Знак это в философии кратко
Обновлено: 30.06.2024
Как известно, культура, начинаясь с организации, с порядка, с ритуала, структурирует окружающий человека мир.
Когда речь идет о символах и знаках, всегда возникает вопрос: знак — чего? символ — чего? Этот вопрос означает, что раскрыть смысл этих понятий можно, лишь, если анализировать их отношения к чему-то третьему, что может не иметь (и чаще всего не имеет) ничего общего по физическим, химическим и иным свойствам с отражением.
Знак — это овеществленный носитель образа предмета, ограниченный его функциональным предназначением. Наличие знака делает возможной передачу информации по техническим каналам связи и ее разнообразную — математическую, статистическую, логическую — обработку.
Символ — одно из самых многозначных понятий в культуре:
- В искусственных формализованных языках — понятие тождественное знаку.
- В эстетике и философии искусства — универсальная категория, отражающая специфику образного освоения жизни искусством — содержательный элемент художественного произведения.
- В социокультурных науках — материальный объект, выступающий в коммуникативном или трансляционном процессе как знак, значение которого является конвенциональном аналогом значения иного объекта.
Изначальный смысл этого слова — удостоверение личности, которым служил simbolon — половинка черепка, бывшая гостевой табличкой.
Например, икона не просто обозначает Бога — для верующего она обозначает божественное присутствие, и обладает той же чудодейственной силой, какой обладает выраженный ее смысл, т.е. вера самого человека. Или другой пример: в традиционной воинской культуре знамя не просто обозначает тот или иной полк, оно несет в себе саму честь, и утратить знамя — значит потерять честь. В таком ключе развивалось понимание символа от Гегеля до Юнга и Шпенглера.
Культура выражает себя через мир символических форм, которые передаются от человека к человеку, от поколения к поколению, Но сами по себе символические формы — это внешняя сторона культуры. Символы становятся выражением культуры не сами по себе, а лишь через творческую активность человека. Если же человек отворачивается от этих символов, то символический мир превращается в мертвую предметную оболочку. Поэтому нельзя определять понятие культуры только через символы, нельзя явно или не явно отождествлять культуру и символический мир.
Повседневная жизнь человека наполнена символами и знаками, которые регулируют его поведение, что-то разрешая или запрещая, олицетворяя и наполняя смыслом.
К.Леви-Строс утверждал, что нашел путь от символов и знаков к структуре бессознательного, а, следовательно, к структуре вселенной. Единство человека и вселенной — одна из самых древних и загадочных тем в культуре. В преданиях люди — звезды, спиральность небесных туманностей многократно повторена в орнаментах всех земных культур, красная кровь обязана цветом железу, а все железо, которое есть на земле, по утверждениям астрономов, возникло в звездном веществе. Спиральная структура многих областей человеческого тела: ушная раковина, радужка глаза. Именно это чувство единства позволило математику и поэту В.Хлебникову создать собственную модель метаязыка, состоящего из семи слоев.
Внимание исследователей все более привлекают соотношения тех или иных текстов с широкими культурными контекстами. Структурно-семиотические методы открыли новые возможности перед реконструкцией текстов и ритуалов такой степени древности, которая для предшествующих научных методов была совершенно недоступна. Проблемы реконструкции, дешифровки, широко трактуемой теории перевода все больше выдвигаются в центр семиотической культуры — интенсивно развивающейся отрасли семиотики.
Достижением семиотической культуры было выявление ее принципиального полиглотизма. Предметом рассмотрения стал вопрос о причинах многоканальное™ и гетерогенности как обязательного условия функционирования культуры. Признание основного закона семиотики — ни одна культура не может существовать при наличии лишь одного семиотического канала—поставило вопрос о культурном многоголосии и характере взаимовлияния принципиально различных семиотических систем. Интерес к столкновению словесного и культурологического семиозиса вызвал к жизни работы, посвященные изобразительной поэзии барокко, конкретной поэзии, воздействию словесной игры на детский рисунок, обусловил бурный рост неориторики. В конце 70-х г. открытия в области функциональной асимметрии больших полушарий головного мозга человека дали новый импульс семиотическим исследованиям, т.к. обнаружился ряд глубоких аналогий между индивидуальным сознанием человека и структурой человеческой культуры.
Важное свойство символа — его репрезентативность, эстетическая привлекательность, которая подчеркивает важность и общезначимость символа, но вместе с тем часто сочетается с формальной простотой, актуальной для употребления символа при коммуникации. Нередко следствием коммуникативной актуальности символа оказывается наличие его повседневного аналога, выраженного языковыми средствами, наиболее употребительными в обыденной жизни.
Символ может функционировать как общекультурный, в рамках субкультуры, быть специфичным для того или иного уровня или формы культуры.
Осмысление понятия символа восходит к античности; именно с античной культурой нередко принято связывать само появление отвлеченных смыслов. Платон дал трактовку символа как интуитивно постигаемого указания на высшую идеальную форму объекта. Эта идеалистическая, интуитивистская трактовка стала основной христианского символизма, в котором все сущее мыслилось как символ высшей непознаваемой сущности — Бога. Мистическое, интуитивистское, сверхъестественное понимание символа, перенесенное в сферу эстетического, характерно для романтизма и литературного символизма. Однако уже у Гете можно найти зерно иного понимания символа — как универсальной формы человеческого творчества. Этот подход получил развитие в философии Гегеля, в которой символ — прежде всего средство человеческой коммуникации, условный знак. Рационалистический подход к символу был развит в позитивистской научной традиции (Д.С.Миль, Спенсер) на материале эволюционно человеческой цивилизации.
Структурализм поставил вопрос о культуре как совокупности символических систем и культурных текстов, позволил выявить базовые механизмы и структурные основания символической деятельности применительно к локальным группам культурных текстов. Этот подход к символу постструктурализм реализовал не в структурном, а в контекстуальном анализе. На сегодняшний день проблематика символа разрабатывается в эстетике и теории искусства — как проблематика выразительных средств художественного образа; в социокультурной антропологии — применительно к локальным аспектам коммуникации и массовой культуры.
8. Понятие о сенсибильном и интеллигибельном планах бытия
9 Пико делла Мирандола Дж. Комментарий к канцоне о любви Джироламо Бенивлени // Эстетика Ренессанса. М., 1981. Т.1. С.
268, 285, 288.
10 Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991. С.301-302.
интерес к тем или иным мастерам прошлого, как это было, например, с Босхом, Брейгелем, Гойей, Эль Греко, Рублевым, Малевичем.
Это размышление ведет нас от семантики к психологии, от анализа вербальных сущностей к анализу сенсорного аспекта образа. Семантика и психология имеют общую границу — так же, как имеют ее смысл и чувство. Психолингвистика снимает эту грань.
Известный французский лингвист, специалист в области психомеханики языка, Г.Гийом справедливо отмечал, что для того, кто ограничивает себя наблюдением, язык — это огромный беспорядок, бессистемность, где мысль теряется безвозвратно и глупо рассчитывать ее вновь отыскать, поскольку особенностью беспорядка является невозможность понимания. Однако интуиция подсказывает, что в кажущемся беспорядке фактов языка скрыт таинственный и удивительный порядок. Он полагает, что видение на уровне понимания предполагает многократное движение от непонимания к пониманию, от понимания к наблюдению и снова от наблюдения к пониманию.
Научная деятельность — это колебания от наблюдения к пониманию, превосходящему наблюдение. Огромную роль в этом процессе играет воображение. Обращение к психологии не удаляет нас от семантики, как это может показаться на первый взгляд, но позволяет акцентировать внимание на методах анализа понимания смысла в рамках семантического поля языка культуры. Понять — значит ответить на вопросы: почему, зачем, как, каким образом.
Семиотический и структуралистский анализ позволяет проследить функциональные связи, но не позволяет выяснить мотивации, психологические импульсы. С другой стороны, это возможно, если использовать методологию синтеза семиотических и герменевтических подходов, что практикуется в постструктурализме, и позволяет более мягко, но потому и более свободно обращаться к природе символа и знака.
12 Трубецкой Е. Два мира в древнерусской иконописи //Философия русского религиозного искусства. М., 1993. С.221.
13 Там же. С. 198.
14 Флоренский П. Обратная перспектива // Философия русского религиозного искусства. С.248.
Как известно, культура, начинаясь с организации, с порядка, с ритуала, структурирует окружающий человека мир.
Когда речь идет о символах и знаках, всегда возникает вопрос: знак — чего? символ — чего? Этот вопрос означает, что раскрыть смысл этих понятий можно, лишь, если анализировать их отношения к чему-то третьему, что может не иметь (и чаще всего не имеет) ничего общего по физическим, химическим и иным свойствам с отражением.
Знак — это овеществленный носитель образа предмета, ограниченный его функциональным предназначением. Наличие знака делает возможной передачу информации по техническим каналам связи и ее разнообразную — математическую, статистическую, логическую — обработку.
Символ — одно из самых многозначных понятий в культуре:
- В искусственных формализованных языках — понятие тождественное знаку.
- В эстетике и философии искусства — универсальная категория, отражающая специфику образного освоения жизни искусством — содержательный элемент художественного произведения.
- В социокультурных науках — материальный объект, выступающий в коммуникативном или трансляционном процессе как знак, значение которого является конвенциональном аналогом значения иного объекта.
Изначальный смысл этого слова — удостоверение личности, которым служил simbolon — половинка черепка, бывшая гостевой табличкой.
Например, икона не просто обозначает Бога — для верующего она обозначает божественное присутствие, и обладает той же чудодейственной силой, какой обладает выраженный ее смысл, т.е. вера самого человека. Или другой пример: в традиционной воинской культуре знамя не просто обозначает тот или иной полк, оно несет в себе саму честь, и утратить знамя — значит потерять честь. В таком ключе развивалось понимание символа от Гегеля до Юнга и Шпенглера.
Культура выражает себя через мир символических форм, которые передаются от человека к человеку, от поколения к поколению, Но сами по себе символические формы — это внешняя сторона культуры. Символы становятся выражением культуры не сами по себе, а лишь через творческую активность человека. Если же человек отворачивается от этих символов, то символический мир превращается в мертвую предметную оболочку. Поэтому нельзя определять понятие культуры только через символы, нельзя явно или не явно отождествлять культуру и символический мир.
Повседневная жизнь человека наполнена символами и знаками, которые регулируют его поведение, что-то разрешая или запрещая, олицетворяя и наполняя смыслом.
К.Леви-Строс утверждал, что нашел путь от символов и знаков к структуре бессознательного, а, следовательно, к структуре вселенной. Единство человека и вселенной — одна из самых древних и загадочных тем в культуре. В преданиях люди — звезды, спиральность небесных туманностей многократно повторена в орнаментах всех земных культур, красная кровь обязана цветом железу, а все железо, которое есть на земле, по утверждениям астрономов, возникло в звездном веществе. Спиральная структура многих областей человеческого тела: ушная раковина, радужка глаза. Именно это чувство единства позволило математику и поэту В.Хлебникову создать собственную модель метаязыка, состоящего из семи слоев.
Внимание исследователей все более привлекают соотношения тех или иных текстов с широкими культурными контекстами. Структурно-семиотические методы открыли новые возможности перед реконструкцией текстов и ритуалов такой степени древности, которая для предшествующих научных методов была совершенно недоступна. Проблемы реконструкции, дешифровки, широко трактуемой теории перевода все больше выдвигаются в центр семиотической культуры — интенсивно развивающейся отрасли семиотики.
Достижением семиотической культуры было выявление ее принципиального полиглотизма. Предметом рассмотрения стал вопрос о причинах многоканальное™ и гетерогенности как обязательного условия функционирования культуры. Признание основного закона семиотики — ни одна культура не может существовать при наличии лишь одного семиотического канала—поставило вопрос о культурном многоголосии и характере взаимовлияния принципиально различных семиотических систем. Интерес к столкновению словесного и культурологического семиозиса вызвал к жизни работы, посвященные изобразительной поэзии барокко, конкретной поэзии, воздействию словесной игры на детский рисунок, обусловил бурный рост неориторики. В конце 70-х г. открытия в области функциональной асимметрии больших полушарий головного мозга человека дали новый импульс семиотическим исследованиям, т.к. обнаружился ряд глубоких аналогий между индивидуальным сознанием человека и структурой человеческой культуры.
Важное свойство символа — его репрезентативность, эстетическая привлекательность, которая подчеркивает важность и общезначимость символа, но вместе с тем часто сочетается с формальной простотой, актуальной для употребления символа при коммуникации. Нередко следствием коммуникативной актуальности символа оказывается наличие его повседневного аналога, выраженного языковыми средствами, наиболее употребительными в обыденной жизни.
Символ может функционировать как общекультурный, в рамках субкультуры, быть специфичным для того или иного уровня или формы культуры.
Осмысление понятия символа восходит к античности; именно с античной культурой нередко принято связывать само появление отвлеченных смыслов. Платон дал трактовку символа как интуитивно постигаемого указания на высшую идеальную форму объекта. Эта идеалистическая, интуитивистская трактовка стала основной христианского символизма, в котором все сущее мыслилось как символ высшей непознаваемой сущности — Бога. Мистическое, интуитивистское, сверхъестественное понимание символа, перенесенное в сферу эстетического, характерно для романтизма и литературного символизма. Однако уже у Гете можно найти зерно иного понимания символа — как универсальной формы человеческого творчества. Этот подход получил развитие в философии Гегеля, в которой символ — прежде всего средство человеческой коммуникации, условный знак. Рационалистический подход к символу был развит в позитивистской научной традиции (Д.С.Миль, Спенсер) на материале эволюционно человеческой цивилизации.
Структурализм поставил вопрос о культуре как совокупности символических систем и культурных текстов, позволил выявить базовые механизмы и структурные основания символической деятельности применительно к локальным группам культурных текстов. Этот подход к символу постструктурализм реализовал не в структурном, а в контекстуальном анализе. На сегодняшний день проблематика символа разрабатывается в эстетике и теории искусства — как проблематика выразительных средств художественного образа; в социокультурной антропологии — применительно к локальным аспектам коммуникации и массовой культуры.
8. Понятие о сенсибильном и интеллигибельном планах бытия
9 Пико делла Мирандола Дж. Комментарий к канцоне о любви Джироламо Бенивлени // Эстетика Ренессанса. М., 1981. Т.1. С.
268, 285, 288.
10 Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991. С.301-302.
интерес к тем или иным мастерам прошлого, как это было, например, с Босхом, Брейгелем, Гойей, Эль Греко, Рублевым, Малевичем.
Это размышление ведет нас от семантики к психологии, от анализа вербальных сущностей к анализу сенсорного аспекта образа. Семантика и психология имеют общую границу — так же, как имеют ее смысл и чувство. Психолингвистика снимает эту грань.
Известный французский лингвист, специалист в области психомеханики языка, Г.Гийом справедливо отмечал, что для того, кто ограничивает себя наблюдением, язык — это огромный беспорядок, бессистемность, где мысль теряется безвозвратно и глупо рассчитывать ее вновь отыскать, поскольку особенностью беспорядка является невозможность понимания. Однако интуиция подсказывает, что в кажущемся беспорядке фактов языка скрыт таинственный и удивительный порядок. Он полагает, что видение на уровне понимания предполагает многократное движение от непонимания к пониманию, от понимания к наблюдению и снова от наблюдения к пониманию.
Научная деятельность — это колебания от наблюдения к пониманию, превосходящему наблюдение. Огромную роль в этом процессе играет воображение. Обращение к психологии не удаляет нас от семантики, как это может показаться на первый взгляд, но позволяет акцентировать внимание на методах анализа понимания смысла в рамках семантического поля языка культуры. Понять — значит ответить на вопросы: почему, зачем, как, каким образом.
Семиотический и структуралистский анализ позволяет проследить функциональные связи, но не позволяет выяснить мотивации, психологические импульсы. С другой стороны, это возможно, если использовать методологию синтеза семиотических и герменевтических подходов, что практикуется в постструктурализме, и позволяет более мягко, но потому и более свободно обращаться к природе символа и знака.
12 Трубецкой Е. Два мира в древнерусской иконописи //Философия русского религиозного искусства. М., 1993. С.221.
13 Там же. С. 198.
14 Флоренский П. Обратная перспектива // Философия русского религиозного искусства. С.248.
Читайте также: