Луддизм это в истории определение кратко
Обновлено: 05.07.2024
Луддит
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Лудди́ты (англ. Luddites) были группой английских рабочих, протестовавших в начале 1800-х против изменений, которые повлекли промышленный переворот, посчитавших, что их работе угрожает опасность. Часто протест выражался в разрушении машин.
Движение быстро распространилось по всей Англии в 1811 году, влеча за собой разрушение шерстяных и хлопкообрабатывающих фабрик, пока английское правительство жёстко его не подавило. Луддиты собирались по ночам на торфяниках, окружающих индустриализованные города, занимаясь, по большей части, строевой подготовкой и манёврами. Главными очагами восстаний были графство Ноттингемшир в ноябре 1811, за которым последовали восстания в Западном Райдинге (административная единица) Йоркшира в начале 1812 и в Ланкашире в марте 1812. Напряжённые бои между Луддитами и войсками прошли у фабрики Бартонсов (Bartons') в Миддлтоне и фабрики Вессаухтон (Westhoughton) — обе были расположены в Ланкашире. Ходили слухи, что члены городских магистратов нанимали шпионов, в задачи которых входило создание сумятицы при атаках. Члены магистратов и продавцы пищевых продуктов часто были жертвами покушений и нападений со стороны анонимного генерала Лудда и его сторонников.
Уничтожение машин (индустриальный саботаж) были объявлены преступлениями, наказуемыми смертной казнью, и 17 человек были казнены в 1813 году. Множество людей было отправлено в Австралию. В какое-то время войска занимались подавлением луддистских восстаний сильнее, чем сопротивлением Наполеону на Пиренейском полуострове.
Основная примета нашего времени — ярко выраженная технофилия. С тех пор как широкополосный интернет стал хлебом насущным, определённая часть человечества пребывает в перманентной эйфории, каждый день узнавая о последних достижениях технологической революции. Экзоскелеты, наномембраны, криптовалюты и прочие 3D-принтеры формируют ультрапрогрессивную повестку, придавая душевных сил прокрастинирующим клеркам и неопределившимся подросткам (последние теперь точно предпочтут изучение кодинга гаражной группе). И тем не менее посреди этого цифрового прекраснодушия нет-нет да находятся любители подгадить в кашу: инвайронменталисты, техноскептики, религиозные фундаменталисты и иже с ними.
Сейчас любого, кто убеждённо вещает о негативных аспектах технологического прогресса, принято называть луддитом или неолуддитом, но это грубое замещение общего частным: с тем же успехом вы можете назвать среднестатистического любителя футбола хулиганом, а атеиста — сторонником теории естественного отбора. В отличие от упомянутых в конце предыдущего абзаца категорий, настоящие луддиты имеют (точнее, имели) практическое основание для прямого действия — технологический прорыв нивелировал их профессиональную ценность и уничтожал рабочие места.
История луддизма
Так или иначе в 1811 году работники ткацкого предприятия в Ноттингеме сожгли прядильни и другие элементы фабричной машинерии. Вскоре этот жест стали повторять недовольные пролетарии из других регионов севера Англии. В период с 1811 по 1813 год было уничтожено более 1000 машин, особенно активно луддиты действовали в графствах Ноттингемпшир, Йоркшир, Ланкашир и Чешир.
Чёткой организации луддиты не имели, обычно всё зависело от локальных лидеров — где-то это были полноценные военизированные отряды с присягой, упражнениями в стрельбе и строевой на загородных торфяниках, где-то просто стихийные погромщики. Конфликтовали луддиты всё же не только с машинами — задокументированы случаи нападения на торговцев, фабрикантов и чиновников, а также столкновения с самой британской армией. В какое-то время на борьбу с разбушевавшимися работягами было брошено даже больше солдат, чем на сопротивление Наполеону на Пиренейском полуострове.
Какое-то время на борьбу с разбушевавшимися работягами было брошено даже больше солдат, чем на сопротивление Наполеону на Пиренейском полуострове.
В конечном итоге королевская власть подавила движение самым жёстким образом. В 1812-м парламент принял новую, ужесточённую версию закона о наказании за промышленный саботаж — отныне акты уничтожения машин карались смертной казнью. Около 60–70 рабочих было повешено, гораздо больше — отправлены в тюрьму или далёкие колонии. Как водится в таких случаях, под горячую руку правосудия попалось немало невиновных, а лорд Байрон даже осмелился публично раскритиковать подобное закручивание гаек.
Отдельные вспышки насилия против машин ещё наблюдались в 1816–1817 годах, но вскоре движение рабочих приобрело более мирную и эффективную форму — в Великобритании стали возникать тред-юнионы.
Неолуддизм
Будущее луддизма
Неолуддиты всех мастей и степеней образованности активно критикуют развитие цифровых и биологических технологий, и в этом нет ничего плохого — в век технофилии всегда стоит лишний раз напомнить и об обратной стороне прогресса. Гораздо интереснее будет увидеть возрождение настоящего, пролетарского луддизма. Темпы развития технологий таковы, что уже сейчас большая часть заводских служащих, мягко говоря, не являются жизненно важными элементами производства, но это только начало. Разработки заточенных на ВПК американских компаний уже сейчас приводят к тому, что лётчиков проще заменить на операторов беспилотных устройств, а львиную долю пехотинцев и матросов достойно сменят роботы.
Весь прошлый год мы читали о 3D-печати, и это немного надоело, но факт остаётся фактом — массовизация этой технологии похоронит половину лёгкой промышленности и лишит работы огромное количество людей. Кстати, угроза актуальна далеко не только для работников физического труда или военных — искусственный интеллект определённо придёт к способности освоить и большинство беловоротничковых профессий, это лишь вопрос времени.
Подобные тектонические сдвиги просто не могут не породить ощутимое противодействие. Возможных исходов — множество, но что-то подсказывает, что среди миллионов оказавшихся за бортом технической революции найдётся тот, кто поднимет в воздух знамя Короля Лудда.
По-видимому, призывы к разрушению машин и городов впервые возникли еще до Чумы, через 200 лет после Эпохи Багряных Облаков, когда бурное индустриальное развитие Шадарака и связанные с ним социальные потрясения совпали с возрождением интереса к эльфийской культуре. Отчасти под влиянием эльфов, верующих в святость всего живого и живущих в гармонии с природой, отчасти из отрицания технического прогресса, ухудшившего (по мнению пралуддитов) жизнь человека была выработана философия "возвращения к природе". Она не заходила далеко, но заложила теоретические основания технологической катастрофы после Чумы.
Луддизм во время Чумы и Темные Века [ ]
Принципы луддистского учения были применены на практике после Ошской катастрофы, когда сильнейшее и богатейшее государство мира - Ош - было вычеркнуто с географических карт, а Соединенный флот, пытавшийся остановить Чуму, был вынужден с большими потерями отступить от острова, увозя с собой беженцев. Очевидно было, что любые достижения человеческого разума, примененные на этой войне с бесформенным врагом - Чумой - оказались совершенно бесполезными. Тем не менее, Чума не была воспринята как стихийное бедствие, а именно как разумный враг; десятки тысяч жителей Оша, солдат и матросов Соединенного флота, наблюдая за поведением Чумы, укрепились в той мысли, что это живое существо, преследующее некую цель - разрушения всего созданного человеческими руками.
Ошский предел, установленный южными магами, был поначалу сочтен (в том числе и ими самими) временным решением. Мало кто предполагал, что Чума задержится за ним надолго; установка предела воспринималась как кратковременная передышка перед окончательным концом света. Пока трезвомыслящие маги и ученые пытались разработать новые средства борьбы с Чумой, массами населения развитых стран овладела паника, приведшая к гражданским войнам и всеобщему увлечению идеями чумопоклонничества или же луддизма. Но если раннее чумопоклонничество было верой пассивной, то чумный луддизм был активен. Подразумевалось, что Чума - это кара за грехи человеческой цивилизации и ради выживания человечества цивилизацию (в первую очередь машины) следует уничтожить, и тогда Чума уйдет сама собой.
История риганхеймского луддизма - черная страница в истории королевства: в число луддитов вошел сам король и множество его приближенных, и государственная машина занялась упоенным разрушением самой себя. Даже Эпоха Багряных Облаков не нанесла королевству такого вреда, как постчумный луддизм (хотя потери в населении и несопоставимы). Гвара, Прит, старый Иис были превращены в руины своими же жителями; к 318 году, когда на престол взошел новый король, начавший попытки свертывания луддистского движения, в стране не осталось ни одного воздушного корабля, ни одной электростанции. Дно залива к северу от Гвары по сей день усеяно ржавыми останками кораблей Соединенного флота, благополучно ушедших от Оша, но затопленных собственными экипажами у собственного порта приписки. Следует отдать должное Братствам Стихий, которые, несмотря на собственное обнищание и потерю всякого авторитета, сумели дать прибежище крупным ученым, магам и сохранить обширные библиотеки. Благодаря этому спустя многие десятилетия оказалось возможным возродить цивилизацию на магических началах.
Осскильская власть не поддалась заболеванию луддизмом, однако попытки жестоко подавить луддистские движения вызвали жесточайшее противодействие. В Осскиле образовалось параллельное луддистское правительство, обе стороны поспешно вооружились, и более ста лет протекли под знаком гражданских войн, со временем ставших даже не двух-, а трехсторонними - первоначальная власть все-таки рухнула, не выдержав войны с оппозицией, но на ее месте появились сразу две вооруженные силы, равно грызущиеся и со старой оппозицией, и друг с другом. Положительным явлением здесь было то, что силы осскильцев были отвлечены все-таки на гражданскую войну, а не на луддизм, не позволив им сознательно растоптать собственную культуру и впасть в варварство; в итоге Осскиль вообще оставил луддистские идеи, предавшись технократии и отрицанию магии.
Современный "мягкий" луддизм [ ]
Вероятно, современная риганхеймская цивилизация с ее множеством магических устройств, воздушными кораблями, огромными зданиями, медными дорогами и т.п. была бы воспринята луддитами IV века как "машинная", преступная и подлежащая уничтожению. Риганхейм никогда официально не отказывался от луддистских идей, но переработал их так, чтобы оправдать свой нынешний прогресс, заявив: "Мы управляем волшебством, а не оно нами; машины могут делать машины, но без воли мага никакого волшебства не совершится". Фактически под луддистское отрицание попадает лишь то, что и так не функционирует в антитехническом поле Риганхейма - сложные механические и электронные устройства, которые риганхеймцы могут уже совершенно спокойно считать "порочными", "убивающими природу" и "растлевающими человека".
Современный ультралуддизм [ ]
Ультралуддизм, исповедуемый некоторыми малочисленными фанатиками, распространяет понятия грешности с машин и на риганхеймскую магию, и вообще любую культуру и требует абсолютного возвращения к природе, сознательного превращения в дикарей или даже животных, чему способствует феномен оборотничества - подчас в вервульфы под влиянием религиозных фанатиков-оборотней добровольно обращались целые деревни).
Мы привыкли считать, что новых технологий боятся суеверные варвары. Но как изменится наше отношение к технике, когда машины оставят многих из нас без работы?
В ноябре 2017 года Илон Маск представил новый проект Tesla — электрический грузовик Semi. Но внимание общественности привлёк не столько источник питания, сколько тот факт, что машина будет оснащена автопилотом, полностью заменяющим водителя. Для США, где около 3,2 миллиона дальнобойщиков, даже частичная автоматизация грузоперевозок означает, что множество людей рискует остаться без работы.
Мифический лидер луддитов в представлении неизвестного художника XIX века
Концом движения условно считают Пинтричское восстание 1817 года, названное так в честь деревни Пинтрич. Две-три сотни человек, недовольных экономическим упадком, выступили в сторону Лондона с пиками и ружьями. Но восстание было подавлено, а зачинщики казнены или сосланы в Австралию.
Так выглядят луддиты в массовом сознании — варвары, ломающие непонятные машины, которых они боятся
В Англии XIX века, где не было никаких социальных гарантий, снижение жалования легко могло стать катастрофой: рабочие лишались домов, теряли возможность содержать семьи. Их протест был направлен против несправедливости, символом которой стали станки. В этом смысле последователи легендарного Лудда и бунтовщики Пинтрича мало чем отличались от любых других людей, пытавшихся силой отстоять свои права.
Во многом их недовольство оказалось пророческим. Индустриализация Великобритании пошла на пользу богатой части общества и стране в целом, но для самих рабочих обернулась бедами. Увеличение рабочего дня, сокращение зарплат, использование детского и женского труда, знаменитый лондонский смог — всё это прямые последствия массового распространения станков. Понадобился целый век тяжёлой политической и общественной борьбы, чтобы работники фабрик начали получать хоть какую-то выгоду от механизации своего труда.
Образ безумного учёного возник из-за страха перед техникой
Впрочем, в XIX веке такой взгляд на вещи оставался маргинальным в образованных кругах. Отдельные авторы писали рассказы-предупреждения, порой доходя до экзотических идей о необходимости уничтожить машины, пока они не истребили людей. Но в целом это был период любви к технике. Скорости становились всё больше, за распространением телеграфа последовало открытие телефона, а затем и радио, передовые государства соревновались в промышленных мощностях.
И хотя рабочие продолжали борьбу за свои права и часто прибегали при этом к саботажу, из их требований полностью исчезли какие-либо следы противодействия машинам. Напротив, социалистические и марксистские идеи — и особенно их популярные интерпретации — связывали обретение равноправия именно с техническим прогрессом.
По-настоящему альтернативная точка зрения появилась после Первой мировой войны. Конфликт, который продолжался четыре года и унёс миллионы жизней, навсегда изменил интеллектуальный климат в Европе.
Первая мировая война показала, к чему ещё могут привести достижения прогресса
За эти годы на полях сражений появилось больше видов оружия, чем за время любой предшествующей войны. Всё начиналось с кавалерийских атак — а закончилось газом, воздушными бомбардировками и танками. Миллионы людей с обеих сторон получили наглядную демонстрацию того, насколько опасна может быть техника. Бросалось в глаза и то, что реальные, а не формальные причины войны сами были связаны с промышленностью. Все стороны конфликта стремились расширить доступ к сырью, захватить новые колонии и территории для того, чтобы увеличить производство.
Огромные механические монстры, появившиеся на полях сражений, надолго прививали страх к технике (Bundesarchiv Bild 183-S34490 | CC-BY-SA)
Но настоящий всплеск таких настроений произошёл в США и в других западных странах уже в 1960-е годы. Это было время перемен, когда множество отдельных сдвигов в общественном сознании превратилось в бескровную революцию. Новое отношение к сексу и семье, к религии, радикальный антимилитаризм хиппи и подобных движений в других странах — вот далеко не полный список новых идей, которые завоёвывали популярность в 60-е. И одной из них стала тревога за судьбу окружающей среды. В этой теме смешивалось всё: и актуальные данные экологов, и популярность новых религиозных движений, черпавших вдохновение в шаманизме и язычестве, и чисто эстетические соображения.
Именно эти проблемы — распространение оружия массового поражения и ухудшение экологии — привели к тому, что умеренный луддизм стал частью нашей жизни, превратившись в различные ограничения.
Ядерное оружие сделало умеренный луддизм частью нашей жизни. Такие технологии трудно любить
Смотрите также
Как атомная бомба изменила мир и фантастику
Рассказываем, как страх перед ядерным апокалипсисом повлиял на нашу культуру.
Первые запреты на использование тех или иных видов оружия как негуманных появились ещё в конце XIX века. Но начиная с середины XX столетия в обществе шла борьба за то, чтобы любые новые технологии и производства соотносились с неэкономическими соображениями. Фабрики стали строить подальше от населённых пунктов. Новые производства проверяли на то, загрязняют ли они почву, воду, воздух, как происходит утилизация отходов.
Почти параллельно с этим был подписан и договор о нераспространении ядерного оружия: его создание запрещалось странам, у которых на 1 января 1967 года не было соответствующих возможностей. Хотя авторы всех этих ограничений не считали себя луддитами, они разделяли луддитские опасения, что бесконтрольное развитие технологий может стать гибельным для человечества или отдельных групп людей. Появление правил позволило технофилам и техноскептикам договариваться между собой.
Впрочем, как всегда бывает, с обеих сторон встречались и радикалы. На Западе, особенно в США, до сих пор существуют группы, выступающие за отмену любых ограничений в промышленности и науке, будь то со стороны экологов, пацифистов или религиозных организаций. А в стане луддитов есть люди, хотя бы на словах вдохновляющиеся одиозным примером Теодора Качинского.
Теодор Качинский во время работы в университете…
Гениальный математик, преподававший в 1960-е в Калифорнийском университете, позже уволился и зажил в одиночестве на природе. Последовательный анархист, Качинский считал, что люди должны существовать на самообеспечении, независимо от государства, пытающегося их контролировать. Однако уже в 1970-е годы он столкнулся с тем, что оторваться от цивилизации не так-то просто. Окрестности его хижины постоянно оказывались под угрозой застройки или загрязнения. Начав с мелкого саботажа, Качинский вскоре понял, что должен перейти к широкомасштабной борьбе с обществом, которое, как он считал, подавляет истинные потребности людей и манипулирует массами. Это подтолкнуло его к терроризму.
С 1978 по 1996 год, когда его, наконец, арестовали, Качинский организовал 18 терактов с помощью самодельной взрывчатки, которую он рассылал по почте. В результате терактов Качинского 3 человека погибли и 23 были ранены. В последние годы он начал отправлять в газеты письма, где объяснял причины своих действий, и даже опубликовал своеобразный манифест. Вся эта история всколыхнула американское общество и привлекла к луддизму немало внимания. Во многом она же закрепила за людьми, придерживающимися таких взглядов, репутацию сумасшедших и опасных фанатиков.
В США технологии в той или иной форме отрицает огромное количество социальных групп. Хиппи и их наследники, некоторые объединения консервативных христиан, анархисты, видящие в технике средство подавления свободы, писатели, поэты и музыканты, делающие акцент на эстетической бедности техники, учёные из разных областей, обеспокоенные родители, не понимающие, с чем именно взаимодействуют их дети, и многие другие… Единственное, что их объединяет, — ярлык, который на них навесило общество.
Западная цивилизация остаётся технической, построенной на идеалах прогресса и научной революции. Назвать кого-то луддитом — значит просто оскорбить, намекая на интеллектуальную несостоятельность. В разное время в луддизме обвиняли, к примеру, Стивена Хокинга и даже Илона Маска — за то, что они призывали к осторожности в исследовании искусственного интеллекта. Любая тень сомнения в том, что новое научное изобретение полезно и замечательно, даёт окружающим право окрестить сомневающегося луддитом. И многие этим правом пользуются.
Хокинг, как известно, высказывался против искусственного интеллекта и контактов с инопланетянами
Подробнее
Почему Стивен Хокинг предсказывает конец света?
Великий физик то и дело угрожает человечеству гибелью. Пора волноваться за Землю — или за Хокинга? А может, эти пророчества — часть какого-то замысла?
При этом среди тех, кто борется против тех или иных аспектов технической цивилизации, достаточно мало людей, отрицающих саму идею использования машин. Радикалы вроде Качинского остаются скорее исключениями. Даже изначальные луддиты просто защищали собственный заработок, они не громили университеты и школы. Хиппи протестовали против фабрик, но боготворили такие плоды прогресса, как ЛСД и контрацептивы, мотоциклы и электрогитары. А движение экологов породило новые технические прорывы в области альтернативной энергетики.
А главное, обижая луддитов, мы всегда немного обижаем себя, потому что на самом деле и сами к ним относимся. Когда мы постим смешные картинки о том, что интернет отупляет, издеваемся над очередями за новым айфоном, отказываемся от ПО из-за подозрений, что оно позволит спецслужбам за нами следить, или критикуем программы перехода на экологически чистую энергию, мы выступаем как самые настоящие луддиты.
Сейчас борьба с технологиями тесно связана с борьбой за экологию
Наша культура научила нас любить технологии, но она же научила нас тому, что технологии могут быть опасны, а одержимость ими — тревожна или забавна. И остаётся только догадываться, как мы сможем сочетать эти противоречивые импульсы в ближайшие десятилетия, по мере того как техника будет всё глубже и глубже вторгаться в нашу жизнь.
В настоящий момент большинство экспертов сходится на том, что роботы могут заменить людей в целом ряде профессий уже в ближайшие годы. Ещё в сентябре 2016 года американская компания Forrester выступила с прогнозом, что в ближайшие пять лет до 6% рабочих мест в США будут полностью автоматизированы. А многие другие изменятся настолько, что навыки современных работников окажутся не востребованы. Чьё рабочее место отдадут машине раньше?
Автоматический грузовик Tesla Semi может положить конец профессии дальнобойщика
Говоря о том, что на смену людям придут роботы, мы чаще всего представляет себе заводских работников, которых заменяют их механизированные копии. Но современные фабрики, особенно в развитых странах, уже предельно автоматизированы. Чтобы искусственный интеллект смог завоевать там ещё больше пространства, он должен стать существенно лучше и в то же время дешевле.
Скорее уж первыми под сокращения могут попасть люди, вынужденные работать с фактами и информацией по устоявшимся схемам: бухгалтеры, юридические и финансовые консультанты, банковские клерки, продавцы, работники колл-центров и, как ни иронично, сотрудники техподдержки. Из людей, связанных с физическим трудом, — работники фастфуда, таксисты и дальнобойщики. Также в зоне риска окажутся журналисты, сообщающие факты с места событий, особенно в сфере спортивных репортажей.
В большей безопасности находятся представители креативных профессий, как, например, дизайнеры и маркетологи. Хотя машины изменят и эти сферы деятельности, заменить людей полностью они пока не смогут. Спокойно себя могут чувствовать специалисты по работе с людьми: психотерапевты, работники в домах престарелых, учителя и тренеры.
Свободной от роботов неожиданно может оказаться кулинария. Машинам не хватает ловкости, изобретательности и интуиции, которая требуется профессиональным поварам. Это же справедливо и в отношении докторов, хотя некоторые рутинные медицинские процедуры можно доверить и машинам.
Мнение эксперта
О том, каким может быть будущее луддитов и насколько оправданны опасения в отношении технологий, мы поговорили с Кириллом Мартыновым, философом, специалистом в области современной политической теории.
Сейчас часто можно услышать о всплеске луддизма. Но люди, опасающиеся машин, существовали всегда. Верно ли, что последние годы какие-то особенные?
Очевидно, что случилось две вещи. Во-первых, выросла роль техники в жизни человека, причём как в профессиональном смысле слова, так и в экзистенциальном. Смартфон стал фактически частью тела, многие люди просто не знают, куда себя девать без него. Во-вторых, постоянно растут темпы технологических изменений, а в связи с этим появляются новые социальные практики. Технологический переход, вызванный проникновением интернета в разные сферы нашей жизни, — это не единый процесс. Происходит много быстрых и разнонаправленных изменений. Вчера казалось, что вы пользуетесь самыми современными программами и сервисами, а сегодня уже всё иначе. В целом техника стала занимать очень большое место в нашей жизни, а если что-то занимает такое пространство, то оно будет вызывать различную реакцию, в том числе вытеснения и отторжения, то есть в данном случае луддизма.
И как это может изменить западное общество?
Есть несколько методов адаптации общества к развивающимся технологиям, лишающим людей работы. Во-первых, могут возникнуть новые рабочие места. Технологии, которые уничтожают одни варианты занятости, приводят к появлению других. Также есть вариант социальной адаптации, когда остальное общество создаёт механизмы, призванные помочь людям, находящимся в зоне риска.
А третий возможный ответ, кажущийся наиболее интересным, но и наиболее сложным, — это ответ идеологический. Лично мне только сейчас стал по-настоящему понятен смысл социалистического движения, развернувшегося в Европе в XIX веке. Потому что мы вновь оказываемся в ситуации резкого изменения социального уклада, когда люди теряют работу, отказываются от привычного образа жизни и старого горизонта планирования. Тогда, после провала непосредственно луддитского движения, начались другие процессы: постепенный переход от накопления прибыли в руках владельцев станков к чему-то принципиально иному. И весь старый мир пришлось принципиально демонтировать, чтобы люди вообще могли в нём жить дальше. Если этот сценарий повторится, нас ждёт появление новой социальной теории и обострение дискуссии между социалистами и их оппонентами, которая идёт уже 200 лет.
Насколько луддизм вообще нужен?
Читайте также: