Частная собственность в демократической системе кратко
Обновлено: 05.07.2024
СТРУКТУРА собственности в огромной степени влияет на политическую организацию общества. Политологической аксиомой является принцип, что только общество, где более 2/3 домохозяев обладают приносящей доход, главным образом наследственной собственностью и притом не менее 1/3 домохозяев имеют от этой собственности основной источник своего, нормального для данной страны, дохода, только в таком обществе возможно стабильное существование демократических институтов.
Важна даже не абсолютная сумма дохода, демократии могут быть богатыми, как США или Швеция, или бедными, как Индия, важен именно источник дохода. Большинство общества не должно жить на зарплату. Люди должны иметь средства, не зависящие от милости другого лица, будь то государство или частный собственник. Только доход от собственного имущества делает человека вполне политически самостоятельным и потому полноценным субъектом демократического общества.
Поэтому, кстати, в принципе невозможна коммунистическая демократия - лица, не имеющие независимых источников дохода, неизбежно становятся в зависимость от тех, кто их содержит, а когда нет и конкуренции работодателей, как при коммунистическом режиме, где единственным работодателем являлось государство, то лишенный собственности наемный работник оказывается простым рабом бюрократии, контролирующей государственную власть. Опыт СССР вполне подтверждает это.
Но и в некоммунистических странах демократические права распространялись (если к ним относились серьезно) очень постепенно, на протяжении многих десятилетий. Различные цензы собственности отсекали от корпуса избирателей или существенно ограничивали в правах ту часть общества, которая не имела достаточного укоренения в собственности, приносящей доход. Делалось это не ради дискриминации рабочих и сельской бедноты, как любили писать в большевистских учебниках, но ради стабильности государства, построенного на принципах властного народного волеизъявления. Если властную волю гражданина можно купить бутылкой водки или незначительным увеличением зарплаты - то демократия, субъектом которой он является, обречена на потрясения и даже гибель.
Демократия наемных работников обязательно и очень быстро вырождается или в диктатуру, или в олигархический режим немногих реальных собственников, или в охлократию наподобие некоторых периодов Римской республики, когда плебс города, жаждавший хлеба и зрелищ и не имевший за душой ни недвижимости, ни капиталов, повинуясь минутным настроениям, низлагал и возводил консулов и принцепсов. Но охлократия после периода гражданских войн и потрясений все равно находила успокоение в более или менее жестокой тирании Августа, Веспасиана или Трояна.
Совсем иное дело - демократия собственников. Здесь граждане избирают себе не начальника и работодателя, но наемника, обязанного охранять их жизнь и собственность и обеспечивать надежность наследственной трансляции имуществ. В выборе граждане такой демократии исходят не из сиюминутных желаний, но из намного более основательных побуждений. Им нужна стабильность на много поколений вперед, им нужен порядок, охрана личных и имущественных прав не только своих, но и всех своих контрагентов.
Вот почему только в ХХ веке наиболее развитые страны Запада стали переходить ко всеобщему и равному избирательному праву: большая часть их граждан начала удовлетворять требованиям "демократии собственников". Доходы с банковских вкладов и ценных бумаг, рента с недвижимости, доход от работы на собственной земле, в собственной конторе или мастерской сделали большую часть населения гражданами - собственниками приносящих доход имуществ, часть из которых они получили по наследству и которые, приумножив, желали передать своим детям. При такой социальной структуре собственности демократии Запада, Индии, Японии оказались стабильными.
В современной России собственностью, приносящей основной нормальный (более 1 тысячи долл. в месяц) доход, обладают 1,5-1,7 процента домохозяев. При этом собственность эта не наследственная, а приобретенная большей частью сомнительным путем за последние 10 лет. "Избранный в середине 90-х годов метод приватизации в форме залоговых аукционов де-факто предполагал наделением собственностью в крупных масштабах по выбору правительства. Именно тогда окончательно оформились сросшиеся с госаппаратом финансовые группы", - отмечал ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов ("НГ-Политэкономия", 23.11.99).
Остальные российские домохозяева - наемные работники или в сфере реального обслуживания крупных собственников (15-18 %) или в иных сферах, в том числе и в бюджетной. Те, кто обслуживает крупных собственников, достаточно зажиточны, но и они всего лишь наемники, не имеющие независимых источников дохода, которые можно передать по наследству. Это - экономически, а потому и политически всецело зависимые люди. То же огромное большинство граждан России, которое с трудом перебивается с хлеба на квас, живет по советской старинке, ожидая повышения скудных пенсий и зарплат. Передача им в виде ваучеров доли общенародной собственности, которая должна была принести стабильный имущественный доход, обернулась сплошным надувательством. Миллионы россиян получили от своей доли в общенациональном имуществе в лучшем случае пару бутылок водки. Мы - общество несостоявшихся собственников. Даже большинство из тех, кто попытался создать свое частное дело или в торговле, или в фермерстве, или в промышленном производстве, быстро разорились и превратились в наемников тех полутора процентов, которые в результате бюрократической приватизации получили действительно приносящую доход собственность "в особо крупных размерах".
При такой структуре распределения приносящей доход собственности о стабильной демократии в России надо забыть. Шокирующие и зарубежных наблюдателей, да и самих русских людей политические ценностные переориентации электората на 180 градусов за пару месяцев от ОВР к "Единству", от Примакова к Путину, а до того - от сохранения СССР (референдум марта 1991 г.) к согласию на распад Союза в декабре; фактическое отсутствие партийной системы и местного самоуправления - все это следствия отсутствия имущественного укоренения гражданского общества в современной России. Но без таких основ, как стабильные ценностные ориентации населения, сложившаяся партийная система и эффективное местное самоуправление, демократическая государственность невозможна. Этим основам демократии не научишь паупера и люмпена. Только обладающий собственностью гражданин и захочет, и сможет обнаружить свой действительный, а не мнимый, как сейчас, интерес в политическом процессе, стать приверженцем определенной политической программы или лиц, эту программу осуществляющих (второе более присуще восточной личностно ориентированной политике), и воспользоваться возможностями, предоставленными восьмой главой нынешней Конституции РФ "О местном самоуправлении". Сделать так, чтобы не менее одной трети домохозяев обладали приносящими основной нормальный доход состояниями, - важнейшая задача для сегодняшней России, если мы не желаем быстро прийти к тирании коммуноидного типа, или сползти к олигархическому правлению, или пасть в хаос анархии.
Второй путь представляется и политически более реальным, и юридически корректным, и нравственно единственно приемлемым. По нему пошли в той или иной степени все страны, порвавшие с коммунистическим прошлым, кроме 12 несчастных республик бывшего СССР. Действительно, если мы уполномочим государственную власть вновь делить теперь уже частную собственность на более равные куски, то величайшие злоупотребления неизбежны. И власть все равно не утратит при такой дележке своего качества главного работодателя, а те, кто ныне обладает несметными капиталами, решат и это перераспределение в свою пользу. Механизмы взаимодействия денег с властью сейчас всем хорошо известны на собственной шкуре.
Юридически такое перераспределение будет некорректным потому, что права государства на приватизированную уже собственность отсутствуют и ее восстанавливать можно только издавая конфискационные законы, противоречащие как самому духу права, так и современным представлениям о порядке отчуждения частных имуществ.
Нравственный же аспект, исключительно тесно связанный с правовым, заключается в том, что и частная, и государственная собственность в сегодняшней России в действительности выросла из имущественных конфискаций 1917-1918 годов. Как недавно отметил Алексей Салмин, нынешняя собственность в России вполне подпадает под формулу "вор у вора дубинку украл", когда первым вором является коммунистическое государство, укравшее собственность у законных владельцев, а вторым - нынешний собственник, всеми правдами и неправдами эту когда-то краденную собственность приватизировавший ("НГ-сценарии", 12.04.2000).
Действительно, в марте 1917 года в Российской Империи не было ничейных заводов, домов, капиталов, имуществ. Большевики воцарились не на пустом месте. И если мы будем полагать конфискации, осуществленные после захвата коммунистами власти, законными, то из воссоздателей России превратимся в банальных соучастников их грабежа. Мы как само собой разумеющееся воспринимаем обсуждение Думой и президентом вопроса о том, давать землю в частное пользование или не давать. А между тем законно землю эту у крестьян и помещиков никто не отбирал. Ее национализировала 26 октября 1917 г. внезаконная большевистская власть и потом насильственно обобществила. Перед революцией три четверти обрабатываемых земель находилось в крестьянском, частью в личном, частью в общинном еще владении, остальное принадлежало крупным землевладельцам и на них или велось хозяйствование с помощью наемных работников, или они сдавались в аренду. Понятно, что нынешние коммунисты землю, которую их политические деды обманом и насилием забрали у землевладельцев, отдавать не желают. Но можно ли согласиться юридически на обсуждение вопроса о целесообразности возвращения награбленного имущества бывшему владельцу? Подобным же образом следует рассмотреть все имущественные отношения, бывшие на момент выхода России за пределы правового пространства в 1917 году.
Чехи, словенцы, прибалты были не богаче и не щедрее нас, когда приняли законы о реституциях. Но они помнят о священном праве собственности и понимают, что никакая новая собственность не гарантирована от безнаказанных конфискаций, если не вернуть награбленное потомкам законных владельцев. Да и частью осознанное, а чаще интуитивное ощущение, что без доходной собственности нет демократии, заставляет проводить многолетний сложный, часто болезненный процесс восстановления собственнических прав в странах Восточной Европы от Бранденбурга до Эстонии. К нынешнему дню накоплен огромный опыт проведения реституций собственности, и нам не придется быть в этом трудном деле первопроходцами.
Какова же оптимальная последовательность шагов в направлении к созданию широкого слоя владельцев приносящих доход имуществ?
В первую очередь необходимо объявить беззаконными действия большевистской власти по конфискации земель, имуществ, капиталов и банковских вкладов, осуществленные указами СНК начиная с 26 октября 1917 г. Формы реституции собственности могут быть различны - от возвращения физической собственности, в первую очередь земли, а также домов и иных объектов недвижимости, до восстановления финансовых обязательств государства перед потомками собственников и обладателей капиталов и наделения их ценными бумагами тех предприятий, владельцами или совладельцами которых являлись их предки.
Во-вторых, учитывая, что значительная часть сохранившихся недвижимых имуществ за годы советской власти существенно модернизирована, в каждом случае реституции должна произойти реальная оценка доли капитала на момент отчуждения собственности во всей стоимости и компенсироваться ценными бумагами или иным образом именно эта доля, плюс моральные издержки за конфискацию и незаконное удержание собственности, права основателя собственности и др. Возможно, как в Латвии и Эстонии, следует предусмотреть десятилетний период между формальным подтверждением прав собственности и полным правом распоряжения ею, для выявления всех встречных претензий к реституированной собственности. Огромное значение здесь имеет восстановление полного земельного кадастра Российской империи.
В-третьих, имущество, созданное за годы большевистского режима, принимая во внимание, что оно большей частью создано подневольным или недоплаченным трудом, следует приватизировать исходя из принципа реального возмещения затрат труда, потраченного на его создание и функционирование. Следует, видимо, разделить имущества, созданные в советский период, на те, где главным источником прибыли являются природные ресурсы - нефтегазовые пласты, прииски драгоценных металлов, рудные месторождения, леса, гидроресурсы и т.п., и те имущества, где основной доход приносит человеческий ум и труд - заводы, транспорт, предприятия общественного обслуживания и т.п. Первые имущества следует, за вычетом платежей за землю наследникам ее владельцев, считать в основном общенародной собственностью и доход от них рассматривать как национальное достояние, но некоторую часть, эквивалентную вложенному труду, рассматривать как собственность работавших и работающих на ней. Вторые имущества являются в первую очередь собственностью создавших их людей, и лишь в некоторой части, общенациональной собственностью.
Собственность, считающаяся собственностью работников предприятия, должна распределяться в виде реальных долей дохода предприятия. При этом паевые обязательства (акции) выдаются не только ныне работающим, но и ранее работавшим на предприятии людям или их наследникам с учетом реального трудового вклада работника. Те имущества, которые действительно были созданы в процессе приватизации 1992-1999 годов новыми собственниками предприятий, остаются в их собственности.
Не может считаться общественно-полезным трудом и потому не подлежит реституции ни в какой форме деятельность в советских репрессивных органах в 1917-1991 годах (ВЧК, КГБ, ОГПУ и др.) и в органах коммунистической партии (Коминтерн, политбюро, секретариат и аппарат ЦК КПСС и любые должности "открепленного" характера в КПСС, ВЛКСМ и пионерской организации).
Долг государства, если оно полагает себя действительно Российским государством, флаг и герб которого оно избрало своими национальными символами, - сделать так, чтобы никакой полезный труд, свершенный в России как до 1917 года, так и в период коммунистической диктатуры и в 1992-2000 гг., не пропал, а лица, его свершившие, или их наследники имели бы его материальные последствия в своем распоряжении. Проведение реституций труда и собственности должно быть приоритетной целью государства.
Именно процесс реституции труда и собственности приведет к созданию широкого класса мелких и средних собственников приносящих доход имуществ вместо уродливой концентрации практически всей собственности в руках горстки нуворишей, получивших эту собственность незаконно и распоряжающихся ею во вред России. Доход от использования природных богатств и ресурсов позволит насытить бюджетную сферу средствами, ныне бессчетно переводимыми за границу или укрываемыми от налогов внутри страны. Реституции вернут в Россию множество западных инвесторов, владевших собственностью здесь до 1917 г., а также тех русских людей, предки которых были вынуждены покинуть Россию в годы революции и Гражданской войны, потеряв в России все свои имущества.
Часто высказывается опасение, что прошло слишком много времени и потому реституция дореволюционной собственности, желательная нравственно, практически неосуществима. Это не так. В республиках Балтии период всенародной собственности лишь на двадцать лет меньше, чем в России, однако все потомки граждан довоенной Латвии и Эстонии прекрасно вспомнили, что кому принадлежало, и разыскали в архивах соответствующие документы. Опыт этих балтийских стран для нас особенно важен, поскольку у нас во многом общая судьба. Значительная часть реституированной там собственности, особенно земельной - это собственность, владение которой утверждено еще до 1917 г. Российским гражданским законом. Над Прибалтикой пронеслась та же революция, две мировые и гражданская война, полвека она находилась под большевистской оккупацией, и тем не менее документы в архивах сохранились и права собственности большей частью подтверждались достаточно просто. Российские губернские архивы сохранились очень хорошо, а у многих лиц, особенно эмигрировавших, и на руках остались некоторые имущественные документы. Так что технически задача реституции собственности вполне осуществима.
Но захотят ли этого сами россияне? Не устали ли они от всех экспериментов с собственностью за последние десять лет? Уверен, что захотят. И в Прибалтике не за один год привыкли к мысли, что можно получить назад собственность отцов и дедов. Но к 1993-1995 гг. интенсивный процесс восстановления собственнических прав пошел вовсю. Ныне он близок к завершению.
Граждане России больше эстонцев и латышей привыкли быть люмпенами, живущими на подачки власти. Но от этой пагубной привычки они быстро отучатся, когда действительно откроется возможность восстановления наследственных имущественных прав. Тем более, что собственностью станут не только дореволюционные имущества, но и результаты труда, затраченного в годы коммунистической диктатуры, которые от всех нас совсем недалеки.
Реституция собственности откроет и еще один важный психологический путь упрочения демократии. Потомки собственников, живущие в дальнем зарубежье, обретут намного больше стимулов к возвращению на историческую родину, если они получат здесь имущества своих предков. Именно так случилось в Прибалтике, да и во всей Восточной Европе. Ныне, как известно, даже президенты трех балтийских республик - реэмигранты. Возвращение же воспитанных в западной хозяйственной, политической и правовой культуре соотечественников благотворно сказывается на общественном климате страны, сознание граждан которой травмировано тоталитарным прошлым. Инъекция здоровой ткани способствует быстрейшему исцелению. В Латвии и депутаты Сайма, и высшие бюрократы, и университетская профессура, и бизнесмены оглядываются на своих коллег, недавних канадцев, немцев или шведов. При них, а тем более под ними, как-то неловко, да и практически небезопасно брать взятки, заниматься явным кумовством, разворовывать общественные фонды, судить лицеприятно.
Наш опыт ничем принципиально не отличается от опыта других посткоммунистических сообществ. На лжи грабежей советского и постсоветского времени ни демократической государственности, ни права, ни морали нам не возродить. Только восстановление собственнических наследственных прав на имущество, капитал и труд помогут восстановить нравственное здоровье русского общества, создать широкий класс зажиточных собственников, а тем самым и заложить действительно прочные основания для демократической государственности в России.
Фото: ссылка
Перед человечеством в настоящее время после краха советского строя и явственных симптомов погружения капитализма в новый системный кризис вновь появляется насущная потребность в изменении социальной структуры общества. Одной из главных проблем при грядущем изменении общества станет трансформация формы собственности.
В ходе исторического развития человечество использовало различные формы собственности. В зависимости от господствующей формы собственности устройство политической системы принимало тот или иной характер. Эту связь можно проследить на множестве исторических примеров.
Наиболее распространенными были государственная, частная, общинная, условная формы собственности. Из них государственная собственность и частная собственность наиболее отличаются друг от друга. Если государственная собственность представляет собой наиболее общую обезличенную форму, то частная собственность наоборот всегда принадлежит определенным людям. Свойства этих форм собственности являются следствием их особенностей. Государственная собственность плохо приспособлена к интенсивным изменениям в экономике, так как принадлежит одному собственнику, который в состоянии в случае необходимости привлечь общественные ресурсы для функционирования предприятий. Напротив частная собственность крайне пластична и отлично приспособлена к постоянным изменениям из-за конкуренции множества собственников. Поэтому она способна быстро адаптироваться к меняющимся запросам потребителей.
Вместе с тем, несмотря на определенные достоинства частной собственности, её господство в обществе приводит к крайне опасным издержкам. Она провоцирует социальную рознь в обществе, что может привести к социальному взрыву. Из-за этого многие видные мыслители человечества видели выход из социальных противоречий, вызываемых частной собственностью, на пути перехода к общественной собственности. Одним из таких мыслителей был Маркс, который проведя анализ капитализма, пришел к выводу о крайней неустойчивости данной общественной системы и необходимости её замены на другую формацию, где средства производства будут находиться в собственности всего народа.
С точки зрения сторонников общей обезличенной собственности такое полное отстранение народа от контроля над государством не должно было произойти, так как отсутствие частной собственности и управление государством общей собственностью народа уже сами по себе гарантировали народовластие. Между тем как раз в странах Востока, где государственная форма собственности часто была господствующей в обществе демократии как раз и не возникло. Такое расхождение между реальностью и теорией марксисты, например, объясняли нахождением государства в руках господствующего класса. Поэтому они считали, как только народ овладеет государством, то он сможет управлять экономикой и политической системой. Исторический опыт показал, что данные теоретические построения не выдержали проверку практикой. В условиях господства государственной собственности управляющей ею слой имеет неоспоримое преимущество над рядовыми гражданами. Обладая статусом и возможностью распоряжаться общественным продуктом, элита всегда сможет навязать свою волю народу. Именно таким образом при переходе от племени к государству возникли восточные деспотии. Никакие попытки контроля со стороны народных масс за государственным аппаратом не смогут перевесить возможностей руководителей такой системы, так как граждане не смогут остановить узурпацию власти без опоры на определенный экономический ресурс.
Гарантировать обладание подобным ресурсом может только право собственности. Вот почему демократия возникла в обществах, где господствующей была частная собственность. В таких обществах демократическая политическая система появлялась, как результат формирования определенного социального баланса, который возникал в случае образования слоя множества мелких собственников не способных навязать свою волю коллективу полиса. В результате для сохранения общественного порядка и необходимости согласовывать интересы граждан-собственников возникла политическая система демократии. В её рамках граждане могли вырабатывать общие решения и контролировать государство, опираясь на принадлежащую им собственность.
Еще одним условием появления демократии в рамках традиционного общества был полисный характер государства, что обуславливало превалирование торгово-ремесленных слоев населения. Это позволяло им из-за маленького размера полиса осуществлять контроль с помощью народного собрания над институтами государства и предотвращать узурпацию власти. Наглядными примерами таких государств были античные и средневековые полисные республики.
Вместе с тем частная собственность вовсе не является надежной опорой демократии, как это утверждают в настоящее время адепты либерализма. В ходе рыночной конкуренции происходит уменьшение числа собственников и начинается концентрация собственности у верхушки общества. Как только этот процесс достигает определенного предела, то политическая система демократии разрушается. Крупные собственники, обладающие возможностью распоряжаться значительными ресурсами, оказываются способны активно продвигать свои интересы в ущерб другим слоям населения. Неизбежным ответом на подобное социальное расслоение становится возмущение низов общества лишенных собственности, что приводит к политическому кризису. Первым его признаком становится фактическое установление власти крупных собственников над государством при сохранении формальных институтов демократии. Подобное перерождение политической системы лишь усугубляет социально-политическую рознь в обществе, что в дальнейшем приводит к окончательному падению демократии и переходу к автократии. Этот путь проходили все полисные республики, которые рано или поздно превращались в олигархии или монархии. Именно подобный процесс привел к превращению Рима из полиса в империю, а итальянские средневековые республики к превращению в монархии и олигархии.
Сохранить демократию, а главное обеспечить поступательное развитие человечества можно путем создания нового общественного строя базирующегося на других формах собственности, которые лишены недостатков государственной или частной собственности. Такими формами являются общинная собственность и условная собственность.
Общинная собственность в период традиционного общества была распространена среди крестьянства и ремесленников. Крестьяне были объединены в рамках соседской общины, которой принадлежала земля. В России, например, власть общины, как общего собственника доходила вплоть до регулярных переделов земельных участков внутри общины в зависимости от количества членов семьи. Подобным же образом функционировали ремесленные гильдии, которые определяли количество и цены на продукцию производимой отдельным ремесленником. В рамках индустриального общества общинная собственность трансформировалась в кооперативы или предприятия с равномерным распределением долей собственности среди работников.
Условная собственность в традиционном обществе чаще всего использовалась для содержания непроизводительных слоев населения в виде чиновников и воинов. Им выдавались земельные наделы с правом взимания с крестьян части государственных податей с условием несения службы государству. В случае если государство теряло полноценный контроль над воинским сословием, то это приводило к формированию феодальной социальной системы и распаду государства. В ходе приватизации земельных владений феодалами и развития капитализма условная собственность практически исчезла, но по мере концентрации производства отдельные элементы свойственные условной собственности стали применяться государством по отношению к частной собственности. В частности государство особенно после преодоления первого системного кризиса капитализма стало не только регулировать деятельность корпораций, но и обременять их определенными обязательствами перед обществом.
С политической системой демократии общинная и условная формы собственности вполне совместимы. В средневековых полисных республиках существовали гильдии ремесленников, а граждане Спарты владели земельными наделами в качестве воинов и принимали участие в управлении государством, то есть формы собственности позволяют гражданам осуществлять контроль над государством.
В условиях индустриального общества наиболее подходящей для создания альтернативного социального устройства будет условная форма собственности в своей новой ипостаси. Кооперативы или предприятия с равномерным распределением собственности наиболее эффективны на уровне малых компаний, где эта форма собственности позволяет добиться наибольшей сплоченности работников. При укрупнении подобных предприятий резко увеличивается риск проявления эгоистических устремлений групп или отдельных работников, что может привести к разрушению подобных предприятий. В результате подобные предприятия не смогли вытеснить обычные частнокапиталистические компании в ходе развития капитализма, несмотря на большие надежды, возлагаемые на эту форму собственности социалистами 19-20 вв. Вот почему условная форма собственности при условии, если владельцем средств производства станет народ, позволит не только наделять собственностью граждан за заслуги перед обществом в массовом порядке, но и станет надежной опорой демократии. В отличие от частной собственности, которая в конечном итоге из-за закономерностей своего развития способствует крушению демократии, условная собственность сделает необходимый для существования баланс сил в обществе постоянным фактором социального развития, что придаст новой форме демократии устойчивость перед лицом любых испытаний.
Прежде чем формировать экономическую программу, нужно рассмотреть вопрос о формах собственности, так как он является основой экономики и фундаментальным для любой экономической программы, и ошибки в этой области могут привести к катастрофическим последствиям для материального благополучия множества людей.
Одно из ключевых расхождений между социал-демократами и марксистами – в вопросе о частной собственности. Как известно, ключевая и основополагающая часть марксизма – это требование отмены частной собственности. Это отражено в Манифесте коммунистической партии:
В этом смысле коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности 1 .
Марксисты и понятие частной собственности
Марксисты верят, что им удастся сделать общепризнанным какое-то другое определение частной собственности (при этом они не верят, что их используют в интересах проталкивания огосударствления собственности в пользу номенклатуры её пропагандисты и агенты влияния). Но им это не удастся сделать по следующим причинам:
И это противоречие — тупик для марксистов. К единому определению между собой они не придут из-за отсутствия чётких определений у классиков, а без этого их определение частной собственности будет бесследно растворяться в общепризнанном.
В основном, о необходимости упразднения частной собственности заявляем мы – левые, поэтому стоит разъяснить один важный нюанс: мы за упразднение частной, но не личной собственности. То есть речь идёт о собственности на средства производства.
Личная собственность – это то, чем вы пользуетесь сами вместе с семьёй, не используя это для получения прибыли. То есть квартира, в которой вы живёте, приусадебный участок, продукты с которого вы используете только для себя, машина как средство вашего передвижения – всё это личная собственность, а не частная. Частная собственность, в нашем понимании, – это то, что используется исключительно для получения прибыли: помещения и земли, сдаваемые в аренду, заводы, предприятия, строительные и транспортные компании и т.д. 11
Что сегодня означает лозунг уничтожения частной собственности?
Личная собственность — эта та собственность, которую разрешают коммунисты, а частная — которую не разрешают. Давайте не будем смешивать понятия.
Комментарий из YouTube
Эффект от ликвидации частной собственности
Сам по себе лозунг уничтожения частной собственности был реализован в сталинском СССР. Каковы результаты его реализации?
Марксисты, как правило, думают, что ликвидация частной собственности означает, что у капиталистов отберут заводы и дворцы, и вся прибыль будет идти рабочим. Однако во всех странах, где нет гарантий прав частной собственности, элита экспроприирует собственность у остальной части граждан – мелкой буржуазии, рабочих, интеллигенции. Потому что если нет гарантии собственности, то нет и механизмов, предотвращающих эту экспроприацию.
Один из дворцов Ким Чен Ына — пример не частной собственности
Так произошло не только в сталинском СССР с его коллективизацией – к примеру, в КНДР также был осуществлён запрет частной собственности. Привёл ли он к равенству и процветанию? Северная Корея ныне – одна из самых нищих стран мира за пределами Африки. Показателен пример денежной реформы, когда в 2009 году номенклатура КНДР решила провести деноминацию, после которой сотня старых вон стала равняться одной новой воне. Граждане должны были обменять старые деньги в течение недели, причём правительство объявило, что можно обменять лишь сумму, не превышающую сто тысяч вон (потом, правда, сумму увеличили до пятисот тысяч). Сто тысяч вон на чёрном рынке стоили около сорока долларов 16 . Этого вполне хватает, чтобы понять, сколько наличности могло остаться у гражданина КНДР. Тем временем в распоряжении лидера КНДР Ким Чен Ына имеется семиэтажный дворец развлечений 17 , оборудованный баром с системой караоке и мини-кинотеатром. На первом этаже располагается огромный бассейн с волновой установкой, где Ким любит плавать на доске, снабжённой маленьким мотором 18 . Согласно статистике продаж французской компании Hennessy, коньячный бюджет Кима составлял до 800 тысяч долларов в год 19 . Если бы запрет частной собственности реально помогал сократить неравенство, то такая ситуация была бы просто невозможна. Однако сократить неравенство помогают другие механизмы. А запрет частной собственности в КНДР привёл к тому, что у людей не осталось стимулов для того, чтобы инвестировать, усердно работать или хотя бы поддерживать прежнюю производительность труда 20 .
В 1974 году в Эфиопии к власти пришли марксисты, которые национализировали земельную собственность, включая всю городскую и сельскую землю, а также почти всю частную собственность. Привело ли это к процветанию? В результате переворота установилась личная диктатура полковника Менгисту – после того, как он расправился с соратниками, в которых видел угрозу личной власти. В качестве своей резиденции он выбрал Большой дворец императора Селассие, который стоял заброшенным со времени упразднения монархии. Во время торжеств диктатор сидел на позолоченном кресле, как когда-то император, и принимал парад. Давит Волде Гиоргис, один из соратников и министров Менгисту, рассказывает в своих мемуарах:
Режим Менгисту выделялся массовым террором, в ходе которого было убито по разным оценкам от 30 22 до 500 тысяч человек 23 и массовым голодом, в ходе которого погибло около миллиона человек 24 , а вместо роста уровня жизни произошло обнищание населения. Как видим, снова ликвидация частной собственности не затронула элиты – в них просто поменялись лица – но ударила по народу. Для Эфиопии это не было чем-то новым – ещё в XVIII веке при императоре было полное отсутствие гарантий прав собственности. Путешественник Джон Брюс так описывал ситуацию:
Вся земля в стране принадлежит царю. Он дает её тем, кому благоволит, до тех пор, пока он им благоволит, и отбирает её по своему усмотрению. Когда он умирает, вся пожалованная им земля опять поступает в распоряжение короны. Мало того, по смерти существующего владельца, сколько бы он ни владел к тому времени участком, участок возвращается к царю, а не переходит к старшему сыну 25 .
Это подтверждается словами другого путешественника – Мануэла де Алмейда, жившего в Эфиопии с 1624 года:
Обычное дело для императора заменять земельные участки или вовсе отбирать землю у каждого, кто ей владеет, раз в два-три года, иногда каждый год, а то и по нескольку раз в году, так что этому никто не удивляется. Часто один человек пашет землю, другой сеет на ней, а жнёт третий. А значит, выходит так, что никто не заботится о земле, которой пользуется. Никто даже не сажает деревьев, потому что каждый знает, что тот, кто посадит, весьма редко может дождаться от них плодов. Тем не менее царю это выгодно, потому что все подданные полностью зависят от него 26 .
В Сомали подобная незащищённость даже привела к тому, что люди практически перестали использовать письменность. Как выяснила историк Джанет Эвальд, которая в конце 1970-х работала над реконструкцией истории Королевства Такали, частично это объяснялось тем, что население противилось использованию писаных документов, поскольку люди опасались, что эти документы будут использованы для контроля над ресурсами, такими как ценные пастбища, и это позволит королю завладеть ими 27 . В Южной Африке колониальное правительство даже специально устранило частную собственность, чтобы превратить африканцев в дешёвую рабочую силу. На землю была объявлена общинная собственность, над которой сразу взяли контроль вожди. В 1940-м экономист Джордж Финдлей высказал следующий постулат:
Племенная собственность – это гарантия того, что земля никогда не будет должным образом обрабатываться и никогда не будет по-настоящему принадлежать коренному населению. У дешёвой рабочей силы должно быть дешёвое место для размножения, так что пусть африканцы обустраивают его за свой счёт 28 .
Вышенаписанное, кстати, касается и современной России, где лицам из ФСБ не составляет проблем проводить безнаказанный захват собственности 30 , отнимать деньги у клиентов банка 31 , убивать людей ради присвоения их автомобилей 32 и так далее.
Аджемоглу и Робинсон зато приводят множество обратных примеров, где верховенство права и защищённая им собственность стали основой для экономического роста и сокращения неравенства в правах и доходах. Это примеры Англии, США, европейских стран, в которых действовал кодекс Наполеона 33 ; сюда же можно отнести скандинавские страны, где собственность также надёжно защищена. Авторы берут пример одной из наиболее благополучных стран Африки – Ботсваны, где главной частной собственностью к концу колониального владычества был скот. Он не был экспроприирован у владельцев, право на владение скотом было защищено. Ко времени приобретения независимости Ботсвана была одной из беднейших стран мира, в ней имелось лишь 12 километров дороги с твёрдым покрытием и всего 22 человека, имевших университетское образование. Сегодня в Ботсване самый высокий подушный доход среди всех стран Чёрной Африки – он на том же уровне, что и у таких государств, как Эстония или Венгрия 34 . На 2019 год Ботсвана, не имеющая выходов к морю, Ботсвана, которая со всех сторон была окружена странами с недружелюбной ей властью — ЮАР, Намибией, Родезией – обходит в индексе человеческого развития большинство африканских стран, в том числе ЮАР, Египет, Ливию, Марокко 35 . Аджемоглу и Робинсон делают на основании своих исследований вывод, что защищённые права частной собственности являются центральным из институтов, способствующих экономическому росту, добровольному повышению производительности труда и процветанию 36 .
Все эти факты создают прекрасную возможность для правых выставить здравомыслие своей прерогативой и получить популярность за счёт критики тех псевдолевых, которые считают словари вражеской пропагандой или вредительством предателей (стоит ли удивляться после этого тому, что интеллигенция переходит потом на сторону правых — лишь бы подальше от таких левых):
Позиция прогрессивных социал-демократов
Прогрессивные социал-демократы используют общепринятое определение частной собственности. Поэтому (а также по той причине, что прослеживается связь между экономическим ростом и защитой прав собственности народа) они не призывают к её уничтожению — огосударствление частной собственности означает установление диктатуры номенклатуры, а широкие массы не готовы взять на себя организацию производства.
В массах не наблюдается должного желания и умения, по той же самой причине, которую мы описывали в статье про прямую демократию – большая часть граждан не располагает для этого достаточным временем, интересом, информацией и компетентностью. Нужно просто принять тот факт, что большинство людей нельзя заставить иметь одинаковые интересы (например, заставить всех интересоваться политикой и управлением на производстве). Они должны сами к этому прийти — им можно лишь попытаться помочь в этом, создать для этого условия. В тот же момент, когда марксист/анархист/соцдем решает, что может заставить всех участвовать в управлении, он становится проводником тоталитарных идей, а после этого идут лагеря, расстрелы и пытки в надежде заставить всех быть такими, как надо.
Впрочем, мы не исключаем и роста доли коллективных форм собственности в случае:
- Субсидирования и популяризации коллективных видов собственности и управления;
- Реформирования системы налогообложения, введения высокой нагрузки на крупный капитал;
- Курса государственного сектора и государственной политики на Четвёртую промышленную революцию.
Завершение Четвёртой промышленной революции в мировом масштабе с роботизацией производств, быта и услуг способно ознаменовать собой переход к бесклассовому обществу, если таковое вообще возможно, либо к максимальному сокращению социального неравенства. Об этом мы будем писать отдельную статью. Но причём, что очень важно, социал-демократы не делают предсказаний о том, какие формы примет собственность на конечном этапе. Это покажет только процесс развития.
До завершения же Четвёртой промышленной революции прогрессивные социал-демократы выступают за широкое представление разных форм собственности в экономике и обеспечение гарантий прав собственности. Значит ли это, что они выступают за формирование элит и неравенства в обществе? Ни в коей мере. Как раз торжество одной формы собственности означает усиление влияния прослойки, которая будет распоряжаться этой собственностью, которая и сформирует новую элиту, что приведёт к росту неравенства. В случае с торжеством формы государственной собственности это приводит к победе номенклатуры (о привилегиях номенклатуры в СССР мы писали здесь), в случае с торжеством частной собственности это приводит к победе крупного капитала (а в случае с коллективной собственностью новой элитой могут стать менеджеры и управляющие). Наличие же как можно большего количества равнозначно представленных форм собственности означает политику взаимного сдерживания между классами, которое существенно затрудняет формирование подавляющей остальные части общества элиты.
Возможно, это не позволит минимизировать неравенство в той мере, в какой хотелось бы. Однако по мере развития производительных сил разделение труда может сокращаться, и чем большее количество форм труда будет автоматизировано/роботизировано, тем более широкую роль люди будут играть в организации этого автоматизированного труда, и это приведёт к минимизации неравенства и классового разделения. То есть, если выражаться простым языком, большую часть работы будут выполнять машины, а люди будут заниматься организацией этой работы, что приведёт к тому, что доминирующим станет класс инженеров, программирующих машины, и ему будет легче организовать противовес своим нанимателям и контроль за ними (а следовательно, и следить за справедливым распределением ресурсов).
Источники
Главный редактор и создатель "Логики прогресса". Искусствовед по образованию, состоял в нескольких различных левых оппозиционных движениях.
Если у вас имеются материалы, которые возможно добавить в статью - пишите, пожалуйста, в комментарии. Если ваши факты подтверждаются авторитетными источниками и вписываются в статью, мы обязательно их включим.
У нас нет миллионных рекламных бюджетов, поэтому делитесь статьёй в соцсетях, если разделяете мнение, высказанное в ней
Редакция онлайн-журнала "Логика прогресса" разрешает комментарии, потому что не боится дискуссии и стремится к наиболее объективному отображению информации. Мы призываем всех присоединиться к обсуждениям, высказывать своё мнение и конструктивную критику.
У меня есть некоторые идеи. Сейчас опишу и попрошу вас высказаться.
Я думаю, что государству должны принадлежать энергетика, общественный транспорт, добыча полезных ископаемых, алкоголь, табак и исторические ценности. Строительство должно контролироваться государством, но проводиться на деньги частных или коллективных инвесторов и под их наблюдением. Чиновники при этом должны быть избираемыми.
Всё остальное должно принадлежать коллективам работников (и самозанятым, как коллективам из одного человека) с прямой демократией (для малых предприятий), избираемым директором (для средних) или парламентом (для гигантских корпораций).
Достигнуть этого предлагаю тремя методами. Первый — запретить (объявить об этом где-то за два года, чтобы без потрясений) создавать новые предприятия, где прибыль принадлежит не поровну работникам, а предпринимателям. Второй — в случае смерти бизнесмена его акции передавать государству или коллективу всех работников (в зависимости от отрасли). Третий — разный налоговый режим для эксплуататорских и коллективных предприятий.
Запреты форм собственности сверху приведут к экономическому краху, потому что если частные формы будут более эффективными, а вы их запретите, ваша экономика будет менее эффективной, чем та, где таких запретов нет, и соответственно она потерпит крах в конкуренции с ними, что уже было с СССР.
Остальные меры тоже по сути искусственно создают условия для победы коллективных форм, но если их победа будет не органической, а искусственной, то поскольку в мировом масштабе создание этих искусственных мер будет невозможно, органически победу коллективные формы одержать не смогут, и это завершится провалом. В коллективных формах есть смысл, только если они более эффективны, что они должны доказать в честной конкуренции. Если они менее эффективны — зачем они нужны? Можно поддерживать коллективные формы собственности, но не запретами или искусственным снижением эффективности частных форм — это повредит всей экономике в целом.
Для осуществления и поддержания демократии мало одного желания верхов и низов, их видимого согласия по этому вопросу. Масса граждан, включающая в себя все слои общества, должна быть элементарно воспитана и, таким образом, подготовлена к демократическим инновациям. В противном случае эти инновации отторгаются обществом как чужеродное тело. Вспоминается в связи с этим Герберт Спенсер:
14. Частная мораль, безнравственный мир
14. Частная мораль, безнравственный мир Как правило, каждый великий мыслитель, создающий свою весьма совершенную концепцию или образ, одновременно рисует завершенную картину мира, в которую вписывается его творение и которая наполняет его смыслом; этот мир, построенный
[Частная собственность и труд. Взгляды меркантилистов, физиократов, Адама Смита, Рикардо и его школы]
[Частная собственность и труд. Взгляды меркантилистов, физиократов, Адама Смита, Рикардо и его школы] К стр. XXXVI. – Субъективная сущность частной собственности, частная собственность как обособленная деятельность, как субъект, как личность, это – труд. Вполне понятно,
[Частная собственность и коммунизм. Различные этапы развития коммунистических воззрений. Грубый, уравнительный коммунизм и коммунизм как социализм, совпадающий с гуманизмом]
[Частная собственность и коммунизм. Различные этапы развития коммунистических воззрений. Грубый, уравнительный коммунизм и коммунизм как социализм, совпадающий с гуманизмом] К стр. XXXIX. – Однако противоположность между отсутствием собственности и собственностью
3. Деньги и частная жизнь
3. Деньги и частная жизнь Перед нашим взором — бескрайний горизонт и бездонное небо, а руки наши способны прикасаться только к ближайшим объектам, в которых, как в стоячем озере, отражается повседневная жизнь с ее приливами и отливами. Так и внутренняя жизнь, питаясь из
2. Частная жизнь
[в) Частная собственность на землю как необходимое условие существования абсолютной ренты. Распадение прибавочной стоимости в земледелии на прибыль и ренту]
[в) Частная собственность на землю как необходимое условие существования абсолютной ренты. Распадение прибавочной стоимости в земледелии на прибыль и ренту] Дело обстоит совсем просто: частная собственность определенных лиц на землю, рудники, воды и т. д. дает этим лицам
ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ
ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ Частная собственность в течение многих веков была в центре внимания социально активной части человечества. В наше время интерес к ней не ослаб, а даже усилился. Это связано с тем, что весь период "холодной войны" шел под лозунгами антикоммунизма, ибо
ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ
ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ Как я уже сказал выше, западнистское общество считается частнособственническим и частнопредпринимагельским. К тому, что говорилось о частной собственности, добавим еще следующее. Частную собственность обычно рассматривают так, как будто это есть
III. Частная и публичная автономия
III. Частная и публичная автономия Возражения, высказанные мной в первом разделе против попытки конструировать исходное состояние, а во втором — против смешения вопросов значимости норм с вопросами их принятия, указывают в одном и том же направлении. Водворяя принимающие
Частная собственность на средства производства и трудовая теория стоимости
Частная собственность на средства производства и трудовая теория стоимости Чтобы обосновать необходимость разрушения чего-то, надо усмотреть в нем некое активное зло, коренной принципиальный порок. Такой порок Маркс усмотрел в частной собственности на средства
3. Частная собственность
Автор обращает наше внимание на то, что рыночная экономическая система и демократический политический строй имеют множество схожих черт. Этот вывод можно сделать исходя из того, что и там, и там главенствует свобода и создание чего-либо. Английский писатель и поэт Гилберт Кит Честертон в изречении поднимает проблему взаимосвязи частной собственности и демократии.
Нельзя не согласиться с автором, ведь частная собственность может существовать только в демократических государствах. Поэтому можно сказать, что они имеют много общего. Актуальность поднятой проблемы состоит в том, что в большинстве стран мира поддерживается демократия и частная собственность.
Обратимся к теории. Политический режим – это способ контроля населения различными органами власти. Одним из политических режимов является демократический строй. Он характеризуется правом голоса, поэтому они могут выражать свои настроения с помощью митингов, выборов, референдумов и т.д. Любой гражданин в демократической стране может менять свои социальные роли в соответствии с выполняемыми задачами и функциями. В экономической жизни демократического государства главное место занимает частная собственность, которая представляет собой одну из форм собственности. Она заключается в законе физического или юридического лица на предмет какой-либо собственности. Демократия и частная собственность схожи, ведь обе подразумевают свободу созидания по своему образу и подобию.
Подтверждение мысли Честертона можно встретить в средствах массовой информации. Норвегия – демократическая страна с высоким уровнем жизни населения. В экономической жизни страны важное место занимает частная собственность. Люди в Норвегии свободны и могут созидать в частной собственности так, как нравится им. Это можно встретить и в демократии, ведь политическая жизнь определяется желаниями населения. Таким образом, частная собственность и демократия схожи.
Обратимся к истории. В 1929-1953 гг. в СССР правителем был Иосиф Виссарионович Сталин. Он запомнился советским гражданам жестким диктаторством и тиранией. В стране господствовал авторитарный режим и частная собственность отсутствовала. Таким образом, экономическая и политическая жизнь строилась только на желаниях власти.
На основании всего вышеизложенного можно утверждать, что частная собственность и демократический строй схожи в свободе действий. Гилберт Кит Честертон был абсолютно прав в своем высказывании.
Читайте также: