Война в югославии роль российской федерации в предотвращении и урегулировании конфликтов кратко

Обновлено: 02.07.2024

В ситуации нестабильности эти наиболее важные в мировых процессах государства пытаются упрочить (или вернуть) свои позиции. Это связано с утратой Россией статуса сверхдержавы и переход в разряд держав региональных и с положением США, которые в ходе многолетней борьбы, увенчавшейся успехом, остались единственной реально признанной сверхдержавой в мире. Россия пытается опровергнуть свое нынешнее положение, США стремятся доказать прочность своего (это вызвано растущим влиянием Китая и объединённой Европы, в которой особенно важную роль начинает играть объединённая Германия). Если принимать во внимание важную роль США и Российской Федерации в современном мире, то кажется странным, что литература по теме российско-американских отношений в югославском конфликте практически отсутствует, или минимальна.

Следует отметить несколько различный подход к этой проблеме двух президентских администраций - Буша и Клинтона. Буш придерживался более осторожной концепции, Клинтон действовал и продолжает действовать решительно. Вероятно, сказывается разница эмоционального восприятия ситуации и смена поколений в американской политической элите: Билл Клинтон - первый американский президент, родившийся после II Мировой войны и не участвовавший ни в какой другой (во время Вьетнамской он учился в Оксфорде). Человек, никогда не видевший в реальности результатов военных действий, решается на применение силы гораздо легче, чем тот, кто испытал её действие на себе. Впрочем, несмотря на все старания, Дж.Бушу не удалось удержаться на осторожной позиции: у сверхдержавы нет выбора. Признание Словении, Боснии и Хорватии в декабре 1991 года стало началом втягивания США в этот конфликт.

Что касается позиции России в конфликте, то внутренней проблемой страны было уже упомянутое слишком тёплое отношение к сербам. Официальная же точка зрения России на проблему была несколько вялой, хотя дипломатически верной: не стоит предпринимать никаких действий, которые могут привести к эскалации конфликта и расширению боевых действий на территории Боснии. Лучше действовать путём переговоров и убеждений.

Если говорить о последовательности политического курса, то стоит отметить, что у США он был стабильно направлен на защиту своих национальных интересов. Политика России такой последовательностью не отличалась: сначала предпочиталось следование в фарватере политики Запада (что объясняется финансовой зависимостью России от западных партнёров, например, США), лишь через некоторое время пришло осознание собственных целей на Балканах. Активно действовать России удалось только в период Сараевского кризиса в феврале 1994 г. (разразившегося после взрыва на сараевском базаре, в результате которого погибло около 70 человек), когда НАТО потребовала отвода тяжёлого вооружения на 30 км от города. Сербы не соглашались на ультиматум, пока не вмешались российский президент Б.Ельцин и его специальный представитель по бывшей Югославии В.Чуркин. При жёсткой позиции США и угрозе бомбовых ударов, России удалось занять весьма выгодное положение. Благодаря действиям российских политиков кризис был разрешен.

После этого позиции России как миротворца усилились, что создало предпосылки для попытки созыва в Москве международной конференции по урегулирования боснийского кризиса. Но из-за недостаточно продуманной организации конференция сорвалась, и в Россию прибыл только президент Сербской республики С.Милошевич. Таким образом, Россия утратила инициативу, которая сразу же вернулась в руки США.

21 ноября 1995-го года президенты Югославии, Хорватии и Боснии и Герцеговины завершили 2 недели интенсивных переговоров, заверив своими инициалами документ, ставший позже известным, как Дейтонские соглашения. Это была неоспоримая сенсация. Мало кто рассчитывал, что президенты трех, по сути, враждующих государств, помещенные в казарменные условия военно-воздушной базы в американской глубинке рядом с городком Дейтон, подпишут мир. Прежде эти же три лидера провалили несколько мирных конференций в мировых столицах и несколько вариантов планов примирения, включавших разделение Боснии. Планов, подготовленных метрами дипломатии - лордом Оуэном и бывшим Госсекретарем США Сайрусом Венсом.

История двухнедельной конференции под Дейтоном в штате Огайо уже относится к апокрифам современной дипломатии. Рассказывают, например, что специальный посланник президента США Ричард Холбрук - ныне представитель США в ООН, сумел добиться успеха, почти изолировав трех президентов от внешнего мира, отбросив дипломатические условности и прибегнув к прямому давлению и уговорам. Он даже пригрозил не дать самолет желавшим улететь раньше времени делегатам. Политологи же говорят, что два обстоятельства положили конец боснийской войне: боевые успехи мусульмано-хорватской коалиции и готовность НАТО применить силу для ограничения атак сербов на мусульманские города. Так или иначе, перемирие в Боснии наступило с первым днем начала конференции, а через 16 дней три президента подписали документ, которым были недовольны все три стороны: сербы, которым позволили сохранить их псевдореспублику в составе федерации, но на лишь 49 процентах ее территории и лишь при условии признания федеральной, то есть, сараевской власти. Были недовольны и боснийские мусульмане, поскольку страна оказалась расколотой, а у них нет уверенности в том, что их партнеры по государству - хорваты, не захотят раскроить их совместную часть Боснии надвое. И были разочарованы и хорваты, которые не реализовали надежд на присоединение к Хорватии.

Парадоксы Дейтонского соглашения. Заключительный этап переговоров о мире в Боснии и Герцеговине проходил под сильнейшим нажимом американской дипломатии. Разыгравшиеся аппетиты хорватской и мусульманской сторон, представленных соответственно Ф.Туджманом и А.Изетбеговичем, не раз заводили их в тупик. Боснийских сербов представлял президент Сербии С.Милошевич, у которого возникли крупные разногласия с их руководством. Три недели "выкручивания рук" завершились подписанием 21 ноября 1995 г. соглашения, которое отразило новую расстановку сил в мире, в Европе и на Балканах. В основу его легли предложения контактной группы, ухудшенные развитием событий в минувшее лето. В принципе это был "мирный" диктат, навязанный силой НАТО.

Соглашение, состоящее из общей части и одиннадцати приложений, в которых излагается суть достигнутых договоренностей, можно условно разделить на две части: блок военных проблем и проблемы гражданского урегулирования. Для поддержания военного перемирия на территорию Боснии вводился крупный контингент натовских сил - 60 тыс. солдат, почти половина из которых американцы. На силы НАТО возлагалась обязанность контроля за разведением конфликтующих сторон, соблюдения границ их разъединения. Силам НАТО предоставлялись все полномочия по контролю за выполнением соглашения. Среди гражданских проблем выделялось по своей значимости положение, предусматривавшее номинальное сохранение единства Боснии и Герцеговины. Намечались контуры ее будущей конституции. Это государственное образование должно состоять из двух частей - Мусульманско-Хорватской Федерации и Республики Сербской. Провозглашалось намерение возвратить беженцев в места их прежнего проживания, соблюдать права человека и провести выборы в общие органы Боснии и Герцеговины. Внимательное изучение Дейтонского соглашения обнаруживало много внутренних противоречий в его положениях. Босния и Герцеговина никогда в прошлом не существовала как единое независимое государство, а всегда была только провинцией в рамках других государств - Турецкой империи, Австро-Венгрии и Югославии. Поставив целью сохранить ее единство, соглашение дало на деле мощный толчок дальнейшему ее этническому расслоению, причем не на две, а на три части. Постановка заведомо невыполнимой цели свидетельствует скорее о наличии тайных замыслов, которые породили и другие парадоксы и противоречия соглашения. Они ясно проявились за период, истекший со времени его подписания.

За прошедшее время проведены в жизнь военные положения соглашения. Войска НАТО размещены в Боснии. Конфликтующие стороны разведены. Там теперь больше не стреляют. Но мира на этой территории не наступило. Напротив, растет разочарование и пессимизм даже у таких лиц, каким является Карл Бильдт, ответственный представитель ЕС, наделенный полномочиями по реализации невоенных аспектов Дейтонского соглашения.

Российская Федерация на данный момент представляет собой самую активную силу, которая отказывается признавать независимое косовское государство. Ещё с конца девяностых годов она блокирует все попытки отторжения края от Сербии и настаивает на соблюдении сербской территориальной целостности. Вопрос статуса Косово, таким образом, становится одним из спорных моментов в сотрудничестве между Москвой и Западом. При взгляде на историю конфликта, разворачивающегося на территории бывшей Югославии, можно сделать вывод, что российская позиция не всегда находилась в прямой оппозиции западной. Какова же российская политика в отношении Балкан и конфликтов, сопровождавших распад Югославии? Под влиянием чего она формировалась? Каково будущее у существующей российской позиции в вопросе косовской независимости?

Балканский полуостров представляет для России, с точки зрения общей истории и стратегической позиции, значимую область. В исторической плоскости он являлся элементом конфронтационных отношений с Османской империи, с которой царский Санкт-Петербург был вынужден несколько раз воевать за господство на Чёрном море, а балканские народы – за свою свободу. Общий враг позволил Российской Империи стать гарантом процесса формирования независимых балканских государств и взять на себя роль освободителя южных славян, покончившего с турецким господством в регионе. В контексте взаимоотношений важную позицию занимает, прежде всего, Сан-Стефанский мир, заключённый между Санкт-Петербургом и Стамбулом в 1878 году, который способствовал возникновению самостоятельных Сербии, Черногории, Румынии и Болгарии.

Несмотря на приведённые выше аспекты, российская политика в отношении Балкан довольно противоречива. Это состояние мы можем, с одной стороны, считать наследием балканского вектора Советского Союза, а с другой – незавершившимся процессом формирования концепции российской внешней политики.

После Октябрьской революции произошло значительное охлаждение отношений между балканскими странами и Москвой, которая утратила в регионе свои позиции в пользу западных держав. Об этом свидетельствует и то обстоятельство, что взаимные дипломатические отношения с Болгарией и Албанией были установлены только в 1934 году, а с королевством Югославия – лишь в 1940 году. На советско-румынские отношения в период между войнами значительно влиял спор о Бессарабии (территории между сегодняшней Молдавией и Украиной). Даже после Второй Мировой войны не дошло до существенного сдвига. Несмотря на принадлежность большинства стран к так называемому социалистическому лагерю (исключение составляла Греция), между Москвой и определёнными государствами существовали различные взгляд на степень централизации и координации политики. Уместно упомянуть, например, несогласие Советского Союза с созданием Балканской Социалистической Федерации под управлением Болгарии, напряжённость в советско-югославских отношениях, продолжавшуюся весь период холодной войны, критическое отношение СССР к автономной внешней политике румынского лидера Николае Чаушеску, и ориентацию Албании на Китайскую Народную Республику.

Отношение Москвы к постоянно растущему антагонизму между отдельными югославскими народами и их стремлениям к самостоятельности находилась в первой половине 90-х гг. под влиянием проблем, сопровождавших кризис и распад Советского Союза. Сам СССР с конца 80-х годов противостоял попыткам некоторых союзных республик получить независимость, что обусловило поддержку сербской позиции, настаивавшей на сохранении федеративной республики. В тот период подобное мнение имели и Соединённые Штаты Америки, которые поддерживали центральное югославское правительство вплоть до начала боевых действий.

Изменение российской позиции произошло после распада Советского Союза. Москва стремилась, во-первых, покончить с конфронтацией с Западом и начать политику тесного сотрудничества, и, тем самым, она попала в зависимость от помощи западных институтов, сужающей поле для манёвров в вопросах национальных интересов. На практике это означало, что когда Европейское Сообщество и США в 1992 году признали независимость Словении, Хорватии, Боснии и Герцеговины, их признала и Российская Федерация. Одновременно, Москва не препятствовала временному исключению Югославии из организации Конференции по безопасности и сотрудничества в Европе и поддержала в Совете Безопасности резолюцию 757, налагавшую на союзную республику экономические санкции. Её роль в конфликте, в основном, ограничивалась переговорами и консультациями в рамках Контактной группы.

Учитывая, что речь шла о миссии Североатлантического альянса, Москва не хотела, чтобы её солдаты выполняли приказы руководства военно-политического блока, с которым у неё длительное время были напряжённые отношения. Стороны пришли к компромиссу. Российские части были подчинены только российскому генералу, который выполнял функции представителя главнокомандующего. Приказы для российских частей они подписывали оба, в случае разногласий российский представитель обращался прямо к министру обороны, который должен был определять следующий шаг. Одновременно, во всех штабах находились оперативные группы российских офицеров. Срок действия полномочий российского контингента в рамках миссии SFOR закончился во второй половине 2003 года, когда Боснию и Герцеговину покинул последний российский солдат.

Противоположные взгляды на использование силы в косовском конфликте и последующее исключения края из сербской юрисдикции также пополнили список спорных моментов в российско-американском сотрудничестве. Российская Федерация вплоть до начала в феврале 1998 года этнических чисток сербскими полувоенными частями придерживалась позиции, согласно которой стремление Косово получить независимость является внутренним делом Белграда. Ещё до вмешательства международных сил Россия стремилась к мирному решению сербско-косовского конфликта. В июне 1998 года в Москве между Слободаном Милошевичем и Борисом Ельциным была подписана Декларация о мирном урегулировании ситуации в Косово. Согласно этой Декларации Сербия сохраняла свою территориальную целостность, а Косово была предоставлена широкая автономия. Белград также выразил готовность начать переговоры об отправке миссии ОБСЕ в край и восстановлении членства Союзной республики в этой организации. Однако, об уходе сербских специальных частей из Косово договориться не удалось.

В связи с тем, что бои продолжались, в сентябре 1998 года была принята резолюция 1199, которая в некоторых случаях толкуется как непрямое одобрение использования силы. На основании неё Совет Безопасности со ссылкой на главу VII Хартии ООН потребовал немедленного окончания боевых действий на территории Косово и, одновременно, соблюдения военного эмбарго, установленного резолюцией 1160. В случае невыполнения требований Совбез оставлял за собой право "предпринять дальнейшие шаги к поддержанию или восстановлению мира и стабильности в регионе". В октябре того же года Североатлантический альянс начал осуществлять патрульные полёты над территорией Косово, а в Македонии начал сосредотачиваться военный контингент.

В январе 1999 года под давлением мирового сообщества обе враждующие стороны встретились во французском городе Рамбуйе, где должны были обсуждаться условия окончания конфликта. Этими условиями должны были стать так называемые десять пунктов Контактной группы, предлагающих Косово расширение полномочий в рамках автономии. Край бы обладал собственным правительством, мог проводить выборы, а члены органов безопасности по большей части состояли бы из албанцев. Во время переговоров Соединённые Штаты предложили обеим сторонам документы, касающиеся размещения войск НАТО в крае и возможности обретения независимости Косово по окончании трёхлетнего переходного периода. Против подписания этих документов выступила Российская Федерация, указав на то, что они не были одобрены всеми членами Контактной группы. По настоянию Москвы сербская сторона подписала лишь часть соглашения, которая касалась самоуправления Косово, а албанская сторона подписала соглашение целиком. Вашингтон это обстоятельство расценил как срыв переговоров, и 25 марта начались авиаудары.

Сущность российской позиции в отношении косовского конфликта заключается, в первую очередь, в отказе от так называемой гуманитарной интервенции. Борис Ельцин в своих воспоминаниях дословно говорит: "Нет ничего хуже для международной политики, чем использование международных сил для расправы над какой-либо страной, её населением, её экономикой, её культурой. Принятием подобных правил игры мы рискуем тем, что можем оказаться перед лицом глобального кризиса демократических ценностей. Скоро сила, и только сила, одной страны или группы стран будет решать всё в мире. Вместо психологии общемирового миротворца можно явно наблюдать психологию вышибалы, а в конечном итоге – психологию страны-диктатора. Утверждалось, что права человека стоят над правами отдельных стран. Однако, когда вы нарушаете права страны, то автоматически и грубо нарушаете права её граждан, прежде всего, право на безопасность".

На российскую позицию в вопросе косовской независимости немалое влияние оказывали и внутригосударственные события. Практически на притяжении всех 90-х гг. территориальная целостность самой России была под угрозой из-за сепаратистских тенденций в некоторых регионах. В случае Татарстана такие стремления были урегулированы политическим путём. Республика осталась в составе Российской Федерации, однако, получила привилегированное положение среди других субъектов. Наоборот, чеченская попытка обретения независимости вылилась в кровавую войну и была подавлена силой. Это не могло не отразиться на позиции Москвы, потому что если бы она признала право Косово на независимость, республики, мечтающие о государственном суверенитете, могли бы использовать этот шаг в собственных целях. Одновременно, не было бы уверенности в том, что международное сообщество, возглавляемое западными странами, не использовало бы эту ситуацию для давления на Россию. Например, чеченское правительство в изгнании могло быть признано de facto или, в крайнем случае, и de jure официальным представителем Чечни. Далее, нельзя игнорировать тот факт, что практически одновременно с международной интервенцией в Косово началась вторая чеченская война, что исключало какое бы то ни было согласие Москвы с независимостью Косово.

После окончания боевых действий вокруг Косово возник status quo. Край формально оставался частью Сербии, однако, на основе резолюции 1244 его опекала международная миссия ООН UNMIK, которая должна была участвовать в создании временных институтов самоуправления. Будущий статус Косово вновь стал обсуждаться осенью 2005 года. Контактной группой были разработаны так называемые Guiding Principles, то есть принципы, которыми будет управляться процесс определения статуса края. Важный аспект определения статуса содержался в шестом пункте, согласно которому Косово не может быть разделено или присоединено к какому-либо другому государству или его части, и, одновременно, не может быть допущено возвращение ситуации, существовавшей до марта 1999 года. Окончательный статус должен был определить Совет Безопасности.

В течение 2006 и 2007 гг. было проведено несколько переговоров о будущем положении Косово, однако, ни одни из них не закончились хоть сколь-нибудь успешно. Согласия во взглядах на способы выхода из ситуации не наблюдалось ни между представителями Сербии и Косово, ни между членами Контактной группы, то есть между Российской Федерацией и её евроатлантическими партнёрами. Москва отстаивала позицию, согласно которой решение конфликта должно удовлетворить обе стороны, причём она заняла сторону Сербии. Белград однозначно отверг независимость Косово, что было зафиксировано в его конституции, однако предлагал Приштине широкую автономию в рамках сербского государства со ссылкой на переговоры 1999 года в Рамбуйе. Какое-либо иное решение, включая план Ахтисаари, предоставлявший Косово ограниченную независимость, было для России и Сербии неприемлем.

Учитывая крах переговоров между всеми заинтересованными сторонами, Приштина решила в одностороннем порядке определить свой статус. Об этом шаге впервые упомянул в июле 2007 года косовский президент Фатмир Сейдиу, однако реальную форму это обрело только после декабрьского совещания в Совете Безопасности, на котором его члены оказались неспособны выработать единую точку зрения. В начале февраля 2008 года была уточнена дата принятия независимости, это должно было произойти 17 февраля. В этот день в парламенте была принята Декларация о независимости Косово.

Реакция Российской Федерации на возникновение самостоятельного косовского государства была резко отрицательной. С одной стороны, со ссылкой на Заключительный акт хельсинской конференции от 1975 года, касавшегося IV принципа, гарантировавшего территориальную целостность государства, Хартию ООН и резолюцию 1244, она указывала на противоправность такого решения. С другой стороны, она предупреждала о возможном косовском прецеденте, который может стать причиной роста стремлений у непризнанных государств получить независимость по примеру Косово.

Какое же будущее имеет российская политика отказа признавать независимость Косова? С ростом числа государств, признающих косовскую независимость, Москва оказывается в положении борца с ветряными мельницами. Это процесс едва ли можно будет остановить или даже вернуть в первоначальное состояние, существовавшее до 17 февраля. Подобная стратегия была бы недальновидной и контрпродуктивной по отношению к интересам непризнанных государств на постсоветской территории.

Напротив, можно предположить, что российский отказ признать независимость имеет чисто прагматическую основу. Ещё летом 2007 года профессор Борис Соколов выразил мнение, согласно которому Москва не ориентируется на союз с Сербией, а её главной целью является "попытка выторговать определённые уступки в обмен на неблокирование признания независимости Косово. Прежде всего, речь идёт о согласии ЕС и США считать независимость Косово прецедентом, который, возможно, можно будет применять и в отношении других стран, которые в одностороннем порядке объявили независимость, прежде всего, Абхазии, Южной Осетии, Приднестровья и Нагорного Карабаха. В перспективе к этому прецеденту может относиться и Крым, и северо-восток Эстонии (традиционно считается русскоязычным регионом – прим. автора), и некоторые другие территории". Этим Россия получила бы значительный и совершенно законный инструмент для геополитического давления, с помощью которого она могла бы влиять на соседние страны, с которыми у неё сложились напряжённые отношения.

Вне зависимости от того, как в будущем будет выглядеть карта Балканского полуострова, очевидно, что Российская Федерация здесь обладает незначительным влиянием, которое в ближайшем будущем едва ли увеличится. Полуостров надолго оказался в сфере интересов Европейского Союза и Соединённых Штатов, которые стремятся углублять политическую интеграцию балканских стран в евроатлантическое сообщество. Поэтому, можно предполагать, что для Москвы этот регион скорее будет предметом интереса, прежде всего, с точки зрения глобальных процессов в международных отношениях, как это было до сих пор, чем предметом чётко сформулированного вектора внешней политики.

В 2004 году был создан пропагандистский фильм под названием “Российские танки в Приштине”. Как следует из названия, речь идёт о попытке описать атмосферу перед прибытием российских десантных войск в Приштину в 1999 году. Фильм однозначно просербский, осуждает операцию Североатлантического альянса и позицию некоторых тогдашних российских политиков. Само название несёт в себе ошибку. У российского контингента никогда не было танков, он был вооружён лишь боевыми машинами пехоты, бронетранспортёрами и бронированными разведывательными машинами.

3 июня 1999г закончилась 76 дневная война в Югославии -формально Россия была против агрессии ,но на деле во многом помогла западу ,вопреки своим интересам .

Ельцин -Козырев главная черта курса поддержка политики США, Россия проголосовала в 92г за введение санкций против Югославии ,в 93г за создание международного трибунала , только во второй половине 90х настроение Москвы изменились и Козырева уже не было,24 марта 99г глава правительства Примаков развернул самолёт с началом бомбёжки Сербии,но из Москвы по прежнему шли команды дипломатам и военным уступать США в политических вопросах.

А Черномырдин выступил с ультиматумом сербам или капитуляция или война. Милошович никогда не принял бы его без поддержки России.

А договорились об этом друг Билл и Ельцин. Последнему было важно закончить войну до встречи большой восьмёрки , судьба Сербии его не волновала. На встрече Ельцин сделал ещё ряд уступок западу.

Военные не зная закулисных дел Ельцина 11 июня 99г сделали марш бросок десантников на Пришвину, вызвавший переполох на западе. Постскриптум.

Спасибо, что дочитали до конца!

Будем благодарны за финансовую помощь для развития нашего проекта:
Сбербанк 5336 6901 5489 2071
ЮMoney (Яндекс.Деньги) 4100116427373438

Спасибо, что дочитали до конца!

Если вы хотите продолжения, новых статей и видео про историю, культуру, искусство, гуманитарную науку и образование, то для развития канала ставьте лайки, подписывайтесь на канал , смотрите наше видео на ютуб-канале , смотрите больше материалов в группе В Контакте комментируйте, конструктивная критика принимается.

Читайте также: