Логический бихевиоризм в философии кратко

Обновлено: 02.07.2024

Логический бихевиоризм есть теория о том, что быть в ментальном состоянии означает быть в бихевиоральном состоянии. Мышление, надежда, восприятие, воспоминание и т.д. – все это должно пониматься либо как поведение, либо как обладание сложной диспозицией или склонностью к поведению. Сознание (mind) не является чем-то иным, помимо поведения, где под "поведением" подразумевают доступное общему наблюдению телесное поведение. Подобное сведение ментального к поведенческому логические бихевиористы отстаивают в качестве лингвистического тезиса – тезиса о том, как возможно употреблять в нашем языке психологические понятия типа "образ", "восприятие", "мысль", "память". И это, согласно логическим бихевиористам, возможно потому, что любое предложение (или набор предложений) о сознаниях может быть без изменения значения переведено в любое предложение (или набор предложений) относительно доступного общему наблюдению поведения. В этом суть логического бихевиоризма. До тех пор пока наша психологическая терминология не станет обозначать внешнее поведение, она не будет обладать значением. Логические бихевиористы различаются между собой по вопросу, почему это должно быть так. Некоторые полагают, что мы не сможем определять, истинны или ложны психологические утверждения, если одновременно они не будут и утверждениями о поведении. Другие же придерживаются мнения, что психологические понятия не играли бы роли в нашем общем (public) языке, если бы не существовало общедоступных критериев для их употребления. Все логические бихевиористы согласны в том, что, если наш психологический язык не будет описывать поведение, он вообще будет не о чем.

Логические бихевиористы различаются между собой по вопросу, почему это должно быть так. Некоторые полагают, что мы не сможем определять, истинны или ложны психологические утверждения, если одновременно они не будут и утверждениями о поведении. Другие же придерживаются мнения, что психологические понятия не играли бы роли в нашем общем (public) языке, если бы не существовало общедоступных критериев для их употребления. Все логические бихевиористы согласны в том, что, если наш психологический язык не будет описывать поведение, он вообще будет не о чём.

Следует чётко разграничивать логический бихевиоризм и бихевиоризм в психологии. Бихевиоризм в психологии представляет собой метод для изучения человеческих существ. Но он не является ни учением о значении психологических понятий, ни возможным решением проблемы сознания и тела.

Хотя психологический бихевиоризм и логический бихевиоризм достаточно различны и хотя практика психологического бихевиоризма логически совместима с различными онтологиями ментального, логический бихевиоризм может быть истолкован как философская легитимация психологического бихевиоризма. И это потому, что если всякий осмысленный психологический язык на самом деле оказывается языком поведения, то в таком случае бихевиористская психология становится единственно значимой разновидностью психологии. Возможных соперников бихевиористской психологии тогда можно было бы априори исключить. Также логический бихевиоризм мог бы отчасти обосновать претензию психологического бихевиоризма на подлинную научность. Уотсон и Скиннер полагают, что одним из признаков подлинной науки является изучение некоего доступного общему наблюдению предмета. Если предметом психологии будет приватное и субъективное, то в указанном смысле научности психология будет невозможна. Но если можно указать, как рассуждают бихевиористы, что ментальное в действительности есть бихевиоральное, то психологии будет гарантирован доступный общему наблюдению предмет.

Представляется, что логический бихевиоризм открывает путь для научной психологии.

Для рассмотрения в данной главе я выбрал концепции двух логических бихевиористов — североамериканского философа науки Карла Гемпеля и английского философа Гилберта Райла. Каждый из них — заметный представитель определённого движения в философии XX века: Гемпель — логический позитивист, а Райл — лингвистический философ. Эти две философии отличаются одна от другой.

Логический позитивизм, в сущности, представляет собой взгляд, согласно которому каждая подлинная проблема может быть решена научным путём и всевозможные ненаучные пути познания вселенной бессмысленны. Лингвистическая философия — это взгляд, согласно которому философские проблемы, подобные проблеме сознания и тела, возникают в результате неправильного употребления нашего обыденного, ненаучного языка. Далее я подробно расскажу о логическом позитивизме и лингвистической философии в параграфах, посвящённых Гемпелю и Райлу.

Гемпель

Для того, чтобы понять, что собой представляет логический бихевиоризм, будет полезно сравнить его с двумя другими важными направлениями современной философии. Логический бихевиоризм основывается на логическом позитивизме и в некотором смысле является его экстраполяцией, а в своей стратегии он имеет отношение к ряду утверждений позднего Витгенштейна. Сначала я расскажу о логическом позитивизме, а обсуждение концепции Витгенштейна отложу до конца данной главы.

Венский кружок

Позитивизм представляет собой доктрину о том, что любой феномен в принципе может быть объяснён посредством естествознания. Логические позитивисты, которые собрались в Вене в годы для того, чтобы сформировать так называемый Венский кружок, пытались переформулировать философские проблемы таким образом, чтобы их можно было решать с помощью научных методов. Для достижения этой цели они выработали особый критерий установления осмысленности, и любое философское предложение, которое не отвечало данному критерию, классифицировалось как бессмысленное.

Проект перевода

Согласно Гемпелю, существенным шагом в этой редукции психологии должен быть перевод предложений психологии в предложения о человеческом поведении, сформулированных с помощью терминов физики. Ясно, что это полностью согласуется со взглядом Венского кружка о том, что если предложение значимо, то оно должно быть верифицируемо.

Кроме того, есть утверждения о том, что ментальное в своей основе культурно обусловлено и что невозможно понять ментальность индивида, не понимая ментальности группы, частью которой он является. Но Гемпель также знает, что если придерживаться всех этих утверждений, то возникнут непреодолимые барьеры для включения психологии в состав естественных наук.

Псевдопроблема

Призрак в машине

Категориальные ошибки

Сходным образом, Райл представляет себе ребёнка, наблюдающего за проходящей маршем армейской дивизией, состоящей из различных подразделений пехотных батальонов, артиллерийских батарей и так далее. После парада ребёнок спрашивает, когда же появится сама дивизия. Подобно тому как посетитель Оксфорда или Кембриджа полагал, что сам университет был чем-то сверх и помимо различных колледжей и отделений, так же и ребёнок ошибочно считал, что дивизия — это вроде ещё одного батальона, батареи или эскадрона. Но ведь фактически, наблюдая проходящие подразделения, он видел проходящую мимо него дивизию.

Райл озабочен тем, как бы его не поняли неправильно. Он отнюдь не пытается отрицать тот очевидный факт, что каждый из нас живёт полноценной психической жизнью — что мы все испытываем удовольствия и страдания, что нам присущи мысли и эмоции, настроения, интересы и склонности. Он говорит, что всё это хорошо известные факты к тот факт, что наша психологическая терминология обладает значением, не должен вести нас к картезианскому дуализму.

Диспозиции

Райл считает ошибочным говорить об убеждении как о любого рода явлении вообще. Убеждения суть диспозиции. Согласно объяснению, данному Райлом, человек обладает диспозицией, если ему присуща склонность вести себя определённым образом. Так, в вышеприведённом примере убеждение человека в тонкости льда есть его диспозиция говорить об этом) другим, кататься осторожно и так далее.

Ряд возражений приходит в голову в ответ на представленное объяснение, но я полагаю, что Райл не считает их обоснованными. К примеру, разве человек не может быть убеждённым, что лёд тонок, но ничего не говорить другим или же кататься неосторожно — вероятно, потому, что он пребывает в особом, нерешительном или безрассудном, расположении духа? Это означает, что определённые действия или слова не являются необходимым условием наличия определённого убеждения. И наоборот, разве не могут люди говорить другим, что лёд тонок, а также осторожно кататься, даже если они не убеждены, что лёд тонок? Вероятно, в первом случае они лгут, а во втором у них есть другой повод для того, чтобы кататься осторожно. Если так, то представляется, что определённое поведение или высказывание суждений не являются достаточными условиями для наличия определённого убеждения.

Диспозициональному объяснению, предлагаемому Райлом, присуща, без сомнения, немалая интуитивная правдоподобность. Представляется, что оно согласуется со здравым смыслом в том, что если, к примеру, человек знает, что решением некоторой арифметической операции является определённое число, то он может написать данное число в качестве ответа на экзамене или же сказать его нам, когда мы спросим его о решении данной арифметической операции.

Или если человек знает, как завязывать рифовые узлы, или умеет говорить по-немецки, то при прочих равных условиях он должен суметь сказать по-немецки или завязать рифовый узел, когда его об этом попросят. Однако читателю, возможно, интересно знать, можно ли это объяснение распространить и на такие связанные исключительно с переживаниями черты ментального, как восприятия или ощущения? Можно ли действительно объяснить подобным образом интроспекцию или воображение, связанное с продуцированием ментальных образов?

Явления

Райл осознает эту проблему и признает, что не ко всем психологическим понятиям применим диспозициональный анализ. Некоторые ментальные термины обозначают явления, а не диспозиции, но даже и в этом случае они не явления сознания в каком-либо картезианском смысле.

Интроспекция

В дополнение к сказанному Райл ставит непростой вопрос перед сторонниками теории интроспекции: откуда вы знаете, что занимаетесь интроспекцией? Если я знаю, что занимаюсь интроспекцией благодаря интроспекции, то это, как представляется, потребует трёх одновременных ментальных актов: изначального акта, который я интроспективно наблюдаю, моей интроспекции изначального акта и, наконец, моей интроспекции самого акта интроспекции. С точки зрения здравого смысла не только не правдоподобно, что существуют подобные ментальные триады, но предложенное решение порождает регресс в бесконечность — я занимаюсь интроспекцией, чтобы знать, что я занимаюсь интроспекцией, чтобы знать, что я занимаюсь интроспекцией, и так далее.

Альтернативой является отказ от идеи, что мы знаем о своей интроспекции благодаря интроспекции. Отказавшись от неё, мы тем самым признаем, что можем знать о своём нахождении в некотором ментальном состоянии без помощи интроспекции, но если мы можем без интроспекции знать о своих ментальных состояниях, то почему не могут все остальные?

Естественно, если райловское доказательство того, что наша интроспекция — это просто миф, способно выдержать критику, то оно тем самым наносит серьёзный урон целому ряду небихевиористских теорий в психологии. К примеру, поскольку теории Юнга и Фрейда в определённой степени опираются на предполагаемые данные интроспекции, то (если интроспекции не существует) эти теории оказываются совершенно пустыми. Если же вообще не существует знания, полученного с помощью интроспекции, то не может быть истинным и утверждение (которого придерживался Декарт), что знание, полученное с помощью интроспекции, не нуждается в исправлении. Хотя Райл открыто не называет свою философию бихевиоризмом, но одним из очевидных её следствий (если она верна) является устранение концептуальных препятствий на пути развития бихевиористской психологии как эмпирической науки. Поэтому заключение Райла о том, как следует заниматься психологией, полностью совпадает с надеждами таких первых логических бихевиористов, как Гемпель.

Единый мир

Важный принцип логического позитивизма, логического бихевиоризма и того вида концептуального анализа, который проводит Райл, состоит в том, что философские проблемы возникают в результате постановки неправильных вопросов.

Примером подобного вопроса будет следующий: является ли личность на самом деле ментальной или физической? И дело не в том, что ответить на него очень сложно или что в задачу философа должно входить изобретение все более остроумных решений. Согласно логическому позитивизму, если вопрос оказался неразрешимым, без преувеличения, на протяжении тысяч лет, то верной тактикой будет, в первую очередь, предположить, что есть нечто ошибочное в самой постановке вопроса. Райл придерживается этой точки зрения и полагает, что рассматриваемая им философская проблема возникла только потому, что философы злоупотребляли нашим обыденным языком.

Витгенштейн

Можно доказать, что никто не оказал более непосредственного и основательного влияния на англоязычную философию в XX столетии, чем Людвиг Витгенштейн. Хотя он и родился в Австрии, но наиболее продуктивную часть своей жизни провёл в Кембриджском университете. Обычно считают, что его философия имела три фазы: раннюю фазу, продолжавшуюся до конца годов, в которой философские проблемы должны были решаться путём изобретения логически совершенного языка; среднюю фазу начала годов, во время которой выполнимость подобного проекта была поставлена под вопрос; и позднюю фазу, продолжавшуюся с годов до его смерти в 1951 году, когда философские проблемы считались путаницей, порождённой неправильным употреблением нашего обычного повседневного языка.

Аргумент личного языка и философия сознания

Витгенштейновский аргумент личного языка есть аргумент против возможности существования такого языка. Возможен ли личный язык — решающий вопрос для философии сознания (а на самом деле и для философии в целом) в силу следующей причины: могло бы быть так, что несколько теорий сознания предполагали бы личный язык. Если бы они это сделали и если личный язык невозможен, то эти теории должны были бы быть ложными.

Например, и Платон, и Декарт допускают, что мы можем иметь понятие о сознании или душе, существующих независимо от любого тела. Декарт, в частности, полагает, что каждый приобретает понятие сознания, основываясь на опыте своего собственного существования. Для него ментальное есть личное в том смысле, что только тот, кому принадлежит сознание, имеет прямой когнитивный доступ к своим состояниям, и можно сомневаться, обладают ли другие люди сознаниями. Он также думает, что психологическое знание от первого лица особым образом не поддаётся коррекции: если я убеждён в том, что нахожусь в определённом ментальном состоянии, то это убеждение истинно. Чтобы сформулировать такую позицию, Декарт, кажется, предполагает существование языка, который мог бы обретать значение только от указания на содержание его собственного сознания, то есть языка, понимать который, вероятно, мог бы только он.

Другой пример: солипсизм есть доктрина, утверждающая, что существует только (чье-то) личное сознание. Другие люди суть лишь физический внешний вид или видимость, но личное сознание есть. Если аргумент Витгенштейна против существования личного языка работает, то солипсизм может быть сформулирован только при условии, что он ложен.

Идеалисты часто допускают, что все, с чем вообще может быть знакомо сознание, — это его собственное содержание, то есть мысли и опыт. Представляется, что любому языку обучаются путём личного навешивания ярлыков на свои мысли и опыт, которые и будут значениями такого языка. Опять же, если Витгенштейн способен показать, что такой язык невозможен, то данный вид идеализма ложен.

Последний пример из философии сознания: феноменализм — учение о том, что предложения о физических объектах могут быть корректно проанализированы с помощью предложений, описывающих содержание чувственного опыта. Тот язык, Который мы используем, говоря о физических объектах, должен быть полностью переведён именно на язык, описывающий содержания чувств. Если чувственные содержания приватны — содержание вашего опыта не то же самое, что содержание моего опыта, — тогда все выглядит так, что и сам феноменализм требует перевода с общего языка на личный язык. Вопрос в следующем: возможен ли подобный личный язык?

Чем же конкретно является личный язык? Витгенштейн полностью допускает, что в некоторых смыслах личный язык возможен. К примеру, вы можете решить записывать свои секреты в дневник и изобрести некий код, чтобы переводить на него свои секреты с английского. Иногда мы браним или подбадриваем самих себя и зачастую говорим сами с собой по-английски или по-немецки. Ясно также, что молодые братья и сестры или друзья могут изобрести язык исключительно для своего собственного употребления, чтобы скрывать своё общение от других. Витгенштейн отнюдь не озабочен аргументированием против существования любого из подобных языков.

Является ли опыт сугубо личным?

Конечно, может быть путаница относительно того, какой физический объект является каким — является ли данный стул тем же самым, что вы видели вчера, или же он просто похож на него, — но не может быть никакого сомнения в том, что переживаемая вами боль действительно ваша. Это бессмысленное предположение. Витгенштейн допускает, что можно вообразить определённые подобные случаи без того, чтобы возникала бессмыслица. Вы можете чувствовать боль в моём теле, или сиамские близнецы могут чувствовать боль в одной и той же области тела. Но вот что действительно лишено смысла, так это утверждение, что другой человек может или не может иметь мою боль.

Является ли значение индивидуальным?

Для того чтобы показать невозможность существования личного остенсивного определения, Витгенштейн приглашает нас рассмотреть мнимую возможность того, что некто решает вести дневник о повторяющемся ощущении (Ук. изд., с. 174, № 258). Идея заключается в том, что человек записывает знак s каждый раз, когда имеет место данное ощущение. Витгенштейн считает, что это будет невозможно для того, кто овладел общим языком, в рамках которого s может быть отведена роль в качестве имени ощущения. Мнимое личное остенсивное определение не содержит в себе ничего.

Если витгенштейновский аргумент личного языка работает, то он уничтожает картезианскую картину мира её же собственным оружием. Декарт полагает психологическое знание от первого лица единственного числа наиболее достоверным и основополагающим. Он считает, что нет ничего более достоверного, чем то, что он мыслит, и основывает на этом все свои иные притязания на знание, включая и притязание на то, что он существует. Если витгенштейновский аргумент личного языка обоснован, то Декартова доступность своего сознания самому себе основывается на очень больших допущениях: общем языке и мире здравого смысла находящихся в общении друг с другом людей. Его (Декарта) сомнения возможны только в том случае, если они беспочвенны.

Как вы считаете, в чем выражается сущность человека? Думаем, вы согласитесь, что наиболее ярко личность проявляется именно в поступках и действиях. Все люди по-разному начинают свой день и проводят его, по-разному общаются с окружающими, по-разному выполняют работу и проводят досуг, по-разному реагируют на жизненные обстоятельства и действия других людей. Так вот, все, что относится к области человеческого поведения, уже десятки лет является предметом изучения разных научных направлений, одним из самых популярных среди которых еще не так давно был бихевиоризм.

Бихевиоризм: кратко о самом главном

Таковыми последствиями являются подкрепление и наказание, и они действуют вместе с мотивационным состоянием человека в текущий момент времени и стимулами, контролирующими его поведение. Несмотря на то, что бихевиористы осознавали серьезную роль наследственности в поведении людей, основной интерес для них представляли факторы окружающей среды.

Сознание же как самостоятельное явление представители бихевиоризма полностью отрицали. Для них оно было не более чем поведенческими реакциями на внешние стимулы. Мысли и чувства они сводили к двигательным рефлексам, которые вырабатываются у человека по мере получения жизненного опыта.

Идеи бихевиоризма, возникшие не фоне критического отношения к главному методу изучения человеческой психики в конце 19 века – интроспекции, оказались революционными на момент их появления (первая половина 20 столетия) и на многие годы определили облик американской психологии. Все научные представления о психике в одночасье преобразовались, и ученые начали изучать не сознание, а именно поведение человека.

Недоверие к интроспекции было обусловлено недостатком объективных измерений и разноплановостью получаемых данных. Объективным же феноменом психики для психологического бихевиоризма стало поведение.

Однако основателем бихевиоризма считается американский психолог Джон Уотсон, предложивший схему для разъяснения поведения любого животного на нашей планете, включая человека. Схема эта выглядела достаточно просто: стимул вызывает реакцию. А учитывая то, что оба этих понятия можно измерить, воззрения Уотсона быстро нашли сторонников.

По мнению Уотсона, если применить к изучению поведения правильный подход, можно будет полностью это поведение предсказывать, формировать и даже управлять им посредством продуцирования изменений в окружающей действительности. А сам механизм такого воздействия основывался на обучении через классическое обуславливание, во всех подробностях изученное русским и советским ученым Иваном Петровичем Павловым.

О теории Павлова нам тоже следует сказать несколько слов, но прежде позвольте предложить вам к просмотру видеоролик о бихевиоризме и его основателе Джоне Уотсоне. Беря во внимание то, что в статье мы рассматриваем бихевиоризм кратко, это видео послужит для нашего материала прекрасным дополнением.

Вклад Павлова и Торндайка

Бихевиоризм в психологии зиждется на научных изысканиях известного большинству (как минимум со школы) академика Ивана Петровича Павлова. В процессе своих исследований он установил, что безусловные рефлексы определяют соответствующее им реактивное поведение у животных. Но посредством внешнего влияния вполне реально выработать у них условные – приобретенные рефлексы, а это значит, что будут сформированы и новые поведенческие модели.

Академик Павлов, как вы помните, проводил эксперименты над животными, а Джон Уотсон пошел дальше и начал экспериментировать над людьми. Работая с младенцами, он смог выявить у них три основополагающих реакции на основе инстинктов. Этими реакциями стали любовь, гнев и страх.

В итоге Уотсон пришел к выводу, что любые другие отклики в поведении наслаиваются на первые три. Но механизм формирования сложных форм поведения им, к сожалению, раскрыт не был. К тому же эксперименты, проводимые ученым, воспринимались обществом очень спорно с моральной точки зрения, и подвергались критике.

О том, что природу интеллекта составляют ассоциативные реакции, заявлял еще Томас Гоббс. На то, что приспосабливаться к условиям окружающей среды животному позволяет умственное развитие, указывал другой философ Герберт Спенсер. Но только Торндайк смог установить, что сущность интеллекта можно выявить, не обращаясь к сознанию.

В противовес Уотсону, Торндайк считал исходным моментом не внешний импульс, заставляющий индивида двигаться, а проблемную ситуацию, требующую приспособиться к условиям внешней среды и выстраивать поведение соответствующим образом.

Так или иначе, благодаря влиянию упомянутых ученых сформировались основные идеи бихевиоризма, а также разные его направления. О направлениях мы поговорим чуть позже, а пока давайте кратко обобщим сказанное.

Основные положения и особенности бихевиоризма

Рассматривая бихевиоризм в психологии в качестве фундаментального научного направления, мы можем выделить целый комплекс его основных положений. Представим их в тезисной форме (чтобы понять эту тему лучше, конечно, стоит почитать тематические книги – работы Торндайка, Уотсона и других авторов):

предмет изучения бихевиоризма – поведение и поведенческие реакции человека и других животных;
поведение и поведенческие реакции поддаются изучению посредством метода наблюдения;
все психические и физиологические аспекты существования человека определяются поведением;
поведение человека и животных – это совокупность двигательных реакций на стимулы (внешние раздражители);
если знать характер стимула, можно спрогнозировать и ответную реакцию;
предсказание действий индивида – главная задача бихевиоризма;
поведение людей и животных поддается контролю и формированию;
все реакции индивида либо передаются ему по наследству (безусловные рефлексы), либо приобретаются (условные рефлексы);
поведение человека является результатом обучения (благодаря многократному повторению успешные реакции закрепляются в памяти и становятся автоматическими и воспроизводимыми);
навыки формируются через выработку условных рефлексов;
мышление и речь – это навыки;
память – это механизм удержания приобретенных навыков;
психические реакции развиваются всю жизнь;
на развитие психических реакций влияют условия жизни, окружение и т.д.;
эмоции – это реакции на положительные и отрицательные стимулы извне.

Не сложно понять, почему идеи бихевиоризма оказали на общественность и научное сообщество такое влияние. И поначалу вокруг этого направления царил неподдельный энтузиазм. Но у любого направления в науке есть и преимущества, и недостатки. И вот, что мы имеем в случае с бихевиоризмом:

Для эпохи, в которую появился бихевиоризм, он был достаточно прогрессивным подходом к изучению поведения и поведенческих реакций. Беря во внимание то, что до этого ученые изучали лишь сознание человека, отделенное от объективной действительности, это вовсе не удивительно. Но представители бихевиоризма применили к расширению понимания предмета психологии однобокий подход, ведь сознание человека они не учитывали вовсе.
Вопрос изучения поведения бихевиористы поставили очень остро, но поведение индивида (не только человека, но и других животных) они рассматривали лишь во внешних проявлениях. Точно так же, как и сознание, они полностью игнорировали психические и физиологические процессы, которые не поддавались наблюдениям.
Теория бихевиоризма указывала на то, что исследователь может управлять поведением объекта, исходя из своих нужд и задач. Но подход к изучению предмета оказался механическим, а потому поведение индивида сводилось к комплексу самых простых реакций. Активная деятельная сущность человека не имела для ученых никакого значения.
Базой психологических исследований для бихевиористов послужил метод лабораторного эксперимента. Также они начали практиковать опыты над живыми существами (в том числе и над людьми). Но в то же время исследователи не видели особых различий между поведением людей, зверей и птиц.
Устанавливая механизм выработки навыков у человека, представители бихевиоризма отбросили серьезнейшие его компоненты: мотивацию и психический образ действия, служивший основой его осуществления. Кроме того, они абсолютно игнорировали еще и социальный фактор.

Наличие таких существенных с современной точки зрения недостатков привело к тому, что со временем некогда прогрессивнейшее научное направление перестало выдерживать какую бы то ни было критику. Однако итог мы пока не подводим, т.к. для полноты картины есть смысл кратко рассмотреть направления, появившиеся на основе классических бихевиористских воззрений, а также наиболее ярких их представителей.

Направления бихевиоризма и их представители

Лидером движения бихевиористов был Джон Уотсон, но идеи бихевиоризма активно поддерживались и другими учеными. Среди особо выдающихся можно выделить Уильяма Хантера, создавшего в 1914 году так называемую отсроченную схему изучения реакции в поведении.

Известность ему принесли эксперименты с обезьянами: ученый показывал животному два ящика, в одном из которых лежал банан. После этого он закрывал ящики ширмой, а спустя несколько секунд убирал ее. Обезьяна же сразу находила банан, и это стало доказательством того, что животные имеют как непосредственную (сиюминутную) реакцию, так и отсроченную.

Другой исследователь – Карл Лешли решил пойти дальше. Посредством экспериментов он помогал какому-нибудь животному выработать навык, после чего удалял ту или иную часть его мозга, стараясь понять, зависит ли от удаленной части выработанный рефлекс. И наблюдал, как определенные функции перебирает на себя другая часть.

Внимания достойны и идеи Берреса Фредерика Скиннера. Как и идеи предыдущих представителей, они были подтверждены экспериментально, а методом исследований послужил функциональный анализ. Именно Скиннер глубоко разделял идею об изучении, прогнозировании и контроле поведения через управление средой.

Однако этими тремя учеными список выдающихся бихевиористов далеко не исчерпывается. Вот лишь небольшой перечень известных представителей этого направления: Д. М. Байер, А. Бандура, С. Хайес, С. Бижу, В. Бехтерев, Р. Эпштейн, К. Халл, Д. Леви, Ф. Келлер, Н. Миллер, У. Баум, Ч. Осгуд, К. Спенс, Ж. Фреско, М. Вулф и другие.

Большинство исследователей пропагандировали идеи бихевиоризма Джона Уотсона, но все же их старания привести сознание к единому знаменателю – комплексу стандартных поведенческих реакций успехом не увенчались. Бихевиоризм нуждался в расширении понимания психологии, и требовал включения в него новых понятий, например, мотива.

Так появилась новая схема, объясняющая суть человеческого поведения: стимул – когнитивная деятельность – реакция. Средний элемент включает в себя знаки-гештальты, состоящие из когнитивных карт – образов изученной местности, хранящихся в уме, возможных ожиданий и некоторых других элементов.

Следующим направлением стал социальный бихевиоризм. Его сторонники полагали, что, определяя стимулы, воздействующие на поведение индивида, необходимо брать во внимание его индивидуальные особенности и социальный опыт. Пожалуй, более остальных тут выделился канадский психолог Альберт Бандура. Он проводил эксперименты с участием детей: их делили на три группы и показывали им фильм, где мальчик избивает тряпичную куклу.

Для каждой группы детей была своя концовка: положительное отношение к избиению куклы, наказание за избиение куклы и безразличие к этому процессу. После этого детей приводили в комнату с такой же куклой и смотрели, что они будут с ней делать.

Дети, увидевшие в фильме, что за избиение куклы наказывают, не трогали ее. А дети из оставшихся двух групп проявляли агрессию к кукле. Это и послужило доказательством того, что человек попадает под воздействия общества, которое его окружает, т.е. социальный фактор имеет значение.

И, наконец, третье направление бихевиоризма – это необихевиоризм, ставший альтернативой классическому бихевиоризму, не способному дать целостное объяснение поведению людей и животных. Ключевые представители необихевиоризма – Беррес Фредерик Скиннер и Кларк Леонард Халл.

Заключение

Человек – это очень сложное и многогранное существо, и для изучения его и его жизни требуется предпринять еще много усилий. Идеи бихевиоризма стали попыткой дать всему этому объяснение, но получилось это лишь отчасти.

Итогом бихевиористских исследований стала выработка частичного понимания человеком своего и чужого поведения, открытие возможности создания обстоятельств, побуждающих к совершению определенных действий. В то же время и поведение самого человека является стимулом, вызывающим у окружающих конкретные реакции.

Копая глубже, мы можем заключить, что если поступки другого человека нам не нравятся, в первую очередь мы должны пересмотреть собственное поведение. Следует отдать теории бихевиоризма должное, ведь она указала, что иногда нужно руководствоваться не понятием о правильности или не правильности наших поступков, а тем, как другие люди могут их расценить и интерпретировать.

И в завершение. Если вас заинтересовала тема, советуем обратиться к специализированной литературе. Кроме работ таких выдающихся ученых как Уотсон, Торндайк, Павлов, Скиннер и других представителей направления, обратите внимание на следующие книги:

Логический бихевиоризм есть теория о том, что быть в ментальном состоянии означает быть в бихевиоральном состоянии. Мышление, надежда, восприятие, воспоминание и т.д. все это должно пониматься либо как поведение, либо как обладание сложной диспозицией или склонностью к поведению. Сознание (mind) не является чем-то иным, помимо поведения, где под "поведением" подразумевают доступное общему наблюдению телесное поведение. Подобное сведение ментального к поведенческому логические бихевиористы отстаивают в качестве лингвистического тезиса тезиса о том, как возможно употреблять в нашем языке психологические понятия типа "образ", "восприятие", "мысль", "память". И это, согласно логическим бихевиористам, возможно потому, что любое предложение (или набор предложений) о сознаниях может быть без изменения значения переведено в любое предложение (или набор предложений) относительно доступного общему наблюдению поведения. В этом суть логического бихевиоризма. До тех пор пока наша психологическая терминология не станет обозначать внешнее поведение, она не будет обладать значением. Логические бихевиористы различаются между собой по вопросу, почему это должно быть так. Некоторые полагают, что мы не сможем определять, истинны или ложны психологические утверждения, если одновременно они не будут и утверждениями о поведении. Другие же придерживаются мнения, что психологические понятия не играли бы роли в нашем общем (public) языке, если бы не существовало общедоступных критериев для их употребления. Все логические бихевиористы согласны в том, что, если наш психологический язык не будет описывать поведение, он вообще будет не о чем.

Для рассмотрения в данной главе я выбрал концепции двух логических бихевиористов североамериканского философа науки Карла Гемпеля и английского философа Гилберта Райла. Каждый из них заметный представитель определенного движения в философии XX в.: Гемпель логический позитивист, а Райл лингвистический философ. Эти две философии отличаются одна от другой. Логический позитивизм, в сущности, представляет собою взгляд, согласно которому каждая подлинная проблема может быть решена научным путем и всевозможные ненаучные пути познания вселенной бессмысленны. Лингвистическая философия это взгляд, согласно которому философские проблемы, подобные проблеме сознания и тела, возникают в результате неправильного употребления нашего обыденного, ненаучного языка. Далее я подробно расскажу о логическом позитивизме и лингвистической философии в параграфах, посвященных Гемпелю и Райлу.

Я также включил обсуждение некоторых чрезвычайно влиятельных работ позднего Витгенштейна. Некорректно называть Витгенштейна "логическим бихевиористом" в каком-либо ясном и прямом смысле; его мысли слишком сложны и утонченны для подобной упрощенной таксономии. Тем не менее его антикартезианство имеет более близкое сходство с логическим бихевиоризмом, нежели любой другой взгляд, рассмотренный в этой книге.

Читайте еще:

Если ребенок не держит своего слова, то родители должны отдавать себе отчет в том, что многие взрослые также не всегда способны сдержать слово. Как же можно рассчитывать на непогрешимость ребенка или подростка, который еще только учится жизни? Я подробнее рассматриваю эти понятия во второй.

Да и конфликт с другими – это часто внешнее выражение конфликта с самим собой. Посмотри, как человек конфликтует с другими, конечно, если конфликт психологический, и ты увидишь его внутренний неосознаваемый конфликт. Победив в психологическом конфликте, ты заставляешь другого делать то, что.

На третьем этапе общения участники не удовлетворяются установленным ранее сходством интересов. Они стараются углубить отношения и потому начинают искать более постоянные опоры для их развития. Обычно в этом случае люди обращаются к личностным качествам и свойствам, полагая, что именно они.

Примечание. Некоторые номера в таблице представлены дважды. Колонка, которая содержит наибольшее количество крестиков, указывает на преимущественный тип темперамента (характера). Неосновной же называется паратипом.

Ничуть не лучше и игра "Ассоциации". В ней группе школьников дается задание: "Назовите одно-два слова, которые приходят вам на ум, когда вы слышите "наркотики", "наркомания", "зависимость". После этого все названные ассоциации обсуждаются… и описывается миф о наркомании в нашей культуре, исходя.

Нельзя позволять кому бы то ни было внушать тебе чувство вины. Старайся действовать так, чтобы тебе самой не было стыдно перед своей совестью, потому что именно она – главный контролер и цензор всех твоих поступков.

В большинстве случаев слово "coniqum" не вызовет таких же воспоминаний, как теперь вызывает слово "секс"! Якоря, как все другие переживания (которые сами являются якорями), у каждого из нас различны и проявляются с различной интенсивностью. То, что включает меня, может выключить вас, а.

Люди, которые одержимы сногсшибательными победами, часто сталкиваются с подозрительным, почти зловещим отсутствием внимания к их деятельности. У них создается впечатление заговора: никто не собирается признавать их, считать выдающимися. Не понимая механизмов личностного развития, они злятся на.

На основе концептуальных подходов к проблемам образования (теории образования), теоретических разработок по проблеме учения и экспериментальных подтверждений разрабатываются теории обучения как целенаправленного процесса взаимодействия учащегося и обучающего организации и стимулирования.

Пожалуй, один из самых ярких и демонстративных примеров оперативного использования дКВ — различные методики обучения скорочтению. Все эффективно работающие программы по обучению быстрому чтению — от простого увеличения скорости в несколько раз до панорамного чтения — в качестве главного приема.

Джонсоны вели активную деятельность в крупной церкви и по всему было видно, что это преуспевающая пара, и не только в финансовом отношении. Их дочери, Эми, было шесть лет, а сыну Тодду – одиннадцать. Я не очень понимал, зачем они пришли ко мне.

актуализации нашей миссии и поддержания ее в формате, позволяющем нашему сообществу (компании) процветать.

Бихевиоризмом называют направление в психологии, которое предполагает, что ментальные состояния человека однозначно соответствуют его поведению или действиям.

Простым примером может быть боль: по человеку можно сказать, что он испытывает боль , на основании наблюдения : движения тела, расширения зрачков, и т.п. Сторонники бихевиоризма полагают, что это распространяется на любое ментальное состояние, а ненаблюдаемых ментальных состояний не существует.

Бихевиоризм появился как ответ на глубинную психологию , которая не давала корректных предсказаний (тот самый Фрейд, Юнг, Адлер и другие). И она работала. Однако проблема оказалось в следующем: в каком-то смысле человек в бихевиоризме стал рассматриваться не как некоторый дух в теле, а как очень умное животное, которое можно исследовать по модели стимул-реакция. Почти что робот, лишённый внутренней жизни .

Бихевиоризм в философии

Конечно, это направление не могло не повлиять на философию, особенно на философию сознания и философию языка. Является ли человек просто умным животным? Можно ли поведенческие модели животных переносить на человека? И — действительно — если бы ментальные явления не имели бы внешних проявлений, могли бы мы придумать для них слова и объяснить другим, что эти слова означают? Подобными вопросами задавались Витгенштейн, Куайн и многие другие философы.

Одним из знаменитых "бихевиористов" философии стал Гилберт Райл. Считается, что он и задал форму современному философскому бихевиоризму, которая не отрицает существования сознания, но полагает, что его проявления всегда присутствуют и на телесном уровне. Именно по этой причине, как считает философ, нам и доступен язык: называя определённый поведенческий комплекс "болью", мы учим другого, что то ментальное состояние, которое он испытывал — это боль. Если бы никаких проявлений не было, то мы бы никогда не смогли учить друг друга словам.

Сейчас в философии "бихевиорист" — это скорее ругательное слово, означающее, что философ игнорирует существование ментальной жизни человека. Но элементы бихевиоризма есть почти у всех современных философов сознания. Даже тот самый аргумент "философский зомби" , придуманный Чалмерсом , направлен именно против бихевиоризма.

А как вы считаете, существуют ли ментальные явления, которые не проявляются внешне?

Читайте также: