Однажды александр 3 принимая доклад тогдашнего министра путей сообщения

Обновлено: 02.07.2024

Цитаты Александра III. Известные и не очень.

Я практически не пишу о мужчинах, но описывая судьбы дам 19 века я то и дело встречаю цитаты Александра III, истинного, на мой взгляд, государя.
Александр III был глубоко нравственным и честным, на редкость простым, веселым и очень остроумным человеком. Многие из его резолюций сделались классическими.

Дошедшие до нас остроты Александра намекают не только на прекрасное чувство юмора, но и на живость ума и умение и импровизировать.
Взойдя на престол, Александр III спросил у знатоков истории, чьим сыном был Павел I.
— Скорее всего, графа Салтыкова.
— Слава тебе Господи! — воскликнул Александр III, — Значит, мы русские.

Но происхождение Павла I, усилиями Екатерины Великой, было окутано ореолом таинственности. Неудивительно, что в другой раз император получил другой ответ:
— Отец Павла Петровича — император Пётр Фёдорович.
— Слава Богу, мы законные! — ответил Александр.
В конце XIX века можно было и посмеяться. Никто давно не сомневался в легитимности ни Александра III, ни самой династии.

Хотя родственные связи для людей знатных, естественно, важны. Тем более, для императорской фамилии. Великий князь Николай Николаевич, кузен Александра III, решил жениться. Избранницей его стала купчиха, да ещё ко всему — разведенная. На подобный союз требовалось согласие главы правящего дома. Император согласился, с условием: этот союз он будет игнорировать; и у жены кузена не будет официального положения при дворе. Перед свадьбой невеста потребовала, чтобы великий князь добился для нее должности. Когда просьба дошла до императора, тот вообще запретил кузену жениться. Как заметил Александр, он в родстве со всеми европейскими дворами, а вот с петербургским Гостиным двором не был. И быть не хочет.

Хотя при необходимости император умел быть дипломатичным.

Когда англичане посягнули на российские интересы в Афганистане.
"Он подошёл к столу из камня, ударил кулаком — стол разлетелся. Всю казну на войну! Англичанам это стало известно. И только этого было достаточно, чтобы война была остановлена", — рассказывал Кирилл, митрополит Смоленский и Калининградский, председатель отдела внешних церковных связей Московского Патриархата.

В то время наши фонды не имели сколько-нибудь серьезного обращения во Франции, так как мы, с одной стороны, находились всегда в ближайших сношениях с Германией, держали дружественный нейтралитет при Франко-Прусской войне по отношению Германии, а, с другой стороны, еще по воспоминаниям Севастопольской войны, когда Франция в отношении нас поступала далеко не по приятельски. Все это вместе создавало во Франции такую атмосферу, что охотников между французами на русские займы не было, да и французское правительство не покровительствовало распространению во Франции каких бы то ни было русских бумаг.
Таким образом нашим финансовым рынком по преимуществу была Англия, затем Голландия и до известной степени Германия. Но так как в то время, со вступления на престол Императора Александра III, политика такого слепого единения с Германией уже отжила почти свой век (это было тогда, когда Россия подвинулась к Франции, и началась заря русско-французского союза), то явилась возможность сделать заем у Франции, вообще открыть французский рынок, так как на английском рынке мы не только не могли делать займов, но и те наши бумаги, которые были там, в Англии, котировались довольно низко. Вообще англичане начали относиться к нашим бумагам довольно скептически.
Первый более или менее большой заем во Франции был сделан при посредстве Циона, который был послан во Францию к группе французских финансистов, во главе которой стоял Госкье (старый, но второстепенный банкир, который жив до сих пор. Он держит банкирскую контору во Франции). Госкье — датский консул; прежде он жил в Копенгагене и был известен Императриц Марии Феодоровне. Когда Император Александр III бывал в Дании, то Госкье ему был представлен.
Таким образом, это была первая, более или менее большая финансовая займовая операция, которая была сделана Россией во Франции и переговоры относительно которой в первоначальной стадии велись Ционом в качестве чиновника особых поручений при министре финансов.
Впоследствии Вышнеградский узнал, что когда этот заем был сделан, то Цион от банкиров получил довольно большую комиссию — в несколько сот тысяч франков, чуть ли не 200.000 франков.
Когда об этом узнал Вышнеградский, то он потребовал, чтобы Цион подал в отставку. Таким образом можно сказать, что он Циона выгнал со службы. В то время Цион имел уже чин действительного статского или чуть ли не тайного советника.
Затем, следующая операция, которую Вышнеградский делал во Франции была конверсия займов. Это была операция, с одной стороны, займа, а с другой стороны, конверсия прежних займов. Эта вторая операция именно и есть та операция, о которой я говорил, что при этой операции, будто бы, Вышнеградский взял 500.000 франков. Эта вторая операция была сделана группой банкиров, во главе которых стоял Ротшильд; это была первая операция, сделанная с Ротшильдом, после долгого периода времени, в течение которого Ротшильд не хотел делать с Россией операций, вследствие еврейского вопроса.
Когда Вышнеградский выгнал Циона, то этот последний начал писать различные памфлеты против Вышнеградского и подал на него анонимный донос.
Затем, когда я сделался министром финансов, после Вышнеградского, Цион сейчас же написал мн письмо, предлагая мне в нем свои услуги и выражая свою радость, что с этого поста ушел Вышнеградский, а я сделался министром финансов. Цион обещал оказать мне своей службой большие услуги. Я уже читал донос Циона Императору и мое мнение о личности Циона было совершенно фиксировано. Поэтому я Циону на его письмо даже и не ответил. Конечно, сейчас же после этого, Цион начал писать различные книги, статьи и отдельные брошюры против меня.
Нет гадости, которой бы обо мне Цион ни писал. Он писал всевозможные на меня доносы, рассылал их, посылал в Петербург к Государю Императору и ко всем подлежащим министрам.
Кончилось это тем, что я, — уже при Император Николае II-м, — обратил внимание на деятельность Циона министра внутренних дел, Ивана Николаевича Дурново.
У Дурново было собрано какое-то совещание и результатом этого совещания было то, что Циону был запрещен въезд в Россию и он был лишен пенсии.
Когда я уже будучи председателем комитета министров возвратился из Америки, уже после, заключения Портсмутского Мира, то ко мне в Парижe явился Цион, которого я тогда увидел в первый раз в жизни. Этот господин Цион, конечно, начал мне курить фимиам; страшно извинялся предо мною за всю свою предыдущую деятельность против меня, приписывая это тому, что он хорошо меня не знал и находился в полном заблуждении. Цион давал мне различные советы: как я должен поступать теперь, в виду того, что Россия находилась уже в период, революции.
Таким образом, Цион или знал, или чуял, что когда я приеду в Петербург, то должен буду взять бразды правления Россией в свои руки. Но я отнесся к Циону довольно сухо.
Затем, когда я вернулся в Петербург, он мне писал несколько раз, но я опять-таки ему на его письма не отвечал. Затем Циона я совсем потерял из вида; он совсем выцвел и теперь про него совсем уже не слышно.
Этот Цион, — как я уже говорил, — был из евреев; женился он в Одессе на еврейке. Впоследствии он с своей женой развелся, и самый процесс его развода был очень скандальный. Конечно, сделал он это уже тогда, когда протратил то незначительное состояние, которое было у его жены.
В Париж, после того, как Цион совершил заем, он, благодаря полученной взятке, несколько оперился. Одно время в Париже, он заставил о себе даже говорить, нажил на бирже как-то деньги и, бросив свою жену, сошелся с одной красивой актрисой (я забыл ее фамилию; актриса эта была на Петербургской сцене). И вот Цион жил с этой актрисой и тоже самое, когда она постарела и когда у нее не осталось никаких средств, он тоже, кажется, разделался с ней не особенно корректно.
Рассказываю я это для того, чтобы показать — какая личность Цион.

Ранее я уже имел случай рассказать историю, которую я имел с председателем департамента экономии Государственного Совета Александром Аггеевичем Абазой по поводу Рафаловича в то время, когда я сделался министром финансов. Но я забыл тогда упомянуть, что в этой истории принимали участие многие из высших сановников, которые не могли допустить какой-нибудь некорректности со стороны Абазы, а потому думали, что я поступил или недобросовестно, или опрометчиво; были они такого мнения до тех пор, пока эта история не была разобрана комиссией, о которой я говорил, которая и признала все мои действия правильными. В то время я и министр внутренних дел Иван Николаевич Дурново, который был в хороших отношениях с Александром Аггеевичем Абазой, также как будто бы стоял на его стороне. Как-то раз Дурново даже приехал ко мне, чтобы предупредить меня, что племянник Александра Аггеевича Абазы — тоже Абаза — будто бы или хочет меня вызвать на дуэль за клевету на его дядю, или же просто убить. Но, конечно, ничего подобного не было.

Этот племянник Абазы — лейтенант — тот самый, который впоследствии, будучи адмиралом свиты Его Величества, сыграл такую плачевную роль в истории японской войны. Он был одним из ближайших сотрудников пресловутого статс-секретаря Безобразова и принадлежал к компании, состоявшей из Безобразова, Вонлярлярского, Матюнина и пр., которая довела нас до японской войны.
Когда наместником Дальнего Востока был сделан адмирал Алексеев, то Абаза был назначен управляющим делами комитета Дальнего Востока; комитет этот должен был находиться под председательством Государя, но, кажется, он никогда не собирался.
Тем не менее комитет этот, или вернее Абаза, будучи руководим министром внутренних дел Вячеславом Константиновичем Плеве, взял в свои руки все дальневосточные дела, как экономические, так и дипломатические и в самое короткое время привел нас к несчастной японской войне.
Как только я сделался министром финансов, то сейчас же решил выяснить историю с запиской Циона, о которой я говорил ранее, при которой был приложен документ, неопровержимо доказывающий, что Ротшильд дал как бы взятку моему предместнику Ивану Алексеевичу Вышнеградскому в 500.000 франков.
Так как я узнал из кредитной канцелярии, что все это дело в Петербурга вел международный банк, т. е. директор международного банка — Ласкин и, главным образом, его сотрудник Ротштейн, который впоследствии сделался директором международного банка, то я призвал к себе Ротштейна и сказал ему, чтобы он передал мне подробно всю историю, как велись переговоры по поводу этого займа.
Ротштейн рассказал мне следующее: после того как была совершена первая займовая операция с Госкье, Вышнеградский увидел, что группа Госкье в сущности очень слабая и сделать с нею большую операцию нельзя. Поэтому он вошел в сношения с Ротшильдом.

Ротшильд начал вести переговоры, прислал сюда поверенного; другие парижские банкиры, которых Ротшильд взял в свою группу, точно также прислали своих представителей. Переговоры велись с Вышнеградским. Когда более или менее пришли к соглашению относительно условий займа, и шел уже вопрос о том, какие банкиры и банкирские дома примут участие в этом деле, то Вышнеградский сказал, что он желал бы, чтобы в этой операции также приняла участие и та группа Госкье, с которой он сделал первую операцию. Ставил он это условие потому, что делая первую операцию с Госкье, Вышнеградский как бы обещал ему, что и в дальнейших операциях он будет участвовать. Хотя это обещание было словесное, но в банкирских делах между серьезными банкирами слово — это все равно, что документ.

Когда я был министром финансов, то мне приходилось совершать государственные и финансовые дела на сотни миллионов рублей прямо на слово и в течение всего моего пребывания министром (а я был министром около 11 лет) я совершал такие дела — на миллиарды и миллиарды — и в моей практике никогда не было случая, чтобы банкиры отступали от своего слова, точно так же, как и мне никогда не случалось отступить в чем бы то ни было от моего слова, как министра финансов.
Поэтому довольно естественно, что раз Вышнеградский, хотя и не обязался формально перед Госкье, что в дальнейших операциях его группа будет участвовать, но все таки словесно обещал, что она будет участвовать, то, очевидно, свое слово ему хотелось исполнить. Поэтому он и выразил это свое желание.
Дале Ротштейн рассказал мне, что он снесся с Парижем, и Ротшильд ему ответил, что он при всем своем желании быть приятным министру финансов сделать этого не может, так как группа Госкье совершенно от него далека; он с нею никогда никаких дел не имел, не имеет и не желал бы иметь, а потому он на это изъявить своего согласия не может. Этот ответ Ротшильда, данный им в самой категорической форме, Ротштейн передал Вышнеградскому. Вышнеградский очень об этом сожалел, но продолжал вести переговоры.
Когда переговоры пришли уже к концу, то Ротштейн говорил мне, что Вышнеградский позвал к себе Ласкина и Ротштейна и вдруг им говорит: — Ну вот мы с вами кончили дело и, так как теперь остается мне сказать последнее слово, то я хотел бы вам передать следующее: эта операция, конечно, будет очень выгодна для банкиров, и я считаю, что консорциум, который будет делать заем, должен был бы мне уплатить комиссию в 500.000 франков.
Ротштейн говорил, что это заявление произвело на него самое удручающее впечатление, потому что тогда он только что приехал из заграницы в Россию, где он столько раз слышал о взяточничестве, которое существует в России, хотел этому не верить и вдруг — его разочарование: министр финансов и тот просит за операцию взятку!
Тогда, продолжал Ротштейн, — мы скрепя сердце телеграфировали Ротшильду. Ротшильд согласился, да он и не мог не согласиться, и поставил 500.000 франков на счет русскому министру финансов.
Вот, на другой день — рассказывал Ротштейн — мы пришли к Вышнеградскому и сказали ему, что Ротшильд согласен и перевел 500 тыс. франков. Тогда Вышнеградский начал тереть себе руки и, — вы знаете Вышнеградского, — говорит мне Ротштейн — с такой насмешливой улыбкой говорит нам: ну теперь, пожалуйста, возьмите эти 500 тыс. франков и распределите их между группой Госкье пропорционально участию членов этой группы в первом моем займе, так как Ротшильд отказал им в участии в этом займе, а, следовательно, лишил их комиссионной выгоды, которую они при займе получили бы. Но я, — сказал Вышнеградский, — в отношении их более или менее обязался, что они будут участвовать в займе, а поэтому, — говорит, — я теперь считал бы справедливым, чтобы Ротшильд и другие участники займа заплатили 500.000 франков этой группе. А так как прямо эти деньги групп Госкье не дали бы, то я и просил дать эти деньги мне.
Я тогда очень удивился этому приему и говорю Ротштейну:
— Скажите, пожалуйста, вы можете доказать, что действительно эти 500 тыс. франков получил не Вышнеградский, а их роздали группе Госкье?
На это Ротштейн ответил мне:
— Я не только могу доказать, но даже могу представить все расписки этой группы о том, что она получила эти 500 тыс. франков.
И, действительно, через несколько дней он представил мне все эти документы.
Все эти расписки, принесенные мне Ротштейном, я представил Государю, который, с одной стороны, был очень доволен, что выяснилось, что министр его человек корректный; но с другой стороны, сделал совершенно правильное замечание, что тот прием, который употребил Вышнеградский — прием все-таки крайне неудобный, с чем, конечно, я вполне согласился.
Но прием этот именно был свойствен характеру Вышнеградского и был привит к нему его прежней деятельностью, когда он имел различные дела с различными банкирами, в различных обществах, — дела которых не были всегда вполне корректными. Но все это происходило тогда, когда он еще не был министром финансов, а весь этот прием (употребленный Вышнеградским в отношении группы Госкье) и является отрыжкой тех приемов, которые вообще там были приняты и которые Вышнеградский практиковал сам в прежней своей деятельности.

Я уже говорил о том, что Вышнеградский был большим любителем вычислений, — его хлебом не корми — только давай ему. различные арифметические исчисления. Поэтому он всегда сам делал все арифметические расчеты и вычисления по займам.
У Вышнеградского вообще была замечательная память на цыфры, и я помню, когда мы с ним как-то раз заговорили о цыфрах, он сказал мне, что ничего он так легко не запоминает, как цыфры. Взяли мы книжку логарифмов, — он мне и говорит:
— Вот откройте книжку и хотите.— я прочту громко страницу логарифмов, а потом, — говорит, — вы книжку закроете и я вам все цыфры скажу на память.
И, действительно, взяли мы книжку логарифмов, я открыл, 1-ую страницу: Вышнеградский ее прочел (там, по крайней мере, 100, если не больше, цыфр) и затем, закрыв страницу, сказал мне на память все цыфры (я следил за ним по книжке), не сделав ни одной ошибки. Поэтому, когда Вышнеградскому приходилось делать займы, то, конечно, он страшно мучил банкиров, потому что в их присутствии он сам делал все исчисления и эти исчисления проверял.
И вот, Ротштейн в тот раз, когда передал мне всю эту историю с 500 тыс. франков, смеясь, рассказал еще и другую историю, случившуюся с Вышнеградским:
— Вы знаете, — говорит Ротштейн, — что Иван Алексеевич был ужасный охотник делать исчисления? Ну, конечно, он делал исчисления превосходно, и поэтому относительно того, что касалось цыфр, то он считал, что уже с ним спорить невозможно. Вот, — говорит, — после того займа, относительно которого мы с вами говорили, он делал еще другой заем. И вот при исчислениях относительно этого займа мы сидели с ним целыми часами; целыми часами мы все делали исчисления, причем в сущности, мы сидели, а Вышнеградский на бумаге карандашом делал все эти исчисления при помощи этих логарифмических таблиц. И вот, — говорит, — нужно было вычислить один элемент этого займа. Вышнеградский делал эти исчисления, как математик — при помощи логарифмов, а я, — говорит, — тоже делал исчисления, но делал их просто как биржевик, так как я привык делать эти исчисления, когда я, — говорит, — был на Берлинской бирже. — Вышнеградский диктует мне цыфру, а я ему и говорю:
— Ваше высокопревосходительство, ваша цыфра неверна. Вот, — говорю, — какая должна быть цыфра.
Тогда он, — продолжал Ротштейн, — рассердился, обругал меня и говорит:
— Что вы хотите учить меня делать исчисления? Когда, — говорит, — вы на свет еще не родились, я делал уже исчисления лучше вас! Что то такое проверил и сказал:
— Моя цыфра совершенно верна.
Я с ним не спорил и затем мы подписали заем.
Когда мы подписали заем, я Вышнеградскому и говорю:
— Ваше высокопревосходительство, мы вам приносим нашу благодарность за то, что вы сделали эту операцию и, кроме того, за то, что вы подарили нам 300 тыс. франков. Я — (говорит Ротштейн) предупреждал вас тогда, что вы сделали арифметическую ошибку, а вы меня оборвали, обругали и не дали мне говорить.

Я вынужден был замолчать, а поэтому мы и взяли вашу цыфру, а вот по вашей цыфре выходить так, что мы получили лишних 300 тыс. франков.
Вышнеградский ужасно на это обиделся!

Он и мне как-то вспоминал и говорил — вот какую штуку со мною сыграл Ротштейн!

Кто является автором этих строк? Какое название получила железная дорога, строительство которой началось в правление Александра III? В чем важность этой магистрали для России?

10 Смотреть ответы Добавь ответ +10 баллов

Ответы 10

9-Потому что, реформы его отца были слишком либеральны и смерть отца показала будущему монарху, что народ крайне не благодарно относится к либеральным реформа Александра 2, которые на тот момент, были одними из выдающихся, вследствие чего Александр 3 стал проводить контрреформы.

7 и 10- извини не знаю

Князь Александр Невский родился в 1221 году, в семье новгородского князя Ярослава Всеволодовича. В 1236 году он стал князем новгородским и в первые годы своего княжения построил несколько крепостей для обороны от монголо-татарских орд, грозивших с востока.

Но главная опасность грозила Новгороду с запада. С начала XIII века новгородским князьям приходилось удерживать атаки набиравшего силу Литовского государства и наступление немецких рыцарей-крестоносцев. С севера же наступали шведы, возможно, решившие, что Русь настолько разгромлена монголо-татарами, что можно без потерь захватить финские земли, традиционно принадлежавшие новгородским князьям.Шведское войско вторглось на новгородские земли летом 1240 года. Корабли шведов вошли в Неву и остановились в устье ее притока — реки Ижоры. Это было страшное испытание для молодого князя Александра, но он с честью его выдержал, проявив свой талант полководца и политика. С небольшой дружиной он выступил в поход и неожиданно напал на лагерь захватчиков. Битва закончилась блестящей победой новгородцев. Эта победа прославила двадцатилетнего Александра, именно в честь нее он и получил прозвание — Невский.

Но в год невской победы рыцари вторглись с город Изборск, потом захватили Псков — важный стратегический объект на западных рубежах, а вскоре вторглись и в новгородские земли, взяли город Тесов на реке Луге и поставили крепость Копорье. И вновь Александр Невский действовал решительно, без промедления. В 1241 году он взял крепость.

Ледовое побоище имело огромное значение не только для Новгорода, но и для судьбы всей Руси, которая обрела на долгие годы мир и безопасность на северо-западных границах, но на Востоке русски князьям пришлось заключать мир с гораздо более сильным противником — монголо-татарами. Александр Невский, одержав блестящую победу над западными завоевателями, и положил начало взаимоотношений с Золотой Ордой, показав себя не только талантливым полководцем, но и гениальным политиком и дипломатом.

Скончался Александр Невский в 1263 году. Предполагают, он был отравлен. Уже в конце тринадцатого века его начали почитать как святого, а в 1547 году он был канонизирован православной церковью.

Шведское войско вторглось на новгородские земли летом 1240 года. Корабли шведов вошли в Неву и остановились в устье ее притока — реки Ижоры. Это было страшное испытание для молодого князя Александра, но он с честью его выдержал, проявив свой талант полководца и политика. С небольшой дружиной он выступил в поход и неожиданно напал на лагерь захватчиков. Битва закончилась блестящей победой новгородцев. Эта победа прославила двадцатилетнего Александра, именно в честь нее он и получил прозвание — Невский.

Очень короткий ответ:

Алекса́ндр Яросла́вич Не́вский — князь новгородский, великий князь киевский, великий князь владимирский, полководец, святой Русской православной церкви.

Более большой ответ:

Великий князь, во время правления которого Русь отстояла свою независимость от католического Запада. Если на этом направлении Александр Невский действовал как воин, то в отношениях с Востоком он был дипломатом, который сумел сохранить Русскую землю в условиях татаро-монгольского нашествия. Русской Православной Церковью канонизирован как святой.

Александр Македонский (356 – 324 года до н. э.) – македонский царь, великий полководец, основатель Македонской империи, более известный на западе как Александр Великий.Ранние годы

Родился Александр Македонский осенью 356 года до н. э. в столице Древней Македонии – городе Пелла. С самого детства в биографии Македонского проходило обучение политике, дипломатии, военному мастерству. Он учился у лучших умов того времени – Лисимаха, Аристотеля.

Увлекался философией, литературой, не придавался физическим радостям. Уже в 16-летнем возрасте примерил на себя роль царя, а позже – полководца.Приход к власти

После убийства царя Македонии в 336 году до н. э. Александр был провозглашен правителем. Первыми действиями Македонского на столь высоком государственном посту стали отмена налогов, расправа с врагами отца, подтверждение союза с Грецией. После подавления восстания в Греции Александр Македонский начал обдумывать войну с Персией.

Затем, если рассматривать краткую биографию Александра Македонского, последовали военные действия в союзе с греками, франкийцами против персов. В битве поблизости Трои многие поселения открыли свои ворота великому полководцу. Вскоре ему покорилась почти вся Малая Азия, а затем Египет. Там Македонский основал Александрию.

В 331 году до н. э. произошла следующая важнейшая битва с персами при Гавгамелах, в ходе которой персы были разгромлены.

Александр покорил Вавилон, Сузу, Персеполь.

В 329 году до н. э., когда царь Дарий был убит, Александр стал правителем Персидской империи. Став царем Азии, подвергался неоднократно возникающим заговорам. В 329-327 годах до н. э. воевал в Средней Азии – Согдеане, Бактрии. Александр в те года одержал победу над скифами, женился на бактрийской княжне Роксане и двинулся в поход в Индию.

Домой полководец вернулся лишь летом 325 года до н.э. Период войн закончился, царь занялся управлением покоренных земель. Он провел несколько реформ, в основном военных.

С февраля 323 года до н. э. Александр остановился в Вавилоне и начал планировать новые военные походы на арабские племена, а дальше – на Карфаген. Он собирал войска, готовил флот и строил каналы.

Но за несколько дней до похода Александр заболел, а 10 июня 323 года до н. э. скончался в Вавилоне от сильной лихорадки.

Не известно почему он точно умер некоторые говорят что его отравили а некоторые что это был рак

После смерти Александра империя распалась, начались войны за власть среди его полководцев (диадохов).

Александр Порфирьевич Бородин

Основная информация
Дата рождения
12 ноября 1833

Место рождения
Санкт-Петербург, Российская империя

Дата смерти
27 февраля 1887(53 года)

Место смерти
Санкт-Петербург, Российская империя

Страна
Romanov Flag.svg Российская империя

Профессии
композитор, учёный-химик

Жанры
романс, опера, симфония

надеюсь

Цитаты Александра III. Известные и не очень.

Хотя при необходимости император умел быть дипломатичным.

Читайте также:

Однажды александр 3 принимая доклад тогдашнего министра путей сообщения

Войти

Цитаты Александра III. Известные и не очень.

Ответы 10

Войти

Цитаты Александра III. Известные и не очень.