Андрей иванов харбинские мотыльки кратко
Обновлено: 02.07.2024
Рецензии, отзывы:
"Новое произведение Андрея Иванова рассказывает о русских в Эстонии времен Первой Республики, чему предшествовала долгая кропотливая работа с архивными материалами. Писателю было важно воссоздать аутентичную атмосферу того времени, чтобы Таллинн и населявшие его горожане выглядели как можно более достоверно. Для этого пришлось изучить топографию Ревеля и обширный биографический корпус текстов.
В результате писатель живописует портреты представителей разных слоев общества: художники, писатели, политики, общественные деятели, актеры… В тексте появляются улицы и памятники того времени. Указаны популярные увеселительные заведения. Но что самое важное – Андрей Иванов попытался передать тревоги прошлого, которое уложилось в отрезок между двумя Мировыми войнами – это и политические дискуссии, и вопросы трудоустройства, и сфера образования".
"Борис Ребров, главный герой романа, живёт так, точно каждый день может оказаться последним. Насыщенно. Напряжённо.
Молодой фотохудожник, собирающий коллажи, проживает на наших глазах двадцать трудных, губительных лет – с 1920-го по 1940-ой. Судьба занесла Реброва в провинциальную Эстонию, разваливающуюся от избытка свободы и незнания что с этой свободой делать.
Беженец с нансеновским паспортом в кармане, Ребров мотается по Таллину и Тарту, влипая в истории разной степени выразительности, выживает как умеет. И в этом, кстати, весьма похож на Эстонию, ставшую приютом для странных людей.
В конце романа Ребров тайно бежит от преследования большевиков, занявших Прибалтику в канун Великой Отечественной. Нанимает у контрабандистов лодку до Швеции. Рассеивается в утреннем тумане".
Об авторе: Андрей Иванов родился в Таллине в 1971 году. Работал на судоремонтном заводе сварщиком. Окончил Таллиннский педагогический институт. Работал сторожем и дворником. 5 лет жил в Скандинавии. Работал в различных интернациональных телефонных центрах. Издается с 2007 года.
А как точно переданы образы (именно образы) самих эмигрантов – они постоянно говорят - то о конце, о о великом начале, но не могут (или не хотят?) найти работу, они все время переживают, но язык страны, принявшей их, не учат. Они слепы, амбициозны, горды. ОНи все время чего-то ждут-ждут-ждут, но совершенно дезориентированы. Эта дезориентация выливается в невнятные организации, кружки, путание с сомнительными дельцами, в болезни, бред и медленное, но неуклонное падение – смерть, безумие, побег. Но куда не беги, с собой ты всегда берешь себя.
По серьезности, тону, ответственности, по прекрасному слогу (как вам нравится словечко "огонорариться"?) по проделанной работе, по виртуозности вырисовки персонажей и атмосферы, по какой-то внутренней напряженности, читающейся между строк "Харбинские мотыльки" – одно из лучших произведений этого года и есть очень немалая вероятность, что оно останется на литературной карте, не пройдет и не забудется.
И да, именно этому роману мы с Кролем бы и отдали Букер.
"Мой отец стремился прославиться любым способом. Проиграться в карты, да так, чтоб все сразу: и шахты, и лошадей, и фамильное поместье — все! Чтобы затем отыграться и спасти честь! Он мечтал, чтоб о нем писали в газетах. Он жаждал странной популярности. Затеял строительство самой высокой колокольни, которая рухнула, недостроенная и наполовину. Все бросил. Летал на воздушном шаре. Искал на Урале чудо-самородок. Отливал мортиры. В конце концов подорвался на бочке с порохом.
Он все время старался всех удивить какой-нибудь выходкой. — Промокнул платком губы. — Он совершенно не умел скучать. Вот в чем беда: в России не умеют скучать. Так и не научились. Обязательно надо что-нибудь выдумать. Пусть хоть дом твой провалится, только бы об этом наутро говорили. Видите, нам важно, чтоб о нас говорили."
Читать это произведение - тяжелая работа. Повествование вязкое и тягучее, нафаршировано бесконечный потоком пустословия. Тест изобилует избыточным количество второстепенных персонажей каких-то полусонных, вялых, апатичных особей обоего пола, которые бессмысленно копошатся в сюжете словно насекомые. Эти бледные тени людей совершают какие-то бессмысленные мысле- и телодвижения. Такой вид словно они медленно умирают. Наверное, кому-то будет интересен исторический фон, который в данном романе неотделим от сюжета. Это Эстония между двух мировых войн. В первую очередь эмигрантская среда. Люди, которых по тем или иным причинам вынесло из России после революции и гражданской войны.
на всё есть моё мнение
20 декабря 2017 г. 18:56
Роман Иванова написан в 2013 году и главной темой, вынесенной в аннотацию, является потеря корней и самоидентификация героя. И хотя действие разворачивается в Ревеле 20-х годов прошлого века, возникает чувство, что этот роман написан про сегодня.
Андрей Иванов сам родом из Таллина, и судя по его биографии, тема ненужности и скитаний в поисках даже не своего места, но банального пропитания, это лейтмотив его жизни в определенный период его прошлого.
Борис Ребров, герой Харбинских мотыльков, с какой стороны при чтении к нему не подступись, он тотально одинок. Профессией его, а он художник и фотограф, на масло на хлебе не очень-то в смутное время и заработаешь, в страну он приехал чужую, а на месте его родины разрастается чудовищный социальный эксперимент. Люди, в которых можно найти опору и…
ни разу не эксперт
30 сентября 2017 г. 15:51
4 Невыносимая бессмысленность бытия
После октября 1917-го года (чуть не написала 2017-го, нет на меня дедушки Фрейда) непросто было бы найти на карте место, где бы ни оказалось трепещущего роя людей-мотыльков, покинувших Россию. И пусть название не вводит вас в заблуждение, речь пойдет…
Диванный эксперт Лайвлиба
2 октября 2017 г. 16:54
4 Самба лилового мотылька
Мир показал пятак свиной, Мир обернулся войной. Пожар, потоп и кровь, и гной, А ты стоял к нему спиной И тупо пил очередной Маленький двойной.
Что будет, если на человека надеть шоры, обоссать и поджечь? Правильно, он сначала не почувствует, а потом побежит, размахивая руками, но не к реке, потому что не видит её. И не упадёт на землю, чтобы сбить пламя, катаясь, потому что у него мозгов не хватает. Вот так и главный герой книги Борис Ребров никак не может определиться, где он, что делать и почему вокруг так липко. Да, он в паутине, но не в Харбине, а в Ревеле, что потом станет Таллинном. Кокаин и домашнее вино помогают ему меньше видеть и слышать, а воспоминания о счастливом дореволюционном детстве - в присутствии отсутствовать. Не было ни единой важной вещи, замеченной им самим (кроме…
28 августа 2017 г. 13:18
4 Беженцы вавилонской башни
. видел в цирке всадника с обезьянкой на плечах, всаднику хоть бы что, скачет и скачет, а ее трясет, подбрасывает, зубы бедняжка скалит, вверх тормашками летит, ухватится, повиснет, ничего не понимает, где верх, где низ… Вот так и русский эмигрант.
Эмиграция без пафоса и иллюзий. Трагикомедия с цеппелинами на заднем плане, фантасмагория паропанка, беспощадный абсурд реализма. Бесприютность быта и души. Ярчайший образ вавилонской башни - творения жизни главного героя, художника Бориса Реброва, - мне кажется, после его описания можно ничего больше не говорить. Вавилонское столпотворение, хаос беженства, потеря языка, детской веры в Бога и взрослой - в свою страну, разверстая бездна под ногами. Возведенный на полпути к небу привычный быт обрушивается - и перед нами сам процесс падения. С…
31 августа 2017 г. 06:20
3 думал Китай, оказалась Прибалтика
Жизнь после революции – это совсем другая, грустная история. Люди, которые потеряли родство со страной, но хотели удержать эту связь, восстановить ее. Вернуться нельзя. Но любить Родину не запрещено. Каждый ищет в этом свой путь., какое-то спасение чтобы не раствориться. Главному герою все равно, он не привязан к России и ему от этого легче. Он видит все со стороны и обозревает и понимает эти последние вздохи и конвульсии эмиграции. У него своя жизнь, в которой он что-то пытается изменить в жизни других и спасти их. Я знаком с людьми, чьи деды и бабки бежали в волне эмиграции после революции -это другие люди. Они сопоставляют себя с той страной в которой живут. И кто сейчас вспомнит что чувствовали их предки 100 лет назад. И зачем? Надо сказать, пару слов про фашизм. Часть людей видела…
99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.
Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Харбинские мотыльки"
Описание и краткое содержание "Харбинские мотыльки" читать бесплатно онлайн.
Харбинские мотыльки — это 20 лет жизни художника Бориса Реброва, который вместе с армией Юденича семнадцатилетним юношей покидает Россию. По пути в Ревель он теряет семью, пытается найти себя в чужой стране, работает в фотоателье, ведет дневник, пишет картины и незаметно оказывается вовлеченным в деятельность русской фашистской партии.
Как рыбы попадаются в пагубную сеть, и как птицы запутываются в силках, так сыны человеческие уловляются в бедственное время, когда оно неожиданно находит на них.
Терниковский пригласил Бориса в театр, усадил в кресло, влез на сцену и начал орать:
— Посмотрите вокруг себя! Оглянитесь! Кого вы видите? Никого! Пустой зал. Пустые стулья! Как вы думаете, кто меня может поддержать? Все делаю один! Понимаете? Без какой-либо поддержки со стороны, выстраиваю крепость и веду в одиночку войну — безвозмездно! Не за какие-нибудь кресты на грудь или шведские кроны! Нет! Просто так? Тоже нет! Веду войну за Россию! Понимаете? Без России мы — ничто! Пустой звук! Дырка от бублика! Я тут на этой сцене заявляю вам, что в моей редакции, как в штабе армии, все нацелено на то, чтобы спасти великую империю, пока ее окончательно не растащили большевистские крысы! За Великого Князя Николая Николаевича, ура!
Спрыгнул со сцены, отдышался в лицо оглушенному художнику, сказал:
— Конечно, премьера состоится 24-го. Чуете рифму чисел? 24-е апреля 1924. Я все продумал. Лучшего дня по астрологическим расчетам и не найти. Для премьеры в этом году самый подходящий день. Нумерация — это очень важно, молодой человек. Числа — в них успех!
— Как-то неожиданно, — подкашливая в кулак, проговорил тихим голосом Борис.
— А что, вас за месяц надо предупреждать? Вы слишком заняты? Много заказов? Не умеете по ночам работать? Забыли, как это делается? Вы художник или не художник?
— Так в чем дело, молодой человек? В вас должно вдохновение бить ключом! Разве вы не испытали сейчас вдохновения? Глядя на меня, не испытали? Я вас спрашиваю…
Борис кивнул и спросил:
— А над декорациями не надо поработать?
— Что? — насупился драматург. — Над декорациями? Какими декорациями? Там нет декораций! Вы что, не понимаете? Пьеса современная, о сегодняшнем, о наболевшем, об эмигрантах. Какие к черту декорации? Все будет так, как есть: стол, стулья, дверь, окно. Помещение моей редакции, понимаете? Вы были у меня? — Художник кивнул. — Так что вы спрашиваете? Сами видели: у меня ничего нет. Обыкновенное помещение. Никаких декораций. Никаких костюмов. Мы ничего не изображаем. Играем самих себя. Таков наш путь.
Борис извинился, попросил — если можно — пьесу почитать.
— На всякий случай… Чтоб точнее вышло…
— А так не можете?
— Так в чем дело, молодой человек? Рисуйте афишу так, без задержки. Пьеса — сто страниц! Вы что, за ночь прочтете? Слушайте, нарисуйте на афише российский герб и аэроплан! Сможете?
— Смогу, но все-таки было бы лучше прочитать…
Драматург вздыхал, охал, мял лицо, прохаживался, держась за спину, попросил прийти к нему в редакцию.
— Завтра, — сказал он, — только не позже пяти.
Борис закончил пораньше в ателье, пришел в редакцию без четверти пять. Ему открыла местами напудренная секретарша.
— А его нет, — сказала она, продолжая пудриться при нем, — и не будет.
— А мне не оставляли пьесу?
— Нет, — сказала секретарша, захлопнула пудреницу, окатила художника презрением с ног до головы и грозно добавила: — Никому ничего не оставляли!
Обескураженный, Борис поплелся к себе, на ходу придумывал афишу: аэроплан — герб, — все это как-то…
Случайно увидел Терниковского. Он стоял посередине улицы Яани в распахнутом плаще и отчаянно жестикулировал, пытаясь остановить извозчика. Лошадь ржала и неслась, будто в хохоте убегая от драматурга. Катился трамвай. Трещал с переливами тормоз. Стекла сверкали. Терниковский выругался и впрыгнул в трамвай. Художник за ним.
— Хотелось бы почитать… понять, о чем пьеса.
— Как это о чем?! Я же вам говорю! О нашем положении вещей! О сегодняшнем! О наболевшем!
— Действуйте! — И вытолкнул художника из трамвая.
В антракте Лева шептал Борису:
— Все тут. Сегодня все пришли. Сколько народу! Ты подумай, сколько народу пришло смотреть эту чепуху!
Люди прохаживались и вполголоса переговаривались:
— А сколько отделений?
Во втором действии Борис с изумлением узнал себя в сумасшедшем актере по прозвищу Чацкий.
Элеонора: Господин Терн, к вам художник!
Терн: Пусть войдет!
Вошел Чацкий. Шляпа в руках. На цыпочках. Скрипнул. Присел на краешек стула.
Терн: Так вы художник?
Художник: Да, художник.
Терн: Вы еще и рисуете? А мне сказали, что вы — фотограф.
Художник: Да, фотограф.
Борис вдруг понял, что разыгрывается сцена их знакомства. Все было совсем не так…
Николай Трофимович дал Борису адрес редакции Терниковского. На Ратушной, на третьем этаже. Каменная темная лестница. Стояли какие-то люди, говорили вполголоса. Редакция оказалась не настоящая, какую себе представлял Борис, а обыкновенная небольшая квартирка, обставленная как попало. Секретарша сказала, что его ждут, постучала в комнату к редактору, объявила, что пришел художник, втолкнула в тесную комнату, захлопнула дверь. Зашторенные окна, тусклая лампа. Ушиб колено о табурет.
— А что, вы еще и рисуете? — спросил Терниковский.
— А Николай Трофимович мне говорил, что вы — фотограф, в ателье работаете.
— А, у Тидельманна! На каком языке он с вами говорит?
— Значит, умеете. Старый черт прекрасно знает русский, прекрасно! Учтите на всякий случай.
Читайте также: