Обвинительный уклон в уголовном процессе кратко

Обновлено: 04.07.2024

Не смотря на это, некоторые "эксперты", приближенные к судебной системе пытаются доказать, что ничего подобного у нас нет и вообще российский суд самый гуманный в мире. Что обвинительный уклон - это просто миф, выдуманный адвокатами и правозащитниками, для оправдания своего непрофессионализма и стремления состричь побольше денежных купонов с подзащитного.

В качестве аргументов они приводят, что оправдательных приговоров у нас немного, в связи с тем, что в следствии работают сплошь высококлассные спецы, которые проводят очень качественную работу по сбору доказательств. А также то, что в иных случаях дела прекращаются на стадии расследования. Поэтому все дела, переданные в суд подкреплены железными доказательствами обвинения. Кроме того, и суды тоже дела прекращают. Правда не уточняется, что прекращение дела в суде, в основном происходит по нереабилитирующим основаниям (истечение срока давности, смерть подсудимого, примирение сторон и т.д.). Поскольку прекращение дела с невиновностью лица, возможно только за отсутствием состава либо же отсутствия события преступления. Поэтому прекращение дел вряд ли можно отнести к обоснованиям, влияющим на немногочисленность оправдательных приговоров.

Еще один довод отрицателей обвинительного уклона правосудия - это особый порядок судебного разбирательства. По этой категории дел, по их мнению, не может быть оправдательного вердикта. Поскольку обвиняемый сам заявляет ходатайство о признании его виновным. А суд удостоверившись, что ходатайство подано добровольно, после консультации с защитником, не исследует доказательства. И просто не может вынести оправдательного приговора. Так как он якобы лишен такого права законом.

Что является абсолютной чушью. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу судья вправе не проводить судебное разбирательство и вынести приговор. УПК не предусматривает его обязанности вынесения именно обвинительного вердикта. Так как ни одно доказательство не имеет заранее установленной юридической силы. В том числе и признание собственной вины подсудимым. Поэтому суд обязан исследовать все материалы дела и вынести либо обвинительный приговор либо же, при наличии малейших сомнений, перейти к общему порядку судебного разбирательства. Так как не все люди, идущие на сделку с правосудием являются действительно виновными. Поскольку в особом порядке рассматриваются дела небольшой и средней тяжести, то обвиняемому (подсудимому), если нет возможности нанять адвоката и наличие судимости не принципиально, проще пойти на эту самую сделку и получить меньшее наказание.

На практике же, при особом порядке судебного разбирательства, все ограничивается обвинительным вердиктом, ибо никто "заморачиваться" мотивом признания вины такого лица не хочет.

К причинам же, почему российское правосудие носит обвинительный уклон, можно отнести:

Во-первых, практику формирования судейского состава преимущественно из аппарата суда (помощников судей, секретарей) и работников органов прокуратуры. Что как бы уже располагает к обвинительной направленности. Которая обусловлена предыдущим местом работы и сформировавшимся субъективным отношением к подсудимым.

Во-вторых, так называемую "независимость судей". На деле таковой не являющейся. Поскольку административный ресурс никуда не делся. Судьям ведь нужно продлевать свои полномочия. Да и от отрицательного решения квалификационной коллегии судей никто не застрахован. К тому же председатель суда может неравномерно распределить нагрузку. Помимо всего этого имеется и множество других возможностей повлиять на решение судьи.

В-третьих, это показатели эффективности и качества деятельности судей. Основным критерием в этих показателях является "устойчивость" судебных актов (оставление в силе, а не отмена), при их обжаловании в вышестоящей инстанции. Ведь оправдательные приговоры отменяются вышестоящим судом в пять раз чаще, чем обвинительные. Отсюда и стремление судей к выносу компромиссных решений, во избежание конфликтных ситуаций. Мало кому хочется пожертвовать своей дальнейшей карьерой и лишиться судейского статуса.

В-четвертых, несоблюдение принципа состязательности сторон, когда зачастую ходатайства защиты отклоняются намного чаще, чем заявления обвинения. Причем отклоняются они по надуманным и нелогичным причинам либо вообще могут остаться без рассмотрения. Самое интересное, что решение об отводе суда, если поступило такое ходатайство, принимает тот же судья, который рассматривает дело.

В-пятых, нередко дела в суды поступают без достаточных доказательств обвинения. Однако судьи, по своему усмотрению, трактуют неустранимые сомнения в виновности подсудимого, отнюдь не пользу последнего. И где же спрашивается презумпция невиновности?

Вот и получается, что у нас в стране чем больше украл, тем меньше срок. А до объективности, как до Луны пешком.

Статью о бесполезности статьи УК РФ "о неуплате алиментов" можно прочитать по этой ссылке .

Статья о том нужны ли судебные приставы и о причинах неэффективности их работы находится здесь .

Если статья понравилась, пожалуйста, поддержите канал: ставьте "палец вверх", подписывайтесь и делитесь ссылкой с друзьями, чтобы не пропустить новые статьи.


В проекте постановления разъясняется обязанность суда создать все необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. В частности, говорится о необходимости суда разъяснять все права подсудимого и потерпевшего в судебном разбирательстве, о порядке рассмотрения ходатайств о вызове новых свидетелей и признания доказательств недопустимыми, о необходимости мотивировать и оглашать различные судебные решения.

Также разъяснен порядок хода судебного следствия по делу, указано, что подсудимый и потерпевший с разрешения председательствующего могут давать в его ходе показания в любой момент. Рассмотрены вопросы участия в судебном заседании специалиста, вынесения решений в случае отказа обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства, составления протокола судебного заседания и порядка рассмотрения замечаний на него.

По итогам обсуждения на заседании Пленума была сформирована редакционная комиссия, которая займется доработкой проекта постановления.

Эксперт назвал полезными указания на то, что государственный обвинитель должен излагать не все содержание обвинительного заключения, а только описание преступных действий и обстоятельства, подлежащие доказыванию. Что оглашение в судебном заседании данных при производстве предварительного расследования показаний подсудимого, потерпевшего, свидетелей возможно лишь при наличии обстоятельств, указанных в ст. 276 и 281 УПК РФ, перечень которых является исчерпывающим. Что ходатайства об оглашении подлежат рассмотрению судом только по завершении допроса лица всеми участниками со стороны обвинения и защиты, а само оглашение показаний допустимо только при условии, что обвиняемому (подсудимому) в предшествующей стадии была предоставлена возможность оспорить их.

Также эксперт отметила, что, вопреки прямому указанию ч. 4 ст. 271 УПК РФ, п. 18 проекта предписывает удовлетворять ходатайства о допросе явившегося в судебное заседание лица в качестве специалиста лишь в том случае, если оно ранее привлекалось к расследованию или судебному рассмотрению дела. Кроме того, она обратила внимание на то, что судьям дополнительно разъясняют необходимость проверки оснований, влекущих отвод специалиста, не упоминая о проверке таких же оснований применительно к экспертам.


Ключевые слова: обвинение, обвинительный уклон, уголовный процесс, уголовное судопроизводство, суд

Такие процессы просуществовали в России до судебной реформы 1864 года, которая и начала приводить судебную систему в нынешнее состояние. Но с учетом всех проводимых реформ, обвинительный уклон в уголовном процессе никуда не исчез.

Что такое обвинительный уклон? Обвинительный уклон — это уклонение от справедливого и всестороннего разрешения уголовного дела, направление деятельности следователя, дознавателя, прокурора и суда в уголовном судопроизводстве, при котором должностные лица принимают сторону обвинения, игнорируя доводы стороны защиты, говорящие в пользу лица, привлекаемого к уголовной ответственности, что оказывает большое влияние на справедливое расследование и рассмотрение обстоятельств дела в суде.

Доля оправдательных приговоров в российских судах продолжает падать, сообщил Верховный суд РФ в ежегодном статистическом обзоре. За 2016 год было вынесено 0,36 оправдательных приговоров, обвиненных в различных преступлениях, а именно 2640 оправдательных из 743020 приговоров. Нельзя обойти и статистику дел, рассматриваемых присяжными, тут процент оправданных доходит до 20 %, но решения таких судов отменяется в 800 раз чаще, чем обычное решение. Что касается социального опроса, проводимого Всероссийским центром изучения общественного мнения среди респондентов, имевших опыт обращения в суд 35 % отрицательно оценивает работу судов, 28 % процентов положительно и 44 % затруднились ответить. Владимир Маркин, который является представителем Следственного комитета России, объяснил уровень низких оправдательных приговоров тем, что у нас сильно развит институт досудебного расследования.

Уголовное судопроизводство включает в себя досудебное производство, где основными лицами выступают следователь или дознаватель. Следователь в УПК выступает на стороне обвинения это закрепляет п. 47 ст. 5., но он прежде всего должен выступать в роли исследователя. В круг его обязанностей входит установление всех обстоятельства по расследуемому уголовному делу, но следственная практика свидетельствует, что берутся за основу исключительно обвиняющие доказательства. Нельзя упустить и тот факт, что зачастую адвокаты не могут в полной мере защищать своего клиента, потому что недобросовестные следователи идут на различные уловки, что не позволяет защитникам подготовить в полной мере свои доказательства, опровергающие обвинение.

Прокурор в уголовном судопроизводстве выступает законным представителем обвинения. Это закрепляет ст. 37 УПК РФ, где в ходе судебного производства прокурор поддерживает государственное обвинение. Обвинительный уклон в деятельности прокуратуры также можно увидеть в том, что прокуроры редко пользуются правом возвратить уголовное дело для дополнительного расследования, примерно в 12 % случаев. Между тем в порядке ст. 237 УПК РФ суд возвращает прокурору до 10 % уголовных дел. Примерно по 27 % уголовных дел суд изменяет квалификацию инкриминированного подсудимому деяния в сторону смягчения, сокращает объем обвинения.

Во-вторых, суд присяжных должен стать более предпочтительным порядком рассмотрения уголовных дел.

В-четвертых, необходимо ограничить права прокурора обжаловать оправдательный приговор, пусть это делают пострадавшие, в случае несогласия с решением суда.

Основные термины (генерируются автоматически): обвинительный уклон, уголовное судопроизводство, оправдательный приговор, суд, полная мера, РФ, уголовный процесс, дело, Россия, сторона обвинения.

В последнее время судебные репортажи стали популярным жанром. Я, например, с интересом следил за перипетиями известных дел, описываемых в наших СМИ, — рассмотрение в судах дел Политковской, Навального, Немцова, Улюкаева, Серебренникова. В каждом из них наблюдалась примерно одна и та же картина: "тщетно бьющиеся с произволом" адвокаты, "непробиваемый" суд, практическое отсутствие интриги. Но это все громкие процессы, а как обстоят дела в обыденности? В обыденности, говорят адвокаты, все еще хуже. Так ли это? На этой неделе у меня появилась возможность лицезреть ту самую обыденность на заседании одного из районных судов Москвы, и вот какие впечатления я оттуда вынес.

Вначале оговорюсь — я присутствовал на заседании не инкогнито, вел запись с разрешения судьи. Дело это еще рассматривается по первой инстанции, поэтому идентифицирующие его детали я скрою. Однако все основано на реальных событиях, и запись заседания у меня есть. Пишу это только в качестве неких наблюдений обывателя, который немного знает кухню предварительного расследования изнутри и еще находится под впечатлением взятого не так давно интервью Сергея Пашина, в котором в числе прочего говорилось об истоках обвинительного уклона в российских судах.

Сюжет этого дела тривиальный: у подсудимого была знакомая, которая начала употреблять наркотические средства, и в один прекрасный момент она попадает в поле зрения наших правоохранительных органов. С ее слов, по обвинению в краже золота у своей мачехи. Далее (опять же, с ее слов, она была ключевым свидетелем на заседании) ей предлагают поучаствовать в оперативной закупке в обмен на непривлечение по ст. 158 УК РФ. Она вспоминает про своего знакомого, который ей неоднократно привозил аспирин под видом мефедрона (с ее слов, так он ее "отучал" от наркотиков, видимо, еще и зарабатывал, поскольку делал это небезвозмездно), и решает убить двух зайцев: парня вряд ли посадят за аспирин, думает она, и мне будет хорошо. В общем, они договариваются о встрече, ее предварительно досматривают, снабжают диктофоном и двумя купюрами по 1000 руб., которые предварительно оперативниками ксерокопируются. Все это, естественно, в присутствии двух понятых женского пола. Во время встречи парень дает ей какой-то сверток, она ему — деньги, после чего девушка берет сигарету. Это условный сигнал, после которого оперуполномоченные задерживают парня. В результате у парня обнаруживают вовсе не аспирин, а мефедрон, что с успехом показывает экспертиза.

По версии следствия, в доказательственной базе комплект — показания девушки, таксиста, который якобы подвозил парня, аж четырех понятых (две женщины, при которых происходил досмотр девушки и непосредственное задержание, и два мужчины, присутствовавшие на досмотре задержанного), очная ставка с признательными показаниями, заключение экспертизы (эксперты из ЭКО МВД, как полагается).

Однако адвокат обращает внимание на некоторые нестыковки. Во-первых, он утверждает, что таксист допрошен не тот, который подвозил парня, а "тот самый таксист" вместе с подсудимым заезжал в аптеку и был свидетелем того, как парень растолок аспирин, после чего упаковал его в сверток. Во-вторых, он добивается показаний девушки и знающих эту пару людей, что подсудимый неоднократно подсовывал ей аспирин вместо наркотиков, а сами "наркотики" при задержании не имели характерного запаха. Более того, девушка признается на суде в том, что на нее надавили и показания она давала под угрозой привлечения к ответственности по ст. 158 (см. выше про золото мачехи). Ну и, наконец, адвокат получает сведения, что на одном из ключевых доказательств обвинения — протоколе очной ставке — подписи подсудимого подделаны, а самой очной ставки не было. Об этом, кстати, девушка тоже открыто заявляет на суде.

Адвокат, будучи уверенным в том, что парня "закрыли ради палки", закидывает суд ходатайствами: о вызове и допросе "того самого таксиста", личность которого он установил, о проверке показаний подсудимого на месте с выездом в аптеку, в которой он якобы купил аспирин по дороге на встречу, о запросе детализации переговоров между таксистом и парнем, о приобщении протоколов сделанных им опросов свидетелей, якобы знавших о ситуации, а также проведении почерковедческой экспертизы в части подписи, выполненной на протоколе очной ставки.

В удовлетворении всех ходатайств суд отказывает. Судья считает, что оснований для приобщения протоколов адвокатского опроса нет, поскольку неясно, где, когда и при каких обстоятельствах проводились эти опросы, информации о таксисте недостаточно, тем более что есть добытые в установленном процессуальном порядке показания другого таксиста, которые не опровергнуты; также нет никаких оснований полагать, что новые свидетели выскажут что-то значимое по делу, — ведь уже установлено, что был звонок, встреча, передача свертка, его осмотр и упаковка при понятых, экспертиза, наконец.

Показания же главной свидетельницы судья решает проверить путем сопоставления с показаниями ее же, данными на следствии, а также показаниями других свидетелей — понятых и оперуполномоченных, бывших на задержании. Девушка, надо сказать, стоит на своем, — она утверждает, что после передачи свертка оперуполномоченные в ходе осмотра вскрывали пакет, и она не ощутила характерного запаха мефедрона, парень же кричал при этом во всеуслышание, что это аспирин. Показания остальных свидетелей разделились: дознаватель, при которой вскрывался пакет, говорит, что порошок девушка-приманка при вскрытии не нюхала, одна из понятых утверждает, что нюхала и даже говорила, что это не наркотик, т.ак как запах не тот; вторая вообще мало что показала — не смогла даже вспомнить, что присутствовала на предварительном досмотре девушки перед направлением ее на встречу, однако показания, данные следователю, подтвердила. Оба мужчины-понятые показали, что у парня изъяли 2 тысячи, один из них при этом припоминал, как парень кричал, что это не за наркотик, а второй ничего не припоминал, но согласился с тем, что сказал на следствии, а в зачитываемых из дела показаних все как один утверждали, что парень в ходе досмотра признавал, что это деньги за наркотики. Оперуполномоченный, который брал объяснения у девушки после задержания, показал, что со слов коллег узнал о ее задержании по ст. 158, но что происходит с тем делом, он не знает.

Что в итоге имеет суд: две диаметрально противоположные версии, каждая из которых до конца не опровергнута. Есть спорные показания ключевого свидетеля и показания, данные вразнобой остальными свидетелями на суде, однако при этом стройные и как под копирку данные показания на предварительном следствии, после зачитывания которых, а также волшебного вопроса судьи: "Каким показаниям верить, в каком случае Вы помнили обстоятельства лучше — тогда или сейчас?" — все как один заявляют, что тогда, конечно, лучше помнили, а сейчас все уже забылось, ведь больше года прошло, лишь некоторые несущественные детали приходят на ум: у кого-то козырек телефонной будки, на которую был положен сверток, а у кого-то слезы задержанного. В итоге с неизбежностью понимаешь, что каждый такой допрос прирастает показаниями в пользу обвинения, а позиция защитника продолжает висеть на ниточке противоречивых показаний ключевой свидетельницы, которым суд в силу их противоречивости уже не склонен доверять. Показания про фальсификацию подписей в протоколе очной ставки суд решает проверить путем вызова составлявшей протокол сотрудницы, и я уже примерно представляю, что она скажет. Напор защитника на то, что есть позиция Конституционного Суда, по которой адвокатский опрос должен быть приобщен к делу в качестве доказательства, упираются в глухую стену судебного непонимания.

Что-то мне говорит о том, что зерно сомнения, посеянное защитой в этом деле, так и не прорастет. И виной тому вовсе не "произвол", о котором твердит адвокат, — нет, на суде все выглядит вполне пристойно, судья сам порой помогает подсудимому формулировать вопросы и вообще ведет процесс профессионально, однако после каждого нового намека на возможную фальсификацию доказательств усиливается ощущение неприятия доводов защиты со стороны председательствующего, что подтверждается и сутью его действий в процессе. И с точки зрения существующей системы я его очень даже понимаю. Так, может быть, дело в самой системе?

Хочу проследить, каков будет приговор, напишу позже про него. Интересно все-таки, как в итоге будут "биться" показания основного и второстепенных свидетелей, будут ли проведены те действия, о которых ратует защита, проверены версия с аптекой, ситуация с уголовным делом в отношении свидетельницы по ст. 158, с подделкой подписи в следственных документах и обратится ли в итоге судья к известному принципу in dubio pro reo.

Читайте также: