Нарративный подход в психологии кратко

Обновлено: 06.07.2024

Ты рассказываешь свою историю – попутно лечишь душевные болячки. Это нарративный метод в психологии, если совсем простыми словами. В статье раскрываем нарративную психологию с 4 составляющих: история зарождения, выжимка основных идей, методы работы и отличия от классических практик.

Что такое нарративная психология

Выжимка основных идей нарративной психологии

Если убрать всю “мишуру” и выделить 1 значимое, то нарративных подход – история конкретного человека.

🗿 Под словом нарратив, в данном контексте, имеется в виду последовательность событий за период времени (нед/мес/годы), с общими сюжетом и темой. Клиент неспеша рассказывает.

А цель психолога здесь — помогать клиенту максимально подробно и ярко описать свою историю.

С точки зрения терапевтов, применяющих нарративный подход, накопленное человеком знание не всегда бывает объективным. Важно учитывать условия, в котором оно получается, осязать культурно-исторический и социальный контекст.

Истории каждого человека не статичны. Они условно состязаются между собой за право стать доминирующей. Некоторые из них способствуют развитию, а некоторые — наоборот встают непреодолимым препятствием. Последний случай характеризует наличие проблемы.

Другая особенность нарративной психологии — роль клиента. Клиент сам является экспертом, а терапевт только предлагает ему альтернативные направления, в которых может развиваться беседа. Это помогает человеку ощутить свое влияние на жизнь, осознать, что существуют другие пути, по которым он способен идти. В результате работы клиент строит нарратив так, чтобы он был предпочтителен для него самого.

4 метода работы в нарративном подходе

Чтобы усвоение было максимальным – от себя советую для каждого сразу придумать вымышленный пример, а так к делу – есть четыре главных метода нарративного подхода:

Экстернализация. По-другому — вынесение проблемы вовне. В данном случае проблемный опыт выносится за рамки личности и представляется как отдельный элемент, не связанный со внутренними качествами. Клиент прослеживает, как проблема влияет на него — и как он влияет на нее сам.
Деконструкция. Помогает человеку понять, что только он является автором своей истории. Рассматривается то, какая властная сила влияет на мнение человека о том, что нарратив клиента исходит из постороннего источника.
Восстановление участия. Сторонние люди дают свою точку зрения на клиента и рассказанную им историю. Таким образом создается поддержка предпочитаемой альтернативной истории.
Работа с внешними свидетелями. Клиент повествует историю сторонним свидетелям и узнает, какой они видят в услышанном посыл, как изменился для них образ человека с его принципами и ценностями. Также люди отмечают, в каких местах рассказанное перекликается с их опытом, что они нового узнали или осознали.

Чем отличается нарративный подход от других психологических практик

Классическая психология ставит во главу угла концепцию человеческого бессознательного, на которое клиент не влияет самостоятельно — для этого необходима обязательная помощь эксперта. Практики нарративной психологии считают умения и навыки главными помощниками в решении проблемы. Их позиция — каждый человек способен помочь себе сам.

Историческая справка по нарративной психологии

Нарративная психология появилась почти 40 лет назад, на рубеже 1970-1980 годов. За основу такого метода были взяты идеи Льва Выготского, Виктора Тернера, Клиффорда Гирца и других именитых ученых в областях этнографии, психологии и биологии. (не будем усложнять, это можно погуглить дополнительно).

Создатели нарративной теории – Майкл Уайт и Дэвид Эпстон. Они совместно занимались консультациями по своей методике и обсуждали то, что у них получалось.

В базу легли личные наработки, плюс компиляция уже устоявшихся теорий. Как итог = новый подход, отличающийся от методов, принятых в традиционной психотерапии.

Брунер вывел интересное суждение, что система мышления человека состоит из двух модусов: внеконтекстного и нарративного. Отсюда берет начало идея о важности осмысления опыта и переживаний людей.

В принципе, работа над теорией нарративного подхода расширила понимание психологии человека категорично!

В 1999 году в Австралии состоялась первая Международная конференция по нарративной терапии и работе с сообществами. В июле 2011 — десятая. При этом интерес к данному подходу сохраняется не только внутри конференций. В большинстве регионов планеты публикуются новые книги и журналы, нарративный подход постоянно улучшает и развивает свои идеи. Непопулярным он оказался лишь на территориях стран Северо-Африканского побережья Средиземного моря, Средней Азии и Аравийского полуострова.

Сообщества нарративных практиков существуют более чем в 40 странах. Идеи подхода используются в различных сферах: работа с семьями, работа для примирения подростков со взрослыми, работа в школах, работа с жертвами насилия.

Наибольшую полезность такая терапия принесла в четвертом случае, при работе с группами людей и отдельными клиентами, пережившими травмы. Другой слой общества, для которого оказался полезным именно нарративный формат терапии — меньшинства.

Отечественная нарративная психология появилась сперва в рамках семейной терапии, в конце 1990-х годов. Впоследствии получила развитие и применяется специалистами для разрешения проблем одиночных клиентов.

Чем занимается нарративный психолог

Практик должен подобрать правильную стратегию ведения беседы с клиентом. Это не всегда удается с первого раза, но с более глубоким анализом рассказа человека постепенно экстернализующий подход калибруется и помогает двигаться в верном направлении. Проблема с установлением контакта возникает из-за того, что клиент и сам не совсем верно понимает смысл проблемы или рассматривает ее недостаточно широко.

Клиент сам выбирает себе новую историю. Практик не вмешивается в этот процесс напрямую и не знает правильного выхода. Важная особенность такой терапии — дать человеку создать новый путь самостоятельно, с учетом знаний сильных и слабых сторон, пользуясь имеющимися умениями и навыками. Для нарративного психолога клиент (этот термин во взаимодействии практика и обратившегося за помощью даже не употребляется) — это человек с проблемой, а не проблемный человек. Отсюда исходит быстрое установление доверительных отношений.

🗿 Суть нарративной практики сводится к трем основным моментам: отделить жизнь от проблем; изменить взгляд человека на доминантное положение проблемы в своем нарративе; переписать историю на другую, в зависимости от желаний клиента.

Вывод. Что из этого извлечь для конкретной личности?

Нарративный подход отличается от традиционной психотерапии, однако идеи и методы в рамках такого подхода не только разрешают проблему клиента, но и дать ему возможность сделать это практически самому.

Я считаю, что с темой нарративной статьи сильно перекликается Осознанность в жизни и настоятельно рекомендую уплотнить знания этой статьей. В том случае, если вы рассматривали вопрос с точки зрения “Как это применить для саморазвития?”

Эксперт и главный редактор журнала 1таймер.ру. Личный опыт накопился из наблюдения за собой и окружающими + прочтения порядка 100 книг по саморазвитию. Нет специализированного высшего образования.

— Расскажите подробнее о том, что такое нарративный подход.

— Он базируется на идее, что мы осваиваем свой жизненный опыт с помощью историй. Поскольку люди не в состоянии запомнить абсолютно все, что происходит с ними, они выстраивают логические цепочки между отдельными событиями и ощущениями. И эти последовательности становятся историями.

Нарративный подход позволяет отделить контекст и увидеть эти истории не как определяющие, а как ситуативные. Он учит искать под проблемной другие истории, спрятанные. Мы называем их альтернативными или предпочитаемыми. Когда они находятся, то травмирующие истории, определявшие жизнь, ведущие в неправильном направлении, растворяются и уходят.

— Можете привести конкретный пример?

— В Австралии я много работаю с женщинами и детьми, пережившими опыт насилия в семье. Я расскажу историю про женщину по имени Лайза. Мы встретились, когда ей было чуть меньше тридцати и она одна воспитывала двоих детей 4 и 6 лет. Примерно за год до этого Лайза ушла от мужа. Была в тревоге и депрессии. Страдала от социальной изоляции — не поддерживала связь с родственниками, не имела друзей.

Мы смогли отделить этот голос, когда начали анализировать опыт проживания всего, что происходило с Лайзой. В нарративной терапии это называется экстернализацией. И я стала спрашивать: как долго этот голос живет в ее голове? когда он зазвучал впервые? что тогда с ней происходило? Мои вопросы должны были сделать очевидной разницу между реальной жизнью Лайзы и тем, как она себе ее представляла.

Стало понятно, что Лайза слышит этот голос долго. Он был голосом семьи: Лайза, единственная девочка в семье, росла среди многочисленных братьев. И постоянно слышала, что мальчики лучше и только мужчины достойны уважения. Кроме того, девочка регулярно подвергалась насилию со стороны родного дяди. И боялась огласки, поскольку дядя повторял, что люди непременно осудят ее, если узнают, что происходит.

Мы постепенно делали этот механизм видимым: показывали, как голос мешает ей делать для своих детей то, что она хочет. Лайза ощущала себя плохой матерью еще из-за того, что бывший муж жестоко обращался с детьми. Хорошая мать, считала она, не допустила бы подобного. По сути, она брала на себя ответственность за насилие, которое причинял ее партнер! И это, конечно, было болезненно. Так бывает часто: женщины пораженчески верят, что они не в силах ничего изменить.

Конечно, Лайза боялась и последствий развода для детей. Ее тревога была понятна: у одиноких матерей куда меньше денег. Материальное положение семьи ухудшилось, и голос постоянно напоминал об этом. И Лайза влезала в долги, покупая детям рождественские подарки… Просто чтобы заглушить этот голос. Нам понадобилось много времени, чтобы она поняла, что это просто голос, а не истина в последней инстанции.

— Как вам удалось ей помочь?

— Исследуя проблему, я пыталась найти самый крошечный намек на альтернативную историю, за который можно было бы зацепиться. Лайза была очень одинокой. Но все же была одна женщина, Бренда, с которой она подружилась. Мы стали развивать эту историю: как она решилась открыться другому человеку и начать ходить в гости? Как вообще мы делаем то, что может быть потом рассмотрено как полезные навыки? Здесь большой простор для размышления. Согласно подходу, нужно искать то, что для человека значимо, что он ценит, на что надеется и чего хочет. Понять его устремления. К чему стремилась Лайза, заводя эту дружбу?

Вспомним, что она отдала дочь в сад, хотя психологически ей далось это нелегко. Это был пример сопротивления внутреннему голосу. И я стала выяснять подробности. Оказалось, что Лайза позвонила Бренде, и та в разговоре напомнила ей про шарф, подаренный любимой тетей. Бренда знала, что Лайза иногда надевает его — как защиту, талисман. Лайза повязала утром шарф и подумала, как это важно — отдать дочь учиться. Так нашлась история о том, что Лайза хочет, чтобы у дочери были друзья-одноклассники, какое-то занятие. Чтобы ей нравилось быть собой. Отклики этого обнаружились потом в жизни самой Лайзы: когда ей было восемь, ее взяла под крыло учительница в воскресной школе.

Я спросила, что надо делать с ребенком, если ты хочешь, чтобы он так себя ощущал. И Лайза стала приводить трогательные примеры, такие кусочки каждодневных историй — например, как вечером она по очереди проводит время с каждым ребенком, а каждое воскресенье они идут куда-то втроем, но куда — решают дети.

Если проблемный голос слишком громкий, люди не могут оценить то, что делают. Собирая любые маленькие детали в другую важную историю, мы делаем ее более крепкой и видимой.

Истории ведь живут не только на сознательном уровне. Они живут и в теле. Когда мы слышим неприятный внутренний голос, это тяжелое и болезненное ощущение. Любое насилие, в том числе эмоциональное, причиняет боль, которая остается в теле.

В процессе эволюции мы выработали умение очень быстро реагировать на опасность. Если навстречу бежит тигр, мы обычно не начинаем думать, что делать. Наш ответ автоматизирован. Выплеск адреналина и кортизола — и мы готовы убегать или драться. Или замереть — это тоже хороший вариант, если атакующий сильнее. То же самое происходит в результате травмы или насилия — автоматический ответ. Всем знакомы эти телесные ощущения: сердце бьется быстрее, дыхание становится коротким и прерывистым, желудок сводит.

К чему это приводит? К тому, что люди, которые прошли через травму, способны снова и снова испытывать эти ощущения под воздействием триггера. Триггером может оказаться что угодно — место, голос, запах. И человека отбрасывает в момент травмы. Вырабатываются те же гормоны, и, хотя реальной опасности нет, ощущения такие же. Это может быть источником настоящего стресса. Предпочитаемые истории превращают боль в слова, помогают ее вербализировать, понять, что она значит.

Вика, расскажи сначала какие-то теоретические моменты, на которые опирается нарративный подход?

А что клиенту ожидать от сеанса, как все проходит?

Ну, точно ожидать вопросов от психолога, потому что нарративный терапевт всегда задает вопросы. Обратная связь тоже есть, то есть, например, клиент рассказывает историю, нарративный практик резюмирует рассказ, так как нарративный практик чаще всего ведет записи. Даже есть формы того, как можно записывать информацию, которую говорит клиент. И эти записи по сравнению с некоторыми другими школами могут показываться клиенту, даже отдаваться. Другие психологи, насколько я знаю, не отдают свои записи.

За счет чего происходят изменения в терапии?

Одна из целей в нарративной практике – позволить человеку, рассказчику быть автором своей истории. Когда психолог смотрит на своего клиента, как на того, кто действительно сам знает, что ему важно, что ему нужно, психолог здесь просто помощник в том, как ему это отыскать, или увидеть, что-то вспомнить, заметить, сделать прозрачным. Тогда клиент начинает действительно чувствовать себя тем, кто как-то управляет своей жизнью, кто знает, что ему важно и что хочется. То есть он пришел, может быть, не зная этого, а тут он вдруг набирается этого, начинает замечать ценности, может быть, обнаруживает новые. И это про авторство, сложно даже другое слово подобрать. Он становится автором своей жизни. Проблемы, с которыми он приходит, перестают на него влиять, или оказывается, что, в общем-то, человеку нравится, что они на него влияют, но хочется, чтобы влияли по-другому. Когда, например, есть тревога, и хочется, не чтобы она совсем пропала, а влияла там-то и там-то, а здесь снизила свое влияние. То есть это про какое-то ощущение себя беспроблемным и видение проблем во вне, понимание, что с ними можно как-то обходиться.

Если человек обращается к психологу с утратой близкого человека, с травмой, и, может быть, какими-то экзистенциальными вопросами, как тогда?

А про экзистенциальные вопросы. Так как нарративная практика очень часто говорит про ценности, смыслы, надежды и мечты, экзистенциальные вопросы, в моем понимании, ложатся очень хорошо, потому что, если у человека появляются эти вопросы, значит ему точно что-то важно. Если эти вопросы связаны с потерей смысла, то значит, человек точно что-то потерял. И если в его жизни что-то нарушено. Нужно обнаружить, что нарушено и как воплощать дальше ценности, которые повредились. Когда я думаю про это, мне очень понятно, что бы я могла спросить человека, и что можно было бы посмотреть здесь.

Есть ли какие-то проблемы, с которыми нарративный подход особенно эффективно себя зарекомендовал?

Ну вообще в нарративке нет какой-то концентрации, ну по крайней мере в работах, с которыми я знакома нигде не пишется, что нарративная практика хорошо работает с тем-то и тем-то. То есть в КБТ говорят про тревожные расстройства, еще про что-то, в нарративке такого нет. И если, например, ОРКТ (ориентированная на решение краткосрочная терапия), там часто проводятся исследования, в нарративном подходе этого мало, потому что они заняты другим, они работают больше на сообщество, на что-то такое более качественное, чем смотреть, что работает, а что нет. Такого нет, что говорят, мы хорошо работаем с этим и точно не работаем с этим. Я могу от своего опыта говорить. Когда ко мне приходит клиент с темой неуверенности, или каких-то страхов, я вижу, что это хорошо работает. Про утрату, мне тоже кажется, это очень ресурсный подход.

А как насчет профориентации, выбрать свое дело жизни?

Ну я сама по этой теме не очень много работала, только с подростками, в группе. И в общем-то, да, это работает и можно представить, как. Если приходит подросток или человек, который запутался, потерялся, мы как раз можем искать там, где его ценности, где его навыки, где он хорош, по его мнению, что он помнит о себе и тогда, когда мы набираем все это, тогда человеку стало бы яснее. Мне кажется, если человек там даже в 40 лет, ему хочется куда-то идти, он хочет сменить профиль, но не знает, куда ему идти, скорее всего, это говорит, что было мало авторства до этого и мы хотим помочь вернуть его. И мы ему в этом помогаем, а авторство помогает ему понять, что ему важно и куда хотелось бы двигаться.

Предполагается, что это долгосрочная работа или речь идет о нескольких встречах?

Работают ли нарративные терапевты с людьми, у которых есть серьезные психические расстройства или стоит психиатрический диагноз?

Можешь порекомендовать какую-то книгу или фильм, чтобы познакомиться поближе с нарративным подходом?

Существует ли какое-то разветвление внутри метода? Будет ли различаться работа терапевтов в нарративном подходе?

Вообще, все нарративные практики сильно отличаются. Потому что все мы разные. Но нет вот конкретных разделений, официально этого нет. Хотя сам Майкл Уайт писал, что там где он обучал 5 лет назад и спустя 10 лет – это разная нарративная практика. Она с теми же ценностями, принципами, но все равно это по-другому. Конечно, в разных странах, разных местах учат по-разному, но все равно ядро нарративной практики, самое важное, оно остается. И, наверное, на каждого терапевта влияют другие подходы. Кто-то совмещает, с гештальт терапией, кто-то - с телесно ориентированной, кто-то - с EMDR. Есть множество интегрированных разных штук. Клиент выбирает в первую очередь того, с кем ему хорошо, с кем комфортно. При этом, может быть, у него будут предпочтения по поводу возраста, внешности, пола.

Бывает, клиенты говорят, мне нужен специалист по разводам, например. Есть ли какая-то такая специализация по темам?

Есть те, кто просто часто работает с определенной темой и они идут уже по этой теме. Например, на работе с изменой. Есть коллеги, которые на каких-то темах концентрируются. Нарративная практика развивается и сейчас есть различные специализированные мастер-классы, тренинги, например, по работе с семьей. И люди, которые проходят их, получают сертификаты по этим темам. Хотя не знаю, например, они сертификат получили, но работать могут больше с другой темой.

Бывает ли в нарративном подходе групповая работа?

Групповая есть, нормативная практика вообще начинала с работы с сообществами. Сейчас часто создаются группы поддержки. Например, у нас есть группа поддержки для женщин с репродуктивными сложностями. И там все на нарративной практике построено. Я с коллегой веду с группу для родителей детей с особенностями развития. Это если сравнивать с групповой психотерапией. Есть также другой групповой формат – это рефлексивная команда. Это такой способ работы с клиентом, когда есть терапевт, есть клиент, и есть еще несколько человек, которые находятся рядом. Все происходит также как на обычной сессии. Только есть эти два-три человека, которые слушают историю клиента, записывают себе что-то. И у нарративных практиков есть карта отклика, который могут дать они на то, что услышали от клиента. И терапевт расспрашивает этих людей, а клиент просто слушает, и это обычно очень сильно влияет на то, что происходит, поддерживает человека.

А кто эти люди, которые дают отклик?

Когда мы обучались, это, например, были мы. Сейчас есть специальное обучение для рефлексивной команды. Этих людей называют внешние свидетели и на сессии зовут тех, кто обучался. Они могут меняться. Это естественно не всем походит, но такой формат есть и, по отзывам, он очень поддерживающий, влияющий на историю. Есть мнение, что благодаря рефлексивной команде человек быстрее продвигается в работе.

Может быть, скажешь пару слов о том, почему ты выбрала этот подход?