Теория международной политики кеннет уолтц кратко
Обновлено: 02.07.2024
Те или иные факты, с которыми мы имеем дело, не говорят сами за себя, они нуждаются в интерпретации. Для того чтобы перейти от перечисления событий к их объяснению, необходима теория, в основе которой лежит набор закономерностей:
Уровень международной системы:
Внутриполитические факторы не столь важны в объяснении поведения государства на международной арене. Изменения в балансе сил или значимость анархичной природы МО имеют наибольшее значение.
Уровень государства:
Государства – основные акторы МО, но их внешняя политика определяется в результате деятельности и взаимодействия бюрократии, законотворцев, бизнес-структур и др. групп интересов.
Уровень индивида:
Понятие государств на международной арене можно трактовать как результат действий и взаимодействий индивидов, например, глав государств. Внешняя политика отражает особенности процесса принятия решений. В любом случае для понимания внешней политики необходим анализ индивидуальных интересов и направления мысли. Уровень этого анализа применяется в условиях, когда политические институты нестабильны, молоды, находятся в ситуации кризиса и распада, когда отдельные личности могут оказать существенное влияние на международную политику. Например, Ленин, Вашингтон.
Он сформулировал три основных принципа структуры международных отношений (структурная триада К. Уолтца). Согласно первому, государства в международных отношениях руководствуются мотивом выживания. Второй принцип заключается в определении участников международных отношений, которыми для К. Уолтца остаются только государства. Он отмечает, что негосударственные участники (например, транснациональные корпорации) только тогда будут играть решающую роль в системе международных отношений, когда смогут догнать и перегнать сверхдержавы по наличию полномочий и властных возможностей. Государства подвергаются влиянию и принуждению системы международных отношений, но они наделены правом решать, как будут действовать в этих условиях. Наконец, третий принцип К. Уолтца состоит в том, что государства не однородны, а обладают разными возможностями или потенциалом. Они пытаются увеличить его, что может привести, и приводит, к изменению структуры международных отношений.
Много внимания уделял К. Уолтц анализу баланса сил, рассматривая его в качестве одного из основных понятий в теории международных отношений. Он исходит из того, что ядерное оружие является важнейшим фактором, который обеспечивает баланс сил в мире. При этом его распространение не дестабилизирует систему международных отношений, а, напротив, укрепляет ее, так как обеспечивает гарантии против вооруженных конфликтов в силу эффекта устрашения.
Три типа международной структуры: однополярная (неустойчивая), биполярная (наиболее устойчивая), многополярная.
Минусы теории: недостаточный учет внутренних факторов, статичность.
Вопрос № 24. Понятие системы и типы систем (классификация М. Каплана) в теории неореализма.
· Система баланса сил-многополярная(в ней должно существовать не менее пяти великих держав, иначе система трансформируется в биполярную).
· Гибкая биполярная система (участниками являются не только государства, но и союзы и блоки, а также международные организации). Пример: движение неприсоединения.
· Жёсткая биполярная система (строгая иерархизация двух существующих блоков, отсутствие нейтральных государств, ограниченная роль универсального актора в лице международных организаций).
· Универсальная система (преобладающая роль универсального актора, высокая степень политической однородности, существование правил поведения в рамках международной системы).
· Иерархическая система (национальные государства теряют своё значение, трансформируясь в территориальные единицы, система мирового государства).
· Система единичного вето (каждый актор может блокировать систему посредством шантажа, самостоятельно защищать себя от любого противника
Типология международных систем М. Каплана включает шесть типов систем, большинство из которых (за исключением двух) носит гипотетический, априорный характер.
22:44 08.08.2017 • Хамса Хаддад, соискатель ученой степени кандидата наук, МГИМО
Справка по теориям
Балансирование, как полагает Уолтц, имеет место, когда государства видоизменяют внутреннюю и внешнюю политику, чтобы конкурировать друг с другом, а типичным примером присоединения служит группирование небольших стран в противостоянии крупному государству (которое, как они полагают, находится на более высокой ступени иерархии). Это непреднамеренно раскручивающееся недоверие, возникающее у стран как результат балансирования и присоединения к сильным, приводит к тому, что можно назвать дилеммой безопасности. Вкратце ее можно охарактеризовать как непроизвольную эскалацию недоверия и соперничества, возникающую между странами, когда одна из них предпринимает действия, которые считает оборонительными, в то время как другие игроки видят в них для себя угрозу, что в конечном итоге запускает новый цикл балансирования и присоединений к сильному игроку или группе игроков. Причина, по которой государства ведут себя подобным образом, заключается в том, что они стремятся стать сильными, рассматривая силу как непременное условие, гарантирующее их выживание, в чем более всего заинтересованы все страны. Любая страна, пишет Уолтц, ведет себя рационально, и хотя, конечно же, есть и другие субъекты, также оказывающие влияние на международные отношения, реальное значение имеют лишь государства, потому что они самые сильные. Затем он логически постулирует, что если все государства проводят рациональную политику, то в таком случае они всегда будут стремиться к решению задач, отвечающим национальным интересам, которые субъективно трактуются от государства к государству. Противоречие между национальными интересами приводит к соперничеству, что в свою очередь побуждает государства предпринимать действия друг против друга, в целях выправления, как они считают, возникшего между ними дисбаланса.
США меняют режимы одним из двух способов. Первый – это прямое использование силы одного государства против другого в соответствии с неореалистической моделью, но этот путь затратный с точки зрения людских и финансовых ресурсов. Ирак служит наиболее ярким примером, в меньшей степени Панама и Гренада, где смена традиционного режима путем военного вторжения не обернулась полномасштабной войной против населения. С другой стороны, есть модель непрямого вмешательства, которая согласуется с неолиберальной теорией. Согласно этой концепции, задействуется дипломатия для постепенного продвижения, в течение длительного времени, трансформации целевого государства, подобно той, что США применяют в настоящее время по отношению к Ирану, Кубе и Мьянме. Проблема здесь во времени, которого некоторым политикам может не хватить, и тогда они посчитают, что текущий вопрос требует безотлагательного решения, не допуская десятилетия проволочек.
Наблюдения и факты
Политика США до 11 сентября 2001 г.
Реконцепция ближневосточной политики США:
Террористические атаки 11 сентября 2001 г. послужили основанием глобальной войны США против терроризма. Она повлекла за собой военные вторжения в мусульманский мир, совершенные в одностороннем порядке. В целях адаптации к военным реалиям, в планировании политики США на Ближнем Востоке была проведена реконцепция. Справочник ЦРУ по странам мира вкладывает несколько традиционный смысл в понятие Ближний Восток. Он включает весь Аравийский полуостров, Иран, Кавказ, Турцию и территорию между ними. [22] Стоит отметить, что Египет не включен в определение Ближнего Востока, хотя обычно считают, что он является частью этого региона (в отличие от Кавказа). Тем не менее, этот источник представляет наиболее точное авторитетное определение региона, традиционно представляющего область исследования.
У США было особое видение того, каким должен быть Новый Большой Ближний Восток, и они должны были прибегнуть к стратегии геополитической инженерии, чтобы достигнуть своей цели. То есть, США видят свою роль в трансформации фактической ситуации для того, чтобы ввести новые реалии в регионе. Будут представлены доказательства, что эта цель была венцом большой ближневосточной стратегии США, и что смена режимов играла в ее достижении неотъемлемую роль.
Как видно на карте, Сирию, Ирак и Иран соединяет непрерывная линия, идеально разделяющая на две части зону ответственности Объединенного центрального командования Вооруженных сил США. То есть, США возможно посчитали, что удобно будет обозначить все три страны в качестве целей для смены режима, поскольку это позволит военному командованию (CENTCOM) умножить потенциал своих вооруженных сил на обозначенном на карте региональном театре действий.
Тот факт, что подобная концепция до сих пор обсуждается, доказывает, что эта идея глубоко укоренилась в сознании тех, кто занимается внешней политикой Америки. Вдобавок к этому, в отличие от статьи Питерса, подобное ревизионистское мышление резко перекочевало из академических кругов в основные СМИ, что свидетельствует о серьезных попытках заставить широкую публику принять эту идею.
Аналитические выводы
Сейчас для США настал самый подходящий момент взяться за изменение парадигмы политики по отношению к Ближнему Востоку, вернуться к ее истоками, основанным на реалистском подходе, и отказаться от конструктивистского гибрида, который она практиковала последние пятнадцать лет. Преследование неолиберальных целей само по себе обречено на неудачу: развитие событий в последнее время доказывает, что их невозможно достичь в таком исторически сложившимся и многонациональном регионе как Ближний Восток, опровергая теоретические принципы, лежащие в основе этой провальной стратегии. В этот важнейший период времени США следует отступить от Ближнего Востока и больше уделять внимания Восточной и Юго-Восточной Азии, иначе они останутся ослабленными, отдав слишком много сил на осуществление имперских амбиций, и не смогут оказать достойную конкуренцию Китаю.
Списокиспользованныхисточников
"Background Information on the Responsibility to Protect." . United Nations, 2013. Web. 20 October, 2016. .
Brzezinski, Zbigniew. The Grand Chessboard: American Primacy and its Geostrategic Imperatives. New York, NY: BasicBooks, 1997. Print.
Conason, Joe. "“Seven countries in five years”." Salon Media Group, Inc. , 12 Oct. 2007. Web. 26 June 2014. .
"Ending Syria's Occupation of Lebanon: The U.S. Role." . The Middle East Forum, May 2000. Web. 26 June 2014. .
Hersh, Seymour. "The Redirection." . The New Yorker, 5 Mar. 2007. Web. 25 June 2014. .
Huth, Paul K., and Todd L. Allee. The Democratic Peace and Territorial Conflict in the Twentieth Century. Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2002.
John J. Mearsheimer, "Structural Realism," in Tim Dunne, Milja Kurki, and Steve Smith, eds., International Relations Theories: Discipline and Diversity, 3rd Edition (Oxford: Oxford University Press, 2013), pp. 77-93.
Kant, Immanuel. Perpetual Peace: A Philosophical Sketch. New York: Liberal Arts, 1957. Print.
Keohane, Robert O. After Hegemony: Cooperation and Discord in the World Political Economy. Princeton, NJ: Princeton UP, 1984. Print.
Lake, David A. Hierarchy in International Relations. Ithaca: Cornell UP, 2011. Print.
Pan, Esther. "MIDDLE EAST: Syria and Lebanon." . Council on Foreign Relations, Inc., 18 Feb. 2005. Web. 27 June 2014. .
Pazienza, Toni Ann. "Challenging the Democratic Peace Theory - The Role of US-China Relationship." Scholar Commons. University of South Florida, 25 Mar. 2014. Web. 20 Oct. 2016.
Peters, Ralph. "Blood borders." Armed Forces Journal, 1 June 2006. Web. 26 June 2014. .
Power, Samantha. A Problem from Hell: America and the Age of Genocide. New York: Basic, 2002. Print.
"Rebuilding America's Defenses: Strategy, Forces and Resources For a New Century." . Project for the New American Century, Sept. 2000. Web. 26 June 2014. .
Schuh, Trish. "Faking the Case Against Syria." . CounterPunch, 18 Nov. 2005. Web. 27 June 2014. .
"Secretary Rice Holds a News Conference." The Washington Post, 21 July 2006. Web. 26 June 2014. .
Skidmore, David. The Unilateralist Temptation in American Foreign Policy.Routledge, 2010. Print.
Taylor, Patrick E. . "1992 Wolfowitz U.S. Strategy Plan Document." The New York Times, 8 Mar. 1992. Web. 26 June 2014. .
"The CIA World Factbook: Middle East." . Central Intelligence Agency, n.d. Web. 26 June 2014. .
"US expands 'axis of evil'." . BBC, 6 May 2002. Web. 25 June 2014. .
Walt, S. M. (1998). One World, Many Theories. Foreign Policy, (110).
Waltz, Kenneth N. Theory of International Politics. Reading, MA: Addison-Wesley Pub., 1979. Print.
Wittes, Tamara Cofman. "The New U.S. Proposal for a Greater Middle East Initiative: An Evaluation." The Brookings Institution, 10 May 2004. Web. 26 June 2014. .
Зобнин, Алексей. "К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ПРИНЦИПА БАЛАНСА СИЛ ОПЫТ НЕОИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО ПОДХОДА К МЕЖДУНАРОДНОЙ СРЕДЕ." Международные Процессы (2014): 55-69. Web. 20 Oct. 2016.
[1] Waltz, Kenneth N. Theory of International Politics. Reading, MA: Addison-Wesley Pub., 1979. Print.
[2] Lake, David A. Hierarchy in International Relations. Ithaca: Cornell UP, 2011. Print.
[3] Зобнин, Алексей. "К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ПРИНЦИПА БАЛАНСА СИЛ ОПЫТ НЕОИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО ПОДХОДА К МЕЖДУНАРОДНОЙ СРЕДЕ." Международные Процессы (2014): 55-69. Web. 20 Oct. 2016.
[4] John J. Mearsheimer, "Structural Realism," in Tim Dunne, Milja Kurki, and Steve Smith, eds., International Relations Theories: Discipline and Diversity, 3rd Edition (Oxford: Oxford University Press, 2013), pp. 77-93.
[5] Skidmore, David. The Unilateralist Temptation in American Foreign Policy.Routledge, 2010. Print.
[6] Keohane, Robert O. After Hegemony: Cooperation and Discord in the World Political Economy. Princeton, NJ: Princeton UP, 1984. Print.
[7] Kant, Immanuel. Perpetual Peace: A Philosophical Sketch. New York: Liberal Arts, 1957. Print.
[8] Huth, Paul K., and Todd L. Allee. The Democratic Peace and Territorial Conflict in the Twentieth Century. Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2002.
[9] Pazienza, Toni Ann. "Challenging the Democratic Peace Theory - The Role of US-China Relationship." Scholar Commons. University of South Florida, 25 Mar. 2014. Web. 20 Oct. 2016.
[10] Power, Samantha. A Problem from Hell: America and the Age of Genocide. New York: Basic, 2002. Print.
[11] Walt, S. M. (1998). One World, Many Theories. Foreign Policy, (110).
[12] Taylor, Patrick E. . "1992 Wolfowitz U.S. Strategy Plan Document." The New York Times, 8 Mar. 1992. Web. 26 June 2014. .
[13] Brzezinski, Zbigniew. The Grand Chessboard: American Primacy and its Geostrategic Imperatives. New York, NY: BasicBooks, 1997. Print.
[15] Taylor, Patrick E. . "1992 Wolfowitz U.S. Strategy Plan Document." Op. Cit.
[16] Brzezinski, Zbigniew. The Grand Chessboard: American Primacy and its Geostrategic Imperatives. Op. Cit.
[19] "Ending Syria's Occupation of Lebanon: The U.S. Role." . The Middle East Forum, May 2000. Web. 26 June 2014. .
[20] "Rebuilding America's Defenses: Strategy, Forces and Resources For a New Century." . Project for the New American Century, Sept. 2000. Web. 26 June 2014. .
[21] Hersh, Seymour. "The Redirection." . The New Yorker, 5 Mar. 2007. Web. 25 June 2014. .
[22] "The CIA World Factbook: Middle East." . Central Intelligence Agency, n.d. Web. 26 June 2014. .
[23] Wittes, Tamara Cofman. "The New U.S. Proposal for a Greater Middle East Initiative: An Evaluation." The Brookings Institution, 10 May 2004. Web. 26 June 2014. .
[24] "Secretary Rice Holds a News Conference." The Washington Post, 21 July 2006. Web. 26 June 2014. .
[25] Conason, Joe. "“Seven countries in five years”." Salon Media Group, Inc. , 12 Oct. 2007. Web. 26 June 2014. .
[26] "US expands 'axis of evil'." . BBC, 6 May 2002. Web. 25 June 2014. .
[28] Peters, Ralph. "Blood borders." Armed Forces Journal, 1 June 2006. Web. 26 June 2014. .
[30] Hersh, Seymour. "The Redirection.", Op. Cit.
[32] Pan, Esther. "MIDDLE EAST: Syria and Lebanon." . Council on Foreign Relations, Inc., 18 Feb. 2005. Web. 27 June 2014. .
[33] Schuh, Trish. "Faking the Case Against Syria." . CounterPunch, 18 Nov. 2005. Web. 27 June 2014. .
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ
23-02-2022
07-02-2022
27-12-2021
16-12-2021
Структурный реализм имеет целью оставить в стороне те характеристики международных отношений, которые зависят от характера акторов или природы их взаимодействия с тем, чтобы подчеркнуть сдерживающее влияние стурктуры международной системы, в которой они находятся. Уолтц утверждает, что политические структуры определяют руководящий принцип (как составные части соотносятся друг с другом?), различие функций (как распределены политические функции?) и распределение возможностей (как распределены силы?).
Если все международные порядки анархичны, и если это предполагает минимальные различия в функциях, то международные политические структуры различаются лишь распределением возможностей. Они определяются меняющейся судьбой великих держав. Более абстрактно, международные порядки варьируются в зависимости от количества великих держав – в этом выражается полярность (число полюсов силы) системы.
У слабых государств нет выбора, кроме как правильно угадать и надеяться, что раннее присоединение к победителю повлечёт за собой благоприятное отношение к ним. Однако такой риск примут лишь безрассудные великие державы. Вместо этого они будут балансировать и внутри, перераспределяя ресурсы в пользу внутренней безопасноти, и снаружи, посредством альянсов и других (формальных и неформальных) соглашений.
Структурные воздействия на баланс объясняют важные и притом трудные для понимания характеристики международных отношений. Рассмотрим советско-американские отношения. Соединённые Штаты противодействовали Русской Революции и два десятилетия оставались непримиримо враждебными в отношении Советского Союза. Тем не менее, подъём гитлеровской Германии побудил США и Советский Союз вступить в альянс в годы Второй мировой войны. Вопреки глубинным внутренним различиям и истории вражды, они балансировали против общей угрозы. По окончании войны, США и Советский Союз снова стали противниками. Однако в такой интерпретации истории внутренние и идеологические различия не вызвали обновлённого соперничества (хотя они могли бы увеличить его остроту и повлиять на его форму). Вражда была вызвана структурой. В биполярном мире каждая сверхдержава является единственной серьёзной угрозой для безопасности другой. Каждая, вне зависимости от её предпочтений или склонностей, должна балансировать против другой.
страны, в которую с разрушительными последствиями вторгались с запада – дважды за четверть века вдобавок ко вторжению веком ранее. Конфликты Холодной войны в Юго-Восточной Азии, Центральной Америке и Южной Африке также были не частью глобального коммунистического заговора, а банальными усилиями великой державы нарастить своё международное влияние.
Этот пример представляет очень важное объяснительное положение. Реализм предлагает теоретическое обоснование того, как функционирует мир. Оно может быть использовано в мирных целях – есть некоторое количество реалистов-квакеров, – равно как и в целях войны. Например, можно было бы спасти сотни тысяч жизней и избежать миллионов раненых, если бы Соединённые Штаты следовали реалистическому биполярному соперничеству с Советским Союзом, а не идеологической Холодной войне. Ведущие реалисты, такие как Нибур и Моргентау, рано и открыто стали критиковать войну во Вьетнаме. Роберт Такер (1985) выступал против того, что администрация Рейгана поддерживала вооружённую контрреволюцию в Никарагуа. И ни один видный реалист не поддержал американское вторжение в Ирак в 2003 году.
Дилемма заключённых, относительные выгоды и сотрудничество
Анархия и эгоизм чрезвычайно затрудняют сотрудничество. Стандартно и формально эта логика представлена дилеммой заключённых. Представьте двух сообщников, которых полиция допрашивает по отдельности. Каждому предложено заключить благоприятную сделку со следствием в обмен на дачу показаний против другого. Однако при отсутствии признания их осудят за преступление меньшей тяжести. Каждый может выбрать между сотрудничеством (продолжать молчать) и предательством (свидетельствовать против другого). Представьте также, что у обоих есть следующий порядок приоритетов: 1) сознаться, тогда как другой промолчит; 2) промолчать обоим; 3) сознаться обоим; 4) промолчать, тогда как другой сознается. Допустите, наконец, что их нежелание рисковать принимает конкретную форму: они хотят минимизироввть свои максимально возможные потери.
Если оба будут сотрудничать (продолжать молчать), результат будет налицо для обоих согласно второго приоритетного варианта (быть приговорёнными к меньшему сроку). Но сотрудничество ставит каждого в уязвимое положение относительно худшего из возможных исходов (отбывать длинный тюремный срок и знать, что обязан этим сообщнику). Каждый может перестраховаться от катастрофы и сознаться (предать). Следовательно, рациональный выбор – предать (сознаться), даже при том, что оба знают, что для обоих было бы выгоднее сотрудничать. Оба остановятся на третьем приоритетном варианте, поскольку это – единственный способ убедиться, что каждый избегает худшего из возможных исходов.
Конфликт здесь не возникает из-за некоего особенного дефекта действующих лиц. Они эгоистичны не более других и не являются особенно злыми или порочными. Ничуть не желая конфликта, оба предпочитают сотрудничество. Они ни несведущи, ни мало-
информированны. Даже тех, кто способен контролировать свои стремления к выгоде и славе, условия анархии могут спровоцировать обращаться с окружающими как с врагами.
Иными словами, анархия может разрушить даже наши лучшие намерения – что реалисты считают весьма редким. Без страхующих схем, сокращающих риск от взаимодействия, и без процедур по установлению того, как разделить выгоды, даже те, кто желают сотрудничать, могут оставаться заточёнными в порочном цикле взаиморазрушительного соперничества. Например, государства могут втянуться в не просто затратные, но и контр-продуктивные гонки вооружений, потому что соглашения по контролю над вооружениями нельзя беспристрастно верифицировать.
Два предыдущих раздела рассматривали теоретические последствия анархии, руководящего принципа международных отношений. Если, следуя Уолтцу, мы видим минимальное функциональное различие в анархических порядках, тогда иной принципиальный вклад структурного реализма должен состоять в его анализе влияния, которое оказывает распределение возможностей. Как полярность, число великих держав в системе, влияют на международные отношения?
Швеллер (1998) показал, что у триполярных систем есть отчётливая структурная логика. И системы с большим количеством великих держав или отсутствием таковых – они вполне эквивалентны – отличаются по своей структурной логике от многополярных систем с несколькими (четырьмя, пятью или чуть больше) великими державами. Тогда как системы с одной, двумя, тремя или совсем небольшим числом великих держав являются монополистичными или олигополистичными, системы, где великих держав много или нет вовсе, больше похожи на конкурентный рынок.
Несмотря на это, основное внимание сосредоточено на различиях между биполярным и многополярным порядками. Например, конфликты на периферии не представляют серьёзной угрозы общему биполярному равновесию. В многополярных системах, где власть разделена между бóльшим количеством акторов, изменение такого же размаха на периферии может заметно повлиять на общее равновесие. Однако значение этой разницы
Природа структуралистских прогнозов
Структуры подталкивают государства в определённых направлениях. Они не предопределяют исходы механически. Государства также являются субъектами для множества иных воздействий и влияний – которые часто носят решающий характер для предопределения исходов. Это не лишает полярность или анархию значимости. Просто случается так, что иные силы порой оказываются мощнее, и, в результате, структуралистские ожидания, вероятною окажутся заблуждениями или попросту ошибками.
Поэтому мы можем выделить три типа теоретических неудач. Если предсказанный исход не состоялся в силу того, что предположения теории не
Каждая теория должна желать упрощающие предположения. Полезные предположения абстрагируются от факторов, типично менее важных для предопределения исходов, чем те, которые подчёркиваются теорией. Многие разногласия между реалистами и их критиками можно рассматривать как споры о частоте и значении неудач реализма, а также типов этих неудач.
Мотивы имеют значение
Как далеко можно зайти, изучая чистые структурные теории; это просто анархия и распределение возможностей и ничего больше? Не совсем так.
Абстрагирование от мотивов versus принятие мотивов
(Ре-) Инкорпорирование государства
За минувшие два десятилетия реалисты выработали три принципиальные стратегии, чтобы инкорпорировать мотивы таким образом, чтобы сделать их предсказания более определёнными и скрупулёзными. Первый значительный шаг был сделан Стивеном Уолтом (1987), который, эмпирически исследуя союзническое поведение, сделал вывод, что государства балансируют не против силы, а против угрозы. Рассмотрим, например, весьма различное поведение США в отношении – занимающих примерно одинаковые доли в глобальном распределении возможностей – ядерных арсеналов Британии, Франции и Китая (или Израиля, Индии и Северной Кореи). К сожалению, реализм прежде мало что говорил об этих угрозах. И структурному реализму в принципе нечего сказать об угрозах (в противовес возможностям), что оставляет важнейшую объяснительную переменную за пределами теории.
Вторая стратегия ставила целью сделать последовательные, чёткие и определённые предположения относительно мотивов. Выживание и доминирование можно рассматривать в качестве крайних утверждений оборонительной и наступательной ориентаций. Моделирование государств исходя из первой или второй ориентаций приводит к тому, что обычно называют оборонительным и наступательным реализмом (например, Lynn-Jones 1995; Labs 1997: 7–17;
Zakaria 1998: 25–42; Taliaferro 2000, 2001; Snyder 2002). В результате, проводимое многими классическими реалистами разграничение между статус-кво или удовлетворёнными и революционными или ревизионистскими державами получило второе дыхание и существенное структурное преломление.
Система и структура
Выдвижение предположений о мотивах государств не обязательно устраняет теорию из набора системных теорий. Чтобы оценить это, нам нужно провести разграничение между элементами и уровнями анализа: т.е. между объясняемой вещью (элементом) и объясняющей вещью (её аналитическим уровнем). Например, государство – это стандартный элемент анализа в реалистических теориях, которые типично стремятся объяснить поведение государства. Однако поведение государства может быть объяснено на уровне этого государства (например, национальной историей или идеологией), на системном уровне (например, анархия порождает балансирование для достижения относительных выгод) или на индивидуальном уровне (например, влияние конкретного национального лидера).
Неоклассический реализм осознанно объединяет объяснительные переменные системного и государственного уровней. Большинство версий наступательного и оборонительного реализма, напротив, преимущественно или исключительно структурны. Однако есть иной тип структурализма, которым пренебрегали или который отрицали реалисты: нам следует не считать все мотивы государств предопределёнными на уровне элемента, универсальными или просто продуктом предположения, а искать на системном уровне силы, которые непостоянно оформляют поведение элемента.
Существуют, по меньшей мере, два способа достичь такого сдвига. Мы могли бы хотеть распространить концепцию структуры для включения типа элемента (например, Kaufman 1997: 181–5; Reus-Smit 1999). Напротив, мы могли бы хотеть сохранить
узкое определение структуры, но отказаться следовать Уолтцу в низведении системной теории в структурную теорию. Оба варианта, но особенно второй, предлагают дополнительные направления для расширения сферы размышления реализма.
Система есть ограниченное пространство, определяемое: (а) элементами, которые взаимодействуют по-разному и обычно значительно более интенсивно с элементами, принадлежащими системе, нежели элементами за её пределами; (б) структурой, внутри которой они взаимодействуют; и (в) типичными взаимодействиями между элементами внутри структуры. Паттерны системного уровня в процессе межгосударственного взаимодействия обещают предоставить более обширные и определённые реалистические теории.
Снайдер (1997) разрабатывал эту идею особенно применимо к политике союзов. Рассмотрим присоединение к союзу. В грубом первом приближении государства могут находиться в дружественных или враждебных отношениях, видя друг друга как союзников или противников. Из этого возникают системные последствия. Например, государства более склонны балансировать против противников, чем союзников. Напротив, соображения относительной выгоды могут быть ослаблены между союзниками, что видно на примере поддержки Соединёнными Штатами европейской интеграции в 1950–1960-х годах.
И союзники, и противники могут иметь общие или конкурирующие интересы, что также помогает сделать прогнозы более определёнными. Общие интересы облегчают сотрудничество – хотя анархия и относительные выгоды всегда препятствуют успешной кооперации. В свою очередь, конкурирующие интересы могут препятствовать или исключать балансирование против общего врага.
Однако ценой, как и в неоклассическом реализме, является бóльшая сложность и меньшая обобщённость. Структура влияет на все государства. Конкретные переменные процесса влияют лишь на некоторые части системы.
Отказ от избыточности и рамочность – значимые теоретические ценности; объяснение всего при помощи одной переменной – утопия теоретика. Важно, что мы
Тем не менее, это не приносит теоретизирование на системном уровне в жертву. Например, присоединение к союзам описывает распределение дружественности и враждебности и потому не является менее системным, чем распределение возможностей. Системный уровень теоретизации не сводится к структуре (являющейся лишь одним из определяющих элементов системы).
Нормы, институты и идентичности
Как очевидно следует из этой цитаты и предыдущей отсылки к потенциалу, существующее воздействие международных норм и институтов является эмпирическим, а не теоретическим вопросом. Общие ценности и институты могут в отдельных случаях придавать форму и подталкивать акторов намного сильнее, чем структура Уолтца. Рассмотрим не только Европейский Союз, но и северные страны и американо-канадские отношения. Литература, посвящённая многочисленным сообществам безопасности (например, Adler and Barnett 1998), указывает на потенциальное влияние институтов, ценностей и идентичностей даже на высоком уровне политики международной безопасности.
Даже на глобальном уровне нормы и институты могут иметь ощутимое влияние. Суверенитет и другие права государств – это вопрос взаимного признания, а не возможностей. Одна сила не скажет нам даже о том, какими из своих прав государства на самом деле пользуются. Банально неверно полагать, говоря словами афинцев
Следование этой линии анализа приводит нас к слабому и неудовлетворительному реалистическому спектру или выводит за пределы его охвата. Снайдер является явным реалистом: он делает упор на анархию и борьбу за власть и, как правило, скептически настроен по отношению к силе норм и институтов. Но его подход обычно отличается открытостью.
У структурных реалистов, однако, нет теоретической базы для инкорпорирования идентичности. Как вопрос мотивов государств у Уолтца, так и концепции идентичности неявно, и неправомерно, включены в анализ, представляющий себя в иных терминах. (Нео)классические реалисты обладают теоретическим пространством для [исследования] идентичности и ролей институтов, но лишь некоторые изучали эту проблематику систематическим образом. Заметным исключением служит работа Швеллера о ревизионистских державах (1994; 1999: 18–23), нацеленная на объединение элементов структуры, мотивации и идентичности в последовательное и скрупулёзное реалистическое видение.
Постоянство и изменение
Идентичности, институты и нормы важны для наших целей не столько потому, что это – центральные вопросы для большинства реалистов, а потому, что они представляют принципиальные моменты, по которым существенно различаются реалистический и иные подходы в современной теории международных отношений. Также они косвенно поднимают вопрос изменения. На что обычно сетуют по поводу реализма – так это на его неспособность понять фундаментальное изменение в международных отношениях. Всё же, это обвинение менее уничижительно, чем часто кажется критикам.
Провал реализма в попытках объяснить завершение Холодной войны в значительной мере объясняет снижение его популярности в последние 15 лет. Обнако, присутствует определённая ирония в том, что реалисты могут справедливо заявить, что никогда не стремились объяснить изменение. Они даже могут добавить, что ни одна другая теория международных отношений не справилась с этим лучше. Всех это застало врасплох. Понятно, что драматическое изменение приводится в качестве аргумента против теории, подчёркивающей постоянство. Но каким бы ни был этот провал, он коснулся всех выдающихся теорий международных отношений.
3 октября 2019 г. 21:20
О чём эта книга?
И так, как можно добиться наилучшей теории? Нужно провести опыты, проверить её на жизнеспособность и логику. И вот те шаги, которые необходимы для этого: (1) сформулировать конкретную теорию; (2) сделать из неё гипотезы; (3) подвергать гипотезы экспериментам и наблюдательным испытаниям; (4) при выполнении 2 и 3 этапов надо использовать определения терминов, которые были найдены в данной теории; (5) устранить или контролировать какие-либо издержки, учитывать переменные, которые не учитываются в теории (т. е. нельзя допускать каких-либо недостатков, ха которые можно потом зацепиться, или же благодаря им тест не пройдёт); (6) разработать ряд чётких и сложных испытаний; (7) если тест не пройден, спросите, не провалилась ли теория полностью, нуждается ли она в реконструкции. Нужно быть осторожными при подведении итогов при 7 этапе. Благоприятные результаты не ведут к тому, что теория логична и хороша, а неблагоприятные — к полному провалу. Одна из самых основных проблем — сформулировать теорию с большой точностью и правдоподобностью. Иначе что вы будете проверять? Набор некорректных утверждений?
З атем Кеннет Уолтц разбирает два основных вида теорий: редукционистские и системные. Редукционистские теории — это теории международной политики, которые концентрируются на индивидуальном или национальном уровне. Например, если вы пытаетесь объяснить поведение людей посредством психологического изучения её членов, то это будет редукционизм; или же если вы объясняете международную политику с точки зрения национальной политики. Таким образом, неполитические теории не могут с полной точностью объяснить международную политику. В этом контексте он рассматривает теории империализма и капитализма. Теперь о системных теориях. Цель этих теорий в том, чтобы показать, как два уровня (первый — состоит из структуры, второй — из взаимодействующих единиц) взаимодействуют и работают. Здесь он разбирает теории Розенкранца, Хоффмана, Каплана. На Каплане хочется подробнее остановиться, так как он предлагает 6-ступенчатую систему баланса сил: (1) действуйте, чтобы увеличить возможности, но договаривайтесь, а не сражайтесь; (2) сражайтесь, а не упускайте возможность расширить свои возможности; (3) прекратите бороться, а не устраняйте существенного национального участника; (4) действуйте, чтобы противостоять любой коалиции или отдельному действующему лицу, которое стремится занять позицию преобладания по отношению к остальной части системы; (5) действуйте, чтобы ограничить участников, которые поддерживают наднациональные организационные принципы; (6) разрешайте побежденным национальным субъектам повторно войти в систему в качестве приемлемых партнеров по роли или действовать для приведения какого-либо ранее несущественного участника в классификацию основных участников. Относитесь ко всем основным действующим лицам как к приемлемым партнерам. И Кеннет Уолтц придерживается, что международная политика анархична, в ней нет чёткого порядка. Кроме того, он разбирает два подхода — модернистский и консерваторский. Несмотря на то, что между ними огромная пропасть, есть всё же важное сходство, которое не нужно упускать из виду: представители ведут себя как бихевиористы.
Т еории международной политики могут быть объяснительными и прогнозирующими. В них есть своеобразная элегантность. Но эти теории могут объяснить, почему война повторяется, и укажет некоторые условия, которые делают войну более или менее вероятной, но это не смогут точно спрогнозировать, что произойдёт. Также, он подробно останавливается на структуре систем, и что они означают. Потом не зря называют, что его теория неореализма является структурным реализмом.
В книге есть такие идеи, которые смогли заинтересовать, несмотря на всё моё отношение к стилю автора и к изложению идеи. В частности, понравилось то, как автор активно демонстрирует желание создать жизнеспособную теорию, которая, увы, не оказалась такой совершенной по итогу — она не смогла объяснить внезапный крах СССР, да и существует множество других критических замечаний. Кеннет Уолтц убеждён в преемственности и закономерности международных отношений и международной политики. Он стремится доказать, что государства не агрессивны по своей природе, как некоторое время доказывал Ганс Моргентау, их поведение не схоже с поведением людей. Они всего лишь стремятся к власти из-за того, что хотят спастись в этой анархичной системе. И именно структура международной системы вынуждает государства следить за балансом сил, и именно анархия вынуждает государства соперничать и конкурировать. И самое главное то, что государства стремятся больше к оборонительным действиям, чем к наступательным, и поэтому его относят к оборонительному реализму (анархия призывает сохранять баланс сил через конкуренцию, а не нарушать его). У меня осталось ещё множество вопросов по поводу его теории, которые требуют дополнительной литературы для этого. Но его работа, несомненно, влиятельна, так как его теория стала одной из доминирующей во второй половине Холодной войны, и это важно понимать. И даже сегодня она вызывает множество вопросов и споров.
Читайте также: