Антиимпериалистическое движение в иране кратко

Обновлено: 04.07.2024

В период, предшествовавший войне, Германия принимала меры к тому, чтобы завоевать себе определенные позиции в Иране и противодействовать влиянию России и Англии на Востоке. В эти годы Германия строила Багдадскую железную дорогу, реорганизовала и фактически подчинила себе армию султанской Турции, стремилась открыть путь в Индию через Персидский залив и Месопотамию. Сочувствуя на словах борьбе Ирана за независимость и используя враждебное отношение в ней к России и Англии, Германия через свою агентуру старалась привлечь к себе симпатии либеральных элементов и одновременно подкупала чиновников, широко кредитовала купцов, привлекала учащуюся молодежь в свои школы, университеты, техникумы и т.д.

После выхода России из войны и разгрома Германии и Османской империи территория Ирана оказалась почти полностью оккупированной английскими войсками. В начале войны Англия использовала Иран как плацдарм борьбы против турецких войск, а в начале 1918 г. почти весь Иран был оккупирован английскими войсками с целью начать вооруженную интервенцию против Советской России, а также для подавления поднимавшегося антиколониального движения.

В конце войны страна была разорена, экономика ее расстроена.

Национально-освободительная борьба в 1918 - 1921 гг. Английская оккупация и подписание соглашения вызвало всеобщее возмущение. 7 апреля 1920 г. в Тебризе началось восстание против реакционных шахских властей и английского влияния, возглавляемого лидером партии азербайджанских демократов шейxoм Мохаммедом Хиябани. В восстании участвовали рабочие и ремесленники, мелкая буржуазия, интеллигенция и национальная торговая буржуазия, интересы которой и отражала партия демократов. Выдвигались требования против англо-иранского соглашения 1919 г., восстановления суверенитета Ирана, проведения демократических реформ и автономии для Азербайджана. Это движение продолжалось до августа 1920 г. и было разгромлено силами шахских войск и англичан.

В 1920 г. развернулось национально-освободитедьное движение и в другой северной провинции Ирана - Гиляне. Еще во время Первой мировой войны здесь развернулось движение лесных партизан (дженгемийцев), в отряды которых входили крестьяне, городские жители, помещики, интеллигенция. Во главе этого движения стоял Мирза Кучек-хан, участвовавший в революции 1905-1911 гг. Дженгемийцы боролись во время войны против царских войск, затем за изгнание англичан из Ирана и против правительства, сотрудничавшего с английскими оккупантами. Требования, выдвигаемые этим движением, были созвучны требованиям, выдвигаемым во время революции 1905-1911 гг.: централизация власти в стране, демократизация общественной жизни, восстановление суверенитета Ирана.

Вскоре после провозглашения Гилянской республики (5 июня 19.20 г.) была основана Иранская компартия, члены которой вошли в состав Временного революционного правительства Гиляна. Она стала инициатором заявления о создании в Гиляне Советской республики, тем самым сделав попытку скопировать октябрьскую революцию в России на восточной почве. Конфискация земли у зажиточных крестьян, антирелигиозная пропаганда, закрытие ба заров оттолкнули от коммунистов не только купечество и либеральных помещиков, но и широкие народные массы.

Третьим центром восстания был Хорасан. В начале 1921 г. восстали кочевые племена Хорасана. Восстание к концу 1921 г. подавлено

Главными причинами поражения национально-освободительного движения 1920-1921 гг. было отсутствие единства в антиимпериалистическом лагере, недостаточное вовлечение низов общества в борьбу, раздробленность и локальный характер движения, а также помощь иранской реакции со стороны англичан.

В конце войны страна была разорена, экономика ее расстроена.

Сайт об ОАЭ странах ближнего Востока. Туризм, достопримечательности, экономика, история.

Антиимпериалистическая революция в Иране

1 декабря, 2012 admin

На наш взгляд, пет никаких оснований считать, будто поразительная сплоченность иранского народа в антитахской и антиимпериалистической борьбе во время революции объяснялась неразвитостью классовых противоречий в этой стране. Такое положение дел свойственно ранним антиимпериалистическим движениям XX в., но отнюдь не иранской революции. Мысль о неразвитости классовых противоречий в Иране может возникнуть, поскольку антиимпериалистическое и антишахское движение было исключительно слитным. Выше говорилось о позициях многих рабочих организаций, и они свидетельствуют о том, что классовые устремления иранских рабочих были значительно более широкими и глубокими, чем цели исламской революции. Но тем не менее они самым последовательным образом участвовали в этой революции, рассматривая ее, как показали дальнейшие события, без достаточных к тому оснований, в качестве начальной ступени движения, которое должно было развиться дальше.

В результате Октябрьской революции, утверждения Советской власти в России и подъема антиимпериалистического движения в Иране и других странах Востока Иран был избавлен от английской оккупации и от превращения его в английскую колонию. Сорвано было осуществление кабального англо-иранского соглашения 1919 г., провалились попытки помешать установлению нормальных советско-иранскх отношений. Под давление Советского правительства ,которое на основании советско-иранского договора 1921 г. настаивало на эвакуации английских войск из Ирана, англичане вынуждены были вывести свои оккупационные силы из страны. В сентябре 1921 г. был ликвидирован сформированный англичанами во время первой мировой войны и находившийся под командованием английских офицеров корпус южноперсидских стрелков. Английские офицеры-инструкторы в иранской казачьей дивизии и других иранских воинских частях в 1921 г. были уволены. Английским финансовым советникам во главе с Э. Смитом тоже пришлось покинуть Иран. Провалились и английские планы захвата северной иранской нефти, установления контроля над иранскими дорогами и т. п.

Но англичанам все же удалось благодаря подавлению национально-освободительного движения сохранить свои старые позиции в Иране: Англо-персидскую нефтяную компанию, Шаханшахский банк, режим капитуляций, английскую агентуру среди иранских правящих кругов. Опираясь на эти силы, английские империалисты смогли в течение ещё длительного времени осуществлять экономическое и политическое влияние в Иране.

Расстановка классовых и политических сил

Американские нефтяные концессии в Иране. Первая миссия Мильспо

Разногласия между Реза-ханом и премьер-министром привели в мае 1922 г. к отставке правительства Мошир од-Доуле. После длительной борьбы между различными группировками в июне премьером вновь был назначен Кавам ос-Салтане. Пребыванием Кавама на посту премьер-министра в 1921 и 1922 гг. и провалом английских планов полного закабаления Ирана попытались воспользоваться США.12 декабря 1925 г. Учредительное собрание объявило Реза-хана наследственным шахом Ирана.

Централизация страны

После провозглашения Реза-хана шахом значение централизованной армии, которая была главным орудием осуществления власти Реза-шаха, продолжало увеличиваться. Еще в июне 1925 г. меджлисом был принят закон об обязательной воинской повинности. В армии появились самолеты, танки и броневики. Принятый в 1930 г. закон о кадастре устанавливал выгодные для помещиков ставки и систему взимания налога с земли и скота. Для помещиков, разводивших технические культуры, устанавливались налоговые льготы. В 1931 г. был основан специальный Сельскохозяйственный банк, который выдавал помещикам ссуды на выгодных условиях. В целях защиты помещичьей и буржуазной собственности была проведена судебная реформа. Для борьбы с крестьянскими восстаниями в 1930 г. принят закон против насильственного захвата помещичьих земель, а в 1931 г. -закон против “аграрного бандитизма ”, как называли правящие круги Ирана крестьянское движение. В результате этих мероприятий помещичье землевладение в стране значительно укрепилось. Феодальные пережитки в иранской деревне сохранились без каких-либо существенных изменений. Подавляющее большинство крестьян земли не имело и вынуждено было обрабатывать землю помещиков, которым в большинстве случаев принадлежала и вода, а часто также и семена, рабочий скот. Урожай делился между помещиком и крестьянином по-прежнему на основе старинной средневековой формулы: одна часть - на землю, другая - на воду, третья - на рабочий скот, четвертая - на семена и пятая - на рабочую силу. Эта эксплуатация крестьянства была закреплена в 1939 г. законом о регулировании отношений между помещиками и крестьянами. Очень медленно шло классовое расслоение среди крестьянства. Всё это свидетельствовало о постепенном росте буржуазных отношений в Иране. Необходимо отметить, что иранская национальная буржуазия была тесно связана с помещичьем землевладением и это в значительной степени ограничивало ее прогрессивное значение и роль в экономической и общественно-политической жизни страны.

Младший специалист-исследователь Европейского университета в Санкт-Петербурге.

Я хочу засвидетельствовать, что в советской внешней
политике того периода такой проблемы, как фундаментализм,
не существовало на практическом уровне. Никто не обсуждал
этот вопрос на Политбюро или коллегии МИДа. В то время мы действительно не рассматривали это как серьезную проблему. По крайней мере я не помню ни одного документа или постановления, или дискуссии о фундаментализме в правительственных кругах.

Анатолий Добрынин, советский посол в США (1962–1986)

Карен Брутенц, зам. заведующего
Международным отделом ЦК КПСС (1976–1986)

В сентябре 1995 г. по приглашению Норвежского Нобелевского института в историческом отеле Лысебю под Осло прошел симпозиум, собравший ветеранов холодной войны с советской и американской стороны – людей, принимавших политические, военные и идеологические решения. Темой симпозиума была история советского вторжения в Афганистан и завершения разрядки. Среди участников с советской стороны присутствовали бывший заместитель заведующего Международным отделом ЦК КПСС Карен Нерсерович Брутенц и бывший резидент КГБ в Тегеране, а позднее глава первого главного управления КГБ Леонид Владимирович Шебаршин. На сессии, посвященной революции в Иране и реакции на нее сверхдержав, возможно, впервые после окончания холодной войны прозвучал ряд тезисов о советском взгляде на иранскую революцию, которые после этого многократно цитировались и обсуждались исследователями. Именно во время этой сессии Карен Брутенц и бывший посол СССР в Соединенных Штатах Анатолий Добрынин произнесли фразы, вынесенные в эпиграф.

Страны Азии и Африки vs. Страны третьего мира

Роль лидера мировой революции всегда была определяющей для советской идеологии. Победа во Второй мировой войне и распространение влияния в Восточной Европе делали эту заявку на лидерство более настойчивой, чем когда-либо раньше. Смерть Сталина и приход к власти Никиты Хрущёва, совпавшие с мировым трендом на деколонизацию, позволили расширить арену противостояния холодной войны и изменить отношение Советского Союза к антиколониальным национальным движениям. В результате противостояние двух сверхдержав в Европе превратилось в то, что принято называть глобальной холодной войной. Стремление СССР привлечь на свою сторону обретающие независимость страны Азии и Африки привело к появлению новых внешнеполитических инструментов. Например, интеллигенцию советской Средней Азии использовали в качестве посредников в коммуникации с культурными элитами азиатских и африканских стран, опровергая нарратив о Советском Союзе как о такой же колониальной державе, как и страны Западной Европы. Несмотря на целый ряд стратегических неудач (поражение Гамаля Абдель Нассера и его союзников в Шестидневной войне и отказ нового президента Египта Анвара Садата от сотрудничества с Москвой; переворот в Индонезии под руководством генерала Сухарто, свержение режима Сальвадора Альенде в Чили и наиболее болезненная из всех – идеологический раскол с Китаем), в начале 1970-х гг. в Советском Союзе сложилось впечатление, что наконец марксистские законы истории приведены в действие и развивающийся мир разворачивается в сторону советского пути развития.

Эта иллюзия утвердилась в результате череды политических трансформаций в развивающемся мире, которые посчитали результатом успешной внешней политики СССР. В 1971 г. после того, как последние британские солдаты были эвакуированы из Адена, власть в Южном Йемене захватили повстанцы, исповедовавшие леворадикальные марксистские взгляды. В 1975 г. после десятилетия кровавой войны в Индокитае последние американские солдаты покидали Сайгон. В 1976 г. при советской и кубинской поддержке в столицу Анголы Луанду вступили формирования марксистского Народного Движения за Освобождение Анголы (МПЛА). За два года до этого в другой бывшей колонии Португалии – Мозамбике в результате переворота к власти пришла просоветская леворадикальная партия ФРЕЛИМО. В 1977–1978 гг. в Эфиопии была свергнута многовековая монархия и у власти оказалась просоветская партия Дерг во главе с Менгисту Хайле Мариамом. В середине 1979 г. леворадикальные повстанцы Сандинистского фронта национального освобождения, поддерживаемые СССР и Кубой, после продолжительной гражданской войны захватили власть в Никарагуа.

Региональная Realpolitik семидесятых

Сегодня для исследователей Ирана XX века это событие является важнейшей (наряду с самой революцией) точкой, но, как становится понятно из советской научной литературы 1970-х гг., оно было не менее принципиально и тогда. Теперь нам вполне достоверно известно развитие событий и, что важнее, тот факт, что ЦРУ официально признало свое участие в перевороте. В 1970-е гг. данный факт все еще оставался вопросом спекуляций, активно использовавшихся советскими экспертами и в то же время формировавших их представление о роли Соединенных Штатов и иранского национализма во внутренней политике Ирана.

В то же время эта разнонаправленность инициатив не позволила выстроить дружеские отношения с шахом в ходе секретных переговоров 1959 года. Переговоры велись о заключении соглашения о ненападении, но в конце концов зашли в тупик из-за нежелания шаха создавать конфликт внутри Багдадского пакта, с которым подобный договор вошел бы в противоречие. Вслед за провалом переговоров история инспирированного американцами переворота против Моссадыка стала важной частью антишахской пропаганды, которая велась с территории Советского Союза на Иран. Впрочем, даже после 1962 г., когда отношения с Тегераном стабилизировались и пропагандистская кампания была прекращена, Моссадык как национальный лидер остался главной фигурой, к которой шли отсылки советских оценок недавней иранской истории и современной политики.

После начала своеобразной разрядки в советско-иранских отношениях в 1962 г. ключевым аспектом взаимодействия двух государств стало быстрое экономическое и торговое сближение. Растущий торговый оборот, общие инфраструктурные проекты, экономическое сотрудничество в бассейне Каспийского моря были не только взаимовыгодны, но и укрепляли политический фундамент двусторонних отношений. К концу 1970-х гг. осуществлялось более 150 совместных сельскохозяйственных и индустриальных проектов, включая строительство Транскавказского газопровода, позволившего СССР поставлять больше газа в Восточную Европу и тем самым увеличить доходы в твердой валюте.

Впрочем, несмотря на сохраняющиеся чрезвычайно плодотворные экономические связи Тегерана и Москвы, оценка политической трансформации иранского режима к началу 1970-х гг. в Советском Союзе перестала быть столь же оптимистичной, как в 1962–1963 годах. Все более явно проявлялось стремление шаха сделать Иран ключевой региональной державой, вписывающееся в доктрину Никсона и опиравшееся на долговременный союз с США. C 1971 г. шаху удалось наладить и укрепить отношения с двумя стратегическими противниками СССР. На региональном уровне шах интенсифицировал сотрудничество с Египтом как раз в тот момент, когда президент Анвар Садат разорвал дружественные отношения с Москвой и выслал всех советских советников из страны (1972 г.). Стоит отметить, что личные отношения Садата с шахом оставались очень близкими вплоть до смерти монарха – именно в Египте тело изгнанника было захоронено после торжественной церемонии, организованной по протоколу государственных похорон. Вторым партнером Ирана в эти годы стал намного более серьезный противник СССР на мировой арене – Китай. В 1971 г. шаху удалось установить с КНР дипломатические отношения, которые, впрочем, не перевели двустороннее взаимодействие в активную фазу, но явились явным сигналом для Москвы и даже в большей степени для Вашингтона. Соединенные Штаты продолжали оставаться основным и стратегическим союзником Тегерана, и с укреплением иранской экономики, особенно после нефтяного кризиса 1973 г – важнейшим поставщиком вооружений для иранской армии. Рост цен на нефть укрепил представления шаха о перспективах Ирана как региональной державы и позволил начать масштабные закупки вооружений за океаном, что стало еще одним поводом для критики с советской стороны.

Есть у революции начало…

Положение и возможности Ульяновского-идеолога во многом определили преимущественное влияние идеологии на решения советского руководства. Это, однако, не означает отсутствия прагматизма. В частности, один из людей, входивших в узкий круг лиц, принимавших внешнеполитические решения – председатель КГБ Юрий Андропов, по воспоминаниям Шебаршина, не верил в скорое просоветское продолжение революции. Отметим, впрочем, что такие выводы, по тем же воспоминаниям, Андропов делал на базе сочинений Маркса, то есть тоже с отчасти идеологических позиций. Однако прагматизм Андропова заключался в том, что возглавляемый религиозными лидерами Иран был выбит из круга союзников США. И главное опасение Андропова и его окружения заключалось в том, что Соединенные Штаты будут искать способ эту ситуацию изменить. В этом смысле захват заложников в американском посольстве и кризис ирано-американских отношений, с одной стороны, воспринимался в СССР с осторожным оптимизмом, но с другой – становился поводом для большей тревоги. Даже в 1995 г., выступая в Лысебю, несмотря на протесты американских коллег, Шебаршин утверждал, что неудачная попытка освобождения заложников в 1980 г. была на деле операцией с более значительными целями – вплоть до смены режима в Иране.

На ошибках учатся?

Постоянные опасения американской интервенции объясняют – по крайней мере частично – последовательную поддержку, которую СССР продолжал оказывать исламскому режиму, даже когда это, казалось бы, противоречило не только идеологическим, но и прагматическим соображениям. Генералы всегда готовятся к предыдущей войне. Тема событий 1953 г. и переворота, осуществленного британскими и американскими спецслужбами против правительства Мохаммеда Моссадыка, постоянно появлялась на страницах советской прессы и аналитики. Советские руководители рассматривали поведение своих предшественников в 1953 г. как непростительную ошибку. Вместо того чтобы вмешаться и поддержать антиимпериалистическое, пусть и не просоветское, правительство Моссадыка, Советский Союз остался наблюдателем в ситуации, когда США удалось защитить свои геополитические интересы в Иране. Эта ошибка была признана и непублично осуждена еще в хрущёвские времена. И теперь, когда в Иране вновь установилось не просоветское, но антиимпериалистическое правительство, Москва стремилась не повторить эту ошибку.

Однако эти голоса почти не были услышаны людьми, принимавшими решения. На фоне афганских событий, внутриполитического кризиса, в который начал входить Советский Союз, иранская проблема, а вместе с ней и проблема изучения политического ислама, по сути, исчезли из повестки дня. Таким образом, когда в Лысебю Анатолий Добрынин говорил об отсутствии в советском руководстве дискуссии об исламском фундаментализме и самого такого понятия, он не лукавил – лидеры СССР не захотели увидеть эту проблему, оставив ее решение своим последователям.

Данный материал представляет собой сокращенный вариант статьи, опубликованной по-английски в третьем номере журнала Russia in Global Affairs за 2018 год.

Читайте также: