Соловейчик симон воспитание школы

Обновлено: 28.06.2024

Об авторе этой книги

…Лицо у него было умное и весёлое… Всё говорило о том, что он склонен видеть в людях и вещах лишь хорошее…

Именно таким я увидел его впервые. Высокий, он стоял спиной к высокому окну, в лучах майского солнца. В лице его было ожидание чего-то хорошего, замечательного, что он готов был радушно приветствовать. Торжественный столичный зал гудел от шумной публики, но Соловейчик стоял один, вокруг него был только падающий из окна свет.

Больница была хорошей, Симон Львович был весел, но что-то кольнуло меня. Мелькнула мысль: как, наверное, больно жить в наши дни с такой открытой расположенностью к миру, с такой доброжелательностью и ожиданием только хорошего… Но, видно, он, счастливый, никогда не думает об этом, он не боится в очередной раз ошибиться в тех новостях, что уже, как пули, летят к его сердцу.

Нет, я не видел более счастливого лица, чем лицо Симона Соловейчика. Наверное, эта способность к счастью была ему

дана от рождения. Одним детям достались математические способности, другим – артистические, а ему досталась просто способность к счастью. Правильнее было бы назвать эту способность даром. Дар быть счастливым вопреки несчастливым обстоятельствам, несправедливостям, эпохе, болезням. Какой согревающий всех вокруг дар!

Это было какое-то совершенно особенное, чуткое к другим людям счастье. Для Соловейчика не было мимолётных встреч, он как-то успевал быть внимательным ко всем, с кем пересекалась его жизнь. Я успел ощутить на себе это ласковое внимание, хотя познакомился с Соловейчиком в последний год его жизни. Ему в больницу привозили гранки, авторские материалы. Когда ему что-то особенно приходилось по душе, он тут же, между уколами и кардиограммами, спешил позвонить автору, задыхаясь от одышки, сказать добрые слова и объявить, что гонорар можно получить уже сейчас, сразу, не дожидаясь публикации.

Когда началась война, Симе было только десять лет. Эвакуация, кипяток на станциях, деревенская школа, обмороженные ноги…

Маму через несколько месяцев освободили, но она, фармацевт по профессии, тут же добровольцем ушла на фронт. Вернее, уехала с санитарным поездом.

Двенадцатилетний мальчик привёз бабушку и сестру домой, в Москву. Стал учиться в 324-й школе. Английский преподавал фронтовик без обеих ног. Логику – учительница, только что вернувшаяся из немецкого плена. Я был у неё в гостях на Бескудниковском бульваре, её зовут Нина Григорьевна Эрастова. Пятьдесят пять лет она хранила тетрадку с сочинением десятиклассника Симы Соловейчика.

– У меня Симы нет даже на общих фотографиях. Так получилось, другие выпуски есть, а этого нет. Вот выпуск Олега Басилашвили, они были младше, Сима был у Олега вожатым…

Туфли потом бабушка продала на рынке. Но Симе их было не жаль – он нашёл дело на всю жизнь. Он понял, что будет заниматься с детьми и писать о детях.

Но судьба повела его к назначенной цели окольным и запутанным маршрутом. Опять же, как потом оказалось, к счастью.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Отзывы

Популярные книги

English Grammar in Use

English Grammar in Use

Облачный атлас

Облачный атлас

Психология влияния

"Психология влияния" - одно из лучших учебных пособий по социальной психологии, конфликтологии, мен.

Психология влияния

Как разговаривать с кем угодно. Уверенное общение в любой ситуации

Если вы хоть раз в жизни упускали возможность использовать личный контакт с важными для вас людь.

Как разговаривать с кем угодно. Уверенное общение в любой ситуации

Объятые Пламенем (ЛП)

Объятые Пламенем (ЛП)

Как влюбить в себя любого. Краткий теоретический курс и самое полное практическое руководство по психологии романтической любви

Как влюбить в себя любого. Краткий теоретический курс и самое полное практическое руководство по психологии романтической любви

На детские годы выдающегося педагога и писателя советского времени Симона Соловейчика пришлась война и жизнь в эвакуации. В юности он работал пионервожатым, а потом преподавал русский язык и литературу в библиотечном техникуме в небольшом городе. Уже тогда молодой учитель задумался о принципах, на которых построена система образования и воспитания в Советском Союзе.

Соловейчик был неисправимым идеалистом. И идеалы, которые он отстаивал, — те, к которым сейчас заново приходит современное общество: доброта, гуманизм, внутренняя свобода и моральные ценности, подкреплённые убеждениями изнутри, а не насаженные извне.

Первенство свободы


Свобода — ключевое понятие в трудах Соловейчика. Внутренняя свобода — это основа развития: и нравственного, и интеллектуального. Научить ей нельзя, можно только воспитать своим примером и правильным отношением с ребёнком. Свобода не равна попустительству или, как выражается Соловейчик, освобождению от дисциплины. Свобода в школе — это не хаос, а право мыслить вне рамок, задавать вопросы, ощущать себя личностью, даже если находишься в положении младшего, ученика. И эту свободу учитель может и должен воспитывать и быть её примером.

Взрослые, дети и отношения между ними


Психоанализ в СССР был под запретом. Тем удивительнее, что Симон Соловейчик фактически воспроизводит в своих работах идеи теории объектных отношений, которые в начале XX века сформулировали западные психоаналитики Мелани Кляйн, Дональд Винникот, Майкл Балинт и другие. Воспитание, писал он, зависит от трёх переменных: взрослые, дети и отношения между ними.

К примеру, когда Соловейчик пишет про общение матери и младенца, он описывает процесс контейнирования эмоций и постепенного приучения ребёнка справляться со своими чувствами, с чем ему помогают родители.

Совсем маленький ребёнок, объясняет Соловейчик, нуждается в безоговорочном признании его чувств и желаний, а ещё в стойкой вере в то, что мир в основном справедлив и добр. Такой идеализм служит для детей защитой, без которой им просто будет страшно и невыносимо жить. Но постепенно ребёнок растёт, и ему становится важно узнавать и другие стороны жизни, учиться справляться с неприятностями.


Но нельзя обманывать ребёнка и готовить его к сказочной жизни. Иногда родителю нужно признать несовершенство мира: к примеру, учительница повела себя несправедливо. Да, к сожалению, так бывает, не все в школе будут относиться к тебе доброжелательно. Но при этом надо учить ребёнка надеяться на лучшее. Как это совместить? Так же, как взрослые уживаются с противоречиями жизни. Пожалеть ребёнка, признать трудности, выразить надежду, что он справится с этой ситуацией, а при необходимости — помочь.

Самостоятельность как цель воспитания


Ещё один момент воспитания, о котором часто говорят современные психотерапевты и о котором в своих трудах писал Соловейчик. Поэтапное отделение ребёнка от родителя и подготовка ко взрослой жизни — главная цель его обучения и воспитания.

Конкретные знания и навыки — это не ценность. Ценность — это возможность развиваться


И наоборот — кружки и секции, которые вроде бы предназначены для развития, не всегда на самом деле отвечают этому. Педагог приводит в пример маму, которая отдаёт дочь в секцию фигурного катания. На пользу это ребёнку или во вред? Важно посмотреть, как реагирует на эти занятия сама девочка. Может, она расцветёт и будет активно развиваться. А может быть, окажется подавленной и ко всему потеряет интерес. Любознательность, интерес к миру — показатели внутренней живости ребёнка, и сохранить её важнее, чем сохранить дисциплину или хорошие оценки.


В середине пятидесятых, после окончания филфака МГУ, Симон Соловейчик преподавал русский язык и литературу в библиотечном техникуме города Зубцова — крохотного райцентра в Тверской области. Проработал он недолго — перешел в педагогическую журналистику и принялся активно дополнять свой собственный учительский опыт учительским же опытом своих коллег. Будучи и преподавателем, и журналистом, и отцом троих детей, он со временем создал собственную педагогическую философию, которая, следует полагать, останется навсегда актуальной.

В педагогике не может быть точных рецептов

Однажды Симон Соловейчик решил прочитать своему маленькому сыну сказку. Сказка была очень правильная и поучительная. О пользе труда, и вреде лени. Очень хорошая сказка. Она должна была принести сыну огромную пользу.

Так что же, ничего не делать вообще, вовсе не ставить перед собой никаких целей? Нет, конечно. Только главное — не результат конкретного урока, который, повторимся, может быть совершенно непредсказуемым, а сам характер общения, степень доверительности, желание помочь. Если с этим все в порядке — то и результат не замедлит сказаться.

Нужно всего лишь быть простым и искренним

На педагогическую практику в глухой, провинциальный Зубцов Симон Львович отправился, будучи золотым медалистом и с красным университетским дипломом. В результате за три года практики бывшие зубцовские двоечницы и бездельницы сами сделались отличницами.

Увидев, что девушки (а ученический коллектив в библиотечном техникуме по преимуществу женский) абсолютно безграмотны, он стал в свободное время учить их писать. Сначала, естественно, это не вызвало энтузиазма. Но учитель из Москвы не выглядел высокомерным и надменным. Он говорил о том, что этим девушкам предстоит нести в массы культуру, о том, насколько благородна эта миссия, и что она невыполнима, если сами они останутся такими бескультурными. Но эти слова почему-то звучали без лживого пафоса, он произносил их легко и спокойно, как будто бы рассуждал о чем-то естественном и простом.

И Симону Львовичу быстро удалось переломить сопротивление.

Личный пример значит гораздо больше объяснений

В результате вся семья подхватилась и срочно поехала в подмосковный лес — проветривать легкие якобы пострадавшего Симона Львовича.

А Артем после этого случая не выкурил в жизни вообще ни одной сигареты.

Главное — научиться видеть глубже текста

А вот еще одно детское воспоминание Артема Симоновича. Будучи школьником, он любил подсунуть отцу какой-нибудь из своих учебников. Тот брал его в руки, морщился, видя, насколько там безжизненно, формализованно изложен материал, не спеша, страница за страницей перелистывал его, а затем минут за сорок полностью — и, главное, совершенно понятно — излагал весь годовой курс.

Впрочем, бывало и наоборот. Отец с сыном садились, брали небольшой фрагмент какого-либо текста и принимались состязаться — кто найдет в этом фрагменте больше разных смыслов. В таком случае несколько абзацев разрастались до объемистого манускрипта.

Человек должен быть свободным

Он явно гордился и тем, и другим. В обоих случаях он поступил как полностью свободный человек, излагая свои собственные взгляды на обучение и воспитание, а не то, что от него ожидали чиновники от педагогики.

Читайте также: