Архаисты и новаторы кратко

Обновлено: 28.06.2024

А началось все в начале XIX века с серьезного противостояния двух литературных течений: охранителями русского языка или "архаистами"- с одной стороны, и его преобразователями на западный манер или "новаторами"- с другой. Во главе первого течения встали писатели Г. Р. Державин и А. С. Шишков. Идейным руководителем второго течения стал писатель Н. М. Карамзин.

В конце XVIII века Державин вместе с Д. Фонвизиным и другими авторами создал "Словарь Академии Российской" — первый толковый словарь русского языка, содержащий 43 357 слов в шести частях. Работа над словарём началась в 1783 году и продолжалась до 1794 года, то есть заняла около 11 лет. Этот грандиозный труд был высоко оценен в наше время, и с 2001 по 2006 гг. Московским гуманитарным институтом им. Е.Р. Дашковой и Российской академией наук он был переиздан.

В 1791—1793 годах Г. Державин - кабинет-секретарь Екатерины II.
В 1793 году назначен сенатором с производством в тайные советники.
С 1795 года по 1796 год — президент Коммерц-коллегии.
В 1802—1803 годах — министр юстиции Российской империи.

Однако в 1803 году Державин был вынужден выйти в отставку, что было вызвано его принципиальной позицией по еврейскому вопросу. Дело в том, что Державин выступил с предложением о запрете еврейского ростовщичества и виноторговли, которые разоряли местное население в Белоруссии. В ноябре 1802 года был создан и начал работу правительственный Еврейский комитет, в состав которого вошли Кочубей, Чарторыйский, Потоцкий, Валериан Зубов и инициатор этого предприятия— Державин. Всего пять человек, и они должны были решить судьбу предприимчивого народа. В еврейском мире весть об учреждении комитета вызвала паническую реакцию. В кагалах все понимали: угроза исходит от Державина, который старается лишить евреев права на винную торговлю. В комитете Державину пришлось сражаться с польско-украинской тройкой (Кочубей, Чарторыйский, Потоцкий). Почему-то их устраивала еврейская виноторговля. Да, попросту, они давно сотрудничали с купцами, разбогатевшими на пьяных деньгах.

Вот образец поэтического творчества Державина, отрывок из оды "Руина":
Река времён в своём стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остаётся
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрётся
И общей не уйдёт судьбы!

Державин полностью разделял эти мысли своего друга и соратника. Он ведь задолго до Шишкова написал, будучи ещё безвестным поэтом: "Французить нам престать пора. "

Это была не только война армий, но и народная война. Повсюду началось крестьянское сопротивление против захватчиков-французов, и это стало залогом победы. Если народ не из-под палки готов рисковать головой в сражении с лучшей в мире армией — значит, непобедима Россия-матушка. Так оно и вышло.

***
По другую сторону баррикады стоял главный "новатор" Николай Карамзин, который выступал за реформу русского языка, за его европеизацию, сближение с немецким и французским языками. Для этого он предложил замену многих исконно русских слов, которые он считал архаизмами, на изобретенные им новые слова, которые были по сути иностранными словами, но написанными русскими буквами, или же переводами немецких или французских слов на русский.

Карамзин придумал много новых слов: промышленность, общественность, будущность, влюбчивость, человечный, общеполезный, занимательный, развитие, впечатление и др. Он также ввел и много заимствований: будуар, эгоист, круиз, карикатура, мост, тротуар, терраса, авансцена; новые фразеологизмы (тоже кальки с французского): убить время, видеть в черном свете, оказаться не в своей тарелке. Стремление Карамзина к сближению письменной и разговорной речи, к выработке норм литературного языка можно было бы признать прогрессивным, если бы одновременно он не стремился очистить русский язык от простонародных, "грубых" элементов.

Широко известно письмо Карамзина к Дмитриеву: “Один мужик говорит пичужечка и парень: первое приятно, второе отвратительно. При первом слове воображаю себе летний день, зеленое дерево на цветущем лугу,. птичье гнездо, порхающую малиновку или пеночку и спокойного селянина, который с тихим удовольствием смотрит на природу и говорит: "Вот гнездо, вот пичужечка!" При втором слове является моим мыслям дебелый мужик, который чешется неблагопристойным образом или утирает рукавом мокрые усы свои, говоря: "Ай, парень, что за квас!" Надобно признаться, что тут нет ничего интересного для души нашей. Имя пичужечка для меня отменно приятно потому, что я слыхал его в чистом поле от добрых поселян. Оно возбуждает в душе нашей две любезных идеи: о свободе и сельской простоте”.

При разработке “нового слога” Карамзин ориентируется на нормы французского языка и стремится уподобить русский литературный язык французскому. Типичной чертой его “нового слога” становятся перифразы. Следы таких перифраз живут во французском литературном языке (да и в русском) до наших дней. Манерная перифрастическая фразеология была неотъемлемым признаком литературного языка XVIII и XIX веков. Тогда вместо солнце было принято говорить и писать светило дня, дневное светило; вместо глаза — зеркало души и рай души; вместо нос — врата мозга; рубашка обозначалась как верная подруга мертвых и живых; сапожник именовался смиренный ремесленник; саблю заменяло губительная сталь; весну — утро года; юность — утро лет и т. п. Так, у Карамзина встречаем перифразы: магазин человеческой памяти, картинная галерея моего воображения, наслаждайтесь вечером своей жизни и др.

С той же проблемой столкнулся Иван Тургенев при переводе своих "Записок охотника" на французский язык. Дошло до смешного, французский переводчик "Записок охотника" постарался, где мог, "улучшить" и "подкрасить" тургеневский слог. Мало того, что "Записки охотника" превратились в "Мемуары знатного русского барина". Но доходило до полной нелепицы: Тургенев писал просто "Я убежал", а переводчик эффектно украшал "скучную" фразу: "Я убежал. как будто за мной гнался целый легион ужей, предводительствуемый колдуньями…" и т.п. Писателю пришлось выступить с резким протестом по поводу столь своеобразного перевода.

Насколько широкий отклик получила борьба двух литературных направлений, свидетельствуют, между прочим, “Воспоминания” С. Т. Аксакова, учившегося в 1806—1807 годах в Казанском университете. Весь его курс разделился тогда на сторонников и противников “нового слога”.

Великий баснописец Иван Андреевич Крылов входил в шишковское общество "Беседа" и его вклад в обогащение и совершенствование русского литературного языка был огромным. Остановив свой выбор на жанре басни, Крылов возвел басню на высшую ступень литературного совершенства. Живая устная разговорная речь различных ее социальных слоев и стилей легла в основу его басенного языка. Поэтому стиль басен Крылова и воспринимался как свободный поток живого народного просторечия, пробившийся из самых заветных глубин “духа народного”.
Вот наиболее показательные примеры: “Отнес полчерепа медведю топором” (“Крестьянин и работник”); “Мужик ретивый был работник. И дюж и свеж на взгляд” (“Огородник и философ”); “Гутаря слуги вздор, плетутся вслед шажком. Учитель с барышней шушукают тишком” (“Муха и дорожные”) ; “Разбойник мужика, как липку, ободрал” (“Крестьянин и разбойник”); “Бедняжка-нищенький под оконьем таскался (“Фортуна и нищий”); “Барыш большой на всем он слупит, .. Забыл совсем, что есть наклад” (“Фортуна в гостях”); “Мальчишка, думая поймать угря. Схватил змею и, воззрившись, от страха.. Стал бледен, как его рубаха” (“Мальчик и змея”).

Таким образом, в баснях Крылова противопоставлены однообразию и растянутости карамзинских изысканных и прилизанных фраз своеобразие, красочность и краткость устно-разговорного народного языка. Крылов смело и искусно смешивал архаические и традиционно-книжные формы литературного выражения с просторечными словами и формами. Он не чуждался церковнославянизмов, особенно в тех баснях, где ему необходимо было выразить официальную, общепринятую в то время идеологию.

Одним из основоположников современного русского литературного языка стал и А. С. Грибоедов, который может быть поставлен в ряд с Крыловым. Он прославился как автор всего лишь одной комедии, но комедия эта бессмертна. В общественной борьбе по вопросу о “новом слоге” Грибоедов занимал особое место, не примыкая ни к одному из борющихся лагерей. Вместе с тем он решительно выступал против галломании, против неестественного “смешения французского с нижегородским”, господствовавшего тогда в речи московских дворян. Пушкин с восторгом писал, что в "Горе от ума" каждая фраза запомнится, станет неоднократно цитироваться и войдет в сокровищницу русского языка. Благодаря этим авторам из русского языка постепенно исчезли странные растянутые перифразы, свойственные французской письменной речи.

Русская образованная публика 19-го столетия, во многом, приняла "новый слог", предложенный Карамзиным, за его внешнюю красивость и созвучие с привычным французским языком. Но, к счастью, эти реформы не оказались всеобъемлющими и сохранился исконный русский язык. Наряду с новыми, офранцузенными словами применяются русские - лицезреть, ретивый, дюжий и т.д. В современном русском языке широко используется разговорный народный язык и уже не встретишь карамзинских перифраз. Слово "парень", которое Карамзин считал таким уродливым, никого теперь не коробит!

Интересная статья, познавательная. С Вашего позволения я процитирую австрийского учёного Отто Вейнингера написавшего "Пол и характер". В этой книге есть интересная глава "Еврейство". Был сам евреем и из весьма состоятельной семьи. Итак:

Я могла бы продолжать цитировать, но, полагаю, и этого достаточно. Державин не зря пытался решить этот вопрос, но Ваша статья прекрасно иллюстрирует чем закончилась эта борьба.

Позволю себе дополнить сказанное об авторе:

Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

эпохи. Карамзин сделал для создания русского литературного языка очень много.

За основной критерий литературности он взял – подражая французам – язык салона,

язык образованных дам. Главная цель его языковых нововведений – увеличить

лексические возможности русского языка, чтобы он мог легко передавать множество

понятий, смыслов, оттенков, для которых в европейских языках слова были, а в

русском – нет. Для этого он использовал несколько приемов.

Заимствования из европейских языков. В этом его многие упрекали (из соображений

патриотических). Однако делал он это с большим тактом и вкусом. В отличие от

заимствований Петровской эпохи, когда – ради моды на все европейское – чужие

слова употреблялись вместо своих, вполне аналогичных по значению (вместо

крепости – фортеция, вместо победы – виктория), Карамзин заимствовал слова

только в тех случаях, когда у нас своих явно не хватало. Ему принадлежат

чужой корень, снабжает его русскими суффиксами и окончанием, и чужое слово

начинает звучать, как свое, не режет уха своей чуждостью. Это талантливый и

очень продуктивный ход.

прибегал к калькам. Это прием старинный и испытанный, прижившийся у нас со

времен Кирилла и Мефодия. Калька – это перевод корня. К примеру, Иоанна

Златоуста по-гречески зовут вовсе не Златоустом, а Хризостомом. Но мы так

привыкли к этой кальке, что уже перестали ее замечать. Карамзин прибегнул к

некоторых случаях он создавал слова сам. Такую лексику обычно называют

как можно легче и скорее слились с исконной лексикой. И если не сказать, что

достаточно поздно, кажется, в 15-м веке.

все, что ввел в язык Карамзин, прижилось: у него был отличный лингвистический

слух и вкус. Однако сам по себе язык Карамзина не стал русским литературным

языком. Слишком он рафинирован и утончен, слишком и впрямь ориентирован на

дамский разговор. Хороший язык, гибкий, чистый, но довольно-таки бледный.

записывать в романтики (или в предромантики), поскольку они ратовали за

возвращение к народной старине, национальным истокам, историческим корням – и

узнав, как их потомки величают.

этом лагере, бесспорно, был Александр Степанович Шишков – человек в высшей

переводил с французского, немецкого и итальянского. Во время Отечественной

войны 1812 года служил статс-секретарем: писал царские манифесты и рескрипты.

Ему отлично удавался возвышенно-патриотический тон. Главная мысль Шишкова

такова: язык народа напрямую связан с его нравами, идеями и верой. Поэтому тот,

кто изучает французский, например, язык, неминуемо становится безбожником и

революционером (Французская революция еще была главной новостью эпохи). А тот,

кто станет говорить на церковно-славянском, гарантирует себе благочестие и

развивал любимую мысль: «Язык есть душа народа, зеркало нравов, верный

показатель просвещения, зеркало дел. Где нет в сердце веры, там нет в языке

благочестия. Где нет любви к отечеству, там язык не изъявляет чувств

крайности, но Шишков впадал: он обвинил в сожжении Москвы французами…

Карамзина, за то, что тот посмел заимствовать французские слова. Шишков писал,

что «славянский язык сам по себе обилен и богат и в заимствованиях не

методом: он стал переводить на славянский язык недавно заимствованные

варваризмы. По сути, он пытался применить тот же метод калькирования, что и

Карамзин. Однако вкус часто его подводил, неологизмы Шишкова едко высмеивались

литературной молодежью, и потому, наверно, даже удачные его словечки в языке не

прижились. Примеры шишковских неологизмов:

шарокат (а неплохо!)

бессмертный памятник Шишкову и компании (так и не знаю, это оригинал или пародия;

на современный язык это переводится так : «Франт в галошах шел по бульвару из

поминаются частенько, хотя и с иронией. Но это редкая его удача. Лингвистика

Шишкову не давалась (или он, будучи адмиралом, уверился в своей непогрешимости

и не считал нужным что-либо изучать в этой довольно сложной области). Примеры

+ око; далеко = даль + око

молодежь, конечно, и тут над ним поиздевалась. Когда поэту Батюшкову присвоили

пропаганды своих идей (которым он придавал значение государственной важности)

для заседаний общество двусветную залу в своем доме на Фонтанке. Вообще состав

помпезен – в духе уже ушедшего 18 столетия.

особой формой служения государству (это взгляд просветителей и

классицистов). В данном случае целью служения было возвращение к

церковно-славянскому языку для возрастания народа в благочестии и патриотизме

(то есть любви к Отечеству: патриотизм-то слово заимствованное). Дело это он

на утверждение самому императору. На заседание положено было являться при

параде: дамы – в бальных туалетах, с драгоценностями, в бриллиантах; мужчины –

в придворных мундирах (если имели соответствующий чин). Для заседаний Державин

хор. Слова гимна написала поэтесса Анна Волкова:

Среди Петрополя Афины (классицисты

не считают античность чужой)

Восстали в наши времена;

Раскинуться, как райски крины, (крины

Наук готовы семена.

могли быть и вообще не литераторы, а просто почтенные люди: вельможи, иерархи,

же Карамзин – как государственный историограф и человек, пользующийся уважением

царя. Далее следовал 1-ый разряд (Шишков, Державин, Дм. Хвостов, которого любил

взял пилку в зубы). Далее – члены-сотрудники, потом всякая молодежь.

считалось делом престижным. По результатам заседаний выпускались скучнейшие

А вы, друзья, как ни садитесь,

Все в музыканты не годитесь.

басня хороша тем, что может жить и вне породившего ее контекста. И даже

украсить сам контекст, если он вдруг всплывет.

разговор особый. Можно вскользь сказать, что грустные элегии и страшные

баллады. Но суть тут не в названиях, а вот в чем: молодежь не считала литературу делом государственным. Они отстаивали право

человека на свою частную, внутреннюю жизнь и право литературы об этой жизни

никого из сильных мира сего. Это, по-видимому, и убедило верноподданного

Шишкова в его политической неблагонадежности, опасном вольнодумстве, чуть ли не

в симпатии к французским революционерам. Нападки на Карамзина так и сыпались.

Арзамас – не могу вспомнить или уточнить, но поездка была сугубо частная. И

устав общества никто на утверждение царю не подавал, хотя устав и даже герб у

общества имелся. В гербе был помещен гусь, потому что Арзамас – «город

этой компании был В.А. Жуковский – в жизни большой шутник, хотя человек мягкий

и добродушный. Он считался секретарем общества и вел протоколы – шутовские.

назвался Светланой, Батюшков (как мы помним) – Ахиллом. Когда юного Пушкина

живых покойников, то их надо с почестями похоронить. Ну и свои творения там

предъявляли и слушали дружескую критику. В Уставе об этом было сказано так:

предварительно, чтобы члены предлагали на рассмотрение Арзамаса всякое

литературное прозябание своей пошвы (то

есть почвы; то, что произросло на их почве, произведения). Арзамасу же

обрабатывать сию пошву, взрывая ее критическим плугом, составляя питательные

снопы из того, что произрастает на ней доброго же бросать свиньям и хрюкам

Война на Парнасе

страница в этой полемике – театральная война. В данном случае военные действия

комедий, в которых высмеял своих литературных противников (это о нем в

что? Кто такой Стерн? Возможно, кто-то вспомнит про «Сентиментальное

на него и сатира. Карамзин, как мы знаем, на нападки не отвечал.

уже после Отечественной войны, тот же Шаховской написал комедию «Липецкие

вновь заговорила сплошь на французском языке. Виновным в этом почему-то был

объявлен поэт-балладник Фиалкин, про чьи стихи в комедии было сказано так:

И полночь, и петух, и звон костей в

И чу. Все страшно в них, но милым

Все восхитительно, зато невероятно.

два патриота-резонёра: Холмский и Пронский. Вообще пародия вышла достаточно

Шаховского увенчали его лавровым венком – настоящим. Жуковский, следуя примеру Карамзина,

промолчал. Другие отвечали градом эпиграмм, из которых составили «Поэтический

Талант твой очень разнородный,

Во всем заметен гений твой:

Ты в шубах Шутовской холодный,

В водах ты Шутовской сухой.

выслушивать главы из этой поэмы.

развлекалась этой полемикой от души, страсти кипели нешуточные. Актер Сосницкий

как-то сказал: «Слава Богу, что Фиалкина дали не мне… а то хоть на улицу не

спорами. Конечно, создание литературного языка – дело серьезное, но саму

тут спор повернулся более серьезной стороной: против Жуковского выступили А.С.

Грибоедов и П.А. Катенин – отличный поэт, балладам которого сам А.С.Пушкин

как-то позавидовал. Явился к нему (по легенде) с палкой и протянул ее со

Крылов: чтобы язык стал более народным и живым и менее салонным и условным.

спора между Катениным (Грибоедов его только поддержал) и Жуковским можно на

романтизма требовал, чтобы баллада основывалась на народных преданиях своей

страны. У нас таких преданий сроду не водилось, но Жуковский попробовал

подобрать какой-то эпизод Ливонской войны, чтобы придать переложению сугубо

чужого сюжета хоть какое-то правдоподобие. Оно вышло очень условным. И лучше

всего Жуковскому удалась призрачность и мистика какого-то условного мира. А

Катенину перевод показался чересчур искусственным, не соответствующим народному

духу – начиная с имени Людмила, в народе тогда не распространенном. И он сделал

Из русских реалистов, начинавших в эпоху натуральной школы, до символизма дожил лишь Лев Толстой. Последним, подкидышем, в семье русских реалистов XIX века, оказывается, как мы помним, Чехов. Он смотрит на реалистическую традицию уже чуть со стороны и реализует ее в иных, чем классические реалисты, формах.

Чеховский реализм воспринимался современниками уже в новом качестве: как синтез противоположных, конкурирующих эстетических концепций. В творчестве Чехова и реалисты, и модернисты находили близкие себе черты и свойства.

Но существовала и вторая версия реализма, в основе которой – не отрицание модернистских экспериментов, а включение их в реалистическую поэтику. Эта концепция связана, прежде всего, с именем Е. И. Замятина (1884–1937). Опираясь на философию, и в то же время активно используя метафорические характеристики, Замятин выстроил диалектическую триаду литературы серебряного века.

По отношению к архаистам в истории русской литературы учинена несправедливость, в ней сказывается влияние победившего литературного течения. Это отразилось и на объеме изучения архаистических направлений в литературе первой половины XIX в. Прежде всего, один из распространенных взглядов -- отожествление всего архаистического движения и его различных подразделений с "Беседой", а "Беседы" с Шишковым, -- при ближайшем рассмотрении оказывается неправильным. 4 Архаисты не ограничивались "Беседой"; в заметке Кюхельбекера они разбиты на два лагеря, которым соответствуют разные фазы архаистического течения. "Классиками славян" он называет крайнее и притом старшее течение, "романтиками" -- более сложное, комбинированное и притом младшее течение; заметим, что за исключением Шаховского все перечисленные "романтики славяне" не состояли членами "Беседы" и литературная деятельность их развилась после ее распада. Поэтому членов "Беседы" и современников ее, литературно ей родственных, можно назвать старшими архаистами, а вторую группу -- младшими архаистами. Таким образом, было бы неправильно все особенности "Беседы" переносить на архаистическое направление в целом. Вместе с этим рушится общественная характеристика реакционности, которая отличает только общественную деятельность "Беседы" и не распространяется за ее пределы. Архаистическое течение сознавало себя поначалу течением чисто литературным, и только впоследствии, в определенный период, часть архаистов -- "Беседа" соединилась с общественной реакцией, окрасив до наших дней в одиозный цвет и самую литературную теорию архаистов и сделав непонятной для исследователей связь младших архаистов, бывших в общественном и политическом отношении радикалами и революционерами, с их старшим поколением, по преимуществу общественными и политическими реакционерами. Грот пишет по этому поводу: "Говорят.. . что Шишков в сущности ратовал не за язык, а за чистоту веры и нравственности. С этим нельзя согласиться: сначала не было и речи о чем-либо ином, кроме слога, которого порча приписывалась только пристрастному предпочтению французского языка и французскому воспитанию; потом, уже в конце своего "Рассуждения", Шишков, чувствуя недостаточность прямых доводов, прибегнул к другим и задел своих противников опасением за их религиозные и патриотические чувства. Чем далее шла полемика, тем более пользовался он этою уловкой, но спорившие с ним очень хорошо понимали настоящий смысл ее, и Дашков умно заметил: "Он считает всякое оружие против соперников своих законным", а в другом месте: "Зачем к обыкновенным суждениям о словесности примешивать посторонние укоризны в неисполнении обрядов, предписанных церковью". * Эта примесь политически общественного момента настолько иногда искажала литературную сущность дела, практическая полемика настолько спутывала литературные деления, что почетным членом "Беседы" из политических соображений был выбран не кто иной, как сам Карамзин. Вместе с тем младшие архаисты -- радикалы (Катенин, Грибоедов) и революционеры (Кюхельбекер). Здесь сказывается разница между архаистичностью литературной и реакционностью общественной. Для младших архаистов второй момент отпал и тем ярче проявился первый.

Читайте также: