Христианская философия брака троицкий кратко и понятно
Обновлено: 04.07.2024
«Кажется, нет вопроса, о котором так бы много говорили и писали, как вопрос о поле и браке. Не говоря уже о научной литературе, особенно многочисленной в последнее время, почти вся изящная литература издавна вращается около этой темы.
«Для отдельного человека вопрос о браке — это вопрос сфинкса, который он, хочет или не хочет, должен решить так или иначе, а от удачного или неудачного его решения зависит если не вся жизнь, то счастье всей жизни, которое кажется нам важнее самой жизни, а жизнь дается нам только один раз.
Первое и главное ее положение — это реабилитация и, можно сказать, апофеоз самого брака как института, независимого от родовой жизни и имеющего свою, самостоятельную цель— достижение вышеличного единства супругов, возносящего их в сферу Божественной жизни, объединяющего их с Церковью, но вместе с тем требующего трудного подвига всецелого самопожертвования.
Разграничение брака и родовой жизни не ведет, однако, ни к отвержению, ни к принижению этой жизни. Разделенная от брака в сфере целевой деятельности человека, она сохраняет связь с браком в независимой от воли человека сфере бессознательного и вместе с тем свое высокое достоинство как проявление божественного творчества, требующее благоговейно-серьезного отношения к себе человека, а в своих фактических проявлениях, поскольку она отражает на себе последствия греховного вмешательства нашего практического разума, сохраняющиеся путем наследственной передачи, она требует систематического лечения.
Кажется, нет вопроса, о котором так бы много говорили и писали, как вопрос о поле и браке. Не говоря уже о научной литературе, особенно многочисленной в последнее время, почти вся изящная литература издавна вращается около этой темы.
И это особое внимание к данному вопросу вполне естественно. Объясняется оно, с одной стороны, важностью вопроса, как в общей жизни природы, так и для отдельного человека и общественных организаций, а с другой – его трудностью.
Для отдельного человека вопрос о браке – это вопрос сфинкса, который он, хочет или не хочет, должен решить так или иначе, а от удачного или неудачного его решения зависит если не вся жизнь, то счастье всей жизни, которое кажется нам важнее самой жизни, а жизнь дается нам только один раз.
В социальном отношении брак является основой и рассадником семьи, общества, Церкви и государства, а вместе с тем охранителем и регулятором морали, права и всех вообще положительных элементов человеческого общества.
Смотри, что дает людям союз любви, мудрый брак.
Кто научил мудрости? Кто исследовал таинственное?
Кто дал городам законы и, ранее законов, кто основал города и изобрел вдохновенно искусства?
Кто наполнил площади и дома?
Кто – места для состязаний?
Войско в битве и столы на пирах?
Хор певцов в душистом дыме храма?
Кто укротил животных? Кто научил пахать и сеять растения?
Кто послал в море борющийся с ветром черный корабль?
Кто, как не брак, соединил море и сушу влажной дорогой и объединил раздельное друг от друга?
Учение о браке трех важнейших христианских исповеданий – католического, православного и протестантского – различно.
Нет согласия даже в границах одного христианского исповедания, например, православного. Мы находим здесь борьбу двух течений богословской мысли в решении даже основных вопросов, например, новозаветное или ветхозаветное таинство брака, кто совершает это таинство – священник или сами брачующиеся, где совершительный момент таинства, какое значение в браке имеет его физическая сторона и т.д. 4
Нет, наконец, согласия в понимании и самой существенной стороны в философии брака – его цели. Говорим, наиболее существенной, потому что, как показал Иеринг 5 , цель есть творец и душа права, цель известного правового института определяет всю его конструкцию, а о трудности вопроса о цели брака говорит то обстоятельство, что многие юристы в трудах, посвященных именно брачному праву, сознательно обходят его, хотя потом им невольно приходится его касаться 6 .
В истории человеческой мысли встречаем две главные теории в учении о браке, красной нитью проходящие по всему ее течению. Одну можно назвать реалистической, другую – идеалистической. Первая смысл брака видит в размножении, в потомстве. Это воззрение, то в его чистом виде как стремление иметь в браке продолжение своего существования, то осложненное религиозными и патриотическими мотивами в виде стремления иметь заместителей в служении богам и хранителей могил предков или защитников отечества, мы встречаем как в древнеиндийских, греческих и римских законах, так и у классических писателей. Уже самое наименование брака у греков и римлян указывает
Лев Философ 10 . Воззрение на потомство, как главную цель брака, отражалось и на частных пунктах брачного законодательства древности в виде обязательности как брака, так и развода в случае бесплодия жены, и в виде закона о левирате.
Если цель брака – дети, а дети нужны для защиты отечества и продолжения культа, то брак является уже не делом свободы, а религиозной и гражданской обязанностью, нарушение которой карается законами. И вот, как в Греции, так и в Риме мы находим целый ряд законов, карающих безбрачие 11 . Последним из таких законов был знаменитый lех Julia еt Рарiа Рорреа , который так возмущал Тертуллиана 12 и был отменен Септимием Севером (193–211). Бездетного Епаминонда укоряли за то, что он плохо позаботился об отечестве 13 .
С другой стороны, если цель брака дети, то где нет надежды иметь детей, там нет и брака, и потому бесплодие жены было одним, а иногда и единственным из поводов к разводу.
Римский историк Геллий в своих Анналах сообщает, что в древнем Риме вследствие строгости нравов в течение нескольких веков не было ни одного случая развода и первым развелся с женой патриций Карвилий Руга вследствие ее бесплодия. Он горячо любил свою жену, но счел долгом развестись с ней, так как его клятвенное брачное обещание гласило, что он женится для того, чтобы иметь детей 14 . То же рассказывает Геродот о двух спартанских царях 15 . Дигесты упоминают, что развод часто происходит из-за бесплодия жены 16 . По законам Ману в Индии развод с бесплодной женой по истечении восьми лет был обязателен 17 .
Чтобы обеспечить мужу потомство, древние законы не останавливались даже перед такими, по-видимому, непреодолимыми препятствиями, как бесплодие
самого мужа и даже его смерть. В таком случае прибегали к фикции левирата. Отец или брат бесплодного или умершего мужа брал его жену, и потомство от этого сожития считалось потомством мужа. Так было в Индии 18 , так было и у древних греков 19 .
Существовал левират и у древних евреев (Втор. 25, 5. Ср.: Мф. 22, 23–32; Мк. 12, 19; Лк. 20, 28). Брак на жене брата был здесь строго воспрещен (Лев. 18, 16, 20, 21. Ср.: Мф. 14, 4; Мк. 6, 18), но когда нужно было дать потомство умершему брату, отказ от такого брака считался бесчестным делом.
Вполне правы были поэтому древние христианские писатели, полагавшие, что почти все дохристианское человечество видело в потомстве главную цель брака, и объяснявшие существование такого воззрения редкостью населения, родовым характером древнего быта, отсутствием надежды на будущую жизнь и т. д. 20
избавление от страстности, но и то и другое лишь следствия главной цели брака – деторождения. Тесное единение, которое производит первая и собственная цель брака, имеет своим следствием, что муж и жена должны помогать друг другу и любить друг друга как самих себя 27 .
Защищают ее и некоторые католические (например, Фрейзен) 30 и протестантские (например, Зом) 31 богословы, что вполне естественно, так как зачатие и рождение как чисто физиологические процессы от воли человека не зависят, и потому говорить о потомстве как главной цели брака – это значит, в сущности, защищать Copula-theorie.
У некоторых социологов Copula-theorie на исторической почве принимает форму так называемой теории промисквитета, по которой первоначально брак имел форму случайных половых связей между мужчиной и женщиной. Эту теорию защищают, например, Морган 32 , Макс Ленен 33 , Леббок 34 и др.
В половой жизни Шопенгауэр видит борьбу за существование, но не индивидуума, а рода. Большое значение жизни рода в сравнении с жизнью индиви-
дуума заставляет последнего во имя целей рода жертвовать своими интересами и даже жизнью, в чем и заключается источник трагического в половой любви.
Наряду с этой реалистической теорией, в истории человеческой мысли столь же устойчива другая, идеалистическая теория, которая видит источник половой жизни, и в частности брака, не в стремлении организмов к сохранению своего существования в роде, а в другом, более высоком стремлении органического мира – стремлении к развитию, совершенствованию, к полноте бытия. Оба эти основные стремления не только не тождественны, но иногда и противоречат друг другу. В борьбе за существование успевают вовсе не более развитые и совершенные организмы, а те, которые лучше приспособлены к окружающей среде. Наиболее примитивные организмы имеют более продолжительное существование в качестве рода.
На этой точке зрения стоят и другие многочисленные канонические памятники Православной Церкви, усвоившие, как наилучшее, знаменитое Модестиновское определение брака, рассматривающее брак как всестороннее и полное объединение супругов, но вовсе не упоминающее о рождении 41 .
Если же иногда мы имеем в православных памятниках указание на рождение детей как цель брака, то, во-первых, цель эта не является здесь основной и главной 42 , а во-вторых, мы имеем здесь обычное позднее заимствование из памятников западных. Таково, например, определение брака в 50-й (51) главе Кормчей книги 43 , точно переведенное из римского катехизиса 1566 г. 44 , или в катехизисе митрополита Филарета, взятое из Беллярмина 45 .
Подобное определение находим у Гегеля и Шлейермахера. Гегель говорит о субстанциональном слиянии в браке двух личностей ( Personlichkeiten ) в одно лицо (Person). Это субстанциальное единство служит основанием для моральных и частно-правовых последствий брака 47 .
О взаимном восполнении как основной цели брака, в котором два лица соединяются в одну волю и даже в одно существо, пишет и Шлейермахер.
Итак, оба взгляда представлены достаточно авторитетно на протяжении длинного ряда веков. Какой же из них нужно считать правильным? Вопрос этот
имеет не только глубокий философский, но и крупнейший практический интерес.
Пусть наше поведение не всегда отвечает нашим воззрениям, все же наши воззрения – это тот компас, который определяет общую линию нашего поведения, и потому тот или иной взгляд на цель брака всегда так или иначе отражается на нашем морально-практическом отношении к нему и делает его или правильным, или ошибочным, что, в конце концов, отражается на благополучии или неблагополучии и всего общества. А затем, как мы уже заметили ранее, понятие цели известного правового института определяет всю его конструкцию, а потому то или иное решение вопроса о цели брака ведет к такому или иному построению всего брачного права и к ряду выводов громадного практического значения. Например, в вопросе о признании наличности брачного состояния, числа и характера препятствий к браку, поводов к его уничтожению и разводу и т. д.
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Христианская философия брака: краткое содержание, описание и аннотация
С.В. Троицкий: другие книги автора
Кто написал Христианская философия брака? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Христианская философия брака — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Об авторе
Сергей Викторович Троицкий родился 14 марта 1878 г. в Томске в семье священника. В 1897 г. окончил Тверскую духовную семинарию, в 1900 г. - Петербургский археологический институт, а в 1901 г. окончил обучение в Петербургской духовной академии с ученой степенью кандидата богословия. С 1901 г. был преподавателем в Петербургском Александро-Невском духовном училище. В 1910 г. был командирован с научной целью в Болгарию, Сербию, Грецию и на Св. Гору Афон. На Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1917—1918 гг. был делопроизводителем соборной канцелярии. 25 января 1920 г эмигрировал в Югославию, где продолжал церковнообщественную и научную деятельность на факультете права в Суботице, а затем в Белградском университете. В 1925 и 1930 гг. Сергей Викторович преподавал Церковное право в Русском Богословском институте святого Сергия в Париже. В 1947 и 1948 гг. проф. Троицкий читал лекции по кафедре Церковного права в Московской духовной академии и состоял членом Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата. Святейший патриарх Московский и всея Руси Алексий I за заслуги перед Русской Православной Церковью наградил С. В. Троицкого орденом св. равноапостольного князя Владимира, а Совет Московской духовной академии за широкую научную деятельность в области церковного права присудил Троицкому ученую степень доктора церковного права.
27 ноября 1972 г. на 95-м году жизни Сергей Викторович почил в Бозе. Погребен он на русском кладбище в Белграде.
Ученые труды С. В. Троицкого, среди которых духовные, богословские, церковно-канонические, исторические, философские исследования (всего числом более 700) поражают своей глубиной и энциклопедичностью. Они новы и актуальны для всех знакомящихся с ними.
ВВЕДЕНИЕ
• Значение половой жизни в природе
• Важность вопроса о браке для личности в обществе
• Трудность вопроса и разногласия в его решении в науке и религии
Кажется, нет вопроса, о котором так бы много говорили и писали, как вопрос о поле и браке. Не говоря уже о научной литературе, особенно многочисленной в последнее время, почти вся изящная литература издавна вращается около этой темы.
И это особое внимание к данному вопросу вполне естественно. Объясняется оно, с одной стороны, важностью вопроса, как в общей жизни природы, так и для отдельного человека и общественных организаций, а с другой — его трудностью.
Для отдельного человека вопрос о браке — это вопрос сфинкса, который он, хочет или не хочет, должен решить так или иначе, а от удачного или неудачного его решения зависит если не вся жизнь, то счастье всей жизни, которое кажется нам важнее самой жизни, а жизнь дается нам только один раз.
В социальном отношении брак является основой и рассадником семьи, общества, Церкви и государства, а вместе с тем охранителем и регулятором морали, права и всех вообще положительных элементов человеческого общества.
Смотри, что дает людям союз любви, мудрый брак.
Кто научил мудрости? Кто исследовал таинственное?
Кто дал городам законы и, ранее законов, кто основал города и изобрел вдохновенно искусства?
Глава 1. Реализм и идеализм в учении о браке
Глава 2. Брачный идеализм и наука
Глава 3. Брачный идеализм и интуиция
Глава 4. Безгрешное рождение
Глава 5. Брак и родовая жизнь после греха
Глава 6. Нечистота родовой жизни
Глава 7. Церковное освещение брака
ВВЕДЕНИЕ
• Значение половой жизни в природе
• Важность вопроса о браке для личности в обществе
• Трудность вопроса и разногласия в его решении в науке и религии
Кажется, нет вопроса, о котором так бы много говорили и писали, как вопрос о поле и браке. Не говоря уже о научной литературе, особенно многочисленной в последнее время, почти вся изящная литература издавна вращается около этой темы.
И это особое внимание к данному вопросу вполне естественно. Объясняется оно, с одной стороны, важностью вопроса, как в общей жизни природы, так и для отдельного человека и общественных организаций, а с другой — его трудностью.
Для отдельного человека вопрос о браке — это вопрос сфинкса, который он, хочет или не хочет, должен решить так или иначе, а от удачного или неудачного его решения зависит если не вся жизнь, то счастье всей жизни, которое кажется нам важнее самой жизни, а жизнь дается нам только один раз.
В социальном отношении брак является основой и рассадником семьи, общества, Церкви и государства, а вместе с тем охранителем и регулятором морали, права и всех вообще положительных элементов человеческого общества.
Смотри, что дает людям союз любви, мудрый брак.
Кто научил мудрости? Кто исследовал таинственное?
Кто дал городам законы и, ранее законов, кто основал города и изобрел вдохновенно искусства?
Кто наполнил площади и дома?
Кто — места для состязаний?
Войско в битве и столы на пирах?
Хор певцов в душистом дыме храма?
Кто укротил животных? Кто научил пахать и сеять растения?
Кто послал в море борющийся с ветром черный корабль?
Кто, как не брак, соединил море и сушу влажной дорогой и объединил раздельное друг от друга?
Учение о браке трех важнейших христианских исповеданий — католического, православного и протестантского — различно.
Нет согласия даже в границах одного христианского исповедания, например, православного. Мы находим здесь борьбу двух течений богословской мысли в решении даже основных вопросов, например, новозаветное или ветхозаветное таинство брака, кто совершает это таинство— священник или сами брачующиеся, где совершительный момент таинства, какое значение в браке имеет его физическая сторона и т.д. [4]
Нет, наконец, согласия в понимании и самой существенной стороны в философии брака — его цели. Говорим, наиболее существенной, потому что, как показал Иеринг [5], цель есть творец и душа права, цель известного правового института определяет всю его конструкцию, а о трудности вопроса о цели брака говорит то обстоятельство, что многие юристы в трудах, посвященных именно брачному праву, сознательно обходят его, хотя потом им невольно приходится его касаться [6].
РЕАЛИЗМ И ИДЕАЛИЗМ В УЧЕНИИ О БРАКЕ
• Реалистическая теория о потомстве, как цели брака в классическом мире, в иудействе, в Римско-католической церкви
• Copula-tbeorie (теория брака) и теория промисквитета
• Идеалистическая теория о полноте бытия как цели брака
• Мифы и мистерии
• Древняя христианская письменность
• Фихте, Гегель и Шлейермахер
Если цель брака — дети, а дети нужны для защиты отечества и продолжения культа, то брак является уже не делом свободы, а религиозной и гражданской обязанностью, нарушение которой карается законами. И вот, как в Греции, так и в Риме мы находим целый ряд законов, карающих безбрачие [11] Последним из таких законов был знаменитый lex Julia et Papia Poppea, который так возмущал Тертуллиана [12] и был отменен Септимием Севером (193— 211). Бездетного Епаминонда укоряли за то, что он плохо позаботился об отечестве [13].
С другой стороны, если цель брака дети, то где нет надежды иметь детей, там нет и брака, и потому бесплодие жены было одним, а иногда и единственным из поводов к разводу.
Римский историк Геллий в своих Анналах сообщает, что в древнем Риме вследствие строгости нравов в течение нескольких веков не было ни одного случая развода и первым развелся с женой патриций Карвилий Руга вследствие ее бесплодия. Он горячо любил свою жену, но счел долгом развестись с ней, так как его клятвенное брачное обещание гласило, что он женится для того, чтобы иметь детей [14]. То же рассказывает Геродот о двух спартанских царях [15]. Дигесты упоминают, что развод часто происходит из-за бесплодия жены [16]. По законам Ману в Индии развод с бесплодной женой по истечении восьми лет был обязателен [17].
Чтобы обеспечить мужу потомство, древние законы не останавливались даже перед такими, по-видимому, непреодолимыми препятствиями, как бесплодие самого мужа и даже его смерть. В таком случае прибегали к фикции левирата. Отец или брат бесплодного или умершего мужа брал его жену, и потомство от этого сожития считалось потомством мужа. Так было в Индии [18], так было и у древних греков [19].
Существовал левират и у древних евреев (Втор. 25, 5. Ср.: Мф. 22, 23-32; Мк. 12, 19; Лк. 20, 28). Брак на жене брата был здесь строго воспрещен (Лев. 18, 16, 20, 21. Ср.: Мф. 14, 4; Мк. 6, 18), но когда нужно было дать потомство умершему брату, отказ от такого брака считался бесчестным делом.
Вполне правы были, поэтому древние христианские писатели, полагавшие, что почти все дохристианское человечество видело в потомстве главную цель брака, и объяснявшие существование такого воззрения редкостью населения, родовым характером древнего быта, отсутствием надежды на будущую жизнь и т.д. [20]
Защищают ее и некоторые католические (например, Фрейзен) [30] и протестантские (например, Зом) [31] богословы, что вполне естественно, так как зачатие и рождение как чисто физиологические процессы от воли человека не зависят, и потому говорить о потомстве как главной цели брака — это значит, в сущности, защищать Copula-theorie.
У некоторых социологов Copula-theorie на исторической почве принимает форму так называемой теории промисквитета, по которой первоначально брак имел форму случайных половых связей между мужчиной и женщиной. Эту теорию защищают, например, Морган [32], Макс Ленен [33], Леббок [34] и др.
В половой жизни Шопенгауэр видит борьбу за существование, но не индивидуума, а рода. Большое значение жизни рода в сравнении с жизнью индивидуума заставляет последнего во имя целей рода жертвовать своими интересами и даже жизнью, в чем и заключается источник трагического в половой любви.
Наряду с этой реалистической теорией, в истории человеческой мысли столь же устойчива другая, идеалистическая теория, которая видит источник половой жизни, и в частности брака, не в стремлении организмов к сохранению своего существования в роде, а в другом, более высоком стремлении органического мира — стремлении к развитию, совершенствованию, к полноте бытия. Оба эти основные стремления не только не тождественны, но иногда и противоречат друг другу. В борьбе за существование успевают вовсе не более развитые и совершенные организмы, а те, которые лучше приспособлены к окружающей среде. Наиболее примитивные организмы имеют более продолжительное существование в качестве рода.
На этой точке зрения стоят и другие многочисленные канонические памятники Православной Церкви, усвоившие, как наилучшее, знаменитое Модестиновское определение брака, рассматривающее брак как всестороннее и полное объединение супругов, но вовсе не упоминающее о рождении [41].
Если же иногда мы имеем в православных памятниках указание на рождение детей как цель брака, то, во-первых, цель эта не является здесь основной и главной [42], а во-вторых, мы имеем здесь обычное позднее заимствование из памятников западных. Таково, например, определение брака в 50-й (51) главе Кормчей книги [43], точно переведенное из римского катехизиса 1566 г. [44], или в катехизисе митрополита Филарета, взятое из Беллярмина [45].
Подобное определение находим у Гегеля и Шлей-ермахера. Гегель говорит о субстанциональном слиянии в браке двух личностей (Personlichkeiten) в одно лицо (Person). Это субстанциальное единство служит основанием для моральных и частно-правовых последствий брака [47].
О взаимном восполнении как основной цели брака, в котором два лица соединяются в одну волю и даже в одно существо, пишет и Шлейермахер.
Итак, оба взгляда представлены достаточно авторитетно на протяжении длинного ряда веков. Какой же из них нужно считать правильным? Вопрос этот имеет не только глубокий философский, но и крупнейший практический интерес.
Пусть наше поведение не всегда отвечает нашим воззрениям, все же наши воззрения — это тот компас, который определяет общую линию нашего поведения, и потому тот или иной взгляд на цель брака всегда так или иначе отражается на нашем морально-практическом отношении к нему и делает его или правильным, или ошибочным, что, в конце концов, отражается на благополучии или неблагополучии и всего общества. А затем, как мы уже заметили ранее, понятие цели известного правового института определяет всю его конструкцию, а потому то или иное решение вопроса о цели брака ведет к такому или иному построению всего брачного права и к ряду выводов громадного практического значения. Например, в вопросе о признании наличности брачного состояния, числа и характера препятствий к браку, поводов к его уничтожению и разводу и т.д.
К решению этого вопроса мы приступим в следующей, второй главе.
Авлий Гелий. Noct. art. 18, 6. Блаженный Августин. Contra Faust. 19, 26.
Макрабий. Sat. I, 16; Светоний. Jul. Caesar, 52 и др. Ср.: Августин. Sermo de cone, inter. Matthaeum et Lucam, cap. 22.
Феофан. Instit. de jure natur.
Contra Jul. 3, 21, 43; Sermo 51, 13.
Менандр. Fragm. 185; Лукиан. Тимон, 17; Эсхил. Агамемнон, 1207; Апкифрон, 1, 16.
Эсхил. Агамемнон, 1207; Тимон, 17; Алкифрон, 1, 16.
In Naeer, 122.
О законах, 6. Ср.: Климент Александрийский. Строматы, 2, 23. Mg. 8, 1087.
Nov. 22.
Nov. 26; Corpus iur. civilis ed. Gothofredi, Lugduni, 1583, p. 440.
Ксенофонт. De rep. laced. 1, 8. Дионисий Гал. 9, 22; Цицерон. De leg. 3, 2.
De monog. 10; Ad uxor. 1.
КорнелийНепот. Epaminondas.
Геллий, 4, 3; Валерий Максим II. 1, 4; Дионисий Галикарнасский 2, 25. Другой подобный случай — Корнелия Суллы.
5, 39; 6, 61.
Dig, 24, 1, 60. Характерно, что Базилики (30, 1, 57, ed. Heimbach 111, 510), приводя этот фрагмент, упоминание о бесплодии опускают.
9, 81.
9, 69, 121, 146.
Плутарх. Перикл. Глава 37. Солон 20.
См., например: Мефодий Патарский. Пир десяти дев. 1, 2—5; Евсевий Кесарийский. Praep. evang. 12, 12. Mg. 21, 942; Василий Великий. Правило 87; Амфилохий Иконийский. Слово о жене-грешнице. Mg. 39, 72.
Яйцеголовые всех стран, объединяйтесь! Нам нечего терять, кроме своих желтков. Эдлай Стивенсон
ещё >>
Читайте также: