Битва на каталаунских полях кратко

Обновлено: 05.07.2024

С первых же дней своего правления Аттила, полностью подчинивший себе волю брата, начал осуществлять политику расширения границ своей державы. В 441-443 гг. гунны вели успешные войны против Византии (Восточной Римской империи), разорив и опустошив земли современных государств Сербии, Хорватии, Черногории, Боснии, Болгарии, Румынии и Венгрии.

Кони гуннов были неприхотливы и выносливы, они могли совершать многокилометровые переходы без признаков усталости. Гунны не использовали сёдел, управляя лошадьми при помощи колен. Воин армии Аттилы превосходно стрелял из лука (длина его составляла 120-160 см) на расстоянии более 250 метров. Гунн отлично бросал лассо или аркан, неплохо владел мечом (длина клинка варьировала от 60 до 90 см, а ширина от 4 до 8 см), кинжалом или копьём.

Мечи у войска Аттилы были самых различных форм и образцов: китайских, сарматских, аланских, персидских, римских. Гунны использовали доспехи из просоленной кожи и трофейные медные, ламеллярные и кольчужные доспехи, а также шлемы (преимущественно яйцевидной и грушевидной формы), сапоги и прочую амуницию тех времён. Щиты были не характерны для гуннов, поскольку затрудняли им управление конём в бою и прицельной стрельбе из лука.

Повадки гуннов на поле боя очень хорошо описал Л. Н. Гумилев: «Основным оружием легковооруженного гуннского всадника был лук. Этот всадник не может выдержать рукопашной схватки ни с пехотинцем, ни с тяжеловооруженным всадником, но превосходит их в мобильности. Тактика гуннов состояла в изматывании противника… Рукопашная схватка была им не нужна. Неустанно тревожа блокированного противника, они стремились добиться полного утомления врага, такого утомления, при котором оружие само выпадает из рук, и воин думает не о сопротивлении, а лишь о том, чтобы опустить голову и заснуть.

Поскольку весомую долю гуннского войска составляли аланы, несколько слов нужно посвятить и им. Вновь обратимся к Л. Н. Гумилеву: «Соседи гуннов – аланы имели сарматскую тактику боя. Это были всадники в чешуйчатой или кольчужной броне, с длинными копьями на цепочках, прикрепленных к конской шее, так что в удар вкладывалась вся сила движения коня. По данному вождем сигналу отряд таких всадников бросался в атаку и легко сокрушал пехоту, вооруженную слабыми античными луками…

В 450 году Аттила обратил свой взор на Западную Римскую империю, находившуюся тогда в состоянии полнейшего военно-экономического упадка и политического кризиса. Царь гуннов нагло потребовал от правителя западной части Римской империи – Валентиана III руки его дочери, а заодно и всю Галлию в качестве приданого. Император ответил отказом.

Усилиями Флавия Аэция – лучшего на тот момент римского полководца и дипломата, долгое время жившего у гуннов в качестве заложника, империи удалось объединить для борьбы с Аттилой весьма солидные силы. Римляне привлеки на свою сторону галлов, вестготов, франков, бургундов, алеманов, саксов, часть аланов, даков, кельтов, германцев, аморианцев, летов, рипариев и других варваров со всех границ империи.

Важным дипломатическим успехом Аэция стало заключение союза с аланами против гуннов. Аттила очень рассчитывал на помощь аланского короля Сангибана, но конкуренты опередили его. Летом 451 года, узнав, что римская армия приближается к Орлеану, Аттила снял осаду и занялся поисками места для решающей битвы.

Чтобы иметь возможность максимально эффективно использовать преимущество в коннице, составлявшей ядро войска, Аттила решил встретить врага на Каталаунских полях (сегодня равнина между городами Труа и Шалон-сюр-Марн; провинция Шампань). Аэций не отказался от навязанного ему противником места сражения.

Накануне битвы царь гуннов обратился к прорицателям. Те по внутренностям жертвенных животных сказали, что Аттиле и его войску грозит беда, а у врагов погибнет один из главных вождей. Несмотря на дурные пророчества, Аттила вывел свою армию на бой приблизительно в последней декаде июня 451 года. Некоторые авторы называют конкретную дату – 20 июня.

Античные историки, и, прежде всего, Иордан исчисляют армию Аттилы в 500 000 человек. Будь у него столько или хотя бы половина этой цифры, царь гуннов просто бы раздавил бы римлян и их союзников своей кавалерией, которая просто не уместилась бы целиком на поле битвы.

Российский историк В. Л. Карнацевич, предполагал, что римляне и гунны собрали равное число солдат – до 120 000. Недалёк от истины Б. В. Соколов, считая, что Аттила и Аэций привели на Каталаунские поля по несколько десятков тысяч воинов каждый. По подсчётам военных историков А. Богданова и К. Дервиза обе армии насчитывали по 30-50 тысяч человек.

Современная реконструкция внешнего вида конных воинов из числа подвластных или союзных Аттиле племён.

Сам Аттила со всей массой гуннской конницы встал в центре; на левом фланге расположились остготы, их возглавлял главный вождь Валамир. На правом крыле разместились все прочие кочевые и варварские народы и племена, подчинявшиеся гуннам, во главе с королём гепидов – Ардариком. Стан гуннов представлял собой кольцо из тесно расставленных повозок и кибиток.

Флавий Аэций со своими легионами занял позиции на левом фланге, в центре выстроились аланы Сангибана, франки со своим королём Меровеем, галлы, бургунды, германцы и прочие римские союзники. На правом фланге встали вестготы и их король Теодорих. В тылу находился римский лагерь, устроенный по классическому образцу, а также стоянки и лагеря союзников Рима, укреплённые по собственным традициям и обычаям.

Согласно некоторым источникам, накануне битвы сразились передовые отряды враждующих сил – франки и гепиды. При этом и те, и другие якобы потеряли в совокупности до 15 000 человек. Аэций сразу понял, что возвышенность в центре поля боя – ключ к победе одной из сторон, что завладеет ею первой.

Пока царь гуннов выжидал, римский полководец направил к высоте конницу вестготов. Аттила туда же послал своих всадников. Великая битва античности началась. Было примерно три часа пополудни. Вестготы успели занять гору чуть раньше противника.

КАТАЛАУНСКИЕ ПОЛЯ - Аттила разбит коалицией римлян и варваров

Аттила, вождь гуннов по прозвищу Бич Божий, во главе своей конницы устремляется на завоевание Галлии. В середине V века она формально принадлежит Валентиниану III, императору Западной Римской империи, реально же Аквитанию отдали вестготам, а франки обосновались в Северной Галлии.

В 451 году гунны, которые владеют территориями вдоль Дуная и Рейна, отваживаются двинуться на Галлию. Они опустошают север страны, захватывают Аррас, грабят Мец и, создав угрозу Парижу, который находится под покровительством святой Женевьевы, предпринимают осаду Орлеана.

И тогда архиепископ города Эньян решает позвать на помощь войско патриция Аэция. Аэций командует армией римлян и проживает при императоре Валентиниане в Равенне, в Италии. В молодости он был заложником у гуннов и, следовательно, много знает о них самих и о тактике их конницы. Он давно вербует гуннов в свои войска. Добравшись до Галлии, Аэций сразу же начинает собирать армию.

Римляне и варвары против гуннов
Прежде всего, Аэций обращается к вестготам, проживающим в Аквитании и служащим королю Теодориху I. Несколько раньше Аттила пытался безуспешно поднять их на борьбу с римлянами. Теодорих присоединяется к Аэцию и предлагает ему свое содействие. Затем римский полководец обращается к другим живущим в Галлии народам: бургундам, саксам, бретонцам и, наконец, к франкам. Конечно, и раньше римляне использовали для ведения боевых действий германцев в качестве наемных воинов, но впервые в истории была создана столь мощная коалиция с варварами, основанная на равноправии.
Сформировав армию, Аэций отправляется к Орлеану. Узнав о его прибытии, Аттила прекращает осаду города и отступает на восток, чтобы укрепить и пополнить свою армию. Он располагается в лагере Мавриакий (сегодняшний Мери, недалеко от Труа), в Шампани, где поджидает подкрепления. Перед началом битвы он советуется с прорицателями, и хотя они и предсказывают вождю смерть и разгром, Аттила все-таки решается принять бой.

Кровавая схватка
Итак, 20 июня 451 года начинается жестокая битва. Гунны не имеют навыков ведения длительного боя. Всегда верхом, они больше подготовлены к коротким схваткам с быстрыми отступлениями, чем к сражению в сомкнутых боевых рядах. Армии сходятся, и начинается рукопашный бой. Натиск с обеих сторон так жесток, что, если верить готскому историку Иордану, протекавший через поле боя ручей широко разлился от крови. Гуннские воины очень быстро устают от столь трудного для них поединка и начинают разбегаться. В этой ситуации Аттила организует яростную атаку, во время которой погибает вождь вестготов Теодорих. Его сын Торисмонд, окруженный врагами, не может извлечь преимущества из захвата холма и после ранения покидает поле битвы.

Однако вестготы пытаются отомстить за смерть своего вождя и оттесняют гуннов к их лагерю. Несмотря на храбрость, гуннам приходится отступить и укрыться в лагере. Из повозок они устраивают импровизированные укрепления и обрушивают на нападающих град стрел. Видя их решимость драться до конца, Аэций окружает лагерь, рассчитывая на то, что голод сломит сопротивление. Начинается настоящая осада. Аттила объявляет своим воинам, что в случае поражения он скорее сожжет себя, чем сдастся в плен римлянам. Однако после изнурительного трехдневного боя он принимает решение спастись бегством. Аттиле удается немного разжать тиски, в которые его загнали римляне, и с остатками армии уйти в долину Рейна до следующей попытки покорить Италию.

Это бесславное бегство развенчивает миф о непобедимости гуннов. Несколькими годами позже, в 453 году, Аттила умирает, и с его смертью прекращаются все беды, которые гунны причиняли Западной империи. Что касае тся Аэция , то его успех вызвал чувство зависти у императора Валентиниана, и полководца казнили в том же году.

1565 лет назад, 20-21 июня 451 года состоялось последнее крупное сражение с участием войск Западной Римской Империи. Самой империи оставалось жить еще 25 лет, в 476-м она прекратила существование. Но и в 451-м уже было ясно, что "вечный Рим" стоит у последней черты. К тому моменту он потерял более половины своих владений - Африку, Британию, значительную часть Иберии и Аквитанию. Да и по самой Италии уже прокатывались волны завоевателей, которых нечем было остановить.

Тем не менее, когда пришедшая из азиатских степей орда гуннов под предводительством Аттилы в 451 году вторглась в Галлию - одну из последних римских провинций за пределами Апеннинского полуострова, тогдашний главком и фактический правитель Рима Флавий Аэций решил оказать сопротивление. Он понимал, что собственных сил для этого недостаточно, потому обратился за помощью к соседям и бывшим противникам - франкам, аланам, бургундам и вестготам (они же визиготы), с которыми римляне ранее неоднократно воевали.

Ему удалось убедить их, что от гуннов хуже станет всем, и что порознь невозможно одолеть их огромное войско. Большинство западноевропейских племенных союзов выделило отряды в армию Аэция, а вождь вестготов Теодорих решил лично принять участие в битве. Вестготский контингент был самым крупным среди союзников, по некоторым данным он даже превосходил римскую армию. На стороне Аттилы тоже воевали не только степные кочевники. В его орду входило немало представителей ранее покоренных германских племен и народов - остготов, гепидов, ругов, тюрингов, скиров, герулов, а также - часть аланов, живших на территории гуннской "империи".

20 июня армии сошлись в битве на Каталаунских полях. Точно локализовать это место историкам не удалось до сих пор. Предположительно, оно находится где-то на востоке нынешней Франции, в районе города Шалон-сюр-Сон, однако, никаких следов грандиозной битвы там пока не найдено. Численность противоборствующих армий тоже установить невозможно. Хотя, иберийский хронист Идаций писал, что гуннов было аж 300 тысяч, большинство современных историков считают, что это число завышено раз в пять, а то и в десять. Воинов антигуннской коалиции, судя по всему, насчитывалось примерно столько же, сколько и их противников. Во всяком случае, никто из древних летописцев не указывает, что одна из армий значительно превосходила другую.

Сражение началось с конной атаки гуннов на вражеские боевые порядки. На левом фланге их поддерживали остготы, на правом - другие союзники. Аэций расположил по центру аланов, франков и бургундов, сам с римлянами встал на левом, а справа на холме расположился Теодорих с вестготами.

Вскоре гуннам удалось продавить вражеский центр, однако вестготы выдержали натиск, хотя при этом погиб их вождь, а на противоположном краю поля римские легионеры обратили противников в бегство. Когда вестготы, отбив нападение, тоже контратаковали, Аттила понял опасность своего положения. Его центр продвинулся далеко вперед, но оба фланга были разбиты. Римляне могли вот-вот соединиться с вестготами позади гуннской ударной группировки, отрезать ее от базового лагеря и атаковать с тыла. В итоге получались классические "Канны".

Чтобы не допустить такого развития событий, гуннский вождь приказал немедленно прекратить преследование аланов, франков и бургундов, развернуться на 180 градусов и возвращаться к лагерю. Римляне и вестготы не успели замкнуть кольцо окружения. Аттила с большинством своих бойцов прорвался в лагерь, окруженный оградой из повозок. К этому времени начало темнеть и бой прекратился. На следующее утро вестгогты попытались захватить лагерь, но гунны отбили нападение.

Узнав об этом, Торисмонд решил, что власть важнее окончательной победы. Даже не предупредив Аэция, он немедленно увел свои войска разбираться с заговорщиками. Это резко изменило соотношение сил. Продолжать осаду в одиночку римляне не могли, а у гуннов появился шанс сделать вылазку и разбить оставшихся врагов. Осознавая возникшую угрозу, Аэций тоже скомандовал отход. Это дало повод Аттиле заявить, что он не проиграл битву, хотя, его наступление на Галлию было остановлено. На Каталаунских полях гунны понесли такой урон, что им пришлось возвращаться для восстановления сил и набора пополнения в венгерские степи.

На следующий год предводитель гуннов начал новый завоевательный поход в Западную Европу, но это уже другая история. А на заставке - пехота поздней Римской империи в бою, рисунок Игоря Дзыся. Непонятно только, как там оказался Стивен Сигал?

Римляне отражают конную атаку гуннов.

Вестготы 21 июня 451 года находят на поле вчерашней битвы тело своего вождя Теодориха.

По праву сильного

Повелитель гуннов Аттила требовал от Рима всё больше и больше материальных выгод для себя, словно проверяя императоров на прочность. Феодосий Младший скрипел зубами, но платил. Однако ситуация изменилась, когда после смерти Феодосия трон занял новый император Маркиан, с собственным, специфически военным взглядом на вещи. Он считал, что Аттила в своих требованиях заходит слишком далеко.

Аттила, нимало не сомневаясь в своём праве сильного, направил к Маркиану посольство, требуя увеличения дани. Маркиан ответил, что считает размер дани чрезмерным: он не обязан давать столько, сколько, в своей неразумной щедрости, давал гуннам покойный Феодосий. Император сократил сумму выплат и потребовал от гуннов строгого соблюдения спокойствия и мира на римской границе. Иначе, – прибавил он с уверенностью человека, привыкшего воевать, – гуннам придётся убедиться в том, что у него достаточно сил и средств для войны с ними.

Во-вторых, согласно ещё одному преданию (если не сказать – сплетне), сестра императора Валентиниана III и старшая дочь Галлы Плацидии по имени Юста Грата Гонория предложила Аттиле себя в жёны и даже прислала ему кольцо в знак обручения. Так что у гуннского владыки появился повод потребовать для себя половину владений Валентиниана III в качестве приданого.

Тучи сгущаются

Большую часть своей сознательной жизни Аэций провёл в сражениях, и в основном действовал силами варваров против других варваров. Он умел командовать солдатами неримского происхождения, знал их нрав, их сильные и слабые стороны. Понимая, что гуннов придётся остановить так или иначе, Аэций начал собирать под свои знамёна все силы, способные противостоять Аттиле. Вестготы, считавшиеся федератами Империи, и франки составили основу его войска. Партнёром Аэция стал вестготский король Теодорид I (Теодорих, Теодерих).

Западная Римская империя к тому времени уже потеряла Паннонию (занятую гуннами), Британию, большую часть Африки (занятую вандалами), большую часть Испании (занятую вестготами). Галлия, которая ещё принадлежала Риму целиком, была заселена федератами – бургундами и вестготами, готовыми при любом удобном случае выступить против Империи. Центральная же часть Западной империи – Италия – сколь-нибудь боеспособной армии не имела.

В городе Аврелиане (сейчас Орлеан) находились тогда аланы со своим вождём Сангибаном. Аттила решил сделать именно этот город своим опорным пунктом.

Сангибан испытывал перед Аттилой вполне объяснимый страх и обещал ему сдать этот опорный пункт. Теодориху стало известно намерение аланского предводителя, и он решил упредить предательство. Ещё до того, как к Аврелиану подошёл Аттила, Аэций и Теодорих укрепили город большими земляными насыпями, а за самим Сангибаном установили строгий надзор, опасаясь с его стороны вероломства. Это происходило во второй половине июня 451 года.

Каталаунские поля – это равнина в современной французской Шампани, к западу от города Труа и левого берега верхней Сены. Иордан так описывает местность:

Аттила, по утверждению Иордана, начал битву ближе к вечеру, около девятого часа: по его расчёту, если бы дело обернулось плохо, наступившая ночь выручила бы гуннов. Действительно, сражение сложилось для гуннов неблагоприятно: старший сын Теодориха Торисмунд и с ним Аэций заняли высоту, и оттуда, с господствующей позиции, раз за разом успешно отбрасывали наступавшую армию гуннов. Те, впрочем, не сдавались и накатывали волна за волной.

Сбылось и предсказание гибели для одного из предводителей: Теодорих был сброшен с коня и растоптан своими же. Согласно более красивому преданию, его убил один из вождей остготов – копьём, в личном поединке.

Как и надеялся Аттила, ночь помогла отступающим гуннам. Торисмунд в темноте заплутал и, думая, что приближается к своим, случайно наткнулся на повозки врагов. В глухой ночи завязалась схватка, Торисмунд был ранен в голову и сброшен с коня. К счастью, на шум прискакали другие вестготы и освободили своего предводителя.

Аэций также был отрезан от своих в ночной сумятице и блуждал между врагами, которые, в свою очередь, его не узнавали. В конце концов, ему удалось найти вестготов, и остаток ночи он провёл возле их костров.

Когда рассвело, открылась страшная картина: всё поле было усеяно телами убитых и раненых, а гунны засели за телегами и не показывались. Аттила, между тем, как будто не чувствовал себя побеждённым. Гунны сидели в лагере и гремели оружием, гудели в свои трубы, громко кричали.

Аэций решил подержать Аттилу в осаде: припасов у того не было, подвоз хлеба в подобной ситуации был невозможен, и скоро гунны неизбежно должны были начать голодать. Аттила решил погибнуть, но не сдаться: он развёл большой костер из конских седёл и объявил, что бросится в огонь, если противник прорвётся в лагерь. Никто не будет торжествовать победу, захватив в плен самого владыку гуннов!

Торисмунд и корона

Пока Аттила делал красивые жесты, вестготы разыскивали своего короля Теодориха. Наконец его обнаружили среди трупов и вынесли с большим почётом, чтобы предать погребению. Власть тут же, на поле боя, передали Торисмунду как старшему сыну и достойному наследнику.

Торисмунд желал немедленно продолжить сражение и добить Аттилу в его логове, тем самым отомстив за отца и упрочив славу вестготов. Однако Аэций просчитал политическую партию на несколько ходов вперёд и пришёл к выводу, что подобная победа приведёт к слишком опасному для Рима усилению вестготов – как бы не пришлось потом сражаться с нынешними союзниками!

Поэтому Аэций сделал Торисмунду весьма неприятный намёк. Не лучше ли вернуться домой и упрочить свою власть на месте? Ведь у Торисмунда дома ещё четыре младших брата, каждый из которых, возможно, лелеет честолюбивые замыслы – не пришлось бы воевать с родственниками за корону. Торисмунд, приняв этот весьма двусмысленный совет, ушёл в Галлию. В Толозе его встретили триумфально, и братья даже не подумали оспаривать его власть. Но, как говорится, перестраховаться не мешало.

Аквилейские аисты

Осада эта была долгой и бесплодной. Аквилея стойко сопротивлялась – её защищал сильный римский гарнизон. Гуннам уже надоело топтаться под стенами, и они желали уйти. В этот момент, согласно преданию, Аттила заметил, что аисты улетают из Аквилеи и уносят своих птенцов. Знамение дало понять предводителю гуннов, что птицы покидают город не просто так: они-де знают, что Аквилея скоро непременно падёт. Поэтому Аттила воспрянул духом, построил осадные машины и метательные орудия, и после решительного штурма Аквилея действительно пала.

Впрочем, имеются и менее возвышенные причины ухода Аттилы из Италии: предшествующий год был неурожайным, поэтому полчища гуннов начинали голодать, и Аттиле было не прокормить своё войско. В то же самое время войска Маркиана под началом Аэция не переставали тревожить Аттилу, так что гунн предпочёл удалиться. Ничто ведь не помешает ему вернуться через год и возобновить военные действия!

Так что Аттила действительно отошёл, но угомониться не мог, и по дороге ещё попытался покорить аланов, которые сидели за рекой Лигером. Однако этому помешал Торисмунд: он явился к аланам первый и встретил Аттилу во всеоружии. В большом сражении Торисмунд разбил гуннов и заставил их уйти.

О Торисмунде рассказывают, что он умер спустя три года от болезни. Короля везеготов будто бы умертвили враги, когда врач делал ему кровопускание, потому что в этот момент у Торисмунда не имелось оружия. Впрочем, он и простой скамейкой успел убить нескольких своих недругов прежде, чем окончательно испустил дух.

В том же 453 году внезапно умер и Аттила. Согласно преданию, которое вслед за Приском поведал Иордан, грозный вождь гуннов захлебнулся кровью, которая шла у него носом, на свадебном пиру с красавицей по имени Ильдико (или Ильдихона) – очевидно, девушкой германского поисхождения.

Так один за другим сошли в могилу все полководцы величайшей битвы. Наступало новое время, которому суждено было стать ещё более тяжёлым и тёмным.

Читайте также: