Авторитаризм в китае кратко

Обновлено: 02.07.2024

Политическая система современного Китая определяется по-разному. Одни специалисты называют ее неинституализированным авторитаризмом, другие – бюрократической авторитарной политсисте-мой, третьи – посттоталитарной, сохраняется ее обозначение как коммунистической и т.д.

Общепризнанно и то, что это классическая однопартийная система с монопольным доминированием КПК. Ядром политической системы, ее руководящей и направляющей силой выступает Коммунистическая партия Китая. Это одна из немногих современных систем, которая официально придерживается социалистической/ коммунистической идеологии.

Политический режим в КНР за 59 лет своего существования прошел путь от крайних форм тоталитаризма до умеренного авторитаризма.

С точки зрения исторического времени – это сравнительно молодая политическая система, как оказалось, очень эффективная и адаптивная. Действительно, она отвечает всем требованиям, чтобы считаться таковой:

- обладает высокой устойчивостью;

- наделена регулятивной способностью;

- пользуется поддержкой населения и, соответственно, легитимна;

- обладает высокой символизирующей способностью и высоким демонстрационным эффектом.

Все это тем более поразительно, что аналогов ей практически нет и, по большому счету, она ни с кого не берет пример. Кроме того, практически половина времени ее существования ушло на разные общественно-политические эксперименты эпохи Мао Цзедуна. Характерной чертой политической системы КНР дореформенного периода была организация постоянных хозяйственных, политических и идеологических мобилизаций. Политический режим КНР всегда умело владел техникой таких мобилизаций и нынешний не является исключением.

Исследователи, в том числе и китайские, называют и фактор влияния советской модели политической системы на китайскую. Среди них отмечают создание раздутого бюрократического аппарата, применение им методов нажима и давления, укоренение системы привилегий.

Нельзя отрицать негативного влияния и некоторых методов партийного руководства периода Коминтерна. Власть в коммунистических партиях всегда концентрируется в руках партийных лидеров, тем самым подрываются внутрипартийная демократия, снижается роль партийных масс. Такого рода стиль работы переходит на деятельность государственных органов, в результате чего вся политическая власть в стране, где правит коммунистическая партия, оказывалась чрезмерно централизованной.

В сентябре 1949 г. на заседании Народного Политического Консультативного Совета (НПКС), объединявшего тогда все антигоминьдановские силы, было принято решение о создании Центрального народного правительства (ЦНП). Ему официально была передана власть в стране. 1 октября 1949 г. Мао Цзедун, выступая на площади Тяняньмэнь в Пекине, провозгласил образование Китайской Народной Республики. Началось активное госстроительство, создавались новые институты власти, формировалась новая политическая система. Власть в это время осуществлялась в форме демократической диктатуры народа, в которую включались широкие слои населения (даже буржуазия), но под руководством рабочего класса и его авангарда – КПК. В коммунистической партии в это время числилось около 4,5 млн человек. В КНР утверждались специфические общественно-политические институты, например, институт политических консультаций между различными политическими силами общества под руководством КПК, который, так или иначе, действовал с 1949 по 1957 гг.

Но уже с 1951–1952 гг. начались массовые идеологические кампании, которые, как уже отмечалось, прочно вошли в политическую практику КНР и стали отличительной особенностью ее политсистемы. Первая идеологическая кампания была призвана нанести удар по буржуазии, националистическим силам и сопровождалась физическими расправами с обозначенными противниками системы.

В условиях экономического реформирования, начавшегося в конце 1970-х гг., возникла необходимость и изменений в политическом руководстве страной и обществом.

Ну и, наконец, не исключено в качестве сценария и такое: для сохранения монополии на власть или под давлением консервативных кругов КПК может пойти на свертывание экономических реформ. В политическом плане это могло бы означать реставрацию в той или иной форме режима маоистского толка. Могут быть и другие сценарии хаотической дестабилизации, вплоть до распада системы и дезинтеграции государства, что очень чревато для международной ситуации.

Помимо этих и других гипотетических сценариев зарубежных специалистов, безусловно, есть видение трансформации политической системы и в самом Китае, в первую очередь, среди тех, кто его возглавляет. Это то видение путей реформирования пока воплощается и будет в ближайшей перспективе воплощаться в жизнь.

Внимание китайского руководства, всех ветвей власти к со- хранению политической и социальной стабильности объясняется тем, что бездумное, без учета конкретной социально-культурной обстановки реформирование политической системы страны может обернуться крупными социальными потрясениями. Китайские ру — ководители, безусловно, учитывают печальный опыт перестройки в Советском Союзе, постсоветской России в последние двадцать с лишним лет. Они отлично понимают, что права и свободы чело — века при всей их неизменной универсальности существуют, тем не менее, в определенном социально-историческом и культурном контексте, и поэтому их реализация потребует большого истори — ческого периода и соответствующих значительных социальных, культурных и, конечно же, экономических изменений.

Поэтому нельзя не согласиться с мнением российского иссле- дователя политических процессов в Китае и России В. Ф.Бородича, что характерной чертой правящей элиты России является космо-

политичность. Придя к власти, она не имела какого-либо ясного представления о стратегии для российского общества и не нашла ничего другого как заимствовать на Западе идею либерально — рыночной модернизации. Что же касается политического режима в современной России, то он, очевидно, является авторитарным, хотя и облачен в демократические одежды.

Существующий в Китае политический режим также следу — ет назвать авторитарным, ибо в современных условиях другого в стране просто быть не может, ибо так называемый процесс демо — кратизации, наблюдавшийся в Советском Союзе при Горбачеве и в первые годы президентства Ельцина, в случае его осущест — вления в Китае привел бы к тому, что в стране не было бы ни демократии, ни развития, а возможно и единого китайского го- сударства. Но Китай не попал в либеральную ловушку, как это случилось с Россией.

Интересно отметить, что репрессивные методы правления берут на свое вооружение и партии, являющиеся по своей приро — де антикоммунистическими. Яркий тому пример – Тайвань, про — винция Китая, с 1949 г. существующая де-факто независимо от Центра. В течение почти сорока лет – с 1950 г. по 1988 г. на острове существовал жесткий авторитарный режим, который контролиро — вал не только политическую, но и экономическую жизнь общества. Это обеспечивалось однопартийной системой Гоминьдана. Всякое проявление оппозиционности, как, например, создание других

партий, газет и журналов, независимых от правительства, жесто — ко подавлялось. Представительные органы власти отсутствовали, функции Национального собрания были чисто номинальными. По своей организационной структуре Гоминьдан был похож на КПСС – строгая централизация, культ вождя Чан Кайши, который был похож на культ личности Сталина и Мао Цзэдуна. Например, все основные экономические проекты осуществлялись по иници — ативе и под руководством высших органов Гоминьдана и назна — ченного ими правительства. Именно они вырабатывали стратегию экономического развития, в том числе четырехлетние, шестилет — ние и десятилетние планы, в ходе реализации которых строились приоритетные объекты, находили средства, особенно в 1950–1960- е гг., для их сооружения, определяли политику преобразований в сельском хозяйстве, проводили, в частности, аграрную реформу.

Только после создания серьезной экономической базы на — чалась демократизация политической и общественной жизни Тайваня. Повторяю, на это ушло почти сорок лет, а на острове тог — да проживало немногим более двадцати миллионов человек. В то же время население материкового Китая составляет в настоящее время свыше 1 млрд 300 млн человек, а экономическая модерниза — ция осуществляется немногим более тридцати лет.

Поэтому главное содержание китайского модернизационно — го проекта – экономическая реформа, проведение которой невоз — можно без сильной крепкой власти. Изменения в политической области также необходимы, но они должны быть постепенными и соответствовать наличной в каждый данный момент экономи — ческой ситуации.

В Китае практически нет негосударственных экспертных ор- ганизаций. Все они прямо или косвенно работают на государство. Однако данное обстоятельство не мешает им быть хорошо инфор — мированными и объективными в анализе, поскольку в этом заин — тересованы их заказчики – партийные и правительственные орга — ны. Прежде всего, существует вертикаль аналитических центров при правительствах разного уровня, начиная с Центрального пра- вительства в Пекине. Главным является Центр изучения развития при Госсовете КНР. Аналогичные названия имеют аналитические центры в провинциях и городах. В них работают профессиональ — но подготовленные эксперты по внутренним и внешнеполитиче-

ским вопросам, многие их которых имеют профессорские звания и пользуются авторитетом в кругах ученых не только в Китае, но и за рубежом6. Аналитический Центр в Пекине фактически яв — ляется Министерством стратегического анализа. Это – мозговой центр правительства, он возглавляется директором в ранге мини — стра, помимо функциональных отделов по направлениям имеет в своем составе несколько научно-исследовательских институтов, а также издает несколько журналов. Финансирование деятель- ности подобного рода центров осуществляют соответствующие правительства.

Материал взят из: Политические стратегии российского государства как философская проблема — В. Н. Шевченко

Школа востоковедных и регионоведческих исследований О.М. Готлиба основана его учениками, выпускниками и преподавателями факультета восточных языков Иркутского государственного лингвистического университета, в настоящее время – кафедра востоковедения и регионоведения АТР факультета иностранных языков Института филологии, иностранных языков и медиакоммуникации Иркутского государственного университета.

Автор: Школа востоковедных и регионоведческих исследований О.М. Готлиба

Добавить комментарий Отменить ответ

Начала свою работу международная конференция МГПУ по обучению китайскому языку
16 февраля 2022 года был дан старт работе международной научной онлайн-конференции «Обучение китайскому языку и.

Поздравляем А.А. Орсоеву с защитой диссертации!
Поздравляем старшего преподавателя кафедры востоковедения и регионоведения АТР факультета иностранных языков ИФИЯМ ИГУ Аюну Александровну.

Поздравляем О.Н. Садовникову с защитой диссертации!
От всей души поздравляем старшего преподавателя кафедры востоковедения и регионоведения АТР факультета иностранных языков ИФИЯМ.

Опубликован сборник материалов "V Готлибовских чтений"
Издан сборник статей международной конференции «V Готлибовские чтения: Востоковедение и регионоведение Азиатско-Тихоокеанского региона в русле.

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Сотрудничество в сфере преподавания китайского языка как второго иностранного между китайскими и российскими преподавателями
Куратченко М. А. Описываются аспекты сотрудничества вузов с Институтами Конфуция, которые расширяют возможности по привлечению к.

Исследование металлической скульптуры Гуаньинь эпохи династии Мин из фонда наследия Рерихов Государственного музея Востока
Титова М. А. Исследуется атрибуция металлической статуэтки Гуаньинь из фондов Государственного музея Востока (Гуаньинь – особая.

Жизнь под надзором китайского государства. Нас привели к гармонии.

До последнего времени аналитиков и китаеведов не покидала надежда, что современные технологии и капиталистическая экономика выведут Китай на путь большей открытости и свободы.

АВтор опровергает это заблуждение. Проработав 10 лет в КНР, автор книги стал очевидцем того, как авторитарный режим использует свой мощный технологический арсенал, чтобы следить за гражданами и контролировать их практически во всех сферах жизни. В своем исследовании современного Китая Штриттматтер демонстрирует, как капитализм поставили на службу государству, а страна погружается в антиутопию.

Основные идеи

Китай создает общенациональную цифровую систему наблюдения с использованием больших данных и искусственного интеллекта.
Система социального рейтинга автоматически оценивает, вознаграждает и наказывает граждан за их поведение.
Чтобы повлиять на то, что люди думают и во что верят, режим прибегает к запугиванию, цензуре, лжи, изданию новых законов и принудительному забвению.
Китайский режим намерен с помощью репрессий привести общество в “состояние гармонии”.
Си Цзиньпин восстановил централизованный контроль, укрепил КПК и консолидировал свою власть.
Чтобы укрепить свои позиции и объединить страну, Си Цзиньпин популяризирует марксизм и возрождает Конфуция.
Государство преследует диссидентов и стремится заставить их замолчать, действуя на опережение с помощью высоких технологий.
Китай наращивает свое влияние и экспортирует свою идеологию и свои методы по всему миру.

Китай создает общенациональную цифровую систему наблюдения с использованием больших данных и искусственного интеллекта.

В 2016 году система искусственного интеллекта (ИИ) AlphaGo победила чемпиона Южной Кореи по игре го Ли Седола со счетом 4:1. Осознав потенциал новой технологии, китайское научное сообщество стало переориентировать свою деятельность на работу с ИИ. Уже через год Пекин заявил о своем намерении сделать Китай мировым лидером в области искусственного интеллекта к 2030 году. Государство потратило значительные средства на то, чтобы собрать нужных специалистов и ресурсы. Те компании, которые занимаются разработкой искусственного интеллекта и сбором данных, обрабатываемых ИИ, стали гигантами благодаря правительственной поддержке и отсутствию ограничений, сдерживающих деятельность подобных фирм в других странах.

В КНР применение искусственного интеллекта и больших данных выходит далеко за пределы таких утилитарных задач, как прогнозирование транспортных потоков.

Хорошим примером служит популярный в стране прокат велосипедов. Компания, предлагающая велосипеды напрокат, не только записывает данные о платежах и местоположении миллионов велосипедов, но также анализирует, кто именно и куда едет, с кем и насколько быстро. Китайские власти рассматривают ИИ как важную составляющую экономического процветания страны и отводят ему ключевую роль в осуществлении того, что в Китае называется “социальным строительством”, то есть в обеспечении общественного контроля.

КНР первой начала использовать технологию распознавания лиц и сейчас создает гигантскую систему распознавания, собирающую данные для искусственного интеллекта. Установленные в гостиницах и на вокзалах системы сканируют лица клиентов и пассажиров, чтобы идентифицировать их и проверять по базам данных полиции. Алгоритмы вычисляют, насколько часто человек посещает то или иное место, а также могут распознавать и предсказывать поведение людских потоков. Если прохожий движется против потока толпы, система регистрирует это и помечает его поведение как отклонение от нормы.

В 2020 году в общественных местах установлено свыше 600 миллионов видеокамер.

Крупнейшая газета КНР People's Daily утверждает, что Skynet, сеть видеокамер полиции, может идентифицировать любого из 1,4 миллиарда граждан страны менее чем за секунду.

Компании SenseTime и Megvii Face++, входящие в число наиболее щедро финансируемых китайских стартапов, признают, что государственное финансирование является для них основным источником инвестиций.

Обе компании разрабатывают алгоритмы для синтезирования информации, поступающей из сетей, насчитывающих до 100 тысяч камер. Министерство государственной безопасности КНР работает над совершенствованием “полицейского облака”, обеспечивающего полиции по всей стране доступ к собранным данным.

Облако позволяет полицейским обмениваться информацией, анализировать ее и принимать меры в отношении поведения, которое министерство считает подозрительным.

КНР также совершенствует государственную базу данных для распознавания по голосу, в которой собраны сотни миллионов уникальных голосов жителей страны.

Программное обеспечение для голосовой идентификации, которое поддерживает 370 тысяч приложений и обслуживает 4,5 миллиарда пользователей в день, производит компания iFlytek.

Компания сотрудничает с Министерством государственной безопасности.

Система iFlytek сканирует все звонки в режиме реального времени, и если ей удается обнаружить подозрительную деятельность, она автоматически уведомляет власти.

Сами граждане автоматически передают огромные объемы данных государству, используя WeChat – популярное приложение для чата, электронной коммерции, бронирования гостиниц, безналичных платежей и многого другого. Государство уже экспериментировало с использованием WeChat для цифровой идентификации личности.

Система социального рейтинга автоматически оценивает, вознаграждает и наказывает граждан за их поведение.

Провинция Синьцзян, где проживают мусульмане-уйгуры, служит лабораторией, в которой правительство совершенствует технологии наблюдения и отрабатывает способы отслеживания и формирования поведения граждан. В дополнение к постоянному видеонаблюдению и многочисленным контрольно-пропускным пунктам жители Синьцзяна должны проходить процедуру распознавания лиц каждый раз, когда им нужно купить топливо на АЗС.

Опираясь на свои эксперименты в Синьцзяне и других провинциях и населенных пунктах, государство сейчас развертывает общенациональную систему социального рейтинга, или “систему социального доверия”.

В единый массив сводятся данные из различных источников, таких как видеокамеры, финансовые операции, онлайн-активность и отчеты соседей.

Для отработки этой системы Коммунистическая партия Китая (КПК) начала в 2019 году запускать пилотные проекты. В одной из таких экспериментальных программ граждане начинают с авансом в тысячу баллов, а затем получают или теряют баллы в зависимости от своего поведения. Итоговое количество баллов преобразуется в буквенный рейтинг от А до D.

Человеку, набравшему нужное число баллов, проще получить ссуду или построить дом. Граждане с оценками ниже определенного уровня не смогут получить работу в правительстве, покупать авиабилеты, путешествовать на скоростных поездах, устраивать своих детей в некоторые учебные заведения и даже, в отдельных случаях, выезжать за пределы страны. Государство уже применяет в качестве наказания публичное порицание и уничижение: люди с низкими оценками могут увидеть собственные лица на больших экранах, расположенных в их населенном пункте.

Чтобы повлиять на то, что люди думают и во что верят, режим прибегает к запугиванию, цензуре, лжи, изданию новых законов и принудительному забвению.

В 2013 году Weibo – китайский аналог Twitter – насчитывал 350 миллионов пользователей, которые были несказанно довольны тем, что у них есть беспрецедентный уровень доступа к информации и возможность свободно выражать свое мнение.

Однако в 2013 году партия приняла новый закон, предусматривающий тюремное заключение для всех, кто делится информацией, “подрывающей общественный порядок”. Этот закон превратил Weibo из оживленной площадки для политических дебатов в пустырь, где остались лишь торговые сделки, сплетни и пропаганда.

Служба безопасности постоянно блокирует определенные слова – например, “Гонконг” или его метафорическое название “жемчужина Востока”, – чтобы препятствовать обсуждению запрещенной темы. Цензоры публикуют список запрещенных слов и регулярно его обновляют; в какой-то момент в этот список были включены слова “не согласен”.

Автократы, такие как президент КНР Си Цзиньпин, прибегают ко лжи – в том числе фейковым новостям и “альтернативным фактам”, – не столько ради того, чтобы дезинформировать народ, сколько для того, чтобы внушить страх и сбить с толку. Чем очевиднее и ярче ложь, тем сильнее она демонстрирует власть правителя.

Автократ, утверждающий, что светит солнце, когда на улице идет дождь, сознательно расшатывает основы миропорядка”.

Ложь рождает общество фанатиков и конформистов, в котором процветает цинизм. Людей, которые смиряются с ложью, преследует чувство стыда за невольное соучастие. Когда человек ощущает себя бесправным и слабым, он с готовностью принимает уверенного и сильного лидера и даже восхищается им.

В Китае верховенство закона означает на практике “верховенство власти при помощи закона”. Подобно многим авторитарным режимам, правительство Китая установило столько различных законов, что невозможно прожить и дня, чтобы не нарушить хотя бы один из них. Цель такой политики состоит в том, чтобы дать государству рычаги воздействия, если ему нужно вывести кого-то из игры. Доля обвинительных приговоров по уголовным делам составляет более 99,9%. Инсценированные для публики признания вины служат одновременно целям пропаганды и запугивания.

Строптивые знаменитости, непокорные журналисты, неудобные юристы и прочие граждане “сознаются” в преступлениях публично, на телевидении: такие шоу демонстрируют силу партии и формируют мнение зрителей.

Партия курирует не только изложение текущих событий, но и исторические факты.

После массовой бойни на площади Тяньаньмэнь в 1989 году государство приняло все меры, чтобы стереть это событие из памяти людей. Около 20 лет спустя 100 пекинским студентам показали всемирно известную фотографию “Неизвестный бунтарь”, запечатлевшую человека, противостоящего колонне танков. 85 человек не смогли определить, что снимок был сделан в Китае, а те, кто узнал место событий, были потрясены. КПК также стерла из сознания нации память об ужасах Великого скачка Мао, когда погибли от 36 до 45 миллионов граждан страны.

Китайский режим намерен с помощью репрессий привести общество в “состояние гармонии”.

Если цензор удаляет комментарий или аккаунт интернет-пользователя, в Китае принято говорить: “Меня привели к гармонии”. Дело в том, что для государства слово “хэкси” – “гармония” – служит эвфемизмом, обозначающим послушание и порядок. Например, под “гармонизацией” хип-хопа партия имеет в виду приведение рэперов в соответствие с ценностями и нормами партии.

“Гармония – это когда простые люди сидят тихо”.

Слово “хэкси” появилось в лозунгах на плакатах, после того как Си Цзиньпин стал президентом в 2012 году, точно так же, как когда-то оно появилось на красных знаменах во время правления Дэн Сяопина. Государство рассматривает репрессии как усилия по “вэйвен” (поддержанию стабильности), которые необходимы для достижения “хэкси шэхуй” (гармоничного общества).

Си Цзиньпин восстановил централизованный контроль, укрепил КПК и консолидировал свою власть.

За время своего пребывания на посту председателя партии Си Цзиньпин восстановил централизованный политический контроль, свернув реформы Дэн Сяопина.

В то время как Дэн Сяопин придавал большое значение экономике, ослабив надзор за гражданами ради достижения экономических выгод, Си Цзиньпин хочет продемонстрировать, что к процветанию ведет централизованная власть.

Си Цзиньпин возродил и объединил КПК, а также напомнил военнослужащим, что их первейший долг – хранить преданность партии. Он передал управление экономикой, финансами, внешней политикой и киберпространством от государственных органов партийным комитетам и взял под жесткий контроль средства массовой информации.

В свою очередь, партия предоставила Си огромные полномочия.

Включив “Мысли Си Цзиньпина о социализме китайского образца в новую эпоху” в Конституцию Китая, КПК, по сути, обеспечила ему пожизненную абсолютную власть.

Чтобы укрепить свои позиции и объединить страну, Си Цзиньпин популяризирует марксизм и возрождает Конфуция.

Своими “Мыслями” Си Цзиньпин возродил марксизм в новом китайском формате.

В “Документе КПК № 9” 2013 года принцип разделения властей, независимые СМИ и гражданское общество называются подрывными “западными” доктринами, с которыми члены партии должны бороться.

На протяжении 2013 года Си Цзиньпин преследовал членов КПК, журналистов, художников и ученых, требуя, чтобы те приняли марксистскую идеологию и стали ей служить.

“Рассуждает Си о Марксе, а думает как Ленин”.

Партия возрождает не только Маркса. Она стремится реабилитировать в глазах общества древнекитайского философа Конфуция и воскресить его учение.

Си Цзиньпина совершал по примеру китайских императоров паломничества в Цюйфу, место рождения Конфуция.

Си Цзиньпин рассматривает сегодняшнюю КНР как продолжение и совершенствование наследия далекого прошлого, а себя считает современным аналогом древних династических правителей Китая.

Государство преследует диссидентов и стремится заставить их замолчать, действуя на опережение с помощью высоких технологий.

Официальный Пекин утверждает, что в Китае не существует инакомыслия, а диссидентов называет преступниками.

Диссидентами занимается Центральная комиссия по контролю за дисциплиной: расследует их деятельность, задерживает, допрашивает, пытает и отправляет в тюрьму.

В 2017 году в заключении умер эссеист Лю Сяобо – он стал первым после 1938 года нобелевским лауреатом, которого постигла такая участь. В 2011 году в тюрьму попал художник Ай Вэйвэй, не скрывавший своих убеждений; его обвинили в “экономических преступлениях”.

Режим не довольствуется преследованием диссидентов и цензурой их произведений. Служба безопасности стремится искоренить инакомыслие еще до того, как оно проявит себя; потенциальных нарушителей спокойствия выявляют с помощью цифрового наблюдения и анализа данных.

Партия ставит своей целью нейтрализовать тех, кто может ей противостоять, прежде чем такие люди смогут “подорвать стабильность”.

Китай наращивает свое влияние и экспортирует свою идеологию и свои методы по всему миру.

В рамках проекта “Новый шелковый путь”, также известного как инициатива “Один пояс, один путь”, Китай стремится преобразовать мир в соответствии со своими собственными ценностями и интересами.

Си Цзиньпин не только продвигает ленинскую идеологию у себя дома, но и стремится распространить ее по всему миру. Режим работает над усилением своего могущества, собирая разведданные, запугивая тех, кто его критикует, и вербуя высокопоставленных лиц для шпионской работы.

Он покупает политическое влияние за деньги, финансируя аналитические центры и университетские программы, оказывает давление на западные научные издательства и распространяет систему социального рейтинга на иностранные компании и неправительственные организации, работающие в КНР.

“Подобно тому как США когда-то стремились сделать мир безопасным для демократии, нынешний Китай пытается сделать его безопасным для автократии”.

Руководство КНР экспортирует диктатуру за пределы своей страны в виде электронных систем цензуры и цифрового наблюдения. Так, Huawei продвигает свою технологию Smart City в глобальном масштабе. Эта система уже действует в 200 городах по всему миру.

Читайте также: