Проблемы литературного образования в современной школе
Обновлено: 02.07.2024
В статье рассмотрены актуальные проблемы, связанные с неэффективным обучением предметам литературного цикла в современной школе, падением профессиональной компетентности учителей-словесников, проблема развития детского литературного творчества.
Ключевые слова: детское творчество, предметы литературного цикла, произведение художественной литературы, художественный текст, чтение.
Актуальность выбранной темы обусловлена необходимостью осмыслить проблемы, связанные с неэффективным обучением предметам литературного цикла, что приводит к непониманию современными школьниками сложных, многоаспектных, обладающих индивидуальными смыслами художественных текстов.
Л. С. Выготский под творческой деятельностью понимал такую деятельность человека, которая создает нечто новое, все равно будет ли это созданное творческой деятельностью какой-нибудь вещью внешнего мира или известным построением ума или чувства, живущим и обнаруживающимся только в самом человеке [2, с. 3].
Рассмотрим проблему развития детского творчества на примере предметов литературного цикла. Из всех форм творчества литературное словесное творчество является самым характерным для школьного возраста. Осмысленное восприятие произведения художественной литературы доступно читателю с развитой эстетической потребностью, которая формируется с раннего детства.
Психологами установлено, что способность к эмоциональным переживаниям, как и способность к речевой деятельности заложена в человеческой природе, однако раскрываются эти способности только в процессе воспитания, социализации человека. Вне процесса эстетического воспитания вырастает эмоционально не развитая личность, не способная воспринимать и понимать красоту природы, мира, искусства.
Молодые учителя литературы часто рассматривают художественный текст как набор конкретных фактов, добиваясь от ребенка знания сюжета, героев, событий, описанных в книге. Они забывают о том, что именно в произведении художественной литературы реализуется в полной мере эстетическая функция родного языка. Открыть детям мир вдохновенной русской поэзии и литературы может лишь увлеченный своим предметом педагог, ценитель и знаток словесного творчества.
Проблемы воспитания творческой, духовно одаренной личности обусловлены, на наш взгляд, и общим падением интереса к классической литературе, и к чтению в целом. Только книга приучает человека мыслить, рассуждать, вырабатывать собственное суждение по каким-либо вопросам. Подмена устного живого экзамена по русскому языку и литературе тестами ЕГЭ привела к воспитанию поколения, не умеющего выражать свои мысли на русском литературном языке; не обладающего стойким интересом к книжным сокровищам.
Корней Иванович Чуковский в 60-е годы прошлого века с горечью писал о студентке, не владеющей навыками выразительного чтения, духовно и душевно безграмотной личности:
«Девушка окончила школу и благополучно училась в педагогическом вузе. Никто не научил ее восхищаться искусством — радоваться Гоголю, Лермонтову, сделать своими вечными спутниками Пушкина, Баратынского, Тютчева, и я пожалел ее, как жалеют калеку.
Мысль о том, что до литературного творчества ребенок должен дорасти, и этот период связан с подростковым возрастом, представляется нам дискуссионной, поскольку дети развиваются неравномерно, сложные жизненные ситуации формируют внутренний мир ребенка, обогащают новым (пусть даже негативным опытом), делают ребенка более зрелым и глубоким. Именно переживания приводят к напряженной внутренней работе, что способствует накоплению опыта, развитию личного внутреннего мира и для ребенка становится доступным литературное творчество в более раннем возрасте.
Думаем, что решение этих проблем обусловлено социальными, политическими, нравственными аспектами. Государство вырабатывает воспитательные и образовательные задачи, которые должны определять содержание и формы гуманитарного образования, эстетического воспитания, репертуар изданий для детей. Необходимо обосновать стройную педагогическую, воспитательно-культурную и литературно-книговедческую концепцию, определяющую цели и задачи воспитания и образования молодежи.
О женском и мужском
Я выписываю все это на доску, потому что это то, что мне и нужно, — пунктик, который формирует нацию и на который никто не обращает внимания. Тем более дети. Одиннадцать лет на уроках литературы они познают мир через призму мужского восприятия: читают о том, как мужчины живут и умирают, как мужчины любят и ненавидят, как мужчины страдают, размышляют, чувствуют и сопереживают. Как мужчины понимают мужчин и женщин. Как мужчины думают о том, что думают женщины, что чувствуют женщины. Долгое время внимание девочек и мальчиков направлено однобоко в сторону мужчин — детей готовят к патриархальным ценностям, к мужскому миру.
Я говорю, что сейчас буду читать им стихи, не называя автора, а им предстоит определить пол. Дети чаще ошибаются, а когда угадывают — радуются удаче. После каждого стихотворения разгорается спор. Разговор о поэтической идентичности переходит в разговор о различиях между мужчинами и женщинами. За аргументами школьников угадываются семейные ценности. Мальчикам нравится думать, что они отличаются. Девочки более гибкие. И я не знаю, что это: широта взглядов или конформизм. Так или иначе, выписанные предположения не проходят проверки. К концу урока доска напоминает список покупок с вычеркнутыми наименованиями. Со звонком я повторяю вопрос, отличается ли мужская поэзия от женской. Вывод они сделают сами.
Я знаю, что это капля в море, и знаю, что, скорее всего, большинство из них забудут этот урок. Однако это не повод не говорить об одной из главных, на мой взгляд, проблем в российской школе — воспитание сексизма и установка на патриархальное мышление.
Американский сериал как французский роман конца XIX века
– Ее обычно приписывают Леониду Ильичу Брежневу. На самом деле в его докладе речь шла о чтении партийных журналов и газет на национальных языках народов СССР. То есть, мы были самой читающей партийную прессу страной мира. Другой вопрос, что и художественной литературы читали намного больше, чем сейчас; но нужно разбираться – кто, где, какую и почему.
– А сегодня? Кажется, что люди читают много, но что именно они читают?
– Читают другое и по-другому. Тут нужно сделать поправку на сегодняшние возможности. У меня есть гипотеза, что сегодняшний человек ту среднюю литературу, которая часто держит интерес к чтению, заменил такой же качественно средней видео-продукцией.
Американский сериал сегодня – это французский роман конца XIX века.
Он играет ту же роль в культуре, выполняет ту же социальную функцию, задачи его не изменились – рассказать о сложностях современного мира в доходчивой и увлекательной форме. Никаких других задач у качественного среднего романа не было.
– Вот именно. Ведь школьное чтение сериалами не заменишь?
– Разумеется, нет. Но ведь, кажется, никто этого не предлагает? Другое дело, что до классики надо дорастать, дотягиваться, а текущий интерес подростка к чтению великого, но далекого всегда поддерживался хорошей сиюминутной литературой, которая говорила о его сверстниках, о том, что происходит здесь и сейчас.
Есть много переводной литературы, но она с одной стороны не очень привычна, а с другой – родители психологически боятся всего, что не похоже на их детский и подростковый опыт. И учителя боятся.
– Боятся чего?
– Собственной тени. Современная европейская и американская литература говорит про сложности современного подростка. Конечно, тут – помимо общей психологической ломки, появляются и сексуальные проблемы, и тема наркотиков, и насилие. Ничего этого подростковая литература не пропагандирует и не может пропагандировать по определению, но она должна рассказывать, как подросток проходит через испытания и как он ищет выходы из опасностей и тупиков.
Страшно не столько прочесть о соблазне, сколько неподготовленным встретиться с ним в жизни.
Перевод на понятный язык
И все эти иллюзии, будто мы введем тематические табу – и они в жизни с социальным злом не соприкоснутся… Я сам учился в классе, где было одиннадцать мальчиков, из которых пятерых нет уже в живых, а двое встретились в лагере, один за групповое изнасилование, другой за убийство. Могло ли меня в литературе хоть что-то напугать? Наоборот: литература мне объясняла, что мир вокруг – искривленный, неправильный, но в нем есть нечто куда более важное и сильное, чем это искривление. Что помогало удерживаться моему разуму и моему нравственному чувству.
Вообще, взросление – такой важный, такой мучительный период. Подросток открывает в себе, что он смертен и что он существо биологическое, сексуальное существо. Я еще раз говорю: пропагандировать ни того, ни другого нельзя, это преступление. Но не говорить об этом невозможно. И, кстати, вся проверенная классика, особенно русская, не про положительных героев, а про неизбывную сложность жизни, про постоянный нравственный выбор.
Ленскому – 18, Татьяне – 17, как сегодняшним одиннадцатиклассникам, а Ольге вообще 16.
Мы у детей вот эту живую, трепещущую ассоциативную связь между чтением и жизнью разрываем. А потом удивляемся, что они такую ассоциативную связь не выстраивают с классикой. Забывая, что классика такая же опасная, сложная и неоднозначная, как его сегодняшняя жизнь.
– Здесь есть некое пораженчество: мы признаем ваши новые правила и начинаем по ним играть!
– Пораженчество будет, если мы скажем: ребята, не читайте, а смотрите вместо этого кино! А мы говорим нечто принципиально иное: тебе понятнее, как движутся картинки? Ладно, давай пойдем к слову через картинки. Не от слова, а к нему! И, конечно, это только один из множества путей, я же не призываю сделать все ставки на мультимедийную культуру. Просто речь в нашем разговоре зашла об этом… Но мы не можем не считаться с реальностью, не опираться на нее.
Мы все время пытаемся заставить, а этот ресурс не бесконечен. Где-то, между прочим, можно и заставлять, бывают зубодробительно-тяжелые тексты, без изучения которых никуда не денешься. Но это не может быть основным содержанием образования. А самое существенное – нельзя всех причесать под одну гребенку.
Традиция vs традиционализм
– Можно или нужно что-то из классики запретить?
– Вот вызвавшая возмущение реплика отца Артемия Владимирова. Если у школы, в которой работает протоиерей Артемий Владимиров, есть лицензия на самостоятельную разработку рабочих программ по литературе, и он честно сказал родителям, что какие-то произведения изучать не будет, а они ему доверили детей – почему нет?
– Насколько я понимаю, вопрос был в трактовке, а не в рассказах. Что если мы, например, призываем методическую разработку воспринимать как вызов против действительности того времени…
– Ну, там и правда есть вызов против действительности того времени, и ничего плохого в этом я не вижу. Действительность того времени не была раем. Призывание городового – а не обратиться ли нам в департамент? – последнее, что нужно делать. Еще раз. Надо просто окончательно договориться – у нас школа вариативная или не вариативная.
Многим церковным людям в Церкви ближе идея единой неделимой школы, только они должны понимать, что тогда не должно быть и школ с религиозным или национальным компонентом. Без вариаций, значит, без вариаций.
Следующий вопрос: не разрушает ли вариативность единое образовательное поле? Нет, по одной простой причине: есть сила традиции, с которой невозможно не считаться. Традиция – это живое наследие, медленно движущееся во времени. А традиционализм – конструкция придуманная, внешнее управление по приказу. Изучение Пушкина, Толстого и Чехова это традиция. А единый учебник это традиционализм.
– Школа должна быть традиционной?
– Есть ли среди методистов люди, которые хотели бы директивным порядком устранить любые разночтения?
– Что будет через двадцать лет, мы не знаем. А сегодня у них ничего не получится – живая школьная традиция это отторгнет. Есть малоподвижное ядро уже устоявшихся произведений классики и весьма изменчивая периферия – современная литература. Причем в одной школе или с одним учителем это может быть только очень понятная реалистическая проза, а в другой – и модерн, и постмодерн. В том, что касается сиюминутное не устоявшейся словесности, мы не можем навязать одинаковые правила для 57 школы в центре Москвы и для деревенской школы. Деревня ничуть не хуже, но ценности и жизненный опыт ее обитателей – другие. А ядро и там, и там общее.
Научить детей читать: нет насилию, да – подкупу
– Я знаю нескольких людей уже среднего возраста, которые вдруг начали перечитывать школьную программу по литературе. Эти люди говорили об одной эмоции – насколько это все велико, серьезно, глубоко, сколько в этом удовольствия! И какое же отвращение во мне воспитала школьная программа к этим вот всем произведениям. Может быть, вообще не надо было этого всего читать в школе?
– Постельную сцену может написать только очень большой художник, и в 99,99% случаев это пошлость и очень плохая литература. В классике их не так много. Но обещать такие вещи не стоит по другим причинам. Во-первых, подросток будет разочарован. Опять же: высокая словесность, как правило, куда сдержаннее площадной.
– У меня такой проблемы нет. Если я читаю, то я не подхожу к телефону, не сижу в фейсбуке. Но у детей восприятие действительно поменялось. Поэтому современный фильм, адресованный подросткам, чаще состоит из новелл, коротких сюжетных шагов, потому что они часто не помнят, что в начале-то было.
Сегодня значения привычных слов поменялись. Количество комментариев растет, а это дополнительный барьер. Но у нас появились технологии. Вместо того, чтобы плакаться на видео-культуру, мы можем сделать анимированные примечания, которые всплывают при наведении на непонятное слово курсором? Это краткий разрыв в цепочке чтения, но не обрыв! Это скоро придет в школу, я абсолютно убежден.
Как придет и современная литература – несмотря на сопротивление. Это важно не потому, что современное лучше. Как правило, намного хуже. Но ближе. Тут как со зрением – если вы уткнулись в книгу, у вас зрение испортится, хотя книга замечательная. Вы должны иногда поднимать глаза, смотреть вдаль, надевать черные очки, если слишком яркое солнце. Так и с классикой и современной культурой.
Поднимите глаза, посмотрите вокруг, культурное зрение от этого станет только острее.
Учебник без границ
– Что сейчас происходит с вашим учебником?
У нас 5–6 класс уже готовы, на стадии сверки, 7–8–9 – в редакционной работе. Маленьким тиражом учебник должен выйти осенью, повозим его по стране, покажем учителям, хотя он и сейчас уже обкатывается в двух школах.
– А что будет дальше с учебником?
– Почему вообще вы решили в это все ввязаться?
– Мой учебник для 10 класса, входящий в комплект с учебником В. В. Агеносова для 11-го, выдержал уже изданий 17 или 18. А школа мыслит не отдельным учебником, но линией. В известном смысле учебник для старших классов, не связанный с младшими – этот как боеголовка, навинченная на пустоту. Должен быть, все-таки, основной ствол.
– Чем ваш учебник отличается от других?
Пятый класс – тема детства человечества, миф, фольклор, священные книги. Да, мы даем примеры из священных книг человечества – Библии, Корана – потому что среди прочего это и великие литературные памятники. Фольклор же скорее именно детский, завязанный на игру.
Девятый класс – начало историко-литературного курса, русская литература на фоне европейской. Двигаясь от древнерусской литературы до Державина, мы подходим к Пушкину, Гоголю, Лермонтову. Но есть особые сквозные линии.
Во-первых, мы учим работать с источниками в интернете, вместо того, чтобы жаловаться на интернет-эпоху, надо научить находить пользу в сети, отличать безобразие, в том числе – информационное, от источников, достойных доверия. Во-вторых – экранизации. Мы при любой возможности сравниваем литературный источник с экранизацией. Смотрим театральные постановки. И возвращаемся к главному – к тексту, к читательскому опыту.
Нет границ между эпохами, мы не запираем литературу в историческом времени. Историческое время так же открыто, как и наша жизнь. И литература – это часть жизни, а не гетто, куда ссылают, запирают, и не дают из этого гетто выйти.
Программы по литературе для старших классов, стандарты, методы и приемы изучения современной литературы в школе. Формирование новых подходов к изучению современной русской отечественной литературы. Расширение границ и содержания литературного образования.
| Рубрика | Педагогика |
| Вид | курсовая работа |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 28.02.2012 |
| Размер файла | 72,5 K |
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
1. Программы по литературе для старших классов; стандарты изучения современной литературы
2. Методы и приемы преподавания современной литературы в школе
Глава 2.Конспекты уроков по современной литературе
Создание школ и классов с углубленным изучением литературы, гимназий и лицеев гуманитарной направленности привело к существенному расширению границ и содержания литературного образования.
В 1990-е годы тиражи журналов понизились в десятки раз. Гораздо чаще, чем прежде, литературная продукция стала попадать на прилавки магазинов, минуя журнал. В связи с этим развлекательная беллетристика резко потеснила серьезную литературу.
Издатели насытили книжный рынок тем, что приносило им коммерческий успех: детективными и криминальными романами, фантастикой. Едва ли не самое видное место на книжном рынке середины 90-х годов принадлежало так называемому женскому роману. Сегодня литература постепенно отходит от злободневной публицистичности, кратковременным оказался и крен в сторону развлекательности в начале 90-х годов. Значительно вырос за последние два десятилетия уровень стилистической оснащенности современных писателей.
В данной дипломной работе предпринята попытка рассмотреть современную литературу в старших классах средней школы. В основе исследования лежат историко-литературный и историко-функциональный методы исследования.
Цель работы - представить теоретическое и практическое осмысление современной литературы в 9 - 11 классах средней школы.
Более конкретные задачи настоящего исследования формулируются следующим образом:
1. Дать сравнительную характеристику программ по литературе для старших классов общеобразовательной школы.
2. Углубить знания о методах и приемах преподавания современной литературы в школе.
3. Составить конспекты уроков по современной литературе.
Актуальность работы обусловлена тем, что в работе предлагается теоретическое и практическое осмысление методических подходов к изучению современной литературы в 9 - 11 классах.
Работа завершается заключением, в котором подводятся итоги о значении изучения современной литературы в воспитании личности, и библиографическим списком использованной литературы.
1. Программы по литературе для старших классов; стандарты изучения современной литературы
Современный учитель литературы поставлен сегодня перед необходимостью выбора учебников и программ по литературе. Это первая проблема в преподавании литературы вообще, и в частности, современной. Нужно выбирать не учебник, а программу, к которой существует полный или неполный перечень книг, входящий в УМК (учебно-методический комплекс). Программы по литературе можно условно разделить на две большие группы. Одна, в которых для каждого класса сохранен прежний, хронологический, историко-литературный принцип организации учебного материала при определенном изменении содержания литературного образования. И другая, в основу которых положены иные принципы, например, жанровый или проблемно-тематический.
Главная задача программы по литературе для учащихся старшей ступени - обеспечить вариативность и дифференциацию литературного образования, чего невозможно достичь при наличии единой программы для выпускных классов. «Современная старшая школа имеет классы разного уровня: общеобразовательные, профильные (негуманитарные), углубленного изучения предмета (гуманитарные и филологические).
«Такой подход позволяет сохранить интерес к литературе у учащихся, не выбравших для себя гуманитарную линию образования, обеспечивает освоение художественного произведения как своеобразного учебника жизни, источника духовной памяти человечества.
Программа для углубленного изучения литературы (профильный уровень) Представляет собой хронологический систематический курс на историко-литературной основе, который дает возможность учащимся продолжить образование в гуманитарной области. В центре внимания учащихся оказывается не только конкретный художественный текст, но и художественный мир писателя, литературный процесс. Акцент в программе делается на изучение художественного текста с использованием знаний по истории и теории литературы, с опорой на литературную критику. В программе профильного уровня значительно расширен круг писателей, что позволит учащимся делать обобщения на литературном материале, сопоставлять художественные произведения разных эпох. При реализации программы углубленного изучения литературы учитель самостоятельно определяет глубину и путь анализа конкретного произведения, учитывая как место произведения в литературном процессе и творчестве писателя, так и возможности, потребности учащихся.
Учителям предоставлена некоторая свобода - они решают, как именно должны изучаться предложенные тексты, они могут расширить список по своему усмотрению. В стандарт включены авторы второй половины XX века, получившие общественное признание современников, например Ф.А.Абрамов, В.П.Астафьев, В.М.Шукшин, А.И.Солженицын, В.В.Быков, К.Д.Воробьев, Ю.В.Трофимов, Е.А.Евтушенко, А.В.Вампилов, А.А.Вознесенский, Н.М.Рубцов, Б.И.Окуджава, В.С.Высоцкий, В.С.Гроссман, Е.Носов, В.Ф.Тендряков и другие (на изучение не менее 3 авторов по выбору). Программы, основываясь на этом стандарте, предлагают на выбор изучение этих авторов и их произведения, но составители программ имеют право включать краткий список кнгиг, не входящих в стандарт. Учащиеся выбирают сами, чтобы интерес к литературе сохранился в общеобразовательных и непрофильных школах.
Проблемой для преподавателей литературы является то, что на изучение современной литературы по выбору рекомендовано не более 3 авторов. А иногда времени не хватает даже и на них. В лучшем случае их имена звучат в обзорных лекциях.
«Для освоения программы Кутузова вряд ли хватит определенных базисным учебным планом часов. Внимание к жанрам и поэтике текстов требует более вдумчивого чтения, на которое нужно время. Поэтому в тех классах, где учитель выбрал для себя программу Кутузова, необходимо из вариативной части базисного учебного плана добавить часы на преподавание литературы, иначе ее освоение может стать непосильным для школьников со средним уровнем литературного развития. Особенно это важно в старших классах. В нем затрагиваются такие особенности текстов, как функция художественной детали, ритмическая и пространственно-временная организация произведения.
Думается, что если бы больше учителей попробовали работать по программе А.Г.Кутузова, то они бы быстрее поняли, что в ней хорошо, а что нуждается в переделке. Но количество часов на преподавание литературы в школе катастрофически уменьшается. Может быть, и этот факт тормозит внедрение в школе программ, которые сильно отличаются от содержания школьного литературного образования в недалеком прошлом.
Авторы программы выступают против купирования и, как следствие, искажения литературных текстов, настаивая на их изучение в полном объеме.
Жаль, что ни в программе А.Г.Кутузова, ни в программе М.Б.Ладыгина не указано количество часов не только на освоение каждой темы, но даже на изучение годового курса.
Это приводит к тому, что учителя подстраивают программу под то малое количество часов учебного плана, по которому работает школа, а это ведет к усечению и даже искажению программы.
К 2000 году авторский коллектив этой программы преобразовался в два новых объединения ученых-методистов, создавших две новые программы с разными принципами и установками: первая - под редакцией В.Я.Коровиной и вторая - под редакцией Т.Ф.Курдюмовой.
Учебник для 11 класса под редакцией В.П.Журавлева содержит широкий спектр литературных имен XX века, что важно для общеобразовательной школы.
Вряд ли бывают идеальные программы и учебники. Только учитель в своей практической деятельности сможет понять, что выбор программы и учебников зависит от тех целей, которые он ставит перед собой, от специфики класса, школы, его собственных интересов и уровня педагогического профессионализма.
В настоящее время учитель сам может составить элективный курс для углубленного изучения литературы, утвержденный директором или группой учителей литературы. Можно пользоваться программой элективного курса, составленной ИУУ. Так, например, элективный курс по программе В.Я.Коровиной для учащихся 10-11 классов по современной литературе, предложенный ИУУ.
Эта программа элективного курса рассчитана на 68 часов, для школ и классов с углубленным изучением литературы, гимназий и лицеев гуманитарного профиля. Программа элективного курса призвана обеспечить наиболее полное представление учащихся о направлениях и тенденциях развития современной отечественной литературы. Хронологические границы изучаемой в рамках элективного курса литературы - 1985-2004года (включая произведения В.Ерофеева, А.Битова, А.Соколова, созданные в конце 1960-1970-х годах, но вошедших в русскую литературу только в конце 1980-х годов).
Образ этой России воплощен в фигуре генерала Кобрисова и его ординарца Шестерикова. Во время коллективизации они по прихотливой логике русской истории оказались врагами: Кобрисов, одержимый тогда идеей всеобщего насильственного счастья, раскулачивал; семья Шестерикова была раскулачена.
Война причудливо соединила этих двух русских людей, выявила их лучшие черты: ненаигранную храбрость, отсутствие рисовки, верность народной морали, близость к простым людям. Беспощадно показывая, что и во время войны сталинский тоталитаризм продолжал калечить человеческие души. Г.Владимов утверждает, что многочисленным светлооковым (Светлооков - обобщенный образ аморального особиста) удается нравственно развратить только слабых духом, а такие люди, как Кобрисов, Шестериков и другие эпизодические персонажи из народа, сохраняют высокую духовность, обеспечившую в конечном счете победу в тяжелейшей войне.
Автор рисует расхождение позиций генерала Кобрисова и маршала Жукова - в вопросе о цене победы, о тактической целесообразности потерь в живой силе и цене солдатской жизни, жалости и сострадания.
Оба романа (Астафьева и Владимова) сходятся в одной болевой точке современности - мучительном осмыслении вопроса нравственной ответственности командиров, цене победы.
Социальная проблематика лежит в основе любой антиутопии. Условно-метафорическая проза была эстетической реакцией на цензуру середины 80-х годов. Метафора превращения человека в хищника означала обесчеловечение, духовную неполноценность личности. Один из приемов отражения реальности в условно-метафорической прозе является гротеск. Выделяется два вида гротеска: социальный (обращение к проблемам политического устройства, к негативным явлениям современного общества) и философский (заостряет до абсурда философскую идею). Не противоречит реалистической основе условность - средство авторской концепции жизни, не проявляется внимание к индивидуальной психологии героя. Виды условности: сказочный, мифологический и фантастический.
А) единомыслие его членов;
Б) упразднение личности;
В) установление централизованного контроля над каждым.
Т.Толстая проводит мысль, что всякий взрыв (революция) отбрасывает человечество назад. Жизнь обесценилась и лишилась философского наполнения.
Действие повести происходит в каком-то фантастическом растянувшемся мгновении, предыстория отсечена: нет ни прошлого, ни будущего. Лаз (небольшое отверстие, которое все время меняется) разделяет два мира, два города. На улицах верхнего города тихо и пусто, словно все вымерло, нет фонарей, магазины пусты, транспорт почти не ходит, отключены телефоны, перебои с водой и электричеством. Люди прячутся по углам, норам, подвалам, в то время как открытое пространство захвачено толпой. Толпа - это лишенная сознания стихия, управляемая слепым животным инстинктом. Она поглощает отдельных людей, чтобы стащить их по эволюционной лестнице обратно - в стаю, в стадо. Условия выживания в верхнем мире становится одиночество, потому что вместе - опаснее.
При всей несхожести верхнего и нижнего миров они взаимосвязанные части распавшегося целого, верхняя жизнь отражается в жизни подземелья, как в кривом зеркале, смещающем акценты. Зеркальность явлена в сцене, когда Ключарев заблудился на сверкающих неоновыми лампами улицах подземного города и вспомнил, как недавно потерялся наверху между железнодорожными составами. Здесь его сбило с пути обилие света, там - отсутствие света, тьма. И там и тут ему указывает выход добрый человек: вверху железнодорожный рабочий, внизу - солидный человек с газетой. Ключарев, подобно амфибии, принадлежит обеим стихиям, он как человек, связующий пространства, песчинка, совершающая путешествие из одной сферы в другую через мучительно узкое отверстие. Герой постоянно ходит с незаживающими ранами под одеждой - такова расплата за перемещения в метафизическом пространстве. Каждый раз герой выползает из черной дыры, чтобы вернуться в сумеречную реальность, вернуться к своему долгу - жить, как бы это ни было невыносимо. Трудный опыт выживания учит его, что надеяться можно только на себя, своих близких и иногда на помощь доброго человека в сумерках. Только личность - и в этом заветная мысль Маканина - является самодостаточным и смыслообразующим феноменом, той единственной субстанцией, которая способна упорядочивать хаос. Сдержанный оптимизм писателя проявляется в том, что им показан герой действующий.
Читайте также: