Неклассическая концепция истины в философии кратко

Обновлено: 05.07.2024

Проблема истины в философии является центральной во всей теории познания. Она отождествляется с самой сущностью, является одним из самых важнейших мировоззренческих понятий, находится в одном ряду с такими ключевыми явлениями, как Добро, Зло, Справедливость, Красота.

Проблема истины в философии и науке является достаточно сложной. Многие концепции прошлого, например, концепция Демокрита о неделимости атомов, считалась на протяжении почти двух тысяч лет бесспорной. Теперь она уже представляется как заблуждение. Однако, скорее всего, большая доля существующих сейчас научных теории окажутся заблуждениями, которые опровергнут со временем.

На каждом этапе своего развития человечество располагало только относительной истиной – неполным знанием, содержащим заблуждения. Признание истины относительной связано с бесконечностью процесса познания мира, его неисчерпаемостью.

Проблема истины в философии также заключается в том, что знание каждой исторической эпохи содержит в себе элементы абсолютной истины, поскольку оно имеет объективно истинное содержание, является необходимым этапом познания, включается в последующие этапы.

Целью познания является получение истины. В современной философии существуют различные концепции истины: классическая, когерентная, прагматическая, антропологическая и др.

1. Классическая концепция истины применяется наиболее часто. Рассмотрим ее подробнее. В соответствии с этой концепцией, целью познания является получение истинного знания. Истина – это знание, адекватно отражающее действительность, воспроизводящее объект таким, каким он существует сам по себе, независимо от субъекта. Для обозначения такого знания – соответствующего объекту и в этом смысле не зависящего ни от человека, ни от человечества – используется понятие объективной истины.

Истинное знание не может быть достигнуто человеком сразу, полностью, целиком. Для характеристики исторического процесса познания используются понятия относительной и абсолютной истины.

Относительная истина – это истинное, но неполное, неточное знание. Относительными истинами являются, например, современные представления о строении материи или о жизни первобытных людей: новые физические и археологические открытия ведут к уточнению, развитию таких знаний. Относительная истина – это именно истинное знание, соответствующее действительности. Заблуждения, даже если они общеприняты, не могут считаться относительной истиной. Так, представление о том, что Земля является центром мира, общепринятое в средние века, не было относительной истиной, так как не соответствовало действительности.

Абсолютная истина – это полное и абсолютно точное знание, или же знание, которое никогда не будет опровергнуто.

Основным критерием истины, позволяющим проверить знания, является практика. Если в практической деятельности человек получает результат, соответствующий ожидаемому, значит, его знания являются истинными. Критерий практики является абсолютным (то, что доказано на практике, является истиной) и вместе с тем относительным (практика не может сразу ответить на все вопросы, она сама постоянно развивается). Например, космические полеты подтвердили истинность многих утверждений К.Э. Циолковского, но во времена, когда он их выдвинул, практического подтверждения еще не существовало.

Наряду с основным критерием – практикой – в познавательной деятельности используются и дополнительные критерии истины: наглядность знаний, их ясность и четкость, логическая доказательность, непротиворечивость и др.

2. Когерентная концепция истины применяется преимущественно при анализе научного знания. В математизированном естествознании XX века нередко разрабатываются теории, не имеющие непосредственного практического подтверждения. Поэтому и было предложено считать истинным такое знание, которое не противоречит ранее сложившимся и обоснованным теориям, может быть увязано с ними в целостную систему. При таком подходе основным критерием истинности знаний становится их логическая непротиворечивость, самосогласованность.

3. Прагматическая концепция истины ориентирована в основном на практическую деятельность людей. Истинным здесь считается такое знание, которое является полезным и эффективным, то есть позволяет находить выход из конкретных ситуаций и успешно достигать поставленных целей. Именно полезность знаний оказывается основным критерием истины. (Например, критерием истинности решения, принятого бизнесменом, является экономический результат; критерием же истинности способа защиты обвиняемого, избранного адвокатом, становится решение суда).

4. Антропологическая концепция истины связана с анализом бытия личности. Истина здесь – знания, убеждения, установки, обладающие ценностью для конкретного индивида, помогающие ему адекватно воспринимать те ситуации, в которых он оказывается, и тех людей, с которыми он общается. Такие знания должны помочь человеку решать личностные проблемы, выбирать нравственные ориентиры, определять цель и смысл собственной жизни. Критерием истины становится способность данного человека принимать эти знания как жизненно важные. (Примером такого рода истины может служить высказывание Н.А. Бердяева: если весь мир говорит, что этот человек плох, но я люблю этого человека и считаю, что он хорош, то прав буду я, а не весь мир).

Проблема истинности и рациональности — центральная проблема науки. Ее решение исторически изменчиво, но при всех изменениях цель научной деятельности остается направленной на получение истины, на формирование стандартов научной рациональности, неразрывно связанных с рациональностью во всех ее проявлениях и во всем объеме.

Рациональность классической философии состояла в вере в способность разума к освоению действительности, в тождество разума и бытия. Неклассическая рациональность подменила эту формулу верой в способность науки к постижению и преобразованию мира. В постнеклассический период возникло представление о типах рациональности и тем самым ее плюрализме. Между тем во все времена научная рациональность была оплотом рациональности других сфер общества. На современном этапе происходит новый качественный скачок в науке. Она начинает учитывать нелинейность, историзм систем, их человекоразмерность. Степин ясно формулирует отличия классического, неклассического и постнеклассического типов рациональности, задавая науке соответствующую типологию: классический тип рациональности сосредоточивается на отношении к объекту и выносит за скобки все относящееся к субъекту и средствам деятельности. Для неклассической рациональности типично представление о зависимости объекта от средств деятельности. Анализ этих средств становится условием получения истинного знания об объекте. Постклассическая рациональность соотносит знание об объекте не только со средствами, но и с ценностями и целями деятельности 1 . Данная методология глубоко эвристична. Она позволяет соотнести развитие науки не только с внутринаучной логикой, но и с социальными факторами. В работах Л.М. Косаревой, B.C. Степина и др. прослеживается связь научных революций с социальным контекстом. И если это справедливо для естествознания, подобная методология еше более продуктивна для социальных наук.

Неклассическая концепция истины вынуждена признать присутствие субъекта познания в таком объекте познания, как общество, и перейти, как мы уже отмечали, от формулы О — S к формуле O/S — S. Попытка только социальными средствами отказаться от монополии на истину предполагает уж и вовсе недостижимые условия: такую личную скромность ученых и руководителей науки, которая всегда поставит их перед вопросом: а действительно ли именно я (мы) владею(ем) истиной? Подобной рефлексией и самокритикой, конечно, окрашен научный поиск, но они не могут стать доминантой, всегда заставляющей сомневаться в результате и обрезающей притязания на истинный результат.По существу своей деятельности ученый не может быть столь скромным и столь сомневающимся, ибо ему предстоит выдать свой индивидуальный результат за общезначимый, перевести свое личное видение проблемы в абстрактно-всеобщую форму. Для этого и психологически необходимы определенные амбиции, уверенность и убежденность в том, что прошедший необходимую методологическую проверку результат истинен. Требование добровольного отказа от монополии на истину в рамках классической концепции равносильно требованиям к политику никогда не быть уверенным в правильности своей политики. Политик, как и ученый, может и должен быть рефлексивным по отношению к своей деятельности, видеть ее ошибки, но в конечном итоге он все же должен быть убежден в своей правоте, чтобы отважиться не только на политическую деятельность вообще, но и на какое-то конкретное политическое действие в частности, не только на утверждение о возможности истины, но и о том, что истина получена. Неклассическая концепция истины способствовала тому, чтобы различные трактовки могли найти место в социальном познании, выступая как ракурсы интерпретации или как эквивалентные описания, с которыми успешно работает и естествознание.

Постнеклассическая трактовка истины признает уже не только наличие субъекта в социальной реальности, но и его практическую роль, в том числе в социальном конструировании самой этой реальности, усложняя процесс получения истины до 0/S/P — S, где О — объект, S-практический или познающий субъект и Р — практика. При этом субъектом познания в таких концепциях чаще всего выступает общество, являясь вместе с тем объектом познания. Объективность знания во всех трех моделях научности и рациональности — классической, неклассической и постнеклассической — достигается стремлением субъекта познания к адекватному воспроизведению изучаемой реальности, сколь бы сложной она ни была.

Большая часть научных представлений об обществе в России была унаследована через марксизм, но многие даже самые яростные его критики в нашей стране, а также критики социальных условий применения марксизма до сих пор остаются приверженцами методологии XIX в. Важно отметить не только социальные препятствия к нормальному функционированию науки, но и тесноту методологических рамок ее развития. Причем речь идет не столько о критике узости марксистских подходов, сколько об ограниченности классических научных представлений XIX в. Характер изменений в методологии и теории познания обусловлен историческими этапами развития науки: от рецептурного знания, обслуживающего назревшие задачи практики, к классической науке, от классической науки — к неклассической, от неклассической — к постнеклассической. Подобно тому, как разные общества, находясь в одном и том же сегодняшнем времени, живут реально в различных временах, различные науки развиваются неравномерно. В наше время можно найти такие отрасли науки, где еще не достигнута классическая стадия и которые находятся на доклассической рецептурной стадии.

на тему: Проблема истины. Классическая и неклассические концепции истины.

Выполнил студент группы ПИZS-311

Бобров Николай Николаевич
Проверил преподаватель: Доцент

Поломошнов Платон Андреевич

г. Ростов – на – Дону

Классическая и неклассическая концепция истины. Экзистенциальная истина, истина и правда.

Стержень классической концепции истины - принцип соответствия знания действительности. Действительность в данном определении понимается очень широко. Это не только объективная реальность, внешний мир, но и любая область мыслительной деятельности, в том числе фантастические, сказочные, мифологические, вымышленные, абстрактные и теоретические области рассуждения.

Исследования показали возможность применения классической концепции истины к любым мыслимым мирам, но в этом случае она должна быть уточнена следующим образом. Знание является истинным, если оно прежде всего формально корректно. А под формальной корректностью разумеют непротиворечивость того мира, к которому относится данное знание. Непротиворечивость делает возможным осуществление мыслительной деятельности по отношению к мыслимым мирам, какими бы они по своей природе ни были.

Для классической концепции истины характерны следующие принципы:

- действительность не зависит от мира знания;

- между нашими мыслями и действительностью можно установить однозначное соответствие;

- существует критерий установления соответствия мыслей действительности;

- сама теория соответствия логически непротиворечива. Классическая концепция истины столкнулась со значительными трудностями. Первая из них была связана с понятием действительности. Чтобы иметь возможность сопоставлять знание с действительностью, мы должны быть уверены в подлинности последней. Но как раз этой уверенности мы не имеем. Почему? Потому что мы сравниваем наше знание не с самой действительностью, а с нашим восприятием ее, с фактами, которые могут быть обозначены как мир опыта. Но эти факты не могут быть независимы от наших познавательных способностей, как, впрочем, и сам мир знания. Фактический, опытный мир - это концептуально осмысленный и "пропущенный" через наше сознание мир. Существуют такие области познания, в которых действительность полностью зависит от субъекта, моделируется им, например, в математике или в квантовой механике.

Далее следует уточнить само понятие соответствия. Для этого нужно учесть, что отношения между мыслями и действительностью не носят характер простого соответствия. Мысль - не копия действительности, а сложное идеальное образование, имеющее многоуровневую структуру. Столь же сложную структуру имеет внутреннее содержание языковых выражений, фиксирующих мысли. Слово предназначено для обозначения предметов и явлений, для описания внутренних характеристик рассматриваемых предметов, для утверждения или отрицания определенных свойств, для выражения отношения человека к мыслимому миру, в слове невольно отражаются субъективные особенности конкретного человека, его характер, темперамент и пр. Как в этом случае используется классическая концепция истины?

Достаточно очевидно, что прямое проведение принципа соответствия может и не привести к успеху. Поэтому стали накладывать ограничения на те выразительные средства, при помощи которых мысли фиксируются в языке. В частности, утверждается, что не любая мысль может быть оценена с точки зрения ее истинности, а только определенная форма мышления, а именно суждение, выражаемое в языке повествовательными предложениями, т.е. классическая концепция истины при ее обосновании подстраивается под структуру искусственных языков, одним из которых является формализованный логический язык. Истина стала свойством повествовательных предложений, которые лишь описывают мысленное содержание. Если это мысленное содержание соответствует действительному положению дел, то предложение считается истинным.

Обратим внимание на очень важный момент, связанный с распространением структуры искусственных языков логики на науку. Поскольку в науке реально и без всяких сомнений существуют теории, концепции, гипотезы, которые тоже необходимо оценивать, то, чтобы использовать и в этом случае классическую концепцию истины, поступили очень просто: теорию стали понимать как множество предложений, к каждому из которых может быть применен определенный метод проверки его истинности. Поэтому и теория, являясь совокупностью логически связанных предложений, получала в конце концов истинностную оценку (то или иное значение истинности).
Заметим, что классическая концепция истины имеет интуитивные истоки. Ее эмпирическим основанием является здравый смысл, обыденное мнение: мысль является истинной, если она соответствует эмпирически наблюдаемому положению дел. Расширение понятия действительности разрушало соответствие, лишало его чувственной наглядности, "подсказывало", что данная концепция обладает существенным недостатком. Но отказаться от нее совсем не представлялось возможным. Поэтому столь упорно трудности этой концепции пытались решить за счет обоснования и уточнения понятий соответствия и действительности. Соответствие мыслей действительности является необходимым условием принятия классической концепции истины, но еще не достаточным. Нужно знать метод установления соответствия, типы высказываний, к которым применима эта концепция, и область применения методов, т.е. тип действительности.

Трудности классической концепции истины еще более очевидны на фоне обнаруженных в ней логических парадоксов. Один из самых известных и древних из них - парадокс лжеца . Допустим, что кто-то о себе самом утверждает "Я лгу". С одной стороны, он описывает действительный факт своего неискреннего поведения, т.е. данное высказывание является истинным. А с другой стороны, по содержанию оно утверждает ложь, приписывает субъекту данного суждения (Я) свойство высказывать ложь. Тогда и получается, что высказывание "Я лгу" - истинно.

При каких условиях возникают парадоксы? Одно из самых последних объяснений этого феномена опирается на исследования природы языка и законов логики. Было обнаружено, что, с одной стороны, язык является системой, предоставляющей средства для описания действительности и осуществления по отношению к ней мыслительных операций, т.е. такой системой, которая как бы направлена на внеязыковую реальность. Но с другой стороны, язык содержит средства для описания и оценки своих собственных сущностей. Такое свойство естественного языка было названо семантической замкнутостью языка. Данное свойство вместе с законами логики и составляют условия, при которых возникают парадоксы. Как оказалось, в естественном языке нельзя пользоваться семантическими оценочными понятиями (истина, ложь, доказуемо, опровержимо и пр.) без противоречий.

Поскольку об изменении законов логики никто не помышляет, то все предложения по поводу решения парадоксов сводились к рекомендациям относительно языка. Было предложено построение особых искусственных языков (чтобы по крайней мере обезопасить от парадоксов научные языки), в которых насчитывалось бы минимально два уровня: язык-объект (предоставляет средства для описания внелингвистической действительности) и метаязык, в котором, и только в нем, могут быть точным способом заданы семантические средства описания языка-объекта. И самое главное, именно в метаязыке может быть выражена сущность классической концепции истины - схема истинности, представляющая условия истинности любого высказывания языка: X есть истинное высказывание тогда, когда р = X, где: X- имя высказывания (о его свойстве "быть истинным" идет речь), а р - само высказывание (оно описывает и относится к конкретной ситуации). Истинными тогда окажутся высказывания, соответствующие описываемой в р ситуации, а ложными - не соответствующие, что, собственно, и является минимальным требованием для принятия классической концепции истины. Заметим, что данный подход не является какой-либо новой теорией истины, а представляет собой модификацию и уточнение старого, можно даже сказать древнего, понимания истины как соответствия действительности.

По отношению к этой схеме материальная адекватность как основная характеристика классической концепции истины будет означать, что имеются средства для установления истины или лжи любого высказывания, которое только может быть подставлено в эту схему. Очевидно, что данное требование во всей своей полноте выполнимо лишь по отношению к искусственным языкам, а противоречивость и парадоксальность естественного языка принципиально устранить нельзя.

Все иные попытки избавиться от трудностей классической концепции истины опирались на замену понятия истины полезностью (знание является истинным, если оно практически полезно), логической непротиворечивостью (знание является истинным, если оно логически непротиворечиво), всеобщим согласием на основе договора, привычкой и пр. и оказались теоретически несостоятельными, потому что вели к отказу от естественного употребления нашего языка и от обычного предназначения мыслительной деятельности - быть средством общения между людьми и описания действительности.

Адекватное отражение объекта возможно, если наше знание точно воспроизводит объект и независимо от наших субъективных особенностей. Так возникает очень важное понятие объективной истины, т.е. истины, не зависящей от субъективных факторов. Но от любых ли субъективных факторов не зависит объективная истина? Разумеется, нет. Истина как свойство знания не может не зависеть от познавательных способностей, при помощи которых получается это знание. Тогда вроде бы получается, что объективная истина зависит от субъективных факторов. Чтобы избавиться от такого нежелательного, но невольно напрашивающегося вывода, было введено ограничение на понимание субъекта познания. Это не реальный индивид, исследователь, ученый, а гносеологическая абстракция. Субъект обладает лишь способностями к познанию, все остальные свойства человека (эмоции, воля, желания, привычки, склонности, память, талант) не относятся к субъекту познания, поскольку они индивидуальны, не всеобщи. Объективная истина не зависит именно от этих факторов, от индивидуальных особенностей конкретных людей, но зависит от их всеобщих познавательных способностей, которые в данном случае следует понимать как родовое свойство человека. Достижение объективной истины является основной целью научной деятельности. Практическая применимость знания, личные интересы, полезность в этом случае можно рассматривать как побочные моменты, которые важны, могут рассматриваться и учитываться, но лишь тогда, когда объективная истина уже получена, т.е. знание не только претендует на истинность, но уже стало таковым. Иногда говорят и о субъективной истине - ее следует понимать как характеристику мнения, узкую субъективную точку зрения, не претендующую на всеобщность и объективность.

Понятия относительной и абсолютной истин связаны с пониманием познания как процесса, происходящего во времени и в определенных исторических условиях. Феномен относительной истины зависит от конкретных внешних условий и внутренних факторов познавательной деятельности. Любое вновь возникающее знание может быть относительно истинным. Здесь встают две проблемы.

Первая проблема - соотношение истины и заблуждения. Если верно, что любое знание относительно истинно, то как возможны заблуждения, ошибки, даже тупиковые ветви в развитии науки. Может быть, заблуждение - это и есть относительная истина? Но такое предположение выглядит довольно нелепо. Существование в науке ошибок и заблуждений особо доказывать не нужно, они реально были, есть и будут. Объяснить возникновение такого рода фактов можно различными способами. Например, когда появляются какие-либо научные концепции, люди еще не знают, истинны они или ложны, но могут их принимать на нерациональных основаниях, в частности верить в их истинность или принимать их за отсутствием других, более убедительных систем знания. Убеждение на такой основе - один из самых распространенных способов введения в научную практику и общественную жизнь научных концепций. Так принимались в свое время и считались научно самодостаточными гипотезы теплорода, эфира, пустого пространства, вечного двигателя. Даже более того, такие концепции после их принятия могут быть частично эмпирически подтверждаемыми. Например, геоцентрическая система Вселенной подтверждалась простыми эмпирическими наблюдениями, использовалась для вычисления положения небесных тел на небосводе. Подобные концепции имели значительное влияние на общественную жизнь, возможно даже, как в последнем случае, формировали устойчивое мировоззрение. Однако если ходом исторического развития науки они опровергались, то их называли заблуждениями.

Вторая проблема связана с тем, что знание, как известно, зависит от внешних и внутренних факторов. Тогда вроде бы получается, что любое знание является относительно истинным. Здесь важно учитывать факт исторического развития знания: поскольку знание представляет собой познавательный процесс, то на каждом его временном срезе существуют абсолютные и относительные истины. Абсолютно истинное знание - теоретически обосновано, доказано настолько, что в его истинности не приходится сомневаться, или представляет собой несомненный эмпирический факт (результат многократно повторенного опыта, исторический факт). На самом деле трудно себе представить нашего современника, который передоказывает закон Архимеда или теорему Пифагора. Тем не менее было такое время, когда данные законы еще не были доказаны, хотя люди эмпирически могли наблюдать и даже пользоваться фактами, соответствовавшими и закону Архимеда, и теореме Пифагора. Такого рода знание было относительно истинным, и только теоретическое, чисто рассудочное доказательство сделало его абсолютно истинным. Трудно также представить человека, который сомневается в том, что Вторая мировая война закончилась разгромом фашистской Германии. Поэтому можно с уверенностью утверждать, что абсолютно истинное знание - это такое знание, которое в данный момент не может быть опровергнуто опытными проверками и экспериментом, т.е. его истинность уже не зависит от опыта.

Проблема истинности знания для социально-гуманитарных наук является более сложной, чем для естественно-технических наук. В социально-гуманитарных науках существуют следующие позиции по отношению к истине:

безбрежный субъективизм (отрицание возможности постичь объективную истину),

исторический объективизм (истина постижима как в любой науке),

диалектический объективизм (истина достижима, но в процессе длительных исследований).

Сомнения в достижении объективной истины, как писал М. Вебер, объясняются тем, что для социально-гуманитарных наук присуще: отсутствие возможности открытого обмена мнениями со своими оппонентами, неразвитость политической и методологической культуры, фантазии и партийная ограниченность, психологические барьеры, отсутствие (или затруднение) доступа к практически-политическим проблемам у исследователей, невозможность полного устранения их оценочной позиции по отношению к чисто теоретическим вопросам, их неизбежная тенденциозность, отсутствие критичности, некомпетентное государственное вмешательство в сферу науки и ряд других факторов.

Важным для социально-гуманитарных наук является признание возможности постижения истины. В социально-гуманитарных науках существуют две основные концепции истины:

классическая концепция – истина понимается как правильное знание, соответствующее определенной реальности и подтвержденное практикой или достоверными фактами; считается, что истина в социально-гуманитарных науках достижима, ведущей стороной истины признается объективность (К. Маркс , Э. Дюркгейм, М. Вебер);

неклассическая концепция – истина понимается как определенное знание, отражающее реальность глазами конкретного ученого-гуманитария и соответствующее общепринятым конвенциям; считается, что истина в социально-гуманитарных науках не всегда достижима, ведущей стороной истины признается субъективность (Н. Михайловский , М. Полани).

Истина в социально-гуманитарных науках также может рассматриваться как:

– когнитивная истина – объективное знание, соответствующее социальной реальности,

– экзистенциальная истина – субъективное знание, значащее для конкретного исследователя.

1. Микешина Л.А. Философия познания. М., 2002

2. Лешкевич Т.Г. Философия науки: традиции и новации. М., 2001

3. Философия, логика и методология научного познания: учебник для магистров нефилософских специальностей / В. Д. Бакулов и др. - Ростов-на-Дону: Изд-во ЮФУ, 2011.

4. Мессер А. Введение в теорию познания. М., 2007

5. Степин. Теоретическое знание. Структура, историческая эволюция. М. 2000.

6. Ильин В.В. Теория познания. Введение, Общие проблемы. – М.,1994.

7. Ильин В.В. Теория познания. Эпистемология. – М.,1994.

8. Современные теории познания. – М., 1992.

9. Теория познания. М.,1991. Т. 1, 2.

10. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М., 2000.

11. Кохановский В.П. Философия науки. Ростов н/Д, 2005.

12. Ушаков Е.В. Введение в философию и методологию науки [Текст] : учеб. / Е. В. Ушаков. - 2-е изд., перераб. и доп. - М. : КНОРУС, 2008.

13. Х.-Г. Гадамер. Что есть ИСТИНА? 1967

14. Лекторский В.А. Познание как предмет философского анализа //Философия: учебник для вузов/Под ред. В.В.Миронова. – М.: Наука, 2005.

Проблема истины является центральной в гносеологии. Интерпретация этой темы требует ответа на два вопроса:

– Каковы средства и пути достижения истины, т.е. познавательные способности человека?

– Каковы формы существования истины?

Поиски ответа на вопрос о формах существования истины привели к созданию целого спектра философских концепций, конфликтующих между собой. Известный исследователь гносеологической проблематики В. Ильин предлагает различать два принципиальных подхода к истине: онтологический и гносеологический. Наиболее древний из них – онтологический. В рамках этого подхода истина рассматривается как особого рода бытие. Примером онтологического отношения к истине является философия Платона. Платон понимал истину как одну из идей, существующих автономно от человека в особом царстве мысли. Истина, как и другие эйдосы, обладает собственным онтологическим статусом и не нуждается в человеке для своего проявления.

Другим примером онтологизма является теологическое представление о Боге как единственной истине. В современной философии к онтологизму тяготеет феноменологическая концепция Э. Гуссерля. Суть онтологизма независимо от различных вариаций внутри этой парадигмы, остается одной и той же: истина есть независящая от субъекта реальность, либо одна из составляющих бытия, либо бытие в своей полноте.

Онтологизму противостоит гносеологическое понимание истины как особого свойства знания. В рамках этой концепции истина есть характеристика знания, не существующая в отрыве от него, а значит и от познающего субъекта, этим знанием обладающего. Именно гносеологическая парадигма получила наибольшее распространение в философии.

Общепризнанной в рамках гносеологизма является классическая концепция истины, истина есть соответствие знаний действительности. Классического понимания придерживаются как идеалисты, так и материалисты. Различие в материалистической и идеалистической трактовках наблюдается в вопросе о том, что такое действительность. Если бытие понимается как материя, то реализуется материалистический вариант классической концепции истины, если бытие понимается как сознание, дух, то – идеалистический. Классического понимания истины придерживались Д. Локк, Б. Спиноза, философы-просветители, Г. Гегель и диалектические материалисты.

В классической концепции истине приписывается ряд характеристик. Объективность истины предполагает независимость содержания истинного знания от познающего субъекта. Если по содержанию истина объективна, то по форме она всегда субъективна. Истинное знание существует только через человека и выражается в субъективной, индивидуальной форме. Субъективность истины связана с пониманием ее как свойства знания, а не самого бытия, существующего вне субъекта.

В реальном познании истина существует в относительной форме. Относительность истины означает ее неполноту, незавершенность, условность. В истине есть такие компоненты, которые в процессе развития знания устраняются или ограничиваются определенной сферой своего применения.

Единство относительности и абсолютности, объективности и субъективности в знании определяет еще одно свойство истины – динамичность.

Истина динамична, поскольку абсолютное содержание в ней существует через относительность, а объективное через субъективность. Отсюда вытекает следующее свойство истины – её процессуалъностъ. Истина процессуальна, поскольку существует в движении не как окончательный результат познания, а как сам процесс познания, последовательное, преемственное движение познания от менее совершенных форм к более совершенным формам.

Конкретность истины означает, что не существует неизменной для всех ситуаций истины, истинное знание спроецировано на те обстоятельства, в которых оно получено, на условия места и времени. Конкретность истины связана с ее относительностью и историчностью.

В рамках гносеологической парадигмы помимо классической концепции истины существует и ряд других. Так, например, конвенциональная концепция истины, получившая широкое распространение в современной философии, трактует истину как соглашение между членами научного сообщества. Прагматическая концепция истины отождествляет свойство истинности с полезностью знания, истинным признается такое знание, которое ведет к успеху. Когерентная концепция истины понимает ее как свойство самосогласованности знания, которая устанавливается на разных уровнях: внутри теории, между различными теориями в рамках одной научной дисциплины, между различными дисциплинами, между наукой в целом и другими элементами духовной культуры. Истинным в рамках когерентной концепции признается такое знание, которое вписывается в уже существующую систему общепринятого знания.

Неклассические концепции истины получили широкое распространение в современной философии, которая столкнулась с рядом проблем, связанных с классическими представлениями о разуме, науке и человеке. В неклассических концепциях есть свой объективный фундамент: они указывают на такие свойства истины, о которых умалчивает классическая теория: простота, красота, непротиворечивость, прагматичность, системность, эвристичность.

и знание – истинный познавательный образ и др.

Отождествление истинного знания и научного знания также неправомерно. Наука, ориентируясь на получение объективного истинного знания, включает в себя массу неистинного. Неистинным или недоказанным является гипотетическое научное знание, недоказанные теоремы, парадоксы и т.п. Однако такого рода знание, несмотря на свою возможную неистинность, не может быть исключено из науки. Как раз за счет гипотетического, парадоксального знания, требующего дополнительной проверки и уточнения, происходит развитие науки. В заключение следует сказать, что истина может существовать не только в форме научного знания, но и во вненаучной форме: в обыденном знании, религии, искусстве, философии.

Проблема критериев истины

Критерием различения истинного и неистинного считается такая мысленная или практическая процедура, которая позволяет дать ответ на вопрос о соответствии знания, т.е. познавательного образа, познаваемому объекту. Проблема критерия истины сводится к вопросу о связующем звене, объединяющем субъективное и объективное и выступающем основанием для сравнения реальности и ее отражения в сознании человека. Этот вопрос не нов, в истории философии существует три варианта ответа на него.

Первый: отождествление познавательного образа с материальным объектом, устранение различия между ними. В такой интерпретации содержание сознания субъекта ставится в полную зависимость от объекта: познавательный образ есть отпечаток в мозгу человека. Такая позиция характерна для механистического вульгарного материализма. Если сознание полностью сводимо к понятию вещественной материи, то между ними нет разрыва, и вопрос о соотношении содержания знания и объекта не возникает: знание – просто точная копия, отпечаток объекта.

Второй: помещение познаваемого объекта в сознание субъекта, утверждение, что в познании человек сталкивается только с такими предметностями, которые конструируют его сознание. Эта позиция характерна для трансцендентального идеализма И. Канта. В этом случае разрыва между субъектом и объектом, а значит, познавательным образом и познаваемым предметом также не существует: познаваемый предмет находится в сознании.

Третий: поиск связующего звена между субъектом и объектом, объединяющим в себе характеристики и того, и другого. Таким третьим элементом, позволяющим соотнести знание об объекте и сам объект знания, является практика. Практика определяется как предметно-чувственная деятельность человека по преобразованию материальных систем. Именно она рассматривается в качестве ведущего критерия истины. Если знание истинно, то основанная на нем практическая деятельность будет успешной. Напротив, если практическая деятельность признается неудачной, то лежащее в ее основе знание с большой вероятностью является ложным.

Обосновывая роль практики в качестве критерия истины, В. Ильин указывает, что практика имеет двойственную природу. В ней есть объективный компонент – это предметная деятельность по законам объективного мира. С другой стороны, в практике всегда опредмечены достижения человеческого духа, практика осуществляется на основе знания, носителем которого является человек. В практике знания человека приобретают материальную форму, перевоплощаются в явления и объекты материального мира. Практика, таким образом, объединяет в себе черты субъективного и объективного.

Критерий практики, однако, не всегда может быть использован, поскольку существуют такие знания, которые напрямую непереводимы в материально-чувственный план.

Например, невозможно найти такой тип практики, который позволил бы проверить теоретические идеи высшей математики или квантовой физики, суждения о прошлом в исторической науке, философское знание. Для подтверждения или опровержения такого рода знаний используются другие критерии истины: логическая непротиворечивость, когерентность (системность), эвристичность, красота, простота. Эти критерии описываются в неклассических концепциях истины.

Критерий непротиворечивости предполагает, что истинное знание должно выражаться в логически непротиворечивых формах. Логическое противоречие свидетельствует либо о заблуждении, либо о лжи.

Когерентность (системность) предполагает, что новое знание должно быть хорошо согласовано с теми результатами, которые уже оцениваются как истинные. В качестве такого фундаментального знания выступают философские принципы причинности, единства мира, сохранения энергии, самоорганизации мира и т.п. Критерий когерентности позволяет выбрать между двумя теориями, которые не могут быть проверены на практике и являются логически непротиворечивыми. Из двух теорий истинной признается та, которая более совместима с фундаментальным знанием.

Критерий эвристичности вступает в силу, когда перечисленные выше способы отграничения истинного знания от неистинного знания не позволяют принять решение. Эвристичность характеризуется накоплением новых знаний. Из двух теорий более эвристичной, а, следовательно, истинной, является та, в которой теоретический рост опережает эмпирический, то есть теория помогает предсказывать новые факты, обеспечивает прирост знания, а не просто систематизирует уже известное.

Красота – еще более субъективный критерий, выражает личностную удовлетворенность результатами познания. Английский ученый – физик

В качестве неклассического дополнительного критерия истины может также использоваться полезность: знание, которое обеспечивает деятельность, ведущую к успеху, следует рассматривать как истинное, независимо от его содержания.

Необходимо отметить, что ни один из критериев истины нельзя рассматривать как абсолютный и применять в отрыве от других. Очевидно, что в комплексе они позволяют с большей точностью отграничить истинное знание от неистинного знания. Наличие всех перечисленных выше критериев истины еще раз недвусмысленно свидетельствует, что гносеология не свободна от аксиологических и праксеологических моментов, а различные сферы философии тесно связаны между собой.

Читайте также: