Анчугов и гладков против российской федерации кратко
Обновлено: 07.07.2024
Сначала о сути самого дела. В 2007 году двое граждан России Сергей Борисович Анчугов, приговорённый к смертной казни за убийство и грабёж, и Владимир Михайлович Гладков, приговорённый к смертной казни [1] за убийство и участие в организованном преступном сообществе, обратились в Европейский суд по правам человека с требованием признать, что Российская Федерация нарушила их права по Конвенции о защите прав и основных свобод человека 1950 года (известной как Европейская конвенция по правам человека, далее - ЕКПЧ).[2] Убийцы утверждали в своей жалобе, что статья 32 Конституции РФ не соответствует положениям статьи 3 Протокола I к Конвенции.
4 июля палата [3] Европейского суда по правам человека вынесла своё решение по делу. Суд заявил, что Россия нарушила Европейскую конвенцию и должна изменить своё законодательство таким образом, чтобы обеспечить право голосования всем гражданам страны.
Во-первых, следует обратить внимание на то, что в Европейской конвенции о праве заключенных на голосование прямым образом ничего не сказано. Это означает, что суд мог дать только толкование правовым нормам, а это уже открывает возможность для манипуляций.
Во-вторых, заключённые не имеют права на голосование не только в России.[4] Из сорока трёх стран-членов Совета Европы более половины (двадцать четыре страны) заключённых избирательных прав лишают.[5] Разница между ними может заключаться только в том, происходит ли это автоматически, либо это решает суд в каждом конкретном случае. Лишь 19 стран Совета Европы ограничений на избирательные права заключённых не налагают. Здесь возникает несколько вопросов. Например, вопрос о том, как можно было истолковать Европейскую конвенцию таким образом, чтобы прийти к выводу, который противоречит позиции большинства государств-членов этой конвенции? Совершенно ясно, что судьи не являются нормотворцами. Ясно и другое – любое толкование имеет свои пределы, и оно не может искажать имеющиеся нормы права. Однако перед нами именно пример попытки создать новую норму права под видом толкования. Возникает ещё один вопрос: насколько правомерно, что ряд судей заявили о том, что заключённые не могут быть ограничены в избирательных правах, хотя в государствах гражданства этих самых судей заключенные голосовать не могут. А ведь именно это и произошло: судьи из Эстонии, Греции и Мальты, в которых заключённые лишаются права голосовать, указали России, что она этого делать не имеет права! [6]
Наконец, последнее и главное обстоятельство заключается в том, что в деле Хёрста (которое формально стало как бы основой для вынесения решения Европейским судом в отношении России) суд рассматривал на соответствие Европейской конвенции текущее законодательство Британии. За пятнадцать лет участия России в ЕКПЧ (и, соответственно, в деятельности Европейского суда по правам человека) суд выносил свой вердикт о несоответствии нормам конвенции десятков нормативных актов Российской Федерации. Однако впервые суд вынес своё решение о несоответствии конвенции Конституции России.
Подобного рода решение является не чем иным, как правовой агрессией против России. Есть веские основания полагать, что это решение является первым шагом к дальнейшему разрушению правовой системы России. Предлог прав человека для подрыва правовой системы - давно отработанная тактика.
Для того чтобы убедиться в том, что имело место именно агрессия, а не обычное судебное решение, посмотрим, какова была аргументация суда.
Итак, Европейский суд признал, что в правовой системе России высшим источником прав является международный договор. Но, может быть, это действительно так? Может быть, наша конституция даёт такие основания? Нет, такой вывод ошибочен. Статья 15 прямо и недвусмысленно устанавливает, что Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Высшую юридическую силу в России имеет Конституция России, а не международный договор. Однако Европейский суд по правам человека утверждает иное.
Дело двух убийц против Российской Федерации – это, пожалуй, самое важное дело, которое когда-либо рассматривалось Европейским судом в отношении России. Это дело о государственном суверенитете России. И о правовой агрессии против России…
[1] Обоим осуждённым смертная казнь была заменена на лишение свободы на срок 15 лет. Один из осуждённых был досрочно освобождён после 10 лет отбывания наказания.
[3] В состав палаты входили семь судей из Норвегии, Греции, Эстонии, Македонии, Хорватии и Российской Федерации. Председательствовала судья из Монако.
[4] Великобритания даже после вынесения Европейским судом решения по делу Хёрста всё ещё сопротивляется и отказывается выполнить его полностью. Всё это происходит на фоне откровенного шантажа, предпринимаемого Судом, который намекает, что если британские власти не выполнят решение Суда в полной мере, они начнут назначать огромные суммы компенсации по двум с половиной тысячам (!) аналогичных исков от других британцев, что станет серьёзным ударом по британской казне.
[5] Это Армения, Болгария, Эстония, Грузия, Венгрия, Россия, Великобритания, Австрия, Бельгия, Босния, Франция, Германия, Греция, Италия, Люксембург, мальта, Монако, Нидерланды, Польша, Португалия, Румыния, Сан Марино, Словакия и Турция.
[6] Впрочем, нельзя не упомянуть и другой факт: решение Суда было принято единогласно. Это означает, что и российский судья Дмитрий Дедов проголосовал за него. Конечно, формально судьи Европейского суда по правам человека представляют не государства, а себя самих в личном качестве. Однако нельзя забывать, что кандидатуры в Суд представляются государствами и эти кандидаты, а затем судьи не должны забывать, что они несут ответственность если не перед правительством, то перед народом. В связи с голосованием судьи Дедова не может не возникнуть вопроса: почему мнение Д.Дедова должно стать более значимым, чем мнение миллионов граждан России, проголосовавших за Конституцию России. А ведь речь идёт именно о мнении, а не о применении ясно выраженной нормы.
[8] В отличие от малой палаты, в составе семи человек, в Большую палату входят все судьи. Решения Большой палаты являются окончательными.
** "Голос Америки", "Idel.Реалии", Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Телеканал Настоящее Время, Татаро-башкирская служба Радио Свобода (Azatliq Radiosi), Радио Свободная Европа/Радио Свобода (PCE/PC), "Сибирь.Реалии" - СМИ, признанные иностранным агентом по решению Министерства юстиции РФ.
Точка зрения редакции сайта может не совпадать с точкой зрения авторов статей.
Семицветов: Этот тип замахнулся на самое святое, что у нас есть. На Конституцию!
Продолжаю серию публикаций о конфликтах между решениями ЕСПЧ и национальным правом.
Дело Гёргюлю было разрешено мирно благодаря взвешенной позиции Конституционного Суда Германии. Дело Маркина рассматривается сейчас российским КС; в принципе оно тоже может быть легко разрешено ко всеобщему удовольствию, поскольку не ставит сколько-нибудь серьезных правовых проблем. В британском деле Херста конфликт продолжает развиваться; он вполне может закончиться выходом Великобритании из Европейской Конвенции, а то и полным развалом всей общеевропейской системы защиты прав человека.
Здесь мы рассмотрим дело Анчугова-Гладкова. По сравнению с этим делом пресловутое дело Маркина может показаться детсадовской задачкой, ведь в деле Анчугова-Гладкова ЕСПЧ признал противоречащим Конвенции по правам человека положение самой российской Конституции. Должна ли Россия в очередной раз переписать свою Конституцию, на этот раз по указке ЕСПЧ, или же лучше вообще выйти из Европейской Конвенции и из Совета Европы?
З/к требуют избирательных прав
После дела Херста решение ЕСПЧ в аналогичном, в общем-то, деле Анчугова-Гладкова от 2013 года вряд ли можно назвать неожиданным. Однако для России это решение стало крайне неприятным: ведь речь шла о самой российской Конституции.
Решение ЕСПЧ (2013)
Каждый из заявителей обратился с жалобой в ЕСПЧ (2004 и 2005 гг.). В 2013г. Суд принял решение в пользу заявителей (хотя на момент написания статьи остается принципиальная возможность пересмотра его Большой палатой).[4]
Обсуждая вопрос приемлемости жалобы, ЕСПЧ отверг аргумент России, что Конституция РФ имеет приоритет перед международными соглашениями РФ, а потому ЕСПЧ не имеет компетенции рассматривать положения Конституции РФ на предмет их соответствия Конвенции. Суд указал, что Россия, ратифицируя Конвенцию, приняла на себя обязательство обеспечить каждому, находящемуся под ее юрисдикцией, соответствующие права и свободы, а также признала компетенцию ЕСПЧ выносить решения об исполнении или неисполнении Россией этого обязательства. Речь в деле идет не об абстрактном несоответствии Конституции и Конвенции, а о конкретном нарушении конвенциональных прав заявителей.[5] Заметим, что ЕСПЧ не в первый раз оценивает конституцию страны-участницы на предмет соответствия Конвенции.
При обсуждении вопроса по существу Россия, помимо прочего, прибегла к довольно неожиданному аргументу. Согласно ее позиции, запрет на голосование для заключенных отчасти объясняется тем, что на выбор заключенных могут влиять неформальные лидеры преступного мира (а заявители на это возражали, что криминальные лидеры могут оказывать влияние и на тех, кто находится на свободе).[6] Увы, на Суд этот аргумент, похоже, не произвел впечатления.
Повторив вкратце все те аргументы, которые уже звучали в деле Херста, ЕСПЧ вынес решение в пользу заявителей, хотя и отказался возмещать им ущерб, заявив, что само признание нарушения, совершенного Россией, является достаточным для удовлетворения заявителей, а требований о возмещении судебных расходов они не заявляли. Решение было принято единогласно, включая голос судьи от России Дмитрия Дедова.
Что делать?
Теперь остановимся и осмыслим произошедшее. Если в деле Маркина правовая ситуация для России сложилась довольно тяжелая, то в деле Анчугова-Гладкова она почти катастрофическая. ЕСПЧ признал не соответствующим требованиям Конвенции не просто российское судебное решение или закон, а положение самой Конституции РФ, притом из той ее части, которую вообще нельзя изменить без принятия новой Конституции.
Большинство соображений, обсуждавшихся нами в разделе о деле Херста, вполне применимы и в данном случае, и повторять их мы не будем. Как и в деле Херста, можно заключить, что ЕСПЧ имел полномочия для принятия такого решения, но мудрость этого решения как минимум сомнительна.
Однако судебное решение есть судебное решение. Его исполнение является международным обязательством России. В конце концов, так ли много решают голоса заключенных? Стоит ли России конфликтовать с Советом Европы по этому поводу? А ведь дело Херста показывает, что Совет Европы настроен здесь весьма решительно. Пока что в отношении России не было принято пилотного постановления по данному вопросу, но, похоже, за этим дело не станет.
Нет сомнений, что в целом участие в Конвенции приносит большую пользу российским гражданам и российскому праву а, следовательно, России в целом. По балансу выгод и издержек автору представляется, что и в этом случае для России было бы неплохо исполнить свои международные обязательства, пусть даже требования ЕСПЧ здесь представляются не вполне разумными. Но вот вопрос – как? Сценарий с принятием новой Конституции ради исполнения решения Суда по далеко не самому важному вопросу в области прав человека представляется совершенно фантастическим. Каким же образом в такой ситуации Россия может выполнить требование Суда?
Следует, впрочем, учитывать, что в конституционном праве истолкование конституционных норм вопреки их буквальному смыслу – дело совершенно обычное, причем не только в России. В США, например, права человека декларируются в Конституции в безусловной и безоговорочной форме, но в действительности ограничения на них существуют – что представляется неизбежным следствием соображений здравого смысла, – и устанавливаются они судебной практикой, прежде всего решениями Верховного Суда США.[10]
Что касается России, то, например, статья 31 Конституции предоставляет гражданам России безусловное (судя по тексту статьи) право проведения мирных митингов и демонстраций. Тем не менее мирные митинги и демонстрации регулярно запрещаются, а иногда и разгоняются.
Возникает вопрос, если соображения баланса прав и законных интересов могут использоваться для ограничения конституционных прав граждан, нельзя ли использовать аналогичные соображения и для расширения таких прав, в данном случае прав заключенных? Конечно, следует признать, что подобная аргументация имеет довольно зыбкие основания и может приобрести некоторую убедительность лишь после появления в акте КС. Примерно это, собственно, и предлагает ЕСПЧ.
Заключение
Так или иначе, Конституционному Суду придется проявить поистине чудеса такта, рассудительности и юридической техники, если он пожелает принять по этому вопросу решение, удовлетворяющее как требованиям ЕСПЧ, так и интересам России, а также правовой логике. В свое время Конституционному Суду Германии в деле Гергюлю подобное удалось. Однако перед КС РФ стоит несравненно более сложная проблема, ведь речь идет о прямом конфликте Конвенции (в интерпретации ЕСПЧ) и Конституции РФ (в буквальной интерпретации).
Реальной альтернативой исполнению решения ЕСПЧ является лишь выход из Европейской Конвенции по правам человека, а значит, видимо, и из Совета Европы. По балансу выгод и издержек для России такой исход дела представляется крайне нежелательным.
Отметим, что в отличие от дела Маркина, гораздо более проблемное, в принципе, решение ЕСПЧ в деле Анчугова-Гладкова не вызвало шквала критики со стороны государственных органов России (во всяком случае – пока). По-видимому, остается надежда, что в этом деле будет найдено какое-то компромиссное решение.
19 апреля 2016 года Конституционный Суд России огласил постановление по делу о возможности исполнения постановления Европейского суда по правам человека по делу "Анчугов и Гладков против России".
Решением Европейского суда по правам человека от 4 июля 2013 года была удовлетворена жалоба граждан России Сергея Анчугова и Владимира Гладкова, которые жаловались, что во время отбытия наказания в виде 15 лет лишения свободы они были лишены права голоса на выборах, поскольку в соответствии с положениями российской Конституции (статья 32) "не имеют права избирать и быть избранными граждане, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда" .
Европейский суд признал, что автоматическое полное недифференциированное лишение всех лиц, осужденных к лишению свободы, права голосовать, без какой бы то ни было градации в зависимости, например, от тяжести совершенного преступления, является нарушением статьи статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции (право на свободные выборы). Суд, в частности, указал: "в целях обеспечения прав, гарантированных статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции, государства-участники могут либо предоставить судам определение пропорциональности меры, ограничивающей право осужденных заключенных на участие в голосовании, или включить в законодательство положения, определяющие обстоятельства, при которых должна применяться такая мера.
С учетом современной пенитенциарной политики и текущих стандартов прав человека должны быть приведены уважительные и убедительные причины в оправдание сохранения столь общего ограничения прав заключенных на голосование как предусмотренного частью 3 статьи 32 Конституции России" (п. 103 постановления ЕСПЧ).
Для справки: После ряда постановлений Европейского суда по правам человека, в которых устанавливалось нарушение прав человека в связи с наличием в российском законодательстве положений, не соответствующих Конвенции о защите прав человека, а также в связи с концептуальными расхождениями позиций ЕСПЧ и Конституционного Суда РФ, ранее принявшего постановления по таким делам, в среде российских политиков резко возросла критика ЕСПЧ и обострилось обсуждение проблемы вмешательства ЕСПЧ в суверенные дела России. Дело Анчугов и Гладков является одним из примеров случаев наиболее очевидного расхождения с положениями Конституции Российской Федерации позиций Европейского суда по правам человека.
В юридическом аспекте эта тема – так называемая коллизия между верховенством Конституции РФ и международными обязательствами России по соблюдению международных договоров – нашла свое отражение при подаче в 2015 году депутатами Государственной Думы запроса в Конституционный Суд РФ.
Во исполнение этого постановления законодатель принял дополнения в федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде РФ", наделив Конституционный Суд полномочиями по рассмотрению дел о разрешении вопроса о возможности исполнения решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека.
В запросе в Конституционный Суд РФ Министерство юстиции РФ, опираясь на заключение Центризбиркома, просило признать невозможность исполнения постановления ЕСПЧ в соответствии с Конституцией РФ. Предоставление права голоса осужденным, находящимся в местах лишения свободы, по мнению авторов запроса, вступает в противоречие с частью 3 статьи 32 Конституции РФ. Учитывая высшую юридическую силу Конституции РФ и ее приоритет над любыми правовыми актами, исполнение постановления ЕСПЧ по делу Анчугова и Гладкова следует признать невозможным, — указывали представители Министерства юстиции РФ.
Конституционный Суд РФ признал невозможным исполнение постановления ЕСПЧ в части общих мер, предполагающих внесение в российское законодательство изменений, которые позволили бы ограничивать в избирательных правах не всех осужденных, содержащихся в местах лишения свободы.
При этом КС признал возможным и реализуемым в российском законодательстве и судебной практике исполнение постановления ЕСПЧ в части мер общего характера, направленных на обеспечение справедливости, соразмерности и дифференцированности применения ограничений избирательных прав осужденных (заключенных). В соответствии с российским законодательством исключается лишение свободы за преступления небольшой силы тяжести, то есть лишение права голоса для осужденных в этих случаях не происходит.
КС отметил, что федеральный законодатель не лишен возможности оптимизировать систему уголовных наказаний, в том числе посредством перевода отдельных режимов отбывания лишения свободы в альтернативные виды наказаний, хотя и связанные с принудительным ограничением свободы, но не влекущие ограничения избирательных прав. Законодатель может, к примеру, выделить отбывание срока в колонии-поселении в отдельный вид наказания и назвать его не лишением свободы, а ограничением свободы – на этих осужденных запрет на участие в голосовании распространяться не будет.
Уполномоченный по правам человека в Свердловской области Т.Г. Мерзлякова 21 апреля посетила ГБПОУ СО "Уральский техникум "Риф
Ассоциации жертв политических репрессий Свердловской области исполнилось 25 лет.
В церемонии открытия VI-й ежегодной ярмарки-выставки продукции, производимой исправительными учреждениями ГУФСИН России по Св
Конституционный суд впервые рассмотрел запрос о возможности неисполнения решения ЕСПЧ. Минюст обратился с таким запросом по делу "Анчугов и Гладков против России". Речь идет об отсутствии избирательных прав у российских заключенных, отбывающих по приговору суда наказание в виде лишения свободы. Заявители по делу в ЕСПЧ и их защитники даже пытались апеллировать к фигуре Владимира Путина.
Новый закон
В декабре 2015 года в России приняли закон, согласно которому Конституционный Суд наделили правом оценивать возможность исполнения в России решений международных органов по защите прав и свобод человека. В первую очередь, речь идет о Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ) и других международных судах. Нормативно-правовым актом предусматривается право КС выносить решения о невозможности реализации постановлений международных судов, если судьи КС сочтут эти решения противоречащими Основному закону РФ.
Вокруг закона разгорелась дискуссия: глава комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и госстроительству Андрей Клишас пытался успокоить критиков: "С принятием этого закона исполнительная власть не сможет самостоятельно решать вопрос, исполнять или не исполнять то или иное решение. Она должна будет обратиться в КС как в высший судебный орган конституционного контроля с соответствующим запросом на предмет того, есть ли противоречие Конституции или нет и видит ли КС какие-то возможности для исполнения этого решения".
В начале февраля 2016 года в Конституционный Суд поступил первый запрос о возможности неисполнения решения ЕСПЧ. Министерство юстиции, основываясь на заключении Центризбиркома, попросило суд признать невозможным исполнение постановления ЕСПЧ по делу "Анчугов и Гладков против России" от 4 июля 2013 года. Страсбургский суд признал нарушение российскими властями ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующей право на свободные выборы. Исходя из позиции ЕСПЧ, в ч. 3 ст. 32 Конституции РФ закреплено ограничение избирательных прав, которое носит абсолютный, автоматический и недифференцированный характер. Данная норма лишает права голоса всех лиц, отбывающих наказание путем лишения свободы по приговору суда, в течение всего срока наказания. ЕСПЧ указал на необходимость обеспечить в РФ участие заключенных в выборах, отталкиваясь от положений Конвенции.
"Решения ЕСПЧ имеют силу нормативных актов третьего уровня"
Уполномоченный РФ при ЕСПЧ, заместитель Министра юстиции Георгий Матюшкин акцентировал внимание в своей речи на неправомерном затрагивании норм Конституции РФ решением ЕСПЧ. Кроме того, он отметил, что Европейская конвенция не устанавливает абсолютного избирательного права, а закрепляет лишь общие положения о свободных выборах и свободном волеизъявлении, следовательно, ЕСПЧ применил неверную трактовку положений конвенции. Матюшкин усмотрел в решении Европейского суда попытку прямого ограничения суверенитета России.
Михаил Барщевский, полномочный представитель правительства в КС, посчитал данное дело легким:
– Студент второго курса, прошедший курс ТГП, может решить его, потому что еще на 1 курсе студенты юрфаков изучают нормативные акты разного уровня. Нижестоящий акт не может противоречить вышестоящему – это аксиома. Решения ЕСПЧ имеют силу нормативных актов третьего уровня. Не может нормативный акт третьего уровня противоречить первому и второму. Это противоречит не просто арифметике, а логике, – пояснил он.
Председатель Конституционного суда Валерий Зорькин в этот момент вспомнил историю про ученого Льва Ландау:
– Ландау когда-то спросил своего ученика: "О какой математике ты говоришь? Есть ведь еще и математика Лобачевского". Математика бывает разной, – намекнул председатель КС.
– Хорошо, что мы с вами исповедаем одну математику, – заметил Барщевский.
Тут же полномочному представителю Правительства счел нужным задать вопрос судья КС Николай Бонадрь:
– Теперь по программе третьего или даже четвертого курса юрфака хотелось бы услышать разъяснение – соответствует ли принятое ЕСПЧ решение объему компетенции суда?
– Зря вы меня об этом спросили. По сути, я не уверен, что всех заключенных нужно лишать избирательного права. Но ЕСПЧ, с моей точки зрения, трактовал в этом деле не европейскую конвенцию, а Конституцию России. Они не могут этого делать ни с одной Конституцией, – пояснил Барщевский.
– Зачет вам, – произнес Бондарь, посмешив присутствующих и самого Барщевского.
"Люди в колониях – это настоящие патриоты нашей Родины"
Заявители по делу, рассмотреному в ЕСПЧ, вместе со своими защитниками пытались апеллировать к фигуре действующего президента РФ.
Сергей Анчугов сослался на слова Путина о том, что изменения Конституции возможны, когда их диктует сама жизнь. В то же время он пояснил об отсутствии с его стороны конкретного требования изменения Конституции, если проблему можно решить через интерпретацию указанных норм.
– Человек, лишенный свободы, у нас равен иностранцу – по сути, лишается гражданства, не имея избирательных прав. У человека с двойным гражданством больше прав, чем у гражданина России, – утверждал Анчугов.
Судья Сергей Князев поинтересовался у заявителя, кого он считает нужным допускать, а кого не допускать до выборов, с учетом позиции ЕСПЧ, что не все могут участвовать в избирательном процессе. Анчугов решил, что права голоса должны лишаться только осужденные на пожизненный срок.
Сергей Клещев, адвокат Михаила Гладкова подробно анализировал положения Конституции, которым, по его мнению, противоречит запрет права заключенных на голосование. Но периодически он отходил в своей речи от правовых аспектов и обращался к бытовым наблюдениям: "Посмотрите на этих людей, у них наколок нет, иных правонарушений после своего освобождения они не совершали, в наше общество достойно влились. Я не знаю, что у них в душе и голове, но они явно думающие и болеющие за судьбу нашей Родины люди".
– Люди в колониях – это настоящие патриоты нашей Родины, они поддерживают Владимира Путина, восторгаются его умом, смелостью, выражают радость, что с нашей страной теперь считаются в мире. В местах лишения свободы гораздо больше патриотов, чем в оппозиции, – не останавливался адвокат.
В какой-то момент Зорькин все же указал Клещеву на недопустимость таких политических пассажей, когда речь идет о рассмотрении вопросов права.
Помимо этого, адвокат Клещев отметил опасность таких прецедентов как неисполнение решений ЕСПЧ.
– Кто-то потом скажет, что можно не исполнять решения КС. Может, я ошибаюсь, но Минюст поставил этот вопрос в связи с тем, что есть другое решение – по делу ЮКОСа, – не сдавался Клещев.
Что должна сделать РФ во исполнение постановления ЕСПЧ в интересах вашего доверителя? Он же больше в колонию не собирается? Как сейчас нарушаются его права? – полюбопытствовал у адвоката судья Арановский.
Анализ профессора
Илья Шаблинский, профессор конституционного права и член СПЧ, сконцентрировался на анализе самих формулировок в решении ЕСПЧ, отметив, что оно не требует внесения изменений в Конституцию РФ.
– Категории преступлений серьезно различаются. Есть лица, совершившие их по неосторожности. Сама изоляция человека не является предпосылкой для лишения его избирательных прав. В СИЗО люди голосуют. Да, лиц, отбывающих наказание в тюрьме за тяжкие и особо тяжкие преступления, можно лишить избирательных прав, это и указано в решении ЕСПЧ. Но в отношении других категорий имеет смысл предусмотреть дифференцированный подход. Ограничение избирательного права должно быть соразмерным, – сделал вывод правовед.
Сослался он и на другие примеры из практики ЕСПЧ:
– Великобритания сталкивалась с подобной проблемой, когда пыталась исполнить решение Страсбургского суда по делу "Херст ( HIRST) против Соединенного Королевства (N 2)" (Жалоба N 74025/01) – Постановление (Страсбург, 6 октября 2005 года). Мне кажется, Россия тоже должна хотя бы попытаться исполнить свое обязательство, – добавил ученый.
По словам Шаблинского, вышеупомянутое дело стало отправной точкой для ЕСПЧ, потому что ранее Европейскому суду не приходилось работать с жалобами заключенных, полностью лишившихся права на голосование.
Представители Госдумы, Президента, ЦИКа, Генеральной прокуратуры, Совета Федерации поочередно поддержали позицию Минюста. Среди доводов фигурировали тезисы о том, что текст европейской конвенции не содержит предписаний, которые изложил в своем решении ЕСПЧ. Следовательно, Европейский суд вышел за пределы своей компетенции, а исполнение его постановления невозможно, так как оно противоречит тексту ст. 32 Конституции РФ. Кроме того, по словам Михаила Кротова, ограничение избирательных прав в России уже носит дифференцированный характер, так как обусловлено режимом содержания и видом наказания. Только те граждане, кто наказан лишением свободы по приговору суда, не имеют права голосовать, а, например, осужденные на условный срок таким правом обладают.
Читайте также: