Император юстиниан великий и его церковная политика кратко

Обновлено: 04.07.2024

Религиозная политика Юстиниана была во многом противоречивой. В начале своего царствования он демонстративно порвал с промонофизитской политикой Зенона и Анастасия, объявив себя последовательным халкидонитом. Тем не менее гонения на монофизитов так и не начались. Этики еретики имели очень мощную поддержку при дворе в лице супруги Юстиниана – Феодоры. По сути, на протяжении всего царствования этой четы императоры будут пытаться найти компромисс между востоком и западом, какую-то формулировку, которая смогла бы сохранить единство Церкви и уберечь ее от более глубокого раскола.

Одной из таких попыток найти богословский, теологический компромисс было собрание в 553 году Пятого Вселенского Собора. Здесь император Юстиниан, очевидно, пытается пойти на уступки монофизиам. Так он осуждает знаменитые три главы, то есть три видных церковных деятеля восточной антиохийской школы – Феодора Мапсуестийского, Феодорита Кирского, Ива Эдесского – за их якобы монофизитский взгляд. Также официально проклинается учение Оригена, которое было также неприемлемо для монофизитов. По сути, эти жертвы, которые Юстиниан приносит на алтарь церковного единства, оказываются пустыми. Ни радикальные халкидониты на западе, ни монофизиты на востоке не согласны примиряться.

В итоге всю вторую половину своего правления Юстиниан будет находиться в незавидном положении буриданова осла, который будет пытаться то привлечь к себе западный клир, то наладить отношения с восточным. А монофизитский спор все углублялся и становился все более и более сложным. Так, именно во времена правления Юстиниана монофизиты создают свою собственную параллельную Церковь. На этом поприще подвизался знаменитый монофизитский монах, аскет, в дальнейшем ставший епископом – Иаков Барадей.

В отношениях с прочими религиозными диссидентами Юстиниан последовательно придерживался весьма и весьма жесткой линии. Так, например, многие малые секты и течения в христианстве, например монтанизм, подверглись суровым гонениям. Та же участь ожидала секту манихеев, странной синкретической религии, появившейся в III веке и объединившей в себе элементы буддизма, гностицизма, христианства, месопотамских астральных культов и иудаизма.

Широкий общественный резонанс имела борьба Юстиниана с иудейской сектой самаритян. Если иудаизм пользовался формальной терпимостью Юстиниана, то к этим иудейским еретикам император был беспощаден. Их синагоги разрушались, самих самаритян насильственно принуждали принять христианство. Все это выливается в масштабнейшие мятежи самаритянского населения в Палестине, крупнейший из которых произошел в 529 году.

Принципиально новой страницей в религиозной истории Восточной Римской империи является взаимоотношение Юстиниана с язычниками. Как я уже говорил раньше, на протяжении V и начала VI века язычников терпели, и очень многие аристократы сохраняли приверженность древним богам. При Юстиниане ситуация меняется. Теперь даже сама вера в языческих богов, никак не проявленная какими-то культовыми действиями, становится преступной. Юстиниан требует от всех язычников принять крещение. Язычникам запрещено наследовать, составлять завещания, они лишаются гражданских прав. Язычникам запрещается заниматься рядом профессиональных деятельностей, так, например, им запрещено преподавать, и этот закон Юстиниана против язычников приводит к гибели великой платоновской Академии в Афинах. Ее преподаватели, возглавляемые последним схолархом Дамаскием, вынуждены эмигрировать в Персию. В дальнейшем, Юстиниан приходит к открытым насильственным расправам против язычников.

Многие из язычников, ранее притворно принявшие христианство и осужденные в отступлении от веры, были вынуждены принять смерть. Среди них был знаменитый префект Фока, один из наиболее талантливых государственных деятелей юстиниановой поры.

В принципе, после правления Юстиниана язычество была едва не полностью выкорчевано из высших слоев византийского общества.

Необходимо было решать проблему монофизитства. К тому же в среде монахов возникли споры по поводу учения Оригена о загробной жизни. Может ли грешник очиститься в аду и попасть в рай? Юстиниан по этому поводу издал трактат по отношению к Оригену.

Один из приближенных императора монах-монофизит Аскида предложил осудить трех личностей, борцов с монофизитами: Иву Эдесского, Феодора Мопсуэтского и Феодорита Кирского. Имп. Юстиниан написал против них эдикт, где осудил их и их учение. Этому воспротивился папа Римский Вигилий, т.к. эти личности уже умерли и были оправданы на IV Вселенском Соборе.

V Вселенский Собор 553г. в Константинополе в Храме Святой Софии

По приказу императора приехал папа римский Вигилий. Собралось 145 епископов. Собор принял осуждение трех личностей. Феодор Мопсуэтский осужден полностью. Феодорит и Ива - осуждены их труды, направленные против Кирилла Александрийского. Папу Вигилия только через год заставили подписать протоколы Собора. Был осужден и Ориген. Но есть версия, что Оригена не осуждали, т.к. в переписке Юстиниана имя Оригена не упоминается. Пятый Собор не решил проблему монофизитства. Отцы Собора признали две природы Христа.

Юстиниан в своей церковной политике боролся с язычеством, преследовал еретиков. Монофизитство считал не ересью, а богословским мнением. Египет раскололся на православных и монофизитов.

V Вселенский Собор 553г. в Константинополе в Храме Святой Софии

Законодательство Юстиниана I: система церковного управления и отношение к духовенству

Римское законодательство, сформировавшееся в IV-VI вв., создало устойчивую систему отношений, при которой Церковь получала самую широкую поддержку со стороны государства. Император участвовал в делах Церкви: в избрании патриарха, в созыве Вселенских Соборов, в утверждении постановлений, но при этом глава государства не вмешивался в священные каноны и строил имперское законодательство в соответствии с принципами и духом норм Священного Писания.

Император Юстиниан верил, что и Церковь, и организация государства восходят непосредственно к Богу, потому и отношения между ними должны основываться на принципе согласия. По этому принципу Церковь и государство, оставаясь независимыми и самоуправляемыми, ради спасения людей и славы Божией должны сотрудничать и дополнять друг друга в решении разных проблем. Потому Юстиниан всеми способами пытался помочь Церкви в этой миссии, что можно увидеть во всевозможных эдиктах против нехристиан. Кроме того, он был озабочен повышением нравственного и морального уровня тех, кто руководит в Церкви, и стремился усовершенствовать систему церковного управления[1]. Для этого им было издано несколько эдиктов, которые касались духовенства, монашеской жизни и церковного управления.

Законодательство относительно епископов

Одной из основных задач, которые ставил перед собой Юстиниан, являлось стремление укрепить в народе почтительное отношения к духовенству, которое соответствовало бы их высокой духовной миссии

Требования ко кандидату в епископы были следующими: во-первых, он должен иметь хорошую репутацию за свои православные убеждения, высокую нравственность и добрые дела[10]; во-вторых, он должен быть хорошо образован[11]; в-третьих, он должен быть одинок или вдовец, бывший женатым (на деве) лишь однажды и не имеющим детей[12]; в-четвертых, он не должен происходить из политических или военных кругов[13], если он не является монахом уже более пятнадцати лет[14]; в-пятых, он не должен быть моложе тридцати лет[15].

Сначала должны быть избраны три кандидата, а потом ― один из них[16]. Рукополагающий в сан епископ (или митрополит) несет ответственность за выборы и хиротонию[17]. Кандидат в епископы должен составить свое исповедание веры. Затем он должен поклясться, что не был избран или рукоположен симонией[18]. Если обнаруживалось, что хотя бы одно из этих требований не было соблюдено, то лишался сана не только новопоставленный епископ, но и рукоположивший его в сан епископ также подлежал суровому наказанию[19].

Юстиниан, однако, на этом не остановился. Если после соблюдения всех правил епископ избирался, а затем возбуждал против себя недовольство, то рукоположение откладывалось на три месяца, чтобы рукополагающий епископ имел возможность исследовать обвинение. Если кандидат оказывался невиновным, он мог быть рукоположен в епископский сан, а обвинитель подлежал высылке[20]. Если же епископ рукополагал в сан кандидата, вызвавшего критику, не изучив обвинения, то оба наказывались лишением сана[21].

Выше было сказано, что Юстиниан с уважением и благоговением относился к деятелям Церкви, особенно к епископам. Он хотел, чтобы его примеру следовали и все жители империи. После хиротонии епископы освобождались от подчинения родителям[22], опекунам или хозяевам, если они до этого были рабами[23]. Личность епископа, как исполнителя высшей духовной миссии, рассматривалась как святая. Ни один судья не мог привлечь епископа к суду, разве только в качестве свидетеля. Судья мог послать своих представителей в епархию и там перед Священным Писанием епископ мог рассказать, что ему известно о деле[24]. Запрещалось требовать от епископа объяснения его действий или призывать его в суд по делу, касающемуся его самого. Судья или администратор, нарушивший этот закон, смещался с должности и сурово наказывался: телесно, денежно или ссылкой[25]. Над клириком или епископом допускался светский суд в случае, если он преследовался судом в столице, когда находился вдали от своей епархии[26]. Те уголовные процессы, которые касались клириков, рассматривались епископом (патриархом) и если вина клирика была доказана, епископ мог его извергнуть из сана, после этого над ним производился гражданский суд[27]. Если были иски клириков против епископов своей или другой епархии, то они разбирались епархиальным собором[28]. Если же были споры между епископами, их рассматривал экзарх диоцеза или патриарший суд в Константинополе[29]. Нарушение клириками церковной юрисдикции, а также попытки обратиться за помощью к светским властям сурово наказывались[30].

Согласно представлениям Юстиниана, епископ должен был являться защитником государственных законов и покровителем невинных[31]. Закон разрешал епископам критиковать правителей провинций и сообщать императору о нарушении ими законов или о несправедливых действиях против граждан[32]. В некоторых случаях закон предоставлял епископам право выполнять определенные функции, обычно относящиеся к компетенции политической администрации[33]. Так, издав закон, запрещавший принуждать женщин к представлению в театре, Юстиниан адресовал его не политическим властям, а епископам[34]. Иногда епископы непосредственно осуществляли руководство государственной деятельностью[35].

Закон разрешал епископам критиковать правителей провинций и сообщать императору о нарушении ими законов или о несправедливых действиях против граждан

Многочисленные почести и значительная власть, предоставленные епископам законами Юстиниана, показывают, сколь сильна была его забота о том, чтобы на этот пост избирались наиболее достойные граждане. Как преданный Церкви христианин, Юстиниан глубоко уважал епископов, которым надлежало утвердить христианство во всей его огромной империи и таким образом осуществить его искреннее желание.

Система церковного управления

Церковь обладала независимой и самодостаточной системой управления. Эта система была соборной. Собор нес ответственность за все церковные дела, и особенно за выражение и определение веры Церкви. Конечно, отношения между Церковью и государством были таковы, что императоры обладали определенными прерогативами в отношении внешних обстоятельств проведения Соборов: они созывали Соборы, поддерживали порядок на их заседаниях и утверждали их решения. Но они не имели права вмешиваться во внутренние дела Соборов и определять веру Церкви. Иными словами, императоры не могли использовать Соборы как орудие исполнения собственной воли. Наоборот, они были призваны помогать Соборам формулировать истины веры Церкви, а также принимать и утверждать их решения[36].

Из законов Юстиниана можно узнать, что он разделял церковные Соборы на две категории: Соборы Поместные и Соборы Вселенские. Юстиниан приказал главам церковных диоцезов для решения разнообразных проблем провинций созывать Поместный Собор один или два раза в год[37]. Таково было, по Юстиниану, указание самих апостолов[38], способствующее сохранению церковных порядков и священных канонов Церкви[39]. На патриарших или митрополичьих Соборах должны были присутствовать все епископы, находившиеся под юрисдикцией патриарха или митрополита, и особенно епископы, не имевшие права рукополагать других епископов[40]. Тематика этих Соборов была связана, прежде всего, с внутренней жизнью Поместных Церквей. Юстиниан относил сюда проблемы веры, церковного административного порядка, дисциплины епископов, пресвитеров, диаконов, монахов и моральные проблемы. Рассмотрение этих проблем Соборами и их решения должны были соответствовать церковным канонам и законам государства[41].

Император заявлял, что сам он остается преданным и могущественным защитником решений четырех Вселенских Соборов и проклинает все учения, проклятые ими

Хотя Юстиниан и приказал, чтобы Собор созывался один или два раза в год, ничто не мешало епископам собираться чаще, особенно если возникали проблемы, требовавшие немедленного разрешения[42]. Если Поместный Собор должен был изучить обвинение, выдвинутое против духовного лица, и затем вынести оправдательное или обвинительное решение, при этом должны были быть соблюдены следующие условия:

- если обвиняемый был пресвитером, диаконом, настоятелем, монахом или занимал какую-либо низшую церковную должность, ответственность нес местный епископ;

- если обвинялся епископ, то ответственность лежала на митрополите;

- если, наконец, обвинялся митрополит, ответственность лежала на патриархе[43].

Юстиниан считал, что эти правила будут способствовать укреплению веры и морали верующих[44]. Если в ходе обсуждения возникали противоречивые мнения, митрополит с двумя епископами должен был принять решение. Если решение митрополита не устраивало обе партии, принять решение должен был патриарх. Его решение должно было соответствовать церковным канонам и законам государства и не могло быть оспорено[45]. Из сказанного ясно, что Юстиниан с уважением относился к сложившейся до него системе церковного управления и предоставил Церкви каждой провинции право самоуправления.

Вселенские Соборы

О Вселенских соборах можно заключить следующее: 1) все Вселенские Соборы созывались императором; 2) их участники представляли священство Церкви; 3) на них обсуждались вопросы догматического характера; 4) Вселенских Соборов было всего четыре (Никея (325), Константинополь (381), Эфес (431), Халкидон (451))[46].

Император заявлял, что сам он остается преданным и могущественным защитником решений четырех Вселенских Соборов и проклинает все учения, проклятые ими[47]. Как было показано выше, в новелле СХХХI, изданной в 545 г., Юстиниан объявил, что считает решения Вселенских Соборов столь же святыми, как Священное Писание, и приравнивает их каноны к законам государства[48]. Еще раньше законом Кодекса I.3.44 от 18 октября 530 г. он придал абсолютную силу канонам Соборов, возведя их в ранг государственных законов[49]. Никто не может даже незначительно отклоняться от решений Вселенских Соборов, ибо, с одной стороны, он таким образом облегчит распространение в Церкви учения еретиков, а с другой стороны, сам автоматически отпадет от истинной веры и станет еретиком[50]. Поэтому все, что запрещалось священными канонами, запрещалось и государственными законами[51]. В связи с этим всегда, когда Собор епископов принимал решение, его решение обладало абсолютной силой и должно было быть принято всеми.

Юстиниан стремился сделать монастыри местами поклонения и благотворительности, где бы души могли обрести убежище, уединение и покой

Таким образом, Юстиниан сохранял за собой право созывать Вселенские Соборы и утверждать их решения. Тот же факт, что он, как можно видеть, не издал никакого декрета, утверждавшего решения Пятого Вселенского Собора, был вызван, возможно, его желанием подчеркнуть независимость Собора и не спровоцировать реакции оппозиции. Юстиниан утверждал, что император должен подчиняться решениям Собора, а не Собор решениям императора. Соответственно, на Соборе выражалась и формулировалась воля Церкви, но не воля государства.

Пресвитеры и диаконы

Для пресвитеров и диаконов, как и для епископов, обязательным было следование священным канонам. Избираться пресвитерами и диаконами могли только люди образованные, с лучшей репутацией[53]. Они не должны были происходить из политических или военных кругов, должны были вести благочестивую жизнь[54] и верить в православное учение Церкви[55].

Как и при выборе епископов, при выборах пресвитеров и диаконов недопустимо было взяточничество[56]. В противном случае высокая миссия священника могла бы стать предметом коммерции и небрежения профессией. Избранные таким образом священники были бы недостойны их высокого положения[57]. Кроме того, они не имели права вторично вступать в брак. В случае первого брака их жены должны были быть отмечены чистотой жизнью. Они не могли быть разведенными или чьими-либо сожительницами до брака с кандидатом в клир. Брак после посвящения строго запрещался не только пресвитерам и диаконам, но и иподиаконам. Епископ, разрешивший брак после принятия сана, мог быть лишен кафедры[58].

Кандидаты в пресвитеры и диаконы не должны были быть моложе, соответственно, 31 и 25 лет[59]. Также, как и епископы, пресвитеры и диаконы после рукоположения становились свободными, если до этого они были рабами. Если по какой-либо причине они лишались сана, они возвращались к прежнему состоянию[60]. Однажды приобщенный к духовенству человек уже не мог самовольно оставить свою должность и заняться каким-либо делом[61]. Если против кандидатов в диаконы или в пресвитеры появлялось какое-либо обвинение, должны были быть соблюдены те же правила, которые выше были рассмотрены применительно к кандидатам в епископы[62].

Жизнь священника всегда должна была служить достойным примером для жизни мирянина. Поэтому им запрещалось играть в азартные игры, присутствовать на ипподроме, смотреть непристойные театральные представления и т.д.[63] Сказанного выше, как представляется, достаточно, чтобы составить мнение об отношении Юстиниана к духовенству.

Монахи и монашеские институты

Юстиниан издал ряд новелл о монашестве. Своим законодательством Юстиниан стремился как-то упорядочить монашескую жизнь, ставшую в период его правления источником ссор и беспорядков в Церкви и государстве. Он стремился сурово пресечь злоупотребления монашеской собственностью или использование уважения и почтения к монашеской одежде в своих корыстных целях. Более того, он стремился сделать монастыри местами поклонения и благотворительности, где бы души могли обрести убежище, уединение и покой. Превращение монастырей в центры изучения Священного Писания и практического осуществления христианской любви, несомненно, должно было принести пользу как Церкви, так и государству[64].

Подводя итоги, отметим, что император Юстиниан был озабочен повышением нравственного и морального уровня тех, кто руководит в Церкви, также он хотел усовершенствовать систему церковного управления. Для этого им было издано несколько эдиктов, которые касались духовенства, монашеской жизни и церковного управления.

Таким образом, римское законодательство учитывало библейские принципы, но при этом законы императоров существовали параллельно с законом Божиим. Сами императоры были христианами и опирались на Библию как источник законодательных норм, но тем не менее их императорские законы оставались самодостаточными, опирающимися на авторитет императорской власти. Их задача заключалась в том, чтобы привести законы в соответствии со священными нормами, но делалось это постепенно, по мере христианизации общества. Они могли бы, как делают мусульмане, сказать, что все светские законы отменяются и вводится шариат, или ввести ветхозаветное право, но это не было ими сделано, как невозможное и неполезное. Императорами, как можно видеть, был взят иной курс ― приведение светского имперского законодательства в соответствии с принципами и духом норм Священного Писания.

чтец Сергей Попов

Ключевые слова: император Юстиниан, законодательство, церковное управление, исповедание веры, патриарх, Собор, духовенство, монастырь,

[1] Геростергиос А. Юстиниан Великий император и святой. ― М.: Издательство Сретенского монастыря, 2010. ― С. 231-232.

[2] Диль Ш. Юстиниан и Византийская цивилизация в IV в. ― СПб., 1908. ― С. 326-328.

[3] Геростергиос А. Юстиниан Великий император и святой. ― М.: Издательство Сретенского монастыря, 2010. ― С. 232.

[4] Мейендорф И., прот. Единство империи и разделения христиан. ― М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2012. ― С. 179.

[5]Цыпин В., прот. Значение 123-й новеллы св. императора Юстиниана для церковного права // Сретенский сборник. ― М., 2010. ― С. 130-131.

[6] Соколов И.И. О византинизме в церковно-историческом отношении. Избрание патриархов в Византии ссередины IX до начала XV века. Вселенские судьи в Византии. ― СПб., 2003. ― С. 55-221.

[7] Скабаланович Н.А. Византийское государство и церковь в XI веке. ― СПб.: Типография Олега Абышко, 2004. ― С. 77.

[8] Corpus Iuris Civilis. Vol. 2: Codex Iustinianus I. 4. 34/ Ed. P. Krueger. – B., 1963. (Далее: CJ)

[9]Corpus Iuris Civilis. Vol. 3: Novellae CXXXVII. 2 / Ed. R. Schoell, G. Kroll. – B., 1963. (Далее: Nov.)

Эпоха Юстиниана была временем напряженных догматических споров, в которых участвовали все слои населения, в том числе и императоры. Вовлеченность в религиозные споры вела к тому, что они, обладая большой властью, стремились активно влиять на церковную жизнь. Знаменитая формула Кавура, итальянского политического деятеля ХIХ в.: "свободная Церковь в свободном государстве" удачно выражает идеал Новейшего времени: принцип свободы Церкви от государства и свободы государства от Церкви. Но этот идеал индифферентизма не имеет ничего общего со средневековыми системами церковно-государственных отношений при всем их разнообразии.

В данной стране рассматривается деятельность Юстиниана лишь как законодателя и оставляется в стороне его влияние на религиозную жизнь как богослова и администратора, которое тоже было велико. Начну с участия Юстиниана в вероучительной жизни Церкви. Это участие получило у некоторых католических исследователей характерное наименование "интервенций", поскольку тип государственно-церковных отношений, к которому стремился император Юстиниан, был диаметрально противоположен католическому клерикализму.

Первые годы эпохи Юстиниана отмечены восстановлением общения с Римской Церковью, которое было прервано более чем на 30 лет, и вместе с тем так называемыми "теопасхитскими" спорами (я не касаюсь догматического содержания самих споров). Риму теопасхитские формулы представлялись впадением в монофизитство и отречением от Халкидонского собора. Для многих монофизитов, напротив, категорическое отвержение так называемых "теопасхитских выражений" означало обличение несторианства. Юстиниан хотел утвердить единство с Римской Церковью, привлечь к церковному общению хотя бы умеренных монофизитов, разъясняя им вероопределение Халкидонского собора. И уже в первый год своего самостоятельного правления он издал безупречно православный закон "О Всевышней Троице и кафолической вере", и включил в этот закон теопасхитскую формулу. Следующее событие - осуждение патриархов Анфима Константинопольского и Севира Антиохийского вместе с другими деятелями умеренного монофизитства. В этом событии принял активное участие Римский папа Агапит, который прибыл в Константинополь, настоял на низложении Анфима и рукоположил его преемника. Вскоре после этого папа заболел и умер, но император Юстиниан довел дело, начатое папой, до конца: созвал Собор, который осудил нескольких предводителей монофизитства, после чего утвердил это осуждение особым законом. Этот закон - "новелла 42-я", где говорится, что издание таких церковных законов - дело не необычное для царства, поскольку всякий раз, когда епископы осуждали и низлагали еретиков, царство присоединяло свой голос к авторитету иереев, и таким образом сходились воля Божественная и воля человеческая, составляя единое согласие - симфонию. Анфим - патриарх Константинопольский - виноват в том, что не захотел принять человеколюбие и снисхождение императора, который, заботясь о его спасении, предлагал ему отречение от ереси. Постановление епископов на Соборе само по себе действительно, но, как отмечает Юстиниан, еще более действительным его делает царство. Патриарху Константинопольскому Мине, на имя которого издан этот закон, предписывалось сообщить содержание закона всем подчиненным митрополитам, чтобы они ознакомили с ним паству. Итак, "Новелла42" - результат инициативы иерархии. Юстиниан, в свою очередь, предписывает иерархии соблюдать то, что он законоположил на основе соборных определений.

В других спорах Юстиниан принимал более активное участие, беря инициативу в свои руки, как это было, например, в споре об учении Оригена. В свое время, при святителе Иоанне Златоусте, этот спор вызвал большие церковные нестроения, Теперь, при Юстиниане, спор об Оригене охватил Палестину и привел к церковному разрыву между Антиохией и Иерусалимом. Юстиниан действовал авторитарно. Сначала он издал указ против Оригена, подробно разобрав его заблуждения. В конце указа резюмировал осуждение Оригена в форме 10 анафематствований. Затем потребовал, чтобы все пять патриархов подписались под осуждением Оригена. После этого Юстиниан настоял на рассмотрении вопроса об Оригене епископами, собравшимися на V Вселенский Собор, и предложил им новые 15 анафематизмов Оригена, которые были приняты Собором.

Самое значительное вмешательство Юстиниана в область вероучений относится к спору о так называемых "трех главах". Осуждение "трех глав", т.е. определенных несторианских тенденций в богословии V в., было необходимо императору для того, чтобы развеять подозрения монофизитов в том, что последователи Халкидонского собора - несториане, и тем самым привлечь хотя бы умеренных монофизитов к церковной общине. Эта цель, жизненно важная для блага Восточной Церкви, была непонятна на Западе, который рассматривал осуждение "трех глав" как измену Халкидонскому собору и поэтому всячески противился в этом деле императору Юстиниану. Но Юстиниан, несмотря на явное сопротивление почти всего Запада, непреклонно стремился к своей цели. Он издал закон против "трех глав", который после некоторых усилий императора подписали четыре восточных патриарха. Затем вызвал в Константинополь Римского папу Вигилия, который знал, что западный епископат решительно выступает против этих действий императора, и попытается по примеру своего предшественника Агапита продемонстрировать примат Римского папы: он объявил отлученным и низложенным Константинопольского патриарха Мину. Однако император очень скоро принудил Римского папу примириться с Константинопольским патриархом. Затем, незадолго до V Вселенского Собора, император издал новый указ, новый эдикт против "трех глав" с 13 анафематизмами, который лег в основу постановлений V Вселенского Собора против "трех глав". С небольшими изменениями отцы Собора приняли анафематизмы императора, несколько расширили их и издали 14 анафематизмов. Папа Римский уклонялся от участия в Соборе, но в конце концов после завершения Собора он вынужден был, не без давления императора, принять его решения.

От этого очень значительного участия Юстиниана в вероучительной жизни Церкви я хотел бы перейти к общей оценке его законодательной деятельности в церковной сфере. Пересматривая старое римское законодательство, Юстиниан сохранил древнее правило: что угодно государю, имеет силу закона. В какой степени это относилось к законам церковным? Конечно, император-христианин чувствовал себя подчиненным закону Божественному. Юстиниан часто ссылался на Священное Писание, на каноны, на творения святых отцов. Но историческая ситуация говорила о наступлении какой-то новой эпохи. Действительно, первая эпоха константиновского периода закончилась. IV в. и первая половина V в. были временем чрезвычайно активной церковной жизни, церковного творчества. За эти менее чем полтора века была написана примерно половина греческой патрологии Миня.

Однако затем, после Халкидонского собора и по причине неприятия Халкидонского собора значительной частью восточных христиан, начался период упадка церковного творчества, в частности законодательной деятельности Церкви. У Юстиниана, который родился спустя не одно десятилетие после Халкидонского собора, было пост-классическое сознание. Он осознавал период первых четырех Вселенских Соборов как классический. В то же время он с особой силой ощутил ответственность императора за церковные дела, хотя эта ответственность была высокой еще со времени равноапостольного Константина Великого, которого называли "епископом внешних дел Церкви" и который сам себя называл "сослужителем епископов" и председательствовал на I Вселенском Соборе. Юстиниан не только фактически усилил, но и теоретически обосновал участие императора в церковных делах в знаменитой своей теории симфонии. Эта теория излагается в предисловии к "6-й новелле", которая озаглавлена: "О том, как надлежит хиротонисать епископов и пресвитеров, и диаконов, и диаконисс, и какие наказания преступающим предписания сего указа".

Теория симфонии в изложении Юстиниана есть, несомненно, отклик на теории церковно-государственных отношений, которые в конце V - начале VI в. излагали римские папы - Геласий и Симмах. Они стремились показать превосходство духовной власти над государственной в церковных делах, считая, что государь должен, приклонив выю, смиренно выслушивать, что говорят ему священники в делах веры. С одной стороны, это было выражением римского клерикализма, который тогда уже существовал, с другой стороны, это было вполне оправдано тем, что наставления адресовались императору Анастасию, который склонялся на сторону монофизитов. Юстиниан перетолковывает теорию церковно-государственных отношений, которую он мог взять у этих римских и некоторых других иерархов. В предисловии к "6-й новелле" Юстиниана говорится не о главенстве духовенства, но о единстве и согласии царства и священства внутри Церкви. Для верного понимания этого предисловия следует устранить распространенную ошибку, состоящую в отождествлении священства и Церкви. Юстиниан был достаточно хорошим богословом и достаточно свободным от клерикализма государем и не впал в эту ошибку. Слово "Церковь" вообще отсутствует в его предисловии. Но понятие Церкви здесь выражается уж никак не словом "священство", а скорее словом "человечество": Юстиниан говорит о дарах Божиих человечеству, т.е. соотношение царства и священства понимается вовсе не как соотношение государства и Церкви, а как соотношение различных властей внутри Церкви. Юстиниан при этом пользуется понятиями Божественного и человеческого. Однако в соответсвии с Халкидонским догматом, который здесь как бы экклезиологически прилагается, он говорит о нераздельном единстве и также указывает на общение свойств между Божественным и человеческим.

Далее бросается в глаза асимметрия между двумя членами симфонии. В то время как "священство" есть собирательное имя для целого сонма патриархов, епископов, "царство", которое не отождествляется с государством, сосредоточено в единой личности императора. Как говорит Юстиниан, "священство служит вещам Божественным", "оно более Божественная часть Церкви", "но это отличие духовенства от прочих членов Церкви относительно", "дело священства - молитва", т.е. предельно широко понимаемая литургическая и сакраментальная жизнь Церкви. Но при этом утверждается супрематия царства. В одном из своих законов Юстиниан говорит: "Что же есть более великого, более святого, чем императорское величество?!" В одном из законов, прямо относящемся к церковной жизни ("Новелла 133-я" - "О монахах и монахинях и их образе жизни"), Юстиниан говорит в предисловии: "Нет ничего недоступного для надзора царю, принявшему от Бога общее попечение о всех людях. Императору подобает верховное попечение о церквах и забота о спасении подданых. Император - блюститель канонов и Божественных Законов. Царь через Собор и священников утверждает Правую веру". По тексту "6-й новеллы", "царство заботится и о догматах, и о чести священников, и о соблюдении церковных правил", т.е. устрояет предельно широко понимаемую человеческую сторону Церкви.

Законы Юстиниана, действительно, касаются всех сторон церковной жизни. В них говорится не только о вероучении, но и о богослужении. Император усваивает себе исключительное право толковать законы, но похоже, что он усваивает себе также право толковать церковные правила, применять их в практической жизни. Пятый Вселенский Собор, прошедший при Юстиниане, не издал ни одного канонического правила. Так же поступил много времени спустя после Юстиниана VI Вселенский Собор. В то же время Юстиниан и его преемники очень активно занимались церковным законодательством. При этом Юстиниан мог не только поддерживать те канонические нормы, которые существовали во Вселенской Церкви, но и создавать новые. Например, Юстиниан впервые ввел во Вселенской Церкви правило целибата (безбрачия) епископов. Прежде эта норма могла существовать как местная или как тенденция церковного развития. Но обязательной для Вселенской Церкви эта норма стала именно в законах Юстиниана.

Приходится констатировать, что в известном смысле Юстиниан считал себя главой Церкви. В действительности византийский император никогда не мог стать абсолютным монархом в Церкви, каким стал на Западе папа. На Востоке всегда сохраняла свое значение епископская иерархия, выражающая свою власть, в частности, на Соборах. Кроме того, в Церкви все большее значение получали носители новозаветного пророческого служения - монахи. Юстиниан хотя и стремился к тому, чтобы монахи подчинялись иерархической стуктуре Церкви - местным епископам, но видел, что монашество - важная конститутивная часть Церкви, и приветствовал участие монахов в церковных Соборах.

Эти три силы - император, епископат и монашество - в истории Византийской Церкви или плодотворно сотрудничали в духе Юстиниановой симфонии, или же приходили в столкновение друг с другом. В этом динамика и драматизм византийской церковной истории.

Русский византолог Острогорский пишет, что Юстиниану была совершенно чужда идея церковной автономии. Протопресвитер Иоанн Мейендорф говорит, что в юридической мысли Юстиниана нет совсем места Церкви "как обществу своего рода". Католический историк Жюжи определяет положение Юстиниана в Церкви как всевластие, высшую власть юрисдикции, и даже если не в теории, а на практике - некий род вероучительной непогрешимости. Похоже, что это все так.

Читайте также: