разгрому. Осквернив престол храма, гонители увезли с собой святыни, подвергли разграблению библиотеку, а также монастырские мастерские. Часть насельников обители была расстреляна, другая часть брошена в ямы и залита нечистотами. Некоторых монахов под конвоем доставили в Пермь для принудительных работ.
Репрессии в отношении духовенства продолжались и в последующие годы. Так, 5 августа 1919 г. близ города Лубны расстреляли 17 монахов Мгарского Спасо-Преображенского монастыря. Обитель была разграблена и осквернена, подверглась разорению.
Любопытные данные приводит в этой связи игумен Дамаскин (Орловский). К 20 сентября 1918 г. на имя Поместного Собора и Высшего Церковного Управления были представлены официальные сведения, согласно которым убиенных за веру и Церковь было 97 человек. При этом имена и служебное положение 73-х убитых были точно установлены, а имена 24-х человек к этому времени были неизвестны. 118 человек находились под арестом.
Количество мирян, павших жертвами красного террора, практически не поддается точному исчислению. К примеру, 8 февраля 1918 г. был расстрелян крестный ход в Воронеже. Представители делегации прихожан, просившие у властей освобождения епископа Тобольского Гермогена, были зверски замучены.
Аналогичные события происходили и в других населенных пунктах России. Наиболее массовыми выступления верующих против изъятия церковных ценностей произошли в Смоленске, Орле, Владимире и Калуге. Всего в период с 1922 по 1923 г. было зафиксировано 1414 столкновений властей с верующими. В целом к концу 1922 г. большевистские власти изъяли у Церкви священные предметы и драгоценности на невиданную по тем временам сумму – свыше 4,5 миллионов золотых рублей.
После народного волнения в Шуе использование советской властью в кампании по изъятию церковных ценностей красных курсантов, частей Красной армии, частей особого назначения стало фактически обязательным для всех губерний.
Одновременно с процессом изъятия церковных ценностей начались судебные процессы над духовенством, которые проходили по всей России. Так, 29 мая 1922 г. был арестован митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин (Казанский). Его обвинили в сопротивлении изъятию властями церковных ценностей. 5 июля владыка Вениамин, а с ним еще девять священнослужителей были приговорены к смертной казни. Шести из них расстрел заменили тюремным заключением. Остальные священнослужители, в том числе и сам владыка Вениамин, в ночь с 12-го на 13-е августа 1922 г. были увезены из тюрьмы и расстреляны неподалеку от Петрограда. Точное место убиения архипастыря неизвестно. По некоторым данным, оно могло произойти на станции Пороховые Ириновской железной дороги. Ныне митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин прославлен Русской Православной Церковью в сонме священномучеников.
В связи с сопротивлением изъятию церковных ценностей большевиками было инспирировано 250 дел. Уже к середине 1922 года состоялся 231 судебный процесс, на скамье подсудимых оказалось 732 человека, многие из которых впоследствии были расстреляны. В 1923 г. в производстве VI отделения Следственного Отдела ГПУ находилось 301 следственное дело, арестовано было 375 человек и выслано за границу 146 человек. За 1922 год только по суду было расстреляно 2691 православных священников, 1962 монаха, 3447 монахинь и послушниц. Имели также место и многочисленные внесудебные расправы над представителями православного духовенства и мирян, которые в значительной степени превосходили по количественным показателям число репрессированных по суду. Так, в том же 1922 г. было уничтожено не менее 15 тысяч представителей духовенства.
Главным итогом большевистских гонений на Церковь в годы Гражданской войны и в первые послевоенные годы явилось невиданное дотоле разорение Церкви. Так, к примеру, целые уезды ряда епархий, таких как Пермская, Ставропольская, Казанская, оказались вообще лишенными священнослужителей.
Лютые гонения на Православную Церковь продолжились и впоследствии, в 1920–1930-х гг. Говоря в целом, тяжелые времена для Православия в России продолжались вплоть до второй половины 1980-х гг. Церковь, тем не менее, несмотря на гонения, выстояла и явила миру сонм новомучеников, приявших смерть за Веру Православную. Даже посаженные за колючую проволоку, оклеветанные и оболганные, священнослужители из мест лишения свободы продолжали нести Слово Божие людям, вселяя надежду в их дрогнувшие вследствие невиданных гонений сердца. В итоге даже в атмосфере невероятных репрессий Русская Православная Церковь сумела сохранить в целости духовное ядро.
Абсолютное большинство наших православных братьев и сестер (как и священников) не знакомы с истинными историческими событиями начала 20-го века и роли в них священноначалия Русской Православной Церкви. Предлагаем вам ознакомиться с ними, чтобы мы все четко понимали, что в то время, прежде всех, от Царя и Бога отпало и отреклось именно оно, а уже потом за ним и все российское общество.
Но что же происходило в действительности между РПЦ и монархией в начале 20 века? Интересно исследование кандидата исторических наук, доцента Южно-Уральского гос. университета М. А. Бабкина. Вот что он пишет:
2 марта, когда власть уже перешла в руки Исполнительного комитета Государственной Думы и Совета рабочих и солдатских депутатов, в покоях московского митрополита в Петрограде состоялось частное собрание членов Синода и представителей столичного духовенства.
На нем присутствовали митрополиты Киевский Владимир (Богоявленский) и Московский Макарий (Парвицкий-Невский), архиепископы Финляндский Сергий (Страгородский), Новгородский Арсений (Стадницкий), Нижегородский Иоаким (Левицкий) и протопресвитер Александр Дернов, а также настоятель Казанского собора протоиерей Философ Орнатский. Было заслушано прошение об увольнении на покой митрополита Петроградского Питирима (Окнова). Тогда же синодалы признали необходимым немедленно установить связь с Исполнительным комитетом Госдумы. Этот факт дает основание утверждать, что Синод признал новую власть еще до отречения императора Николая II от престола, которое состоялось в ночь со 2 на 3 марта.
Первое после свержения монархии заседание Святейшего Синода под председательством митрополита Киевского Владимира состоялось 4 марта. От лица Временного правительства Владимир Львов объявил на нем о предоставлении Церкви свободы от опеки государства. Члены Синода (за исключением отсутствовавшего митрополита Питирима) выразили искреннюю радость по поводу наступления новой эры в жизни Церкви. В частности, архиепископ Новгородский Арсений говорил о появлении перед Российской Церковью больших перспектив, открывшихся после того, как "революция дала нам (Церкви) свободу от цезарепапизма".
В связи с изменившейся формой государственной власти Православная Церковь была поставлена перед необходимостью отражения этого события в богослужебных текстах. В связи с этим перед Церковью встал вопрос: как и какую государственную власть следует поминать в церковных молитвах.
. Вопрос даже о теоретической возможности установления в России хотя бы конституционной монархии официальными органами церковной власти в 1917 г. не рассматривался. Тем самым официальная политика Российской Православной Церкви была с первых чисел марта направлена на приветствие и узаконивание народовластия, то есть демократии.
С декабря 1917 г. большевики умножили захваты церковных зданий, храмов, монастырей, в январе 1918 г. конфисковали синодальную типографию, 13 января вынесли такое же постановление о конфискации Александро-Невской лавры.
19 января отряд красногвардейцев совершил нападение на лавру, при этом престарелый протоиерей Петр Скипетров, призвавший красноармейцев не осквернять святыни, был убит, а митрополит Петроградский Вениамин и наместник епископ Прокопий были арестованы.
В ответ на это в тот же день 19 января 1918 г. Патриарх Тихон выпускает свое знаменитое Послание с анафемой большевицкой власти и призывом к народному сопротивлению усиливающимся нападениям большевиков на храмы и убийствам духовенства:
«Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это – поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню гееннскому в жизни будущей – загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей – земной.
Властию, данною Нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной. Заклинаем и всех вас, верных чад Православной Церкви Христовой, не вступать с таковыми извергами рода человеческого в какие-либо общения.
Власть, обещавшая водворить на Руси право и правду, обеспечить свободу и порядок, проявляет всюду только самое разнузданное своеволие и сплошное насилие над всеми и, в частности, над святой церковью Православной. Где же предел этим издевательствам над церковью Христовой? Как и чем можно остановить это наступление на нее врагов неистовых?
Зовем всех вас верующих и верных чад церкви: станьте на защиту оскорбляемой и угнетаемой ныне святой матери нашей. Зовем всех вас, верующих и верных чад Церкви: станьте на защиту оскорбляемой и угнетаемой ныне Святой Матери нашей. А если нужно будет и пострадать за дело Христово, зовем вас, возлюбленные чада Церкви, зовем вас на эти страдания вместе с собою.
Послание Патриарха Тихона было одобрено Поместным Собором на первом же заседании второй сессии Собора, открывшейся на следующий день 20 января 1918 г. Заседание было посвящено выработке мер противоборства действиям властей и защиты Церкви. Известие о патриаршей анафеме врагов Церкви и государства было разослано верующим через посланников Собора. Они зачитывали его в храмах, призывали к сплочению ради защиты Церкви.
Ответом большевиков на анафему стал принятый на следующий день декрет Совнаркома об "отделении Церкви от государства": точнее – Церковь была лишена прав юридического лица и всего имущества, созданного за предыдущее тысячелетие нашими предками. Была открыта "законная" дорога жидовскому холокосту над Русским православным народом
Читайте также: