Битва на ведроши кратко

Обновлено: 02.07.2024

Битва на реке Ведрошь — битва русско-литовской войны 1500—1503 гг., имевшая очень значительные стратегические и территориальные последствия в противостоянии за наследие Киевской Руси. Произошла 14 июля 1500 года под Дорогобужем между войсками Великого княжества Московского под руководством воеводы Даниила Щеня и объединённой армией Великого княжества Литовского и Королевства Польского под командованием великого гетмана литовского Константина Острожского. Битва окончилась разгромным поражением литовско-польского войска, пленением Константина Острожского и, впоследствии, переходом около одной трети территории Великого княжества Литовского под власть великого князя Ивана III.

Содержание

Политическая ситуация

Великое княжество Литовское

Великое княжество Московское

В преддверии битвы

Битва

Место битвы

Соответствие названий объектов XVI в. современным.

Название, встречающееся в летописях	Современное название
р. Ведрошь(-ша)	1) р. Сельня (приток р. Рясны) 2) возможно впадающий в Сельню безымянный ныне ручей.
р. Полма	р. Сельчанка (приток р. Рясны)
р. Тросна	р. Рясна
дер. Ведроши	село Алексино
село Митково, давшее название Миткову полю	село Починок (расположено рядом с более известной дер. Еловкой)

Численность и состав войск сторон

Единая позиция в оценке численности войск каждой из сторон отсутствует. Существуют следующие точки зрения:

Ход битвы

Потери сторон

Потери Княжества Литовского оцениваются от 4-8 тыс. убитыми и пленными [13] [14] до 30 тыс. [10] , последняя цифра, впрочем, представляется преувеличенной [16] .

Какие-либо сведения о потерях Княжества Московского неизвестны.

Последствия битвы

Битва стала вершиной военной кампании 1500 года. В сражении пал или был пленён наиболее боеспособный состав литовского войска. После этого поражения княжество Литовское уже не проявляло какой-либо заметной стратегической инициативы, ограничившись организацией пассивной обороны [16] , что привело в итоге к заключению выгодного для Москвы мирного договора 1503 года, по которому к Великому княжеству Московскому фактически отходили территории, составлявшие примерно треть литовских владений, в том числе северо-восточная Украина. После помилования и освобождения князем Василием III, Острожский, изменив данной им присяге [18] , вновь предпринимал попытки реванша, но даже победа в битве при Орше (1514) не принесла каких-либо политических результатов, способных компенсировать результаты Ведрошской битвы.

Битва у реки Ведрошь относится к забытым победам русского оружия. Однако она обозначила новую стратегическую реальность на Русской равнине и подлинное начало русской Реконкисты. Литва, ещё недавно грозившая всем — от тевтонских магистров до татарских ханов, — не смогла противостоять новой военной машине Москвы. И дело было не только в численном превосходстве.

К моменту смерти великого князя Витовта литовская держава находилась на пике могущества. Её границы простирались от Балтийского до Чёрного моря. Вильне принадлежало более чем 700 тысяч квадратных километров от Немана и Южного Буга до верховий Волги и истока Днепра. На съезд европейских правителей в Луцке к Витовту приехали делегации сильнейших дворов Центральной и Восточной Европы. Сам ' title=>Витовт стоял в шаге от королевской короны из рук германского императора, а реальная мощь Литвы превосходила многие признанные королевства.

Москва, несмотря на громкую победу на Куликовом поле, была несопоставимо слабее. Сразу за Можайском начиналась Литва. После смерти Великого князя Московского Василия I регент Софья Витовтовна признала Вильну покровителем Москвы, которая всё ещё платила ' title=>дань Орде.

Неумолимое колесо фортуны

Просто взять и набежать на соседей стало не комильфо.

Им совершенно не хотелось делиться властью и придворными званиями с православной знатью — никто не любит конкурентов.

Что там у Москвы?

А в Москве в 1462 году к власти пришёл Иван III, потомок великого князя Витовта. В нём расчётливость и политическая изощрённость московских Рюриковичей соединилась с суровостью и амбициозностью литовских Гедиминовичей. Юный государь принялся ковать из своих владений великую державу, старательно круша все мешающие традиции и порядки.

Москва слаба по сравнению с соседями? Значит, она должна превратиться в отлаженный и прекрасно управляемый механизм. Воля великого князя станет законом, а приказы будут неукоснительно исполняться.

Москва бедна, её земли холодны, ей не хватает войск? Значит, посадим воинов на землю помещиками в обмен на службу и направим каждый мешок зерна, каждую копейку на рост числа воинов.

Кто-то не согласен и недоволен? В темницу, плетей, на плаху, в холопы. Иначе не выжить. Орднунг, дисциплина и ещё раз орднунг.

Но за спиной Литвы стояла более сильная Польша, даже когда отвлекалась на авантюры вроде чешского и венгерского тронов для Ягеллонов. Стояла до 1497 года.

Очень кстати польский король Ян Ольбрыхт, дебошир и выпивоха, отправился в Молдавию воевать с турками. Как оказалось, заодно он надумал усадить на молдавский трон одного из своих родственников, чтобы два раза не ходить. Величайший правитель Молдавии, и заодно союзник Москвы, Штефан Великий учинил польскому войску ' title=>фантастический разгром. Польша оказалась в нокауте на несколько лет. А Литва, как показала предыдущая война, стала на фоне Москвы из былого хищного ящера слабой куропаткой. Для великого князя Ивана настал идеальный момент, чтобы её немного ощипать.

Casus Belli

И чтобы все поняли, что всё серьёзно, Иван III предъявил претензии на земли ВКЛ по самую Березину, а заодно и на Киев. Потому что они исконно русские и вообще родовое владение потомков Рюрика и Владимира. Из которых полностью независимым и великим государем после веков феодальных разборок остался только один — Иван Третий. Так что теперь это всё его наследство. Ведь у вас там православных князей неверные латыняне гнетут — да так, что они табуном в Москву убегают.

Так что это у нас не агрессия, а сплошная справедливая Реконкиста — как у гишпанцев против мавров! Они там как раз покончили с последним оплотом магометанства и водрузили крест над Гранадой.

Войско собралось не очень многочисленное, посполитое рушение не жаждало идти сражаться. Ведь на оборонительной войне особо не пограбишь, пусть восточные князья сами справляются. Хорошего им там настроения.

Зато под знамёнами Острожского собрался весь цвет литовского и русинского рыцарства из дружин панов-магнатов во главе с лучшими военачальниками. Добротный ударный кулак из тяжёлой рыцарской конницы. Если его применить с умом — эффект мог быть впечатляющим.

Острожский, будучи опытным воином, не мог не понимать, что всё равно дела обстоят очень плохо. С мест сообщали, что против Литвы по всей линии границы действуют сразу четыре крупных соединения московской конницы. Южное бодро берёт один северский город за другим и движется в сторону Чернигова, северное опустошает окрестности Полоцка и Витебска, а центральное как раз взяло важнейшую крепость между Смоленском и Вязьмой — Дорогобуж. А ведь был ещё и резерв главного командования в Твери.

Шанс был один. Наполеоновский. Стремительный рывок к самой слабой, центральной группировке под Дорогобужем. Её разгром — а далее по обстоятельствам.

Острожский пришёл к Смоленску, где к нему присоединился отряд местного воеводы Станислава Кишки — ещё пять сотен добрых всадников. Армия двинулась вдоль Днепра и речки Волости к Ельне, от которой шла дорога на Дорогобуж.

Московская разведка вовремя доложила о движении литовского войска к Дорогобужу. Резервная армия князя Даниила Васильевича Щени вышла из Твери и форсированным маршем пошла на помощь боярину Кошке. Она успела вовремя. Два московских войска соединились у Днепра.

Великий гетман Острожский и другие литовские военачальники всё ещё не знали, что под Дорогобужем их ждёт уже объединённое московское войско. По пути разъезды поймали некоего дьяка Германа, который бежал на Москву от литовско-смоленского магната Сапеги. Тот в попытке спасти жизнь подробно рассказал гетману, что впереди к бою готовится далеко не только относительно слабый корпус Кошкина:

Третьего дня пришли к нему на помощь другие большие воеводы, князь Даниил Васильевич Щеня и князь Иван Михайлович Перемышльский с многими другими воеводами и людьми, и что все они уже находятся в одном месте под Дорогобужем, и поэтому, если бы пришли ранее, то им было бы невозможно противостоять вам, теперь же знайте и хорошо подумайте, не ходите к ним, но отойдите назад, потому что вам нельзя биться с ними, так как их много, а вас против них очень мало!

Паны-воеводы собрались на совет. Отступать было невместно и не по-рыцарски. Атаковать заведомо превосходящие силы — опасно.

Видимо, сыграло свою роль и русинское происхождение православного князя Острожского, которым его и без того попрекали литовские вельможи. Отступление могло привести к опале, потере булавы великого гетмана, а то и вовсе к обвинению в предательстве и пособничестве сородичу-единоверцу Ивану Московскому.

Катастрофа рыцарства литовского

Волею судьбы битва произошла на 29-ю годовщину битвы при Шелони, когда новое московское войско разгромило новгородскую рыцарскую рать и покончило с независимостью республики.

Историки ' title=>до сих пор спорят, сколько было воинов у Острожского и у Кошкина с Щеней. Литовские хроники описывают отважный удар трёх с половиной тысяч рыцарей на сорок тысяч московитов. Это прекрасно, но сорок тысяч воинов в поле не собрали бы все земли Москвы. А ведь главные силы действовали на северском направлении под Брянском, тогда как северный корпус жёг посевы под Полоцком и Витебском.

Впрочем, само по себе превосходство московского войска при Ведроши мало кто ставит под сомнение. Методы великого князя Ивана работали, а вот польско-литовские вольности шляхетские подрубали саму основу мобилизационных возможностей Вильны.

Спорят историки и о том, действительно ли вышедшие из леса хоругви Острожского отбросили внезапным ударом московские отряды за реку — или это было классическим манёвром ложного отступления.

Как бы то ни было, битва была долгой и тяжёлой. Русские летописи описывают шесть часов сечи. Никто не желал уступать. Коса нашла на камень.

Вот только конница Острожского в ходе битвы ушла за реку. И, когда она вся втянулась в бой, пытаясь переломить ход сражения, в дело вступил тот самый сторожевой полк, которым не желал командовать гордый предок царей Романовых.

Он разрушил переправы через реку и ударил литовским воинам в тыл. Когда те смешались и попытались уйти — на их пути оказалась река без мостов. Из окружения вырвался лишь смоленский воевода Кишка.

Разгром был тотальным. Цвет литовского рыцарства остался на поле у Ведроши или попал в плен. Всё руководство войска Литвы погибло или тоже попало в московский полон. Московское воины также понесли тяжёлые потери — русские воеводы запросили в Москве подкреплений, без которых не могли продолжать кампанию. Но Литва и вовсе практически лишилась армии.

Спустя три года ей пришлось подписать мир, больше похожий на капитуляцию, и отдать Москве почти треть своих земель. По словам имперского посла Герберштейна, одним сражением воеводы великого князя Ивана перечеркнули все достижения Витовта на востоке.

И это было только ' title=>началом русской Реконкисты. Ибо слабых бьют. А Литва стала слаба. И никакая доблесть рыцарства и шляхты за редкими исключениями не могла преодолеть перемалывающей силы поместной конницы — этих легионов Третьего Рима, — оперативно-стратегического искусства воевод русских государей и обесценивающей любые стены крепостей артиллерийской мощи Москвы.

Гетмана Острожского с поля Ведроши в кандалах привели к великому князю Ивану.

У него было очень много времени на обдумывание причин своего разгрома и способов противодействия новой московской мощи. Свои мысли полководец пустил в дело спустя 15 лет и отомстил Москве ответным разгромом ' title=>при Орше.

Вот только социальную, политическую и экономическую систему польско-литовских земель ни Острожский, ни любой другой магнат переломить не мог.

И, когда в конце XVIII века царственная вдова далёкого потомка боярина Кошкина вместе с двумя германскими владыками разделила ' title=>Речь Посполитую как торт и этому не смогли помешать ни отвага шляхты, ни таланты Костюшко, — причины лежали ровно в том же, что и катастрофа при Ведроши.

Увы для Вильны и к счастью для Москвы — этот урок так и не был понят никем, кроме Острожского.

В 1500 году неподалёку от Дорогобужа литовская армия Константина Острожского встретилась с объединённой русской армией под командованием Даниила Щени.

Политика прежде всего

Вторая половина 15-го века пришлась на время правления Ивана III (1462−1505 гг.) и становление единого Русского государства с центром в Москве. Продуманная политика великого государя, подкреплённая изощрённой дипломатией и масштабными походами, принесла свои плоды. Русь окончательно сбросила оковы Ига (пусть и больше формальные) и, не стесняясь, вмешивалась в дела восточных соседей, имея одну цель — обезопасить протяжённые границы от набегов татар (крымчаков, ногайцев, казанцев и др.). Формальное присоединение Новгорода (1478 г.) и Твери (1485 г.), фактический контроль над Псковом и Рязанью, увеличили материальные, экономические и военные ресурсы Государя всея Руси и подняли его международный престиж.

После решения целой плеяды внешне- и внутриполитических задач, остро встал вопрос о возвращении в состав Руси-России земель, находившихся некогда в составе Киевской Руси и теперь входивших в Великое Княжество Литовское. Например, Новгород-Северский, Чернигов, Брянск, Смоленск, Киев и других.

Римский закон и северские князья

Стратегия великого государя

Итак война была объявлена: в Вильно посланы гонцы с размётной грамотой, а уже в мае 1500 года русские воеводы отправились в поход. Иван Васильевич в войне с Литвой делал ставку на молниеносное вторжение сразу на нескольких направлениях. Дело в том, что поместная система в Литве была более развитой и укоренившейся, чем в России, где она была создана только при Иване III. Потенциально литовцы могли выставить больше 25 тыс. человек посполитого рушения (панского, дворянского и городского ополчения), в том числе отряды ударной конницы литовских аристократов. Москва могла собрать со всех подвластных земель (включая Псков, Рязань и союзных татар) значительно меньше сил — примерно 20 тыс. воинов.

При этом на стороне Литвы были людские ресурсы связанных с ней родственными узами правящих династий Польши, Чехии и Венгрии, откуда в случае чего можно было, если не ожидать реальной военной помощи, то хотя бы нанять кондотьеров (как случилось во время Оршанской кампании полтора десятка лет спустя). Однако в сильных сторонах устройства Литвы крылись и её слабые стороны: богатые аристократы и города не спешили на войну, а без решения сейма Александр Казимирович не мог поднять посполитое рушение и воспользоваться преимуществом в силах, пока угроза не станет достаточно явной. Кроме того, необходимость объявлять мобилизацию при помощи парламента скрывала в себе ещё один минус: в этом случае стоило забыть о какой-либо скрытой мобилизации, а открытый сбор войск можно было приравнять к объявлению войны.

Учитывая особенности военной системы Литвы, Иван III разработал план войны, в котором предусматривалось удержание за русскими войсками стратегической инициативы. Все русские войска были разделены на 3 группировки:

2) Вторая группировка развернулась на севере, на границе псковских и новгородских земель, у Великих Лук. Корпус под командованием воеводы Челяднина должен был как бы нависать над армией противника, угрожая важнейшим района Литвы: полоцким и виленским землям. Северная армия была значительно слабее южной, насчитывая примерно 3−3,5 тыс. воинов.

Как видно из схемы концентрации сил русских войск на границе, Иван III поставил во главу угла единственную цель: овладение Северскими землями, куда были направлены основные силы с опытными воеводами во главе. Остальные направления носили отвлекающий и вспомогательный характер: ни о каком взятии Смоленска или Полоцка в кампанию 1500 года речи не шло.

Русские войска должны были действовать быстро и решительно, не теряя времени в долгих осадах. Для этого Иван III использовал дипломатические меры: весь 1499 год шла напряжённая работа с северскими князьями и городами. Основные цели кампании должны были быть достигнуты молниеносными ударами отдельных корпусов конницы.

Снова война

Литовский ответ

Резерв верховного главнокомандования

Для войны с Литвой Иван Васильевич на самом деле собрал не 3, а целых 4 рати. Четвёртая армия играла роль стратегического резерва. В случае непредвиденного осложнения обстановки, в дело должна была вступить армия под командованием Даниила Щени — бывалого воеводы и смелого военачальника. Этот резервный корпус был развёрнут в тылу у северной и центральной группировок (в Твери) и насчитывал около 3 тыс. человек. Государь всея Руси тщательно следил за ситуацией на фронтах, давая определённую свободу воеводам, при этом корректируя направление ударов и взаимодействие между корпусами директивами из Москвы.

14 июля, после стояния на одном из притоков Днепра (где именно находилась речка Ведроша неясно) литовская армия, разбив передовые отряды русских на своём берегу, переправилась через небольшую речку по наведённому мосту и атаковала русскую армию воеводы Даниила Щени. Ход сражения известен нам лишь по нескольким летописям, но представить себе сражение в общих чертах всё-таки возможно.

Даниил Щеня, оценив ситуацию, пошёл на риск: Острожский до конца не верил, что русские смогли подвести под Дорогобуж какой-то резерв (и даже повесил гонца, принёсшего это известие), ну и тем более не мог поверить, что русские будут обладать каким-никаким численным превосходством (часть войск пришлось оставить при Александре, так что у силы русских воевод примерно на тысячу всадников превосходили литовцев). Русский командующий решил не только принять сражение, но и задумал разгром главных сил литовской армии.

Разгром литовских отрядов был полным: более половины воинов с литовской стороны погибло, было ранено или попало в плен. Были убиты и пленены большинство литовских командиров, в том числе сам Острожский (он пробудет в почётном плену до 1506 года) и один из виднейших литовских магнатов Радзивилл. Только одному литовскому воеводе удалось спастись! Нелегко пришлось и русским войскам. О каких-либо точных цифрах потерь говорить не приходится, однако армии потребовалось пополнение и замена некоторых командиров, вероятно раненых или убитых на поле боя. Тем не менее масштабы потерь были несравнимы: литовская армия на какое-то время фактически перестала существовать.

После битвы

В Москве известие о Ведрошской победе встретили с ликованием: возможно, что даже сам Иван III не ожидал подобного исхода операции объединённых ратей. Появилась реальная возможность развить успех: в начале августа 1500 года на севере был взят Торопец, на юге Путивль, Любеч и ещё ряд городов Северской Руси. Можно сказать, что цели войны были достигнуты уже к этому моменту.

Думается что, ещё менее чем в Москве, подобного поворота событий ожидали в Вильно: Александру Казимировичу было ясно, что кампанию этого года он проиграл (благодаря суровой зиме русские не смогли подступиться к Смоленску в зимнюю кампанию 1500−1501 гг.) и нужно срочно искать дипломатические способы решения конфликта, так как ни Польша, ни Венгрия, ни Молдавия воевать с Иваном III не собирались. В следующем году удалось привлечь лишь силы Ливонского ордена, который вступил в войну на стороне Литвы и атаковал псковские и новгородские земли.

К концу правления Ивана III на востоке Европы появилась огромная держава, пугавшая соседей своими размерами и военной мощью. Однако эта сила покоилась прежде всего на грамотной и продуманной политике московских государей.

В военном искусстве

Ведрошская операция являет нам отличный пример военного искусства переходного периода: от Средневековья к Новому времени. В развертывании, организации и снабжении войск уже видны черты новой военной организации, однако многие принципы и приёмы ведения войны относятся ещё к Средним векам. Продуманная и слаженная работа Ставки (государева двора) и командиров на местах (воевод корпусов и отдельных отрядов) способствовали рождению одной из самых замечательных побед русского оружия в допетровский период.

Развитие тактических приёмов, известных ещё со времен первых московских князей (притворное отступление, которое так часто практиковали противники русских князей татары, устройство засадного полка для удара в решающую минуту), демонстрирует общую эволюцию тактики русских в позднем Средневековье. Русские воеводы и в походе, и на поле боя не выпускают инициативу из своих рук (не забывая, правда, при этом местничать), проявляют высокий уровень боевого взаимодействия.

Литва и Москва — два полюса Руси

Великое княжество Литовское изначально сформировалось как литовско-русское государство. 90 процентов его населения были славянами. Государственным языком был русский, государственной религией — православие.

Первые князья Гедиминовичи продолжали придерживаться языческих верований, но не притесняли православных подданных по религиозному признаку. Часть из них даже приняли православие. Для простого народа изменилось только то, что великокняжеская власть перешла от Рюриковичей к Гедиминовичам. Это обстоятельство простых селян и горожан волновало мало.

Все начало меняться после избрания поляками королем литовского великого князя Ягайло. Сближение с Польшей привело к тому, что правящая литовская аристократия стала постепенно переходить в католичество. Русские князья, не желавшие предавать веру предков, теряли влияние и власть, а простой православный люд подвергался все большим и большим притеснениям.

С другой стороны, Москва стала центром объединения Северо-Восточной Руси главным образом потому, что именно ее, а не Владимир, Тверь или Рязань, выбрал местом для своей постоянной резиденции переехавший из разоренного татарами Киева митрополит (единственный тогда на Руси). И взоры православных подданных великих князей литовских все чаще стали обращаться к Москве как более близкой по духу альтернативе.

А государство Московское быстро набирало силу. Зависимость от Большой Орды, ставшая с начала XV века номинальной, в 1480 году были упразднена окончательно. Подчинив себе Великий Новгород и Тверь, Иван III Великий стал правителем огромной территории, включавшей в себя почти все северо-восточные русские земли.

Формальную независимость сохраняли Псковская республика и Великое княжество Рязанское, но и они не смели ослушаться воли московского государя. В повестку дня стал вопрос о законности прав Литвы на обладание наследием Рюриковичей.

За веру православную

Владения трех князей составляли немалую часть Литовского государства. Это не могло не вызвать гнева Александра Ягеллончика. Иван III, напротив, был очень доволен, что у него появился законный и благовидный повод отрезать от соседской земли жирный кусок.

Справедливости ради надо сказать, что после подтверждения Литвой своей унии с Польшей (1499) давление на православных действительно усилилось. Даже жену Александра Елену, дочь Ивана III, выданную замуж за литовского князя с целью укрепления связей между двумя государствами, принуждал к переходу в католичество муж, что, кстати, тоже было объявлено одной из причин войны.

В мае 1500 года для защиты владений князей, перешедших под московскую власть, выдвинулось несколько русских ратей. Началась война. Северские, брянские и курские города быстро присягнули Ивану Великому. Сам Брянск был взят при участии татарского отряда бывшего казанского хана Мухаммед-Эмина (Казань находилась тогда в вассальной зависимости от Москвы).

Самое сильное русское войско действовало на Смоленском направлении, и уже в мае оно овладело Дорогобужем. Это открывало ему путь к Смоленску.

Литовцы вынуждены были предпринять энергичные меры. Спешно собрав большое войско под предводительством князя Константина Острожского, опытного и храброго полководца, они устремились навстречу московским полкам.

Вспомогательные русские войска с юга и севера, а также резервы из Твери тоже устремились к главному театру военных действий. Прибыли туда и рати из Новгорода и Пскова. Все эти силы соединились под Дорогобужем. Общее командование над ними принял князь Даниил Васильевич Щеня-Патрикеев, один из талантливейших русских воевод XV–XVI веков.

Численность литовского и московского войск была примерно одинаковой. Летописцы и дореволюционные историки определяли ее в 40 тыс. воинов с каждой стороны. Возможно, что тут имеет место некоторое преувеличение. Но и модная ныне оценка численности главных военных сил двух крупных средневековых государств в 7–8 тыс. человек внушает довольно большие сомнения. Истина, скорее всего, как обычно, где-то посередине между двумя этими крайними значениями.

Трудно удержаться от упоминания весьма умилительной позиции литовских историков. Они, подобно многим древним авторам, решили не мудрствовать лукаво и оправдать поражение соотечественников колоссальным численным превосходством противника. По их утверждениям, москвитян было 40 тыс., а литовское войско Константина Острожского не насчитывало и 8 тысяч. Крайние числа приняты ими для литовцев минимальное, а для московского войска — максимальное. Незамысловато и очень удобно!

Приблизившись к Дорогобужу, литовский предводитель наткнулся на отряд московской конницы у реки Ведрошь и атаковал его всеми своими силами. Русский передовой полк, не выдержав натиска численно превосходящего противника, был разбит и бежал за реку. Острожский остановился.

Благодаря удачно выбранной позиции русские не дали шанса противнику оттеснить их, а удар засадного полка решил исход битвы.

Обойдя противника с фланга, меньшая часть засадного полка уничтожила мост через реку (единственный для врага путь к отступлению), а основная часть атаковала литовцев с тыла. В рядах противника возникла паника, и началось избиение окруженных. Только убитыми литовцы потеряли примерно 8 тысяч человек, а количество пленных превышало число погибших. Спастись бегством почти никому не удалось. В плен был взят и сам Константин Острожский.

Победа на все времена

Разгром литовского войска имел огромный эффект. Во-первых, моральный. Он показал, что времена Ольгерда и Витовта безвозвратно канули в Лету и не стоит больше бояться некогда грозной литовской армии. Во-вторых, победа над главными силами врага позволила начать повсеместное наступление на него и отвоевать в ходе войны многие русские города и земли, захваченные Гедиминовичами в XIII–XV веках.

Литовские войска после поражения у Ведроши до самого конца войны (1503) не вступали в полевые сражения с московскими войсками, защищая только хорошо укрепленные города. Но и в обороне крепостей они не преуспели. В результате последовавшего мирного договора Великое княжество Литовское лишилось трети своей довоенной территории!

К Московскому государству перешли Чернигов, Новгород-Северский, Брянск, Курск, Путивль, Стародуб, Гомель и многие другие города с прилегающими к ним землями. Таким образом, можно смело констатировать, что Ведрошская победа стала отправной точкой русской реконкисты — отвоевания ранее утраченных земель.

Велика роль битвы у Ведроши в истории русского военного искусства. По тактическому замыслу, взаимодействию частей войска, красоте и эффективности маневра эта победа занимает почетное место в ряду других славных триумфов русского оружия.

Был у Ведрошской победы и отрицательный эффект. Литва почувствовала свою слабость перед стремительно набирающей силу Москвой и пошла на еще большее сближение с Польшей, что в дальнейшем привело к слиянию двух этих государств в одно. В результате Московская Русь получила на своей западной границе очень сильного и агрессивного соседа.

Но в целом, конечно же, блестящая победа Даниила Щени у Ведроши стала важным шагом на пути усиления Московского государства. Она заставила всю Европу осознать, что на восточной ее окраине поднимается исполином восставшая из руин Русь, превратившаяся со временем в Россию и ставшая одним из крупнейших государств в истории планеты.

Читайте также: