Классическая выездка по методике школы horse and human
Обновлено: 17.05.2024
В мире выездки, как и в любых других сферах, встречаются люди, которые полагают, что именно они точно знают секрет философского камня по достижению совершенства исполнения элементов высшей школы верховой езды. К сожалению, это не так. Общение с лошадью – это всегда индивидуальный процесс и зачастую то, что говорят "осведомленные" может не всегда быть релевантно для той или иной спортивной пары.
Всаднику важно уметь фильтровать советы и понимать, что именно требуется его лошади в конкретный момент. Конный журналист портала eurodressage Сара Варн отмечает, что в основе правильной езды лежит доверие четвероногому партнеру и своим инстинктам. Все лошади имеют уникальные особенности характера. Спортсмены познают их годами. И далеко не факт, что лучшие всадники планеты хорошо выступят именно на вашей лошади. Ведь они не знают ее индивидуальных особенностей.
Искусство верховой езды заключается в нахождении баланса между работой и инстинктами. Так, хороший тренер, по мнению Варн, говорит всаднику, что делать и отмечает правильное исполнение элементов, а блестящий тренер помогает ему самостоятельно познавать чувство движения. "Экспрессивная и расслабленная собранная работа показывает, что всадник понял, как он этого достиг", - Клаус Балкенхоль немецкий олимпийский чемпион 1992 года ["Expressive and relaxed collected work shows that the rider has understood the steps that led up to it"].
Например, рассмотрим упражнение на внутреннюю часть задней ноги на галопе. Если вы используете слишком много внутреннего повода и даете ему выпадать через наружное плечо, это значит, что в переходе лошадь будет заваливаться, а на выходе несбалансированно ответит на контакт.
Теперь сосредоточимся на открытии внутреннего плеча. Расслабляйте внутренний шенкель с весом вниз, но не трогайте лошадь. Затем с помощью внешней поддержки, управляя лошадью на хорошем 20-метровом вольте, можно обнаружить, что как только связь пошла извне, лошадь находит свой баланс. Все сделано правильно? Нет? Тогда начинайте варьировать!
Нуно Оливейра (мэтр классической выездки, шеф-берейтор Венской Школы верховой езды) был одним из величайших мастеров всех времен, и все же он не говорил много. Гениальность его метода была направлена на всадника и позволяла ему понимать свои ощущения.
Вероятно, наиболее опытные всадники знают, какие упражнения помогут конкретно их лошади в любой из дней и они знают ощущение того, чего должны добиться. Так что они выполняют их автоматически и в нужный момент. Остальные же должны учиться чувствовать и планировать.
Выездка не теория. Верховая езда - это искусство. Чувствуйте, что делаете.
Подготовлено порталом eurodressage.
Переведено: Светлана Маленко совместно с Иваном Анточика, мастером спорта, участником Чемпионата Европы среди Юниоров 2010
Equine Management запись закреплена
Victoria Sozidnaya ![]()
запись закреплена
Конный клуб в Московской области (г. Лыткарино) примет на работу на следующие вакансии:
ТЕЛЕФОН: 8 903 270 40 50
1) ДНЕВНОЙ КОНЮХ (с проживанием).
В обязанности входит: уборка денников, кормление лошадей, поддержание порядка в конюшне, разгрузка кормов и опилок.
Требование: возможно не гражданин РФ, но говорящий на русском языке.
Показать полностью.
Условия: предоставляется жильё
Зарплата с подработками 45000
2) НОЧНОЙ ДЕЖУРНЫЙ КОНЮХ (с проживанием).
В обязанности входит: присмотр за лошадьми по ночам, контроль состояния лошадей ночью.
Требование: возможно не гражданин РФ, но говорящий на русском языке.
Работа без выходных.
Условия: предоставляется жильё
Зарплата: 25 000 рублей + 3000 за подработку
3) ТРАКТОРИСТ-РАЗНОРАБОЧИЙ-ДВОРНИК
В обязанности входит: полив и боронение грунтов на конных площадках, уход за газоном и грунтами, уборка территории и мусора, обслуживание техники (два трактора беларуса)
Требование: иметь водительские права, возможно не гражданин РФ, но говорящий на русском языке.
Условия: предоставляется жильё, один выходной в неделю.
Зарплата: 35 000 + подработки
Equine Management запись закреплена
Equine Management запись закреплена
Алина Булгакова запись закреплена
Ульяна Яковлева запись закреплена
4 и 5 ноября 2017 года в КСК "Ждановское Подворье" состоится уникальное мероприятие для конников, которые стремятся к грамотной работе с лошадью:
Александр Глебович Невзоров - трижды депутат государственной Думы РФ, Академик Славянской международной академии наук, советник Губернатора Санкт-Петербурга, консультант телеканала ОРТ, автор и ведущий таких знаменитых программ прошлого, как "600 секунд", "Дни", "Дикое Поле", режиссер-постановщик и сопродюсер фильма "Чистилище".
В начале девяностых вся страна на одном дыхании смотрела невзоровские "600 секунд". Потом были такие знаменитые программы, как "Дни", "Дикое Поле", фильм "Чистилище"… Александр Невзоров - человек неординарный. Но кто мы мог подумать, что он еще и страстный лошадник. Причем лошади для него не увлечение, а большое серьезное дело. Более того, он почти единственный у нас в стране, кто пытается работать с лошадьми по методу "естественных отношений" и занимается классической выездкой. "Классическая", она же "высшая" школа верховой езды (в иностранной литературе часто ее именуют по-французски haute e''cole) - в самом названии подчеркивается ее преемственность с мастерами прошлых веков. Каприоли, курбеты, испанский шаг…
Кто-то скажет: "опять Невзоров оригинальничает". Но, может быть, мы просто привыкли к определенным стереотипам? К сожалению, суперзнаменитый на Западе Пат Парелли совершенно неизвестен в России, лишь понаслышке у нас знают и о Венской школе, в которой со времен классиков сохранилось отношение к верховой езде как к искусству.
Элементы, считающиеся верхом сложности, и одновременно исключительная гуманность отношения к лошади - так по Александру Невзорову выглядит классическая школа выездки.
Расскажите, пожалуйста, предысторию своего увлечения классической школой выездки.
Вы знаете, для меня все, что связано с лошадьми до моих серьезных занятий, до того как я начал учиться, - это такой позор, что я о нем не хочу вспоминать. Да, я этим занимался, к сожалению, с малолетства, потом меня занесло в спорт, а из спорта я ушел и вовсе в постыдное дело - я делал трюки. Я был совершенно такой же скотиной, как и все, кто занимается спортом или трюками. Так же бил, как все бьют, так же пилил этим мерзким железом, заставлял прыгать через эти крашеные палочки.
А потом у меня появился конь. Сноровленный еще до меня. Законченный психопат, от которого отказались все. Даже мой тренер, троеборка, девушка, которая вообще ничего не боялась, на предложение сесть на Перста отвечала: "Ты что, у меня двое детей!"
Он был абсолютно не пригоден ни к конкуру, ни к выездке, ни как прогулочный. Он не давал до себя дотронуться, а под седлом вел себя так, будто он косячный жеребец, а ты пытаешься при нем покрыть его любимую кобылу. Но отказаться от этого коня я не мог. Хотя ничего в нем особенного - обычный бурый будеха, сын Аргона и Стадии, с достаточно простой родословной. Он наполовину араб, что его придурям придавало особую энергию, он не просто дурил, а дурил по страшному. Его невозможно было вывести, невозможно завести: он бросался на людей, вставал на свечки, бил по голове, откусывал пальцы. А на силу отвечал такой силой, что страшно вспомнить. В общем, он стал огромной проблемой. Что делать с таким конем? Ведь понятно, что его даже никому не отдашь, что у него судьба одна - мясокомбинат. Конь пробыл у меня три года, когда я узнал о существовании американца Парелли и француза Марио Люраши. Потом поехал в Вену, в Шантийи, в Сомюр. Я решил учиться. В общем-то, все это было сделано для того, чтобы каким-то образом спасти Петю. Сейчас это абсолютно другой конь. Он остался очень резким, очень свирепым, но, вероятно, полюбил меня и начал доверять, а начав доверять - полностью и безоговорочно подчинился и уже через полтора года научился сидеть, лежать, пошел испанским шагом и испанской рысью, начал делать пассаж, пиаффе, обратные пируэты на трех ногах. А потом начал делать и фигуры классической выездки.
Сколько у Вас лошадей?
А вы думаете, Петя кого-нибудь потерпит рядом? Шучу, конечно, сейчас уже потерпит. Просто выяснилось, что я не могу любить двух лошадей сразу. У меня сейчас один конь и у Лиды (Супруга А.Невзорова. - Прим. авт.) есть кобыла, которая тоже воспитана по методикам Парелли и умеет делать все то же самое, что и Перст, и еще галоп на месте. Ко мне очень часто обращаются с просьбой об уроках (не в части выездки, а в части исправления всяких поведенческих проблем). Если лошадь связана со спортом, я, как правило, отказываюсь, так как нет смысла приводить в порядок психику лошади, которую через месяц снова будут бить, наказывать и дергать железом, таскать по манежу от буквы до буквы, чтобы в миллионный раз репетировать одно и то же - какой-нибудь примитивный Большой приз. Есть, конечно, и исключения. Тогда я берусь помочь.
У Вас довольно своеобразный, по крайней мере, для нашей страны, взгляд на выездку.
Это не только мой взгляд - это общепринято в мире, в том мире, который хорошо понимает разницу между классической выездкой и так называемым спортом.
Спортсмены, правда, обычно пытаются с ходу обозвать это дрессировкой, не зная, вероятно, пикантного факта, что всем мире, кроме России, даже спортивная выездка называется дрессажем. И именно так, словом "дрессаж", выездка обозначена как олимпийский вид спорта. У нас же, по великой серости спортсменов, слову "дрессаж", или "дрессировка", придан некий слегка оскорбительный смысл.
Под классической Вы понимаете ту старинную выездку, где культивировались искусственные движения, от которых отказалась современная спортивная выездка?
Ну, насчет искусственности движений в классической выездке - это бред. Кстати, это высказывание очень характерно для спортсменов-конников, которые, как правило, плохо разбираются в лошадях.
Тот, кто долго наблюдал за лошадьми в их естественном природном состоянии, видел их драки, их флирт, знает нюансы табунных отношений, прекрасно понимает, что лошадь на свободе в момент боя или флирта демонстрирует практически все фигуры (вернее, элементы фигур), которые спортсмены именуют искусственными движениями: каприоли, лансады, левады, балансе. Тот абсолютный, глубокий сбор, который отличает классическую выездку от спортивной, - тоже абсолютно естественный элемент. Жеребцу, чтобы драться, свободно орудовать передними ногами, надо очень глубоко утвердиться на заду и сдать в затылке, прикрыв головой яремную вену на шее. Все это можно увидеть и в замечательном фотоальбоме Роберта Вавры, целый год фотографировавшего в табунах. Исключение составляет такой действительно дурацкий и уродливый элемент, как галоп на трех ногах.
Так что же такое выездка?
Есть настоящая выездка, широко представленная в мире Венской, Сомюрской и Королевской Андалузской школами, школой братьев Перальто, школами классической выездки в ЮАР, Бельгии, Голландии, школами барона Нейдорфа и гениальных французов - Марио Люраши и братьев Грюссов.
А есть спортивная выездка - некий упрощенный и адаптированный вариант классической выездки, который создавался в расчете на спортсменов, душевные и физические способности которых не позволяют им пойти дальше всякой элементарщины типа пассажа, пиаффе и менки ног в темп. Вот вся разница.
Съездите в Вену, посмотрите. При абсолютной чистоте исполнения - олимпийской чистоте, говоря вашим спортивным языком, - насколько больше элементов, насколько они богаче, органичнее и мощнее! И обратите внимание на возраст работающих там лошадей - около трети школьных липпицанов давно отметили двадцатилетие.
Все же, что связано со спортом, калечит лошадей и физически и психически. Надо наконец в этом честно сознаться. Точнейшим образом сформулировал ситуацию в спорте Пат Парелли: если бы спортивные лошади были людьми, то все они давно оказались бы в сумасшедшем доме. Пройдитесь по спортивным конюшням - вы не найдете ни одной психически нормальной лошади.
А что, есть какие-то эталоны лошадиной "нормальности"?
Разумеется. Это лошади Марио Люраши, которые по знаку ложатся на спину и позволяют сесть себе на грудь, это лошади Парелли, которые уходят от табуна за человеком, идут за ним и по просьбе ложатся, садятся. Хоть в поле, хоть в манеже. Это лошади, которые без железа пассажируют и пиаффируют - как на свободе, так и под всадником. Нормальные лошади есть, и их очень много.
В классической выездке есть принцип - строжайший и святой - лошадь никогда и ни за что нельзя наказывать. Захочется врезать прутиком - врежь себе.
Но мы даже детей наказываем!
Ну и наказывайте. А лошадей нельзя. С детьми отношения не так хрупки, как с лошадью. В классической выездке ведь нет Олимпиад - и спешить некуда. Форсировать, выбивать результат не надо.
То есть Вы хотите сказать, что сравнивать мастеров классической выездки и выездки спортивной в принципе невозможно, так как первые игнорируют соревнования?
Некоторые знаменитые специалисты изменяли строжайшему принципу классической выездки - не иметь никакого отношения к спорту. Даже сам великий Подхайский, который был директором Венской школы, участвовал в Олимпиаде в 1936 году и занял там третье место. Артур Котас, один из старших мастеров Венской школы, как только у него возникли в школе проблемы, был сразу приглашен тренером сборной по выездке сначала в Австралию, а потом в Америку. Но в целом среди тех, кто занимается классической выездкой, существует презрительное отношение к спорту.
Кто-нибудь в России занимается тем же, чем Вы?
Я знаю только Лену Павлович. Она гениально работает с лошадьми, делает почти всю школу. Этим летом я имел честь взять у нее несколько уроков - по задним и передним балансе, галлопадам и испанскому шагу назад. Она очень большой мастер, посерьезней многих моих испанских и французских тренеров.
Какие у вас впечатления от цирковых лошадников?
В России я знаю только Лену. В Европе знаю очень многих, по крайней мере всех тех, кто занимается классикой. Могу с абсолютной уверенностью сказать, что если сравнить конника-спортсмена и конника-циркача, то второй всегда будет иметь огромное преимущество в вопросах знания и понимания лошадей и умения работать с ними. Если всадник через два-три занятия может без всяких штрабатов и железок положить лошадь - это, безусловно, является доказательством его умения общаться с лошадьми и работать с ними. Я не видел спортсменов, которые бы это умели, и не видел циркачей, которые не умели бы этого. Без битья, криков, угроз, наказаний. Для меня это всегда тест: понимает ли человек лошадь. Те уважительные слова, которые я сказал о циркачах-конниках, разумеется, не относятся к так называемым "джигитам".
Можно ли научиться классической выездке по книгам великих мастеров?
Нет, нельзя, но и нельзя научиться классической выездке, не зная этих книг. Ведь отцов-основателей классической школы - Гризоне, Пигантелли, Ля Гериньера, Антуана де Плювинеля - давно нет с нами. К сожалению, уже умер полковник Подхайский. Но все они оставили труды, не знать которые - есть обыкновеннейшая серость.
Но ведь в те времена использовались огромные мундштуки и такие же жестокие шпоры?
Выездка имела массу отвратительных черт и отвратительных подробностей. Даже XIX век был еще веком абсолютного свинства по отношению к лошади, не только в выездке. Я уж не говорю о XV-XVII веках. Но сегодня все переменилось. В современной классической школе существует принцип - вся работа с железом должна вестись как подготовительная к его полному снятию. Я же не случайно сказал, что современная классическая школа не допускает никаких наказаний. Ни рукой, ни шпорой, ни хлыстом, ни железом. Если и употребляется иногда массивное и фигурное железо - то это стопроцентная бутафория, грызло всегда очень мягкое.
Хлысты не разрешаются вовсе. Если есть необходимость - можно пользоваться ломким тоненьким прутиком, потоньше сигареты. Разумеется, не для наказания, а для подсказки, да им и не ударишь. Обращали внимание, наверное, что в Венской школе, которая выезжает вся в золоте и мундирах, в руках только тоненькие прутики? Но Венская школа считается самой жесткой - там при постановке на каприоль возможно применение хлыстика. Люраши, к примеру, ставит на каприоль даже без прутика.
Сейчас классическая выездка существует в теснейшей психологической связи с методиками Пата Парелли, хотя вроде бы никакого отношения к нему не имеет. Но если раньше многое в выездке решалось силой и скотской жестокостью, то теперь, применяя метод Пата Парелли, можно получить чистейшее исполнение любой фигуры, не нарушая отношений с лошадью.
Дело в том, что в отличие от спортивной выездки, классическая ставит на первое место не результат, а отношения. У меня это много раз было - были проблемы с пиаффе, так как Перст все же очень горячий конь, одержимый движением вперед. И были минуты, когда я понимал, что если я проявлю чуть больше настойчивости, даже работая в руках (а работа в руках в классической школе берет процентов 70 времени), я испорчу отношения. И я отступал, я подождал год - и получил от него первое пиаффе на свободе, без насилия, принуждения и порчи отношений. Я учу на свободе почти всем элементам. Сперва свобода, потом руки, и только после этого сажусь.
Вы считаете, что лошадь очень умное животное?
Феноменально! Просто феноменально умное. Понимаете, это ведь кого спросить. Каждый раз, когда мы сталкиваемся со спортсменами или людьми, близкими к спорту, разговор об уме лошади вызывает либо некоторое отторжение, либо недоверие, либо улыбку. Точно так же можно спросить у прапорщика: "Слушай, прапорщик, солдаты умны?" Он ответит: "Дураки!" Если судить об уме лошадей только сверху и только через шпоры и мундштучное оголовье, там действительно ума немного. Но когда сталкиваешься с лошадьми, которые с другого конца поля от табуна приходят на зов, по команде ложатся и садятся, без железа понимают, что вы хотите, и делают то же самое пиаффе, ощущение такое, что куда там дельфинам. Мы спрашивали у тех, кто занимается классикой, часто ли они видели умных лошадей? Они говорят: "Мы глупых никогда не видели". Абсолютно другой в принципе подход, совсем другое отношение.
Все спортсмены относятся к лошади как к спортивному снаряду, только с кишками и кровообращением, и не понимают, соответственно, разговора о колоссальном лошадином уме. Если бы относились иначе, если бы работали лошадь, все время востребуя ее колоссальный интеллект, ее сообразительность и благородство, ее естественное, природное желание дружить - то занимались бы не спортом, а тем, чем занимаются Парелли или Люраши.
Но если лошадь такое высокоинтеллектуальное животное, то зачем ей делать сложные физические упражнения, которые нужны человеку, а не ей?
Ей это очень выгодно. Ее балуют и ласкают за это. Она, если подходить правильно к сложным фигурам, получает огромное удовольствие и от них, и от тех подарков, которые ей за это причитаются.
Тем-то и отличается классическая выездка от спорта, что если лошадь не хочет делать каприоль, то она не делает каприоль. И до тех пор, пока лошадь совершенно "голая" посреди манежа одна не сделает каприоль спокойно по команде, никто не будет заставлять его делать под седлом. К тому же в классической школе лошадь начинает делать каприоль в тринадцать лет. Это закон, которого негласно придерживаются все. В Вене, если вы подготовите лошадь меньше чем за восемь лет, вас выгонят. Мне спортивная выездка не нравится еще тем, что из нее убраны все элементы, которых невозможно добиться побоями, приспособлениями, железом, шпорами и т. д.
Как Вы относитесь к русской школе?
Важно понять, что нет и никогда не было никакой русской школы верховой езды, не было никакой русской выездки. Мы не можем назвать ни одного русского имени, равного Ля Гериньеру или Алоизу Подхайскому, Дю Кламму или барону Нейдорфу. Мы, к сожалению, вообще не можем назвать ни одного имени. Советские олимпийцы - это всего-навсего спортсмены, выполнившие определенные нормативы, достаточно несложные. И не более того. Они не создали школы, не совершили никаких открытий в выездке. Никто из них не решился шагнуть или хотя бы попробовать шагнуть за примитивные рамочки КЮРа Большого приза.
А вся история лошади в России - сплошной позор, грязь, безграмотность и жестокость. То, что я вижу сегодня в спорте - в российском, в европейском - продолжение этой истории, и видеть это невыносимо.
Фото: Обучение в Ecole de Légèreté длится три года и включает в себя работу верхом, работу в руках и на корде, прыжки, теорию и педагогику. © Jan Savicky
Вопрос: Какая идея лежит в основе Ecole de Légèreté?
Уже более 25 лет я даю уроки верховой езды в разных странах. Какое-то время назад мои ученики попросили о курсе преподавания верховой езды. Поскольку я не мог один обеспечить необходимое количество курсов, в 2004 году я решил основать школы — Ecole de Légèreté. В настоящее время лицензированные инструкторы есть в Австрии, Германии, Швейцарии, Франции и Италии, проводятся или планируются курсы в Австралии, Дании, Англии, Канаде, Швеции и Южной Африке.
Вопрос: Какую цель вы преследуете своей собственной системой обучения?
Вопрос: Как вы обеспечиваете качество обучения, если число инструкторов верховой езды будет расти? Не боитесь ли вы возникновения обособленных систем, когда ваши ученики будут преподавать свое видение вопроса?
Конечно, это проблема любой системы, не только моей. Но я предусмотрел некоторые меры предосторожности: во-первых, есть моральный договор, согласно которому запрещено применять в процессе тренинга силу и грубо обходиться с лошадьми. Запрещено использовать всякого рода развязки (это то слово, которое я знаю по-немецки). Я уже дважды отзывал лицензию за нарушение этих правил.
Когда я обучаю инструктора, мне не достаточно просто хорошего уровня верховой езды. Для меня гораздо важнее, чтобы он олицетворял собой определенную философию в обучении людей и лошадей. Следующий момент, это то, что мои инструкторы даже после получения лицензии продолжают учиться, принимая участие в образовательных семинарах. Не потому, что я их к этому принуждаю, а потому что им самим интересно. Теперь они приходят со своими собственными учениками, проводят открытые занятия передо мной и другими инструкторами, передо мной и другими инструкторами, чтобы услышать их мнение и рекомендации относительно того, как улучшить тренировочный процесс. Я проводил занятия со своими наиболее опытными инструкторами, в ходе которых они преподавали друг другу. После курса обучения проводится экзамен.
И наконец, я не хочу сильно увеличивать количество инструкторов. Пока я могу, я планирую строго следить за происходящим, но в какой-то момент мне придется остановиться – лет через 150 или чуть раньше (смеется). Тогда я передам свои обязанности двум лучшим ученикам, в которых я буду на 100 % уверен, что они будут строго придерживаться того же пути и в неизменном виде передавать философию моего подхода.
Вопрос: Вас считают одним из самых больших критиков FEI или современной выездки и шкалы тренинга. Каковы ваши основные претензии?
На этот вопрос сложно ответить кратко. Я написал об этом целую книгу! В течение своей жизни как всадник я много чего видел. Даже 30 лет назад всадники федерации конного спорта не соответствовали моим представлениям о достойной езде. Я начал свой путь 45 лет назад во Франции с традиционного подхода и даже участвовал в соревнованиях и с уверенностью заявляю – и в этом мнении я не одинок, — что современная верховая езда сильно изменилась с тех пор. В плохую сторону. Конный спорт как таковой превратился в огромный бизнес: профессиональные всадники, крупные спонсоры, великолепные и безумно дорогие лошади. В то же время верховая езда упростилась, стала грубее и чрезвычайно жесткой по отношению к лошади. Значительное количество великолепных лошадей губят в прямом или переносном смысле в первые два года тренинга. Эти цифры никогда не озвучиваются, но может лучше их и не знать, дабы не расстраиваться. Верховая езда все дальше отдаляется от классики. Этот факт также замалчивается компетентными органами. Имея политические и финансовые возможности, они ничего с этим не делают.
Когда (и если) человек это осознает, он начинает искать ответы у старых Мастеров, которые жили сто, двести, триста лет назад — и это то, что сделал я в своей книге. Среди этих Мастеров были исключительно талантливые всадники с фантастическим чувством лошади — без знаний биомеханики, остеопатии и т.д. И возникает вопрос: почему мы на этом не остановились, а все дальше идем в неверном направлении? Я просто не могу молчать, зная и ежедневно убеждаясь на примерах, что есть другой путь.
Я критикую не просто для того, чтобы критиковать. Я делаю свою работу и стараюсь дать своим ученикам реальные, глубокие знания, которые позволят им убедительно и аргументированно объяснять, почему они что-либо делают. И не потому, что так написано в книге, или потому, что так делают или советуют делать все. В моем понимании другого способа всерьез обучать других нет. Хотите знать, почему я все это делаю? Потому что я мечтаю о том, чтобы ответственные лица серьезно задумались и в срочном порядке приняли несколько простых решений, которые сделают жизнь лошадей лучше. Кроме того, необходимо реформировать систему обучения, судейства и турниров. В этой связи я даже написал письмо в Федерацию конного спорта Германии со списком из 10 простых предложений, которые позволили бы улучшить текущую ситуацию. Среди них нет ничего чрезмерно сложного, но их реализация потребует ряда резких политических решений. Сказать вам, почему я не политик и не занимаю высокую должность во французской школе Кадр Нуар? Потому что я всегда говорю то, что думаю, и потому, что не приемлю компромиссов в элементарных вещах.
Фото. Сгибание в руках и под седлом — ключевой элемент методики Филиппа Карла.
© Jan Savicky
Нет, больше нет. Это очень утомительно. Если вы хотите, чтобы лошадь действительно продвигалась вперед, и если она не относится к классическому барочному типу, то нужно очень активно двигаться самому. Когда я в 1985 году оказался в рядах Кадр Нуар в Сомюре, там был один курс, который никого особо не интересовал. Он был посвящен работе на земле, а именно на коротких и длинных вожжах, упражнениям на сгибания и работе в руках без использования дополнительных средств. Я прошел этот курс, потому что, во-первых, он меня интересовал, а во-вторых, гарантировал мне определенную независимость, давая возможность в мельчайших подробностях разобраться с этими вопросами.
Вопрос: Вы часто критикуете современных всадников за низкое положение рук и за то, что они тянут за повод. Как это соотносится с работой на вожжах, при которой давление на рот еще больше?
Это все та же проблема. Низко расположенный повод всегда тянет назад. Это еще одна причина, по которой работа на вожжах сопряжена с большим риском. Для работы на вожжах требуется хорошо обученная школьная лошадь, поэтому в моей книге, работа с молодыми, неподготовленными лошадьми ведется исключительно на капцуне и с косвенным управлением (прим. редактора: вожжи пропускаются через внутренние кольца капцуна и крепятся к гурте), так чтобы не оказывать сдерживающего воздействия на лошадь. Ничто не может заменить чувствительную руку всадника, сидящего на лошади верхом.
Вопрос: Вы считаетесь всадником с безупречно сбалансированной и эластичной посадкой. Какую роль играет хорошая посадка в Ecole de Légèrté? В ваших книгах этот вопрос упоминается лишь мельком…
Что включает в себя работа над посадкой новичка в Ecole de Légèreté?
Я пытаюсь донести до своих учеников, что они должны помочь новичкам найти общий язык с лошадью. Например, что сначала лучше ездить строевой рысью, а не учебной, поскольку так руки стабильнее и меньше беспокоят лошадь. Это первый шаг. Затем, конечно, следует работа над посадкой, как правило, на корде. Занятия с начинающими, пожалуй, единственная ситуация, которая оправдывает использование вспомогательных средств управления, так как позволяет неопытному всаднику сконцентрироваться на посадке. При этом вспомогательные средства крепятся к капцуну, а не к трензелю. Для этих целей мы используем скользящие развязки, которые идут от центра подпруги через капцун к кольцам в передней части седла. При этом лошадь должна иметь возможность достаточно свободно двигать головой и шеей. Как только всадник освоится с посадкой на корде, можно учить его пользоваться руками, поворачивать и гнуть лошадь, поднимать голову и т.д. сначала на шагу, а затем на рыси. Когда всадник обретает уверенность, корду можно отстегнуть и позволить ему работать самостоятельно, но с развязками до тех пор, пока он не будет готов ездить без них.
Вопрос: Что вы можете сказать по поводу решения FEI запретить роллкур, но официально разрешить Long, Deep and Round (LDR)?
Судью, который явно выступает против такой езды и опирается на правила, в следующий раз просто не приглашают. Это так, и все об этом знают. Вопрос, который следует задать себе: позволяем ли мы жестокость по отношению к животным в классической верховой езде? Отсюда вывод. Это можно увидеть во время тренировки за закрытыми дверьми, а иногда и в открытую. Имея хоть малость гуманности и сочувствия к лошади, эти методы работы просто невозможно принять.
После поднятого шума, — мне кажется, важную роль здесь сыграл и я, и Герд Хойшман со своей книгой (она была солью на рану), — им пришлось реагировать, и в Лозанне было принято решение, как водится в политике, ничего не решать. Правда, после этого роллкур превратился в LDR. Разве роллкура после этого стало меньше? Я усматриваю в этом лишь отвлекающий маневр, попытку успокоить общество. Ничего больше. А история с судьями на разминке? Какой властью наделены эти люди? На основании каких критериев они могут принимать решения? Начиная с какого градуса можно считать нос ушедшим за линию отвеса? С 10 , 15, 20? Или когда нос коснется хвоста? Так нельзя судить. Я считаю, что все слишком туманно. Для меня нос точно на линии отвеса уже слишком много. Он никогда не должен заходит за нее. Конечно, это может случиться разок на тренировке, но в качестве систематического тренинга это должно быть запрещено вплоть до наказания. Если это правило будет касаться и тренировочных площадок, то каждый нарушающий его всадник будет сразу же дисквалифицирован. И это будет работать!
Если серьезно изучить науки, имеющие отношение к верховой езде, то не будет причин применять роллкур, LDR и же с ними. Наоборот, найдется пятьдесят, а то и более причин их не применять. Правило, что затылок всегда должен быть высшей точкой, а нос не должен заходить за вертикаль, идет из прошлого. И на то были веские причины. В то время многие талантливые мастера верховой езды признавали, что иначе ездить неправильно. Это плохо для лошадей, приводит к появлению грубых всадников и наносит непоправимый ущерб всей нашей европейской культуре верховой езды.
Фото: «Вопрос, который следует задать себе: позволяем ли мы жестокость по отношению к животным в классической верховой езде?“ © Archiv
Вопрос: Видите ли Вы какое-то реальное решение этой проблемы или нужно просто смирится с тем, что звезды выездки применяют методы, которые отличаются от классических и не соответствуют правилам?
Нет, причин мириться с этим нет. Если глубоко изучить догмы стандартной верховой езды, сразу станет ясно, что проблема в них. Дело не в плохих всадниках, а в серьезных ошибках, которые содержатся в правилах, и в том, что они не включают в себя важные моменты. Если система считает нормальным, например, готовить молодую лошадь с использованием вспомогательных средств, то отсюда логичным образом вытекает и последующее ее скручивание. Дело в системе, которая не имеет никакого уважения ко рту лошади. Молодая лошадь может начать сопротивляться, прыгать, бить ногами, и она должна иметь возможность использовать шею и голову для сохранения равновесия. Конечно, некоторые пытаются мягко использовать вспомогательные средства – они часто меняют длину или выбирают средства с более мягким воздействием. Однако это не самый лучший способ подготовить молодую лошадь к работе под седлом. Число лошадей, получивших травмы из-за использования вспомогательных средств, просто не озвучивается, в то время как это происходит гораздо чаще, чем вы думаете.
Сложно избежать этих негативных последствий. До тех пор, пока правила нечетко сформулированы и не соблюдаются в полной мере, ничего не изменится. Если бы последовала мгновенная реакция, можно было бы пресечь эту негативную тенденцию. Но сегодня, спустя 30 лет, в течение которых ничего не предпринималось, изменить что-либо крайне трудно. Меры должны быть такого глобального характера, что это будет революция. И раньше и сейчас есть всадники, которые, несмотря на неодобрение, поднимают руки. Многие делают это в тайне, потому что знают, что нарвутся на критику. При этом на старых картинах Мастера часто изображены с высоко поднятой рукой, и это относится и к немецким Мастерам. Например, Зегер /Seeger/, например, или Штайнбрехт. Кстати, вы знаете, что Вилли Шультхайс часто прибегал к сгибанию?
Читайте также: