Интервью со школьным психологом

Обновлено: 05.07.2024

Нанимая школьных психологов, работодатели ищут подготовленных кандидатов, обладающих опытом и знаниями, чтобы создать безопасную среду обучения для своих студентов и сотрудников.

Хотя все школьные психологи должны иметь степень магистра, многие иметь докторскую или специальную степень.

Школьный психолог - это человек, который читает мысли ученика и учителя, чтобы направлять учеников в обучении и обучении учителей.

1. Как вы планируете завоевать доверие детей?

Сначала слушаю, потом говорю. Иногда показывая собственную уязвимость. Будьте рядом с ними в любое время, когда вы им нужны. Выйти из зоны комфорта. Быть частью сообщества, а не изолированным человеком, который прячется в своем кабинете, кого студенты вряд ли знают.

2. Почему вы выбираете консультирование в качестве карьеры?

Мой выбор стать консультантом наткнулся на меня. Раньше я был учителем информатики, и иногда во время обеда или после школы дети приходили ко мне, чтобы обсудить, как прошел их день или с чем они боролись.

Я считаю, что этим детям нужен был кто-то, с кем можно было бы поговорить, кто-то, кому они могли бы доверять, и я думаю, что я прекрасно справляюсь с этой работой.

3. В чем ваша самая сильная сторона как психолога?

Ответ претендента должен касаться его опыта и специализации. Возможные специализации в области психологии включают оценку, развитие ребенка, когнитивную психологию, групповую терапию и психоанализ.

Хотя кандидат должен продемонстрировать навыки и опыт во всех областях психологии и терапии, в этом ответе он должен указать свои сильные стороны и специализацию. Они должны перечислить соответствующий предыдущий опыт.

4. Что вы считаете основными навыками психолога?

Ответ заявителя на это должен показать врожденное понимание навыков используются психологами ежедневно и почему они важны. Соответствующий ответ отражает как твердые, так и мягкие навыки.

Он включает в себя принятие решений, сотрудничество, обучение, обучение, исследования, кризисное вмешательство, консультирование по вопросам психического здоровья, разработку политики, технологические стандарты и развитие разнообразия учащихся.

5. Почему вы решили продолжить эту карьеру?

В этом случае лучше всего работают шаблонные ответы. Скажите, что вы сочувствуете детям, проблемам, с которыми они сталкиваются. Скажите, что вы хорошо понимаете их мир и проблемы, которые угрожают их благополучию, и хотите им помочь.

В качестве альтернативы вы можете рассказать нам историю о вашем собственном опыте работы со школьным психологом (во время учебы в школе) и о том, как этот положительный опыт побудил вас сделать карьеру в той же области.

6. Какую модель обучения вы использовали в аспирантуре?

Кандидат должен упомянуть как модель ученого, так и модель ученого-практика, хотя им нужно будет выбрать только одну во время обучения. Высшая школа. Их ответ определяет, проходило ли их обучение по программе, в которой особое внимание уделялось исследованиям или клинической практике.

A Кандидат. Модельная программа ученого готовит их к исследовательской карьере. Они не обучены практике психологии и не могут устроиться на работу в качестве терапевтов.

7. С какими наиболее распространенными психическими и эмоциональными проблемами сталкиваются учащиеся в настоящее время?

Ответ:
Я имел дело со студентами по самым разным вопросам, особенно с тревожными расстройствами и расстройствами пищевого поведения. Я также часто сталкиваюсь со студентами, обеспокоенными своей самооценкой и испытывающими чувство неполноценности.

Проблемы такого типа становятся все более распространенными, поскольку они часто связаны с социальными сетями и изображениями, которые люди проецируют на платформах.

8. Как бы вы справились с насилием как школьный психолог?

Учащиеся подвергаются насилию как в школе, так и за ее пределами. Насилие влияет на студентов по-разному. Как школа психолог, Я признаю насилие и чувства, которые оно вызывает у студентов. Я работаю с ними, чтобы научиться справляться со своими ситуациями и эмоциями.

Я также пытаюсь убедить их, что насилие в школе — скорее редкое, чем обычное явление. Кроме того, заверите учащихся, что школа принимает меры предосторожности для предотвращения или уменьшения насилия. Я считаю, что признание и заверение являются ключевыми.

9. Как бы вы поступили со студентом, который говорит вам, что у него есть суицидальные мысли?

Если кто-то доверяет мне достаточно, чтобы поделиться своими мыслями о самоубийстве, я понимаю, что на меня возлагается большая ответственность.

Некоторые люди рассматривают разговоры о суицидальных мыслях как призыв к вниманию, но я не разделяю этого мнения. Если бы студент доверился мне, я бы всегда отнесся к этому серьезно.

Как я с этим справлюсь, будет зависеть от индивидуальные обстоятельства, но я всегда буду следить за тем, чтобы студент знал, что я рядом с ними, что у них есть моя поддержка и что они достойны быть здесь.

Я бы удостоверился, что я знаком с политикой школы по этому типу вопросов, и буду следовать этой политике.

10. Как вы справляетесь с расстановкой приоритетов в своей рабочей нагрузке?

Я понимаю, что не бывает двух одинаковых дней и что неожиданно возникнут вопросы, которым нужно будет расставить приоритеты.

Эти проблемы могут также означать, что мне придется перенести другие дела. Тем не менее, мы считаем мой календарь одним из самых важных инструментов в управлении своим временем.

Я использую это, чтобы назначать встречи, но я также выделяю время для написания отчетов и других задач. Я также убеждаюсь Я сообщаю о своей доступности другим.

Кроме того, если вы найдете статью полезной, что мешает вам поделиться ею с друзьями, которые также нуждаются в такой информации?

CSN Team.

=> ПОСЛЕДУЮЩИЕ США НА INSTAGRAM | FACEBOOK & TWITTER ДЛЯ ПОСЛЕДНЕГО ОБНОВЛЕНИЯ

Какой вы видите работу психолога в школе? Хотите узнать, правильное ли вы имеете представление об этой профессии? Узнаете об этом, прочитав небольшое интервью со школьным психологом Екатериной.

Какой твою профессию представляют люди?

Какие есть стереотипы, связанные с профессией?

Еще есть стереотип о том, что у психолога всегда существует готовая формула, которая может помочь, что он может расписать алгоритм действий за человека, дать ему волшебную пилюлю и тогда будем ему счастье, но на самом деле это, конечно же, не так.

Частым стереотипом, особенно среди родителей, является понимание того, что если человек психолог, то у него не может быть каких-то промахов, он не может злиться, он должен все понимать, понимать то, что имеет в виду любой человек, чуть ли ни читать мысли.

Есть какие-нибудь истории из практики, связанные с неверным пониманием профессии?

И множество шуток от детей, связанных со стереотипом о том, что психиатр и психолог занимаются одним и тем же. Они просят поставить диагноз, выдать справку о том, что они здоровы, спрашивают, не психи ли они и так далее.

Кто такой школьный психолог на самом деле, какие у тебя есть обязанности?

Школьный психолог – человек, который создает благоприятную психологическую обстановку в школе. Он следит за психологическим здоровьем детей, родителей, педагогического состава.

5. организация и проведение профилактических и просветительских мероприятий (игры, акции, конкурсы, информационные стенды и т.д., направленные на недопущение возникновения каких-то проблем)

Кто может обратиться к школьному психологу за помощью?

С какими проблемами обычно к тебе обращаются?

Педагоги обычно приходят по вопросам неуспеваемости учеников и их поведения. Родители приходят из-за проблем во взаимоотношениях с детьми, недопонимания. Дети обращаются ко мне из-за конфликтов с родителями, одноклассниками, учителями.

Меня зовут Светлана. Моя профессия – школьный психолог. В школе я работаю уже 16 лет. Из них 12 лет школьным психологом. Эта профессия тесно связана с внутренним миром людей. Очень трудно удержаться и не пропускать все это через себя.

– Почему Вы выбрали эту профессию?

Психолог - это не профессия, а образ жизни. Всегда была готова помогать людям. Но в детстве мечтала быть врачом. Все сложилось так, что врачевать приходится человеческие души. Что также интересно и непросто.

– Чем Вас привлекает Ваша профессия?

Моя профессия привлекает меня возможностью познания отношений между людьми и возможностью помочь этим отношениям. Психологический комфорт клиента - это главное вознаграждение моей деятельности, это как "бальзам на душу"!

– Что является самым сложным в Вашей работе?

Это соблазн начать давать советы. Главная задача психолога – помочь найти решение самому клиенту и именно то, которое будет нужно именно ему и "здесь и сейчас". И ни в коем случае не навязывать своего мнения!

– Довольны ли Вы, что выбрали когда-то эту профессию?

Сама профессия меня полностью удовлетворяет, но есть нюансы, которые иногда заставляют задуматься об уходе из школы. Один из таких нюансов - маленькая зарплата школьных психологов. Но всё-таки моя работа - это моя жизнь!

– Кому бы Вы могли порекомендовать свою профессию?

Вот точно бы не рекомендовала впечатлительным людям и людям, которые не могут смотреть на мир объективно (их точка зрения - это и есть истина). Особенно это страшно, когда перед тобой подросток, и в душе у него точно не так, как у тебя.

– О чем бы Вы хотели предупредить тех, кто собирается получить такую же профессию как у Вас?

Предупредить хочу о том, что при этой профессии нужно принимать людей такими, какие они есть. Если этого сделать не получается, то надо еще подумать. И еще! Если Вы не любите детей. Профессия школьный психолог не вас.

– Сложно ли было освоить Вашу профессию? Какое образование нужно получить для этого?

Для того чтобы стать школьным психологом необходимо высшее образование. Необходимо закончить обучение в любом высшем учреждение на психологической кафедре. Специализацию можно выбрать уже во время обучения.

– Нужны ли какие-то особые качества человеку, который решил стать специалистом в этой области?

Открытость, умение чувствовать окружающих, справедливость. Должны быть обязательно свои жизненные устои, твердость характера, умение разделять работу и дом: когда ты на работе нужно забыть про другие проблемы, и дома так же.

– Приносит ли Ваша профессия хороший доход?

Вот доход она приносит небольшой. Это если материальный доход считать. (Последнее время ситуация стала меняться в лучшую сторону.) А вот жизненный опыт - огромный. А иногда этот багаж важнее всех материальных благ.

– С какими проблемами Вы сталкивались?

Это непонимание между детьми и взрослыми и многое другое. Но самое страшное - это проблема суицида. Страшно сказать что-то не то и разрушить его жизнь. И боишься неправильно подобрать слова в беседе с ним, что-то не то сказать.

– Сложно найти общий язык с детьми?

Легко, если принимать их такими, какие они есть. Главное не навязывать свое мнение, а оказывать помощь, в которой кто-то нуждается. Каждый человек, если его принимают таким, какой он есть, легче идет на общение.

– Как Ваша профессия влияет на вашу личную жизнь? Положительно или отрицательно?

Да, влияет. Есть вещи, которые обычный человек пройдет мимо и не обратит внимания. А психологические знания мимо рих не дают пройти, хочешь - не хочешь, а их видишь. Иногда это помогает, а иногда. Меньше заешь - лучше спишь.

– Является ли внешность важным качеством в профессии?

Внешность имеет значение в любой профессии. Если выглядеть постоянно неприглядно, то клиенту не захочется с тобой общаться. Психолог должен выглядеть еще и уверенным в себе. Для психолога внутренний мир тоже очень важен.

– Нужно ли чем-то пожертвовать, чтобы получить профессию?

Я желаю тебе таких выборов по жизни, чтобы не пришлось ничем жертвовать, чтобы твой выбор приносил всегда удовлетворение, гармонию и благополучие. И пусть счастье будет в каждом твоем шаге, вздохе - в каждом мгновении твоей жизни!

Незаконные нагрузки, мизерная зарплата, отсутствие поддержки коллег и отчаянное желание в любом случае быть на стороне ребенка. Анастасия Дмитриева поговорила со школьными психологами об условиях труда и их возможностях реальной помощи ученикам.

Анастасия, Нижегородская область
Стаж работы: 3 года
250 учеников, 40 из них с ограниченными возможностями здоровья

— Когда я проработала первые три или четыре недели в школе, нас собрали на просветительский семинар. Нам, педагогам, должны были показать, как нужно работать с подростками. Приезжал на три дня мужчина. Мы смотрели, как он ведет открытые занятия для ребят.

Тематика — профилактика беспорядочных половых связей и подросткового секса.

И этот мужик лет пятидесяти просто орал со сцены на учеников.

В этом было столько осуждения и вины. Мне казалось, что я с этим не справлюсь.

Я думала: если тут так принято, значит, школа — это просто не мое, я так не могу. Но на третий день кто-то из коллег нашел в себе силы сказать, что то, как он общается с подростками, унизительно. И это стало надеждой: бывает по-разному, но есть люди, которые тоже заинтересованы и вовлечены. И стараются хорошо делать свою работу.

Оклад педагога-психолога — 9 700 рублей за 36 часов. Сейчас, после трех лет стажа, с надбавками, ставкой соцпедагога получается где-то 25 тысяч. И мы не имеем права иметь второго психолога: вторая ставка начинается с 300 детей в школе.

По расписанию у меня должны быть часы и индивидуальные консультации, но психолог — это еще и человек, которого можно задействовать где угодно. Сопровождать детей на ВПР (Всероссийская проверочная работа — Прим.ред .) или в поездке в школьном автобусе. Как будто психолог — такая расчетная единица. Из-за этого не всегда просто построить работу с детьми так, как хотелось бы. Нет контакта.

Есть план по работе с органами профилактики (комиссии по делам несовершеннолетних, прокуратура). Есть образец, к которому нужно стремиться: мероприятия должны быть примерно на одну тематику. Эти планы сложно переделывать.

Получается, что я поставлена в условия, когда нужно нарушить профессиональную этику.

За эти годы у меня получилось сделать другой план по воспитательной работе и некоторые мероприятия оттуда просто вычеркнуть. Мне было важно перевести работу психолога из выполнения тестирований в область, где можно понять, что творится с ребенком. Для этого с ним надо познакомиться.

На 250 человек это реально сделать: месяца через четыре я знала, как зовут каждого ребенка, бывала у них на классных часах, была в курсе их жизни. От школы такого запроса не было, это была моя личная инициатива. Психолог не воспринимался как человек, который консультирует.

Два самых больших вопроса — отношения в классе и отношения с родителями. Когда ученики узнали меня получше, стали приходить именно с этими проблемами.

Не так много детей, кто долго ко мне ходит. Если совсем болит, мы разговариваем про это, обычно до четырех-пяти встреч. Не что-то долгосрочное. Есть дети, с которыми сформированы отношения. Они готовы посещать мой кружок или мероприятия, которые я организовываю.

Администрации казалось, что сначала надо организовать учебную деятельность детей, а потом уже с ними разговоры разговаривать.

Хотя, на мой взгляд, наоборот: самоизоляция обостряет многие моменты.

В первый год работы не было кабинета для индивидуальных консультирований. Потому что вообще такой нормы в школе не было, чтобы с ребенком кто-то говорил. На втором этаже нашей школы были закрытые пять лет назад туалеты. Раковин там уже не было, остался кафельный закоулок. Шторами я закрыла проход туда, где стояли унитазы. Принесла ковер, обклеила все разноцветным крафтом. Дети принесли свои работы. На окне они нарисовали маркерами то, что захотели. Я поставила туда парту и два стула. Это был мой кабинет. Сейчас, слава Богу, у нас появился отдельный кабинет для тьютора и психолога. Но начиналось все с каморки. И наши дети до сих пор ее вспоминают.

С одной стороны, я благодарна администрации школы, что они проявляют какую-то лояльность. Если бы еще с их стороны было давление и они указывали бы, что делать, совсем было бы сложно. Сравнивая, как было, когда я пришла, и то, как происходит сейчас, — стало в разы лучше.

Анна, Ленинградская область
Стаж работы: 7 лет
1 000 учеников

— С сентября я в школе не работаю. До этого проработала ровно семь лет. На меня одну приходилась тысяча учеников. Это не законно: расчет ставки психолога идет до 500 человек учащихся. Но школа общеобразовательная, и даже предполагаемая вторая ставка не закрывалась. Желающих пойти работать вторым психологом не так много. Мне приходилось закрывать все потребности.

В течение первых двух лет я выстраивала возможную для себя и удобную систему работы с классами и согласовывала это с администрацией. Мы брали в обязательном порядке работу с первыми классами и их адаптацию, пятые классы, одиннадцатые.

А с остальными — по запросу. В течение первого триместра собирала заявки от учителей и потом непосредственно под их запрос старалась организовать свою работу.

Если, например, в классе возникала проблема, связанная со взаимоотношениями, я проводила групповой тренинг. Чтобы включить ребят в совместную игровую деятельность и они могли вспомнить, что такое дружить. Такая фронтальная работа со всем классом.

И постоянно на потоке еще индивидуальная работа.

По должностной инструкции на мне нет задачи, как таковой, по терапии. Это может быть разовая беседа с ребенком, потом приглашение родителей. Но в моей практике бывали случаи, когда дети еженедельно приходили на консультацию в течение двух месяцев и больше.

Когда мы работали с подростками, я оговаривала, что то, что они рассказывают мне, не будет известно никому больше. За исключением тех случаев, когда был риск для их жизни или здоровья. Таких случаев было три-четыре за семь лет моей работы. Там были суицидальные состояния. Все дети остались живы. Хотя однозначно сказать, что их состояние кардинально изменилось, я не могу.

Как правило, такие серьезные ситуации жестко завязаны на семейной обстановке. И, как правило, сами родители не идут в терапию, не обращаются за помощью.

Остается изо дня в день работать в сотрудничестве с классным руководителем, социальным педагогом и поддерживать ребенка, насколько это возможно.

Больше всего я уставала от формальной работы: написания отчетов и анализов. Тяжело понимать, что большинство из них пролистают и положат в стол. При этом я обязана их делать.

Каждый год мы получали на год распоряжение о массовом обследовании с 5-го по 11-й класс. Плюс подключалось МВД: темы, связанные с депрессивными состояниями, антисуицидальные меры. На мой личный взгляд, здесь явно есть недоработки. Из этих обследований можно вывести рабочую задачу и создать цикл мероприятий, чтобы помочь детям. Но, как правило, это не находит поддержки со стороны школы.

В школе сейчас такая нагрузка, что иной раз это просто некуда вместить. Обычно предложение исходило от меня и в свободном варианте: я говорила детям и предлагала поучаствовать. Кто хотел, приходил.

Запросы по учебе были единичны. Обращались дети с высокой мотивацией и высоким уровнем притязания. Как правило, это отличники.

А если мы говорим, наоборот, о педагогической запущенности, то чтобы такому ребенку помочь, нужна целая система помощи. Если мы говорим не о начальном звене, а о старшей школе, — это ряд педагогов. Очень трудно замотивировать и вдохновить всех работать с одним ребенком.

Конечно, это дополнительная нагрузка. Стандарты, спущенные сверху, то, как это представлено комитетом, очень расходится с возможностями на местах. Дети с ОВЗ переводятся в общеобразовательные школы из коррекционных школ. А кадры не обучены.

В эти семь лет меня поддерживал отклик детей. Каждый из них, приходя ко мне в кабинет, получал то, что ему необходимо: внимательное отношение, поддержку. Они очень благодарно относились к моей работе. Это ценно.

Еще возможность проводить и реализовывать свои задумки и эксперименты. Я пыталась проводить лектории для родителей, сторонние исследования детско-родительских отношений, чтобы как-то их сблизить друг с другом, необычные курсы. Например, курсы по скорочтению, когда дети в короткие сроки пытались овладеть чем-то новым. Я пробовала, что можно сделать из ничего своими руками.

С сентября я не работаю в школе. Стало неприемлемо, что порой мои большие усилия ложились куда-то тяжким грузом и без результата.

Я вроде бы сделала все, что нужно, меня похвалили, но кому это реально помогло, непонятно.

И, конечно, чтобы получать комфортную сумму, нужно было брать дополнительную нагрузку. За счет ставки это не выходило.

С этого года я полностью ушла в частную практику.

Татьяна, Удмуртия
Стаж работы: 31 год
240 учеников

Сейчас дети так загружены, что никаких моих часов нет. Если только меня приглашают на классный час или родительские собрания. Есть день, когда я провожу индивидуальные консультации. А так это, знаете, поймал — привел. Обращаются классные руководители или родители. Я прихожу на родительские собрания, презентую себя, завлекаю их. И если у них возникает потребность, они звонят, записываются.

Сами ученики могут подойти ко мне в любое время. Но я не могу сказать, что они часто этой возможностью пользуются. В основном, классный руководитель просит обратить внимание, и стараешься уже работать с этим. У нас небольшая школа, столкнуться в коридоре с нужным ребенком легко. Потом я уже думаю, что могу предложить в этой ситуации.

Дело в том, что я ведь еще веду английский язык. Мы с ними встречаемся по три раза в неделю. Безусловно, здесь есть конфликт интересов: я как психолог и я как учитель английского языка.

Но вы знаете, буквально позавчера я читала: Роспотребсоюз считал средние зарплаты. Оказывается, с 12 тысяч до 20 сейчас считается уровнем бедности. А ниже 12 тысяч — это уже нищета. У меня высшая категория уже лет 20, моя ставка — 11 тысяч. Если не вести уроки, извините, протянешь копыта. И надо работать на две ставки, только чтобы выйти с уровня нищеты.

Почему я не ушла за 30 лет? Я — любознательный человек, обожаю читать и узнавать постоянно что-то новое. Проходила много тренингов, курсов. Меняются техники: появились метафорические ассоциативные карты, телесно-ориентированная психотерапия, сказкотерапия. Так много всего, мне интересно! И это пригождается на работе. Те же МАК (метафорические ассоциативные карты — Прим. ред .) я использую на консультациях с учениками. Чтобы разговорить ребенка, карты работают великолепно. Этот метод помогает детям самим делать выводы и менять свои действия, поступки. Они сами рассказывают, что видят, что чувствуют.

Психолог ведь не дает советов. Он просто помогает увидеть ситуацию с другой стороны.

Раньше я была более категорична. Но меняюсь я, и меняется мое отношение к детям.

Я сейчас больше на стороне детей, встаю на защиту их интересов.

Мария, Санкт-Петербург
Стаж работы: 3 года
70 учеников

— У нас — коррекционная школа, психологов несколько. Каждый отвечает за своих учеников. У меня — инвалиды и опекаемые, с первого по девятый класс. Но это не значит, что все они нуждаются в сопровождении. Не каждый ребенок нуждается в постоянной поддержке и коррекции.

Так как школа специфическая, ученики с задержкой развития, поэтому основные запросы у нас — эмоционально-волевая сфера и коммуникация. Детки не знают, как общаться, не умеют это делать. Их самооценка неадекватна: они не критичны к себе. Приходится беседовать о реальности, рассказывать, как все это работает, давать жизненные упражнения: по контролю агрессии, управлению эмоциями.

С помощью диагностики и наблюдения выявляются те, у кого ярко выраженные трудности, их уже отправляют к нам. Мы объясняем, что такое психолог, чем мы можем здесь заняться. В процессе беседы выясняется, какие у них трудности, как они это видят.

Зачастую родители таких деток сами имеют подобные диагнозы и задержку развития. Очень много родителей — бывшие ученики нашей школы. У них снижен интеллект, понимание, логика, контроль эмоций.

Бывают конфликты в семье, потому что ни ребенок, ни родители не могут держать себя в руках. И очень сложно бывает общаться.

В то же время нет такой бешеной нагрузки, как в общеобразовательной школе. У нас хотя бы четко определен функционал, много специалистов в школе. Их достаточное количество на тех детей, что у нас есть. Серьезная служба сопровождения, социальные педагоги.

И, тем не менее, все равно школа переполнена. Она не рассчитана на такое количество учеников. По нормативам в классе должно быть 10-12 человек, у нас по 18. Это уже гораздо тяжелее учителю. Представьте, дети с дефицитами внимания, гиперактивностью, когнитивными отклонениями.

Но сейчас даже обычные дети, если честно, мне все больше напоминают наших детей — неумением держать себя в руках, сниженным контролем.

Это мое первое место работы. Я не шла сюда целенаправленно. Просто получилось, что сюда меня могли взять. Психологам вообще очень сложно без опыта работы: никто не хочет брать. А где взять этот опыт работы, тоже никто не говорит.

Я не скажу, что работать было очень сложно. Хотя на любом месте есть период притирки. Все тебя проверяют: от первоклассника до уборщиц. Главное, пройти этот период максимально бережно для себя. А дальше ты уже понимаешь, как и что здесь происходит.

Через год работы, когда я пришла на 1 сентября и дети были мне рады, я поняла, что эту проверку прошла. И стало легче.

Я — довольно молодой сотрудник и по возрасту, и по стажу работы. И есть большие сложности с коллегами. Отношение такое, словно ты у них что-то украл. Настрой негативный, и с этим очень сложно. Тебе ничего не объясняют. Там, где могли бы просто подсказать, начинаются выяснения и претензии. Хотя по факту тебе просто никто не говорил о тонкостях и нюансах работы. Как будто ты обязана все знать сама.

Коллеги не признают свои ошибки, не готовы к диалогу, не готовы менять свое поведение в отношении учеников. Хотя они тоже часто бывают неправы.

Но не бывает же так, что только в детях дело! Вот они такие все нехорошие, и только с ними надо работать.

Все мы — живые люди, все имеем свойство ошибаться. Вопрос в том, что мы с этим делаем дальше. Признаем свое несовершенство или ошибки перед детьми? Для меня, например, ничего в этом нет страшного. Если я извинюсь перед ребенком, это не умалит моего достоинства. Но почему-то для коллег это как красная тряпка.

Я на работе предпочитаю работать. У меня своя практика, я веду блог. Там рассказываю о своей работе, а школу стараюсь не затрагивать. Но, в целом, это почему-то очень раздражает моих коллег и создает неприязнь.

Сейчас я в декрете, и из декрета на работу уже не вернусь. Я себе представляла, наивная, что мы все, плечом к плечу, будем делать одно большое и благородное дело. И вроде все в этом заинтересованы. Но получается, что каждый сам за себя. И начинается какая-то борьба и конкуренция. Если они собрались тебя травить, они будут делать это до победного.

Читайте также: