Доклад врачей из англии
Обновлено: 30.06.2024
В материале упоминается COVID-19. Доверяйте проверенной информации из экспертных источников — изучите ответы на вопросы о коронавирусе и вакцинации от врачей, учёных и научных корреспондентов.
Хотелось бы сказать больше, но слов уже нет. Те немногочисленные родственники и друзья, которые укололись, чувствуют себя хорошо и нисколько не жалеют, что сделали этот шаг, поскольку считают себя абсолютно защищёнными. Лично меня такие люди всегда очень напрягали.
Создаётся впечатление, что кроме официальных данных по вакцинации и собственной реакции на вакцину, ничего другого больше не существует, а если где-то и существует, то это не про нас.
Зря они так думают, поскольку есть другие люди и другие страны, где реакция на вакцину от ковида не однозначна. Речь не идёт о какой-либо вакцине конкретно или стране производителе, диктор на экране отмечает общие свойства вакцины и последствия на её введение.
Озаботились этим английские врачи, но если бы данные поствакцинальных осложнений собирались у нас, картина получилась не лучше, поскольку даже через свои контакты лично знаю о двух смертях и нескольких случаях тяжелейших осложнений.
Так что послушаем, что говорят из-за рубежа.
Со всего мира поступает все больше и больше доказательств, которые вызывают сомнения по поводу безопасности и эффективности вакцин против китайского коронавируса.
В новом докладе врачей из Англии содержится призыв к полному прекращению применения вакцин от ковида на людях.
Врачи говорят, что после изучения официальных данных Минздрава, они заметили ряд побочных эффектов от вакцины, включая: кровотечение и образование тромбов, неожиданные реакции иммунной системы, необычные болевые реакции, неврологические реакции, потеря зрения, слуха, речи и обоняния, или побочные эффекты влияющие на беременность, включая выкидыши.
Исследователи объяснили, что ингредиенты в вакцине являются токсичными для человека и призвали к немедленной остановке программы по вакцинации для проведения полного исследования этих неблагоприятных последствий.
По данным американского правительственного сайта VAERS, который отслеживает побочные реакции на вакцины, около 6 тыс. человек погибли после получения этой вакцины. Ещё 20 тыс. были госпитализированы. У почти у 2 тыс. проявился паралич Белла, паралич лицевых мышц. Почти 44 тыс. обратились за неотложной помощью. Не говоря уже о 5900 угрожающих жизни реакций, с которыми люди столкнулись непосредственно от получения вакцины.
В том числе 2200 людей, которые перенесли инфаркт, в результате получения инъекции.
И всё это правительственные данные.
Согласно VAERS, в результате вакцинации у 650 женщин случился выкидыш. 4500 людей стали инвалидами. Некоторые навсегда.
Эти цифры больше цифр всех побочных эффектов от всех других вакцин во всём мире вместе взятых.
Это ненормально.
Но опять же, это не обычная вакцина. Она экспериментальная.
- В Израиле, правительство приказало делать прививки всей молодёжи для посещения экзаменов в школе только для того, чтобы получить массовый всплеск тяжёлых случаев воспаления сердца, известных как миокардит.
Власти Германии выступили с заявлением, чтобы молодёжь избегала вакцины, потому что она просто-напросто слишком опасна.
Если показатели в Израиле верны, то США ожидают более 150 тыс. молодых американцев с аналогичными симптомами.
Даже CDC говорит, что они расследуют связь между вакциной и воспалением сердца, которое гораздо серьёзнее, чем считалось ранее. Более того, агенство проводит экстренное заседание для обсуждения именно этого вопроса.
Хочу прояснить, это экспериментальный препарат. И в настоящее время он введён без надлежащего тестирования или протоколов безопасности. То, что никогда не делалось в случае любой другой болезни. Мы являемся прямыми свидетелями последствий этого.
Зачем нам обязательная экспериментальная вакцина от болезни, вероятность выживания от которой, кстати, составляет 99. 997 %. Только время покажет долгосрочные последствия продвижения этой вакцины на рынок, хотя для некоторых уже слишком поздно.
Добавлю несколько слов от себя. Чтобы делать какие-то выводы, особенно когда это касается нашего здоровья, сейчас нужно иметь информации намного больше, чем даёт нам официальная медицина. Мир и здесь раскололся на части и теперь каждый из нас самостоятельно делает свой выбор.
Ученые опубликовали в The Lancet новые данные о количестве повторных заболеваний коронавирусом у пациентов и работников лечебно-реабилитационных центров, у которых в крови обнаружили антитела. Реинфекцию зарегистрировали у двух процентов людей как в группе медиков, так и в группе пациентов. При этом ученые не нашли разницы между начальным уровнем антител у тех, кто заболел повторно, и у остальных людей с антителами.
Пандемия ковида длится уже больше года, но до сих пор неизвестно, какой минимальный титр антител необходим, чтобы защитить человека от разных вариантов коронавируса. В США после вакцинации на 101 миллион привитых зарегистрировали 10262 случаев заражения, а 160 человек умерло. Что касается иммунитета, приобретенного после болезни, то тут все еще сложнее. Ученые пока точно не знают, насколько хорошо защищает такой иммунитет и как долго длится. Мы уже писали, что врачи из Пекинской больницы описали повторное заражение коронавирусом у пациентов, несмотря на присутствие в их крови антител.
Новые данные о реинфекции ковидом поступили из Великобритании. Британские ученые под руководством Лоры Шаллкросс (Laura Shallcross) из Университетского Колледжа Лондона включили в анализ персонал (1429 человек) и пациентов (682 человека) лечебно-реабилитационных центров для престарелых. За состоянием участников следили с первого октября 2020 года по 1 февраля 2021 года. Образцы крови собирали с июля по ноябрь 2020 года, а затем через 4 и 6 месяцев. В них тестировались антитела IgG к нуклеокапсиду и спайк-белку коронавируса. Работников лечебно-реабилитационных центров тестировали на наличие коронавируса каждую неделю, а пациентов каждый месяц. Риск заболеть коронавирусом вычислили с помощью регрессии Кокса с поправкой на пол и возраст.
Антитела к коронавирусу в начале исследования выявили у 226 пациентов (33 процента) и у 408 медицинских работников (29 процентов). Ковид диагностировали у 20 процентов пациентов (93 человека), у которых не было антител в начале исследования, и у 2 процентов (4 человека) с антителами. Среди медицинских работников без антител коронавирусную инфекцию выявили у 11 процентов (111 человек), а у медиков с антителами тест на коронавирус оказался положительным у 2 процентов (10 человек). У 12 человек из группы, у которой выявили антитела на момент начала исследования, были доступны данные о течение болезни: у 11 человек возникли симптомы заболевания — повышенная температура тела, кашель. При этом ученые не нашли разницы в уровне антител между людьми, у которых произошло повторное заражение и у остальных людей с антителами.
Титр антител у людей с реинфекцией и у группы контроля
Krutikov et al / The Lancet, 2021
Таким образом, и у пациентов (aHR = 0,15, p=0,0006), и у персонала (aHR = 0,39, p=0,012) без антител риск заразиться коронавирусной инфекцией был существенно выше, чем у тех, у кого были антитела. При этом не было разницы в титрах антител у людей с реинфекцией по сравнению с остальными людьми с антителами, поэтому необходимы дальнейшие исследования гуморального и клеточного иммунитета после коронавируса. Это позволит рассчитать длительность защиты и составить графики вакцинации.
То есть произошло ровно то, о чём предупреждали крупные учёные, которым затыкали рот и не давали слова: вирус мутирует быстрее, чем изготавливаются вакцины против него. В этом, кстати, одна из главных особенностей вирусов на базе РНК, к которым относится и коронавирус.
Это свойство позволяет вирусу быстро приспосабливаться к выстраиваемым против него защитам организмов. По подсчетам японских ученых, вирус мутирует в среднем примерно раз в две недели.
Кстати, это не первый такой вирус и человеческий организм, наряду с другими, за время эволюции встречался с ними не раз и уже научился бороться с ними. Можно предположить, что именно поэтому так быстро снижаются антитела к вирусу после прививки.
Организм, отразив атаку одного штамма, избавляется от ненужных (а может и вредных уже) антител, чтобы таким образом подготовиться к новой атаке уже другого, неизвестного, штамма. И только совершенно ослеплённые страхом и невежеством люди будут с бараньим упрямством повышать и повышать уровень антител, пытаясь защититься от старой угрозы и напрочь игнорируя новые.
Учёные, видимо сумели учесть не только опыт своей страны, в которой число случаев заражения продолжает расти невзирая на вакцинацию, но и опыт Израиля, в котором происходит то же самое.
Несмотря на это, в соседней Ирландии продолжили прививать всех подряд в надежде на этот самый пресловутых коллективный иммунитет. С пятницы (13 августа, символично) стартовала программа вакцинации детей с 12 до 15 лет. И за первые два дня их было привито первой дозой 30 тыс. из 280 тыс.
Трудно сказать, почему они продолжают это делать несмотря на выводы соседей (на которых они всегда были сильно сориентированы несмотря на непростую историю отношений). Можно предположить, что они не могут так вдруг отвернуть, учитывая, как ирландские власти вложились в вакцинацию. Они, например, перекупили миллион доз мРНК-вакцин у Румынии. Не выбрасывать же теперь.
Но главный вопрос, который должен вставать после откровений британских ученых перед всеми - если сбываются прогнозы крупных ученых, которых никто не стал слушать, по отношению к обходу вакцин вирусом, то почему не могут сбыться другие их прогнозы?
ИА Красная весна
Ниже - отрывок из упомянутого "Письма 57" учёных с требованием немедленной остановки повальной вакцинации. Дан отрывок в оригинале на французском, а затем машинный перевод на русский. Отыскать оригинал удалось лишь на сайте francesoir - ни Яндекс, ни Гугль больше ничего не предлагают.
Обратил внимание, что практически все французы, которые по тем или иным причинам выступают против властного экстрима, заводят себе страницы в ВК! Вот и по данному "Письму 57" нашлась страничка французов.
(ЖЖ посчитал, возможно, эту ссылку за спам, почему-то. )
57 scientifiques et médecins demandent l'arrêt immédiat de toutes les "vaccinations" Covid-19
Il existe deux certitudes concernant la distribution mondiale de ces thérapies Covid-19 :
- La première est que les gouvernements et la grande majorité des médias grand public mettent toutes leurs forces pour que ces médicaments expérimentaux s'adressent au plus grand nombre de personnes possible.
- La deuxième est que ceux qui sont prêts à affronter le mépris qui accompagne le fait de poser des questions sérieuses sur les vaccins sont des acteurs essentiels dans nos efforts continus pour répandre la vérité.
Vous pouvez lire ce manuscrit en pré-impression ci-dessous. Il a été préparé par près de soixante médecins, scientifiques et experts en politiques publiques du monde entier pour être envoyé de toute urgence aux dirigeants mondiaux, ainsi qu'à tous ceux qui sont associés à la production et à la distribution des différents vaccins Covid-19 en circulation.
Il y a encore beaucoup trop de questions sans réponse concernant l'innocuité, l'efficacité et la nécessité de ces thérapies Covid-19.
Cette étude est une bombe qui devrait être lue par tout le monde, quel que soit son point de vue sur les thérapies géniques ou vaccins. Il n'y a pas assez de citoyens qui posent des questions. La plupart des gens suivent simplement les ordres des gouvernements mondiaux, comme s'ils avaient gagné notre entière confiance. Ce n’est pas le cas. Ce manuscrit est un pas en avant en termes de responsabilité et de libre circulation de l'information sur ce sujet crucial. Veuillez prendre le temps de le lire et de le partager largement.
Vaccination de masse contre le SARS-CoV-2 : questions urgentes sur la sécurité des vaccins qui exigent des réponses des agences internationales de santé, des autorités réglementaires, des gouvernements et des développeurs de vaccins
Auteurs : Roxana Bruno (1) , Peter McCullough (2) , Teresa Forcades i Vila (3) , Alexandra Henrion-Caude (4) , Teresa García-Gasca (5) , Galina P. Zaitzeva (6) , Sally Priester (7) , María J.Martínez Albarracín (8) , Alejandro Sousa-Escandon (9) , Fernando López Mirones (10) , Bartomeu Payeras Cifre (11) , Almudena Zaragoza Velilla (10) , Leopoldo M. Borini ()1 , Mario Mas (1) , Ramiro Salazar (1) , Edgardo Schinder (1) , Eduardo A Yahbes (1) , Marcela Witt (1), Mariana Salmeron (1) , Patricia Fernández (1) , Miriam M. Marchesini (1) , Alberto J. Kajihara (1) , Marisol V. de la Riva (1) , Patricia J. Chimeno (1) , Paola A. Grellet (1) , Matelda Lisdero (1) , Pamela Mas (1) , Abelardo J. Gatica Baudo (12) , Elisabeth Retamoza (12) , Oscar Botta (13) , Chinda C. Brandolino (13) , Javier Sciuto (14) , Mario Cabrera Avivar (14) , Mauricio Castillo (15) , Patricio Villarroel (15) , Emilia P. Poblete Rojas (15), Bárbara Aguayo (15) , Dan I. Macías Flores (15) , Jose V. Rossell (16) , Julio C. Sarmiento (17) , Victor Andrade-Sotomayor (17) , Wilfredo R. Stokes Baltazar (18) , Virna Cedeño Escobar (19) , Ulises Arrúa (20) , Atilio Farina del Río (21) , Tatiana Campos Esquivel (22) , Patricia Callisperis (23) , María Eugenia Barrientos (24) , Karina Acevedo-Whitehouse (5),
Depuis le début de l'épidémie de COVID-19, la course au test de nouvelles plateformes conçues pour conférer une immunité contre le SARS-CoV-2 a été endémique et sans précédent, conduisant à l'autorisation d'urgence de divers vaccins. Malgré les progrès de la polychimiothérapie précoce pour les patients atteints de COVID-19, le mandat actuel est de vacciner la population mondiale le plus rapidement possible. Le manque de tests approfondis sur les animaux avant les essais cliniques et l'autorisation basée sur les données de sécurité générées lors des essais qui ont duré moins de 3,5 mois, soulèvent des questions concernant la sécurité de ces vaccins. Le rôle récemment identifié du pic de glycoprotéine du SARS-CoV-2 qui peut induire des lésions endothéliales caractéristiques du COVID-19, même en l'absence d'infection, est extrêmement pertinent étant donné que la plupart des vaccins autorisés induisent la production de glycoprotéine Spike chez les receveurs. Compte tenu du taux élevé d'occurrence des effets indésirables et du large éventail de types d'effets indésirables signalés à ce jour, ainsi que du potentiel d'amélioration de la maladie due au vaccin, de l'immunopathologie Th2, de l'auto-immunité et de l'évasion immunitaire, une meilleure compréhension des bénéfices et des risques de la vaccination de masse est nécessaire, en particulier dans les groupes exclus des essais cliniques. Malgré les appels à la prudence, les risques de vaccination contre le SARS-CoV-2 ont été minimisés ou ignorés par les organisations de santé et les autorités gouvernementales. Nous appelons à la nécessité d'un dialogue pluraliste dans le cadre des politiques de santé.
Вы руководили всей системой NHS — видели, как она работает, изнутри. Как вы считаете, государственная система здравоохранения лучше частной? Или частная более эффективна?
Зависит от того, чего вы хотите достичь. Если сравнивать существующие государственные системы здравоохранения, мы увидим, что британская работает хорошо. Она не идеальна, и, несомненно, нужно многое сделать, чтобы она стала лучше, но прежде всего она доступна всем, чего нельзя сказать о здравоохранении в некоторых других странах. Она эффективна — рейтинг удовлетворенности пациентов высок, то есть людям нравится обслуживание и результат.
И все это — за разумную цену. Экономическая эффективность системы сравнима с уровнем других развитых стран, она одна из лучших в мире. И это говорят не только британцы, но и американские аналитические центры. При этом частный медицинский сектор тоже важен, поскольку он дает людям возможность выбора. Государство оплачивает некоторые услуги частной медицины, поэтому они необходимы. Но большая часть медицины — государственная.
Британские хирурги проводят операцию по удалению желчного пузыря. Бирмингем, Великобритания
Фото: Christopher Furlong / Getty
Какие услуги государство в Британии не покрывает?
Большую часть покрывает. Доступна как первичная и вторичная медпомощь, так и узкоспециальная. Есть совсем немного услуг, которые система не предоставляет. Например, это косметические операции — если, конечно, для этого нет особой необходимости. Услуги ЭКО доступны, но вы получаете ограниченное количество попыток забеременеть.
Если вы хотите предпринять больше попыток, то вам, возможно, придется обратиться в частную клинику. Так что — да, есть примеры услуг, которые NHS не предоставляет, но все, которые абсолютно необходимы для решения ваших проблем со здоровьем, есть.
Конечно, вы можете задать вопрос относительно новых лекарств и методов лечения. У нас есть система, которая занимается их оценкой и решает, должны ли они быть доступны в NHS. То есть в данный момент некоторые новые методы лечения могут проходить экспертизу на предмет их эффективности с финансовой точки зрения. Но, опять же, это мизерные исключения в сравнении с тем объемом услуг, которые предоставляет система.
А как насчет лечения онкологических больных?
Большая часть таких услуг не имеет ограничений. Как я уже сказал, некоторые новые препараты могут проходить экспертизу на финансовую эффективность. Например, если такое лекарство продлевает жизнь на одну-две недели, необходимо оценить, стоит ли его предлагать в рамках NHS.
В то же время если человек недоволен решением службы, он может обжаловать его, назвав некую особую причину, по которой ему необходим этот необычный препарат. Так что большая часть лекарств для раковых больных доступна через NHS.
Если почитать ту же Daily Mail, можно подумать, что у NHS сплошные проблемы: толпы людей на прием, в очередях умирают пациенты… Это так?
Да, в больницах иногда бывает многолюдно, но там нет никаких толп. Конечно, бывают разные случаи — например, в холодное время года больных больше. К тому же население нашей страны становится старше, у нас обостряются такие проблемы, как ожирение, алкоголизм и тому подобное. Поэтому случается, что по стечению обстоятельств в больнице действительно может собраться много пациентов.
Больница NHS в Лондоне, Великобритания
Фото: Cate Gillon / Getty
Но безопасность пациентов — абсолютный приоритет для всех, поэтому шанс того, что в рамках системы кому-то навредят, очень низок. Она чрезвычайно безопасна. Конечно, как и везде, случается небольшой процент ошибок, да и долго ждать — не самый приятный для пациента опыт. Так что да, проблемы есть, но то, о чем вы говорили, случается очень редко, и, конечно же, в каждодневной практике NHS старается предотвратить такую возможность.
Хорошо, очереди — не основная проблема. А что же тогда главная проблема? Проблемы вообще есть?
В течение нескольких лет финансирование NHS было относительно статичным из-за финансового кризиса, и теперь в систему инвестируется существенно больший объем средств. Ресурсы — это важно, и практически каждый скажет вам, что в медицину важно вкладывать деньги.
Если говорить о персонале, то я считаю, что есть области, где сложно нанять нужных специалистов. Но это верно и для всего остального мира — и мы можем здесь говорить практически об их глобальной нехватке. Чтобы привлечь людей в профессию (или привлечь их назад после того, как они сделали перерыв в карьере), предпринимаются недюжинные усилия, но некоторые проблемы с этим действительно есть.
И, наконец, существует трудность с привнесением новых идей, методов лечения, инноваций и технологий в систему. Сложно сделать так, чтобы вся система их приняла. Инновации очень важны, но продвигать их непросто.
Врачи протестуют против урезания бюджета системы здравоохранения. Манчестер, Великобритания
Фото: Christopher Furlong / Getty
В NHS работает много мигрантов. Не будет ли проблем с их наймом после Брексита?
Да, британская система здравоохранения действительно очень зависит от иностранного персонала. Это не только европейцы — например, у нас много работников из Индии и просто людей с индийскими корнями. Да, возможность нанимать специалистов за границей чрезвычайно важна для нас, и мы всегда рады им в Великобритании.
Но мы ищем новые системы, с помощью которых сможем увеличить объем найма медиков определенных специальностей здесь, не отбирая квалифицированных специалистов у стран, которые в них нуждаются. Люди смогут приехать в Великобританию, заполнить соответствующую вакансию, заработать деньги и, помимо этого, многому научиться в рамках своей профессии, а после этого вернуться в свою страну более опытными специалистами.
Что касается Евросоюза… То, как граждане Евросоюза вообще будут попадать в Великобританию после Брексита, сейчас обсуждается, и я уверен, что на этот вопрос найдется адекватный ответ. Например, в нашей визовой системе есть визы для представителей профессий, в которых страна испытывает недостаток. В этот список в данный момент входит несколько медицинских специальностей, в том числе медсестры. Так что в любой ситуации мы сможем найти решение, если это потребуется.
Вы упомянули о сложности внедрения инноваций в систему. Дело в бюрократии?
Хороший вопрос. Мы даем частичную автономию нашим отделениям на местах. Каждая больница — или группа больниц — управляется отдельной организацией, трестом NHS. Такая публичная организация имеет свой совет директоров и подотчетна местному населению через представителей власти, но при этом работает согласно национальной политике и стандартам.
Мне кажется, такой подход помогает быстрее внедрять инновации на местном уровне. Но при этом мы считаем, что такие процессы необходимо частично контролировать и следить, скажем, за тем, как новые технологии внедряются в NHS в целом. В общем, это смешанное управление — на местном и национальном уровне. Мы в NHS поощряем предпринимателей и новаторов. У нас есть специальные программы, такие как NHS Innovation Accelerator, которая призвана помогать людям, выдвигающим новые идеи, проверять и внедрять их в систему.
В NHS мы работаем с проблемой бюрократизации. У нас очень низкие расходы на менеджмент по сравнению с системами здравоохранения других стран. Но, конечно, вопрос о том, как заставить сотрудников клиники внедрять инновации, вечный. Мы пробуем разные подходы, чтобы в итоге найти лучший.
Прежде всего скажем, что NHS в Великобритании любят, и это верно для каждого гражданина страны. Это часть нашей национальной идентичности, наших ценностей. Здоровье очень важно для людей (образование и экономика тоже, но здоровье — в первую очередь), и потому граждане заинтересованы в его поддержании — и, соответственно, политики.
Мне кажется, политики понимают ценность NHS для населения и культуры. Конечно, споры будут всегда. Люди смотрят на систему здравоохранения через призму своей идеологии и взглядов, когда пытаются найти решение тех проблем, о которых я говорил, но я думаю, что никакой реальной угрозы для существования системы нет. Конечно, всем хочется улучшить и модернизировать ее, но в нашей стране нет оппозиции NHS.
Медсестры проверяют слух новорожденного в больнице при Университете Милтон-Кинса. Милтон-Кинс, Великобритания
Фото: Hannah McKay / Reuters
Как вы считаете, американцам стоит идти по пути создания всеобъемлющей государственной системы здравоохранения? С другой стороны, может быть, и Великобритании есть чему поучиться у Америки?
Насколько я могу судить, в США существуют по-настоящему фантастические поставщики медицинских услуг, отличные частные клиники. Многие наши специалисты заинтересованы в работе с американскими, которые разрабатывают новые методы лечения. И я считаю, что в США есть очень интересные примеры. Например, они заключают контракты с местными терапевтами, которые позволяют им предоставлять по страховке не только свои услуги, но и услуги клиник — это называется Health maintenance organisation. Подобные вещи меняют взгляд британцев на нашу систему здравоохранения.
Но, как я уже говорил ранее, анализ мировых систем здравоохранения, который был проведен Фондом Содружества, показал, что у американской системы есть проблемы в плане доступности и финансовой эффективности. Здравоохранение в США — самое дорогое в развитом мире, если считать по расходам на каждого гражданина. Возможно, им стоит задуматься, самый ли это рентабельный путь. Но решать, конечно, американцам.
Расскажите о преимуществах систем здравоохранения других государств, в которых есть какие-то практики, которых не хватает британской.
Вообще я считаю, что в мире много хороших примеров. У нас, кстати, есть научно-инновационная система, нацеленная на международное сотрудничество, в рамках которой мы пытаемся наращивать связи Великобритании и других стран, — ведь мы заинтересованы в получении новых знаний от них, как и они от нас.
Например, в Индии есть очень интересные больницы, специализирующиеся на кардиохирургии, делающие свою работу очень эффективно, и мы думаем, что тут нам есть чему поучиться. Если говорить о системе в целом, я думаю, что нам стоит обратить взгляд на скандинавские страны, которые чрезвычайно успешны в этой сфере. Германия и Франция — тоже хорошие примеры, но именно в Скандинавии государственная система здравоохранения похожа на нашу, но при этом там внедряются очень интересные инновации.
Кстати, как вы думаете, почему здравоохранение является площадкой таких ожесточенных споров между левыми и правыми? На мой взгляд, идея отказа от всеобщего медобеспечения выглядит просто глупо.
Как я уже говорил, здоровье — самое главное, о чем беспокоится гражданин, и политикам приходится принимать это во внимание. И, конечно же, они пропускают все через призму своей идеологии.
Но это общие слова, а американские республиканцы, если смотреть в корень, просто не хотят, чтобы бедные имели доступ к медицинским услугам! Многие из них не могут оплатить страховку.
Мне кажется, все зависит от идеологии и от того, как вы относитесь к государству в целом.
Одни скажут, что правильно забирать у граждан деньги через налогообложение и направлять эти средства на то, чтобы помогать этим же людям (и все государства в той или иной мере поступают так). Другим не нравится сильное государство и государственное распределение ресурсов, зато привлекает идея о том, что рынок (или какая-то другая структура) помогает людям удовлетворять свои нужды. Все дело в том, во что вы верите.
О том и спор: стоит ли выделять большой объем средств на государственную систему здравоохранения (а так и выходит), положиться на то, что все решит рынок, или же использовать смешанный подход. Это достаточно философский вопрос.
Активисты выступают против приватизации NHS. Лондон, Великобритания
Фото: Matt Dunham / AP
Если посмотреть на российскую систему здравоохранения — что бы вы нам посоветовали?
Не скажу, что я эксперт по российской системе, но согласно моим наблюдениям у вас есть инфраструктура — поликлиники, больницы и так далее, и это хорошо. Однако встает вопрос о развитии системы, а не о коренном ее сломе. Систему нужно развивать.
Это значит, что прежде всего необходим квалифицированный персонал, которому платят хорошую зарплату. Например, наши врачи, оказывающие первичную медико-санитарную помощь, получают столько же, сколько консультанты в госпитале — то есть они приравниваются по важности к больничному доктору. И речь идет не только о них, но и о медсестрах и других профессионалах.
Необходима скоординированная работа в том, что касается диагностики и последующего лечения: чтобы поликлиника была тесно связана с госпиталем, чтобы врачи знали, что происходит с их пациентами. Я уже говорил ранее, что NHS использует новые технологии для проведения диагностики заболеваний на ранних стадиях…
Кстати, одним из сильных мест советской системы здравоохранения в первые годы была пропаганда гигиены, которая действительно принесла свои плоды: непросвещенное сельское население стало мыть руки перед едой и не харкать на пол, в результате чего, скажем, сильно снизилась детская смертность.
Да, действительно, пропаганда важна по сей день — правильного питания, умеренного потребления алкоголя, отказа от наркотиков, здорового образа жизни и так далее. Но на уровне системы здравоохранения самое важное — это развивать персонал, искать новые технологии, координировать усилия. И, на мой взгляд, эта формула включает в себя хорошее руководство. В Великобритании хорошо работают те госпитали, в которых как менеджеры, так и врачи верят в то, что они делают, и хотят, чтобы пациент был удовлетворен качеством услуг.
Фото: Anthony Devlin / Reuters
Это должна быть комбинация государственной политики и деятельности служб здравоохранения. Например, Великобритания законодательно запретила курение в общественных местах несколько лет назад, это решение сразу же повлияло на количество курильщиков в стране и очень скоро — на уровень заболеваемости раком.
В то же время людям надо помогать бросить курить, ведь курение — это зависимость. В NHS есть служба, помогающая человеку сделать это. И нам известно, что курильщики не только временно бросают, но и в целом прекращают курить в четыре раза чаще с нашей помощью. Мы сделали эту службу доступной для населения, и она тоже повлияла на снижение количества курильщиков в стране.
Интересно ваше мнение о российском законе, запрещающем продажу алкоголя ночью. Как думаете, такие меры оправданны?
Чтобы узнать, насколько эффективен этот закон, вопрос надо задать вашим ведомствам. И задать другой вопрос: а не ведет ли это к развитию черного рынка алкоголя?
В Великобритании мы поступили по-другому: мы остановили распространение слишком дешевого алкоголя, запретили продажу крепкого пива по дешевке. И обложили крепкий алкоголь высокими налогами.
Так что методы могут быть разными, а что касается ночного запрета, я бы хотел взглянуть на цифры, прежде чем судить о том, успешна ли эта стратегия.
Вы говорили о важности достойной оплаты труда сотрудников системы здравоохранения. В столице у нас с этим более-менее все в порядке, но в регионах ситуация сильно отличается. Как вы думаете, каким образом нужно строить систему здравоохранения в нашей большой стране с этой точки зрения?
Я, конечно, могу говорить только о Великобритании: у нас есть национальная сетка тарифов оплаты труда, при этом мы учитываем разницу между регионами страны. Например, в Лондоне персонал получает дополнительные выплаты, поскольку жизнь в Лондоне дороже. То есть мы учитываем экономику того или иного региона, хотя у нас есть национальная сетка зарплат. Не знаю, впрочем, насколько хорошо могла бы работать эта схема, учитывая то, какая Россия огромная…
К тому же стоит понимать, что даже персоналу, которому платят меньше, можно оказывать помощь другими путями — например, обучая его и поддерживая другими способами. К тому же важная практика — это удаленное обслуживание, диагностика, наблюдение, даже удаленные операции с использованием роботизированных манипуляторов! Все это можно использовать для помощи менее квалифицированным сотрудникам.
В общем, я думаю, вам нужно подумать о том, как поддержать этих специалистов не только деньгами, но и с помощью технологий и обучения.
В больнице при Университете Милтон-Кинса. Милтон-Кинс, Великобритания
Фото: Hannah McKay / Reuters
Как я говорил, легких путей нет, и такая проблема России не уникальна. Но мне кажется, что тут все же стоит обратить внимание на технологии и дополнительное обучение персонала. Ведь местные кадры могут хорошо и эффективно делать свою работу c помощью удаленной помощи экспертов, скажем, из Москвы или других городов. Но, конечно, если вы хотите, чтобы специалисты оказывали качественные услуги и пациенты были удовлетворены уровнем сервиса, в конце концов все упирается в развитие системы в целом, в инвестиции.
Читайте также: