Доклад сталину о начале войны
Обновлено: 05.07.2024
Одна из главных загадок начала великой отечественной войны -- дата ее начала. Вернее знало ли руководство СССР, в частности Иосиф Сталин о том, что боевые действия начнутся именно утром 22 июня?
Долгие годы было принято считать, что военно-политическое руководство попросту "проспало" начала войны. Но это опять же не так.
Самый большой факт -- директива о боевой готовности и создание военных фронтов 21 июня 1941 года ясно говорит о том, что Сталин знал что 22 июня начнется война.
Напомню несколько важных деталей:
- дата 22 июня была определена лишь 10 июня распоряжением Ф. Гальдера
- разведка не смогла за 11 дней добыть точные сведения о дате 22 июня
- 21 июня вышла директива о БГ, формируются фронты
Однако только 10 июня командующий генштабом сухопутными силами Германии направил в войска директиву, в которой 22 июня определялось как день нападения. Последней поворотной точкой становилось время 13:00 21 июня. В этот час предполагалась передача одного из двух кодовых сигналов:
О том что даже в высшем руководстве Германии не до конца знали дату говорит дневник Геббельса, вот запись от 16 июня 1941 г.:
"Понедельник. Вчера (…) во второй половине дня фюрер вызывает меня в Имперскую канцелярию. (…) Фюрер подробно разъясняет мне положение: нападение на Россию начнётся, как только закончится сосредоточение и развертывание войск. Это будет сделано примерно в течение недели. (…)
" Вторник. Все подготовительные меры уже приняты. Это должно начаться в ночь с субботы на воскресенье в 3.00."
Йозеф Геббельс узнал о дате 22 июня лишь 17 июня, за 5 дней до начала
Таким образом, даже имевший доступ к сверхсекретной информации советский разведчик вряд ли мог до середины июня сообщить точную дату вторжения.
Но Сталин отдал директиву о БГ и создал фронты именно 21 июня. Не 18,19 или 20, а именно 21 июня. Значит он знал, что война случится именно 22 июня
После всего этого встает один важный вопрос -- откуда Иосиф Сталин знал о дате 22 июня?
Большая загадка -- откуда Иосиф Сталин знал о дате 22 июня?
Были ли у Сталина другие источники? Или может разведка все таки успела узнать точную дату? Вот хронология событий.
"Посольство получило телеграмму из министерства иностранных дел из Берлина. С 4 часов утра идет совещание у Типпельскирха. Источник убежден, что война начнется в ближайшие 48 часов."
В окружении генерала Курта Ти́ппельскирха произошла утечка, ставшая известной советским шпионам
В СССР доложили примерное время нападения -- ближайшие 48 часов
Кегель так в своих мемуарах описывал те последние дни:
" 20 июня 1941 года — это была пятница — советник Хильгер, заметив, что следует быть готовым ко всему, порекомендовал мне ввиду напряженной обстановки собрать один-два чемодана — не больше, чем я могу унести сам.
В тот же вечер у меня состоялась еще одна встреча с Павлом Ивановичем, которому я сообщил о приближавшемся начале войны и выразил свое твердое убеждение, что нападение произойдет в субботу, 21, или в воскресенье, 22 июня.
И никакие контраргументы не смогли заставить меня отказаться от этого убеждения, которое я, к сожалению, и на сей раз не мог подтвердить какими-либо документами.
13:00–17:00
Генерал-губернаторство, Польша. Немецкие танковые соединения получают приказ выдвигаться на исходные позиции к границе для наступления на СССР
С целью обеспечения секретности, таблицы плановых сигналов в немецких войсках о начале операции включали в себя даты от 22 до 30 июня. Даже если бы эти документы попали в руки советских агентов, ответа о точной дате вторжения они бы не дали. Окончательные дата и время нападения сообщались в армии и корпуса в последний момент.
Передача условного пароля состоялась на два часа раньше намеченного срока.
Немецкий палаточный лагерь на границе с СССР, до войны считанные сутки
Немецкие связисты ждут сигнала к атаке, 21 июня
Генерал-майор Э. Бранденбергер и генерал Э. Манштейн у карты, 21 июня.
Уже в 11 утра 21 июня командующий 2-й танковой группой Гудериан был извещен о том, что завтра его войска перейдут границу с СССР.
До полудня условный сигнал передавался в подчиненные Гудериану корпуса. Заревели двигатели танков, тягачей и тяжелых автомобилей. Начались последние передвижения к советской границе. Этот процесс охватывал всю массу собранных у границы германских войск.
Маневры германских войск не остались незамеченными. Командующий 3-й Армией генерал-лейтенант В.И. Кузнецов докладывал в штаб Западного особого военного округа, что
Также в Москву сообщалось о шуме моторов по другую сторону границы. Позднее их определили как работу танковых двигателей. Однако в действительности это был звук немецких тяжелых тягачей, выводивших на позиции мощные артиллерийские орудия в Сувалкском выступе.
Генерал-лейтенант В. Кузнецов доложил, что немцы снимают заграждения на границе
Между тем Рихард Кегель писал об дне 21 июня. Именно тогда германское посольство начало сворачивать свою деятельность в СССР:
" Когда я в субботний полдень 21 июня 1941 года подъехал к посольству, мне пришлось оставить машину на улице, ибо во дворе посольства шла какая-то суета. Вверх поднимался столб дыма — там, видимо, что-то жгли.
И поскольку уничтожить документы в печах посольства оказалось не под силу, ему пришлось по договоренности с послом развести во дворе костер. Через два часа все будет кончено, и я смогу снова поставить машину во двор."!
Здание германского посольства в Москве
Прекращение работы посольства 21 июня означало лишь одно -- война
"Посольство утром получило указание уничтожить все секретные бумаги. Приказано всем сотрудникам посольства до утра 22 июня запаковать свои вещи и сдать их в посольство.
Живущим вне посольства — переехать в посольство. Считают, что наступающей ночью будет решение. Это решение — война"
Теперь, если мы сведём вместе все имеющиеся на этот счёт документы (в том числе приведенные в прошлом номере), то они следующим образы ответят на поставленные вопросы: когда и откуда Сталин узнал о предстоящем нападении, какова была дальнейшая логика его действий?
Посол Германии В. Шулленбург допустил утечку сообщив послу Италии приблизительную дату нападения
Посол Италии сообщил в Рим, но текст шифровки попал к Сталину
Шифровка Россо, судя по всему, сразу оказалась у Сталина. И он дал указание Молотову срочно обратиться в МИД Германии. Однако, как записал в своём дневнике Геббельс в субботу 21 июня 1941 г.:
И тут же отправился в Кремль. Когда он вошёл в кабинет Сталина, часы показывали 18.27.
Вячеслав Молотов получив отказ от встречи с Гитлером, сразу же приехал к Сталину и сообщил ему об этом
Выслушав своего ротного командира, сапер Альфред Лисков бросился к границе, переплыл Буг и сдался советским пограничникам. Запинаясь от волнения, он сказал, что 22 июня на рассвете немецкие войска должны перейти границу.
Через три часа ефрейтор Альфред Лисков был доставлен в отряд. На первом допросе он показал, что служил в 221-м саперном полку 75-й дивизии. В армию призван из запаса в 1939 году.
Ефрейтор Альфред Лисков сообщил дату нападения -- утро 22 июня
Считает себя коммунистом, является членом Союза красных фронтовиков. Во второй половине дня его командир роты лейтенант Шульц отдал приказ и заявил, что сегодня ночью после артиллерийской подготовки их часть начнет переход Буга на плотах, лодках и понтонах.
Как сторонник советской власти, узнав об этом, он решил бежать и сообщить о том, что утром начнется война.
Георгий Жуков вспоминал:
«Вечером 21 июня мне позвонил начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант М. А. Пуркаев и доложил, что к пограничникам явился перебежчик — немецкий фельдфебель, утверждающий, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня.
Я тотчас же доложил наркому и И. В. Сталину то, что передал М. А. Пуркаев."
По свидетельству Жукова Сталин ответил на это так:
"Приезжайте с наркомом минут через 45 в Кремль"
Советское военно-политическое руководство еще до 19:00 приняло решение собраться и обсудить план действий.
Чтобы понять важность совещания, надо понять точно состав участников. Вот он.
21-го июня 1941 г.
4. т. Вознесенский
Последние вышли 23.00
21.06, 19:05
Москва. Совещание в Кремле
Начинается заседание в кремлевском кабинете Сталина с участием Молотова, Берии и Тимошенко. Среди участников также присутствовал только что прибывший из Берлина военно-морской атташе посольства СССР в Берлине М.А. Воронцов.
Среди документов, привезенных им из Берлина, самым важным была копия, полученная от военно-морского атташе Швеции. Документ назывался так:
Появление такого документа могло иметь лишь одну причину — начало войны Германии с СССР.
Советский разведчик и адмирал Михаил Воронцов, привез Сталину документ, который точно свидетельствовал о скорой начале войны на Балтике
Семен Буденный:
«…21 июня в 19 часов были вызваны Тимошенко, Жуков (начштаба РККА) и я (замнаркома обороны).
Семен Буденный свидетельствовал, что Сталин сообщил 21 июня в 19 ч., о том что война скорее всего будет 22 июня
На заседании принимается решение о создании Южного фронта и об объединении четырех армий, выдвигающихся из внутренних округов, под единым командованием. Эти армии выдвигались с середины июня, но безнадежно запаздывали для того, чтобы их можно было использовать в сражении у границы.
Позднее они образуют группу армий резерва главного командования и станут главными участниками Смоленского сражения в июне 1941 года.
Уйдя с совещания в Кремле (в 22:20) Георгий Маленков займется работой по формированию военных фронтов
Следующим шагом -- отправляется директива №1
Вот она в изложении Г. Жукова:
«Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдОВО.
Народному комиссару Военно-Морского Флота
1. В течение 22–23 июня 1941 года возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, Приб. ОВО, Зап. ОВО, КОВО, Од. ОВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
а) в течение ночи на 22 июня 1941 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22 июня 1941 года рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность.
Войска держать рассредоточенно и замаскированно;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
Вот она в изложении командования ЗАпоВО
Передаю приказ Наркомата обороны для немедленного исполнения:
1. В течение 22 — 23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
а) в течение ночи на 22 июня 1941 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22 июня 1941 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
Директива ушла и в ВМФ. 23.50, командующий флотом Н.Г.Кузнецов отдает директиву:
Итак, можно сделать ряд итогов и пояснить откуда Сталин все таки узнал дату нападения из следующих источников:
Сложив все эти донесения Сталин вывел приблизительную дату -- 22 июня. Он отдал приказ сформировать фронты и отдал директивы о приведении воинских частей в боевую готовность.
Внезапности не было, дату нападения определили. Но точного направления ударов армий вермахта определить так и не удалось, немцы смогли преподнести тактический сюрприз.
Примерно в 3 часа ночи Германия начала войну против СССР. Сталин в этот момент находился на даче в Кунцево, куда он уехал после совещания в Кремле закончившегося в 23:00.
Дача в Кунцево, здесь Сталин находился в ночь с 21 на 22 июня и узнал о начале войны
Информация о начале войны дошла до Сталина быстро. Тогдашний шофер вождя П.Митрохин вспоминал ту ночь:
«В 3.30 22 июня я подал машину Сталину к подъезду дачи в Кунцево. Сталин вышел в сопровождении В. Румянцева какой-то тяжелой походкой, тяжело дыша через нос.
Сталин приехал в Кремль ночью 22 июня и с 5:45 начал принимать посетителей.
Первыми посетителями перешагнувшими его кабинет в 5:45 были -- Молотов, Берия, Мехлис, Тимошенко и Жуков
– Александр Николаевич, наверное, ещё не одно десятилетие историки будут спорить о том, по какой причине первые месяцы Великой Отечественной войны оказались столь трагичными для Красной армии. И в этой связи будет оставаться актуальным главный вопрос – неужели руководители СССР и лично Сталин не знали о готовящемся нападении фашистской Германии?
– Безусловно, знали. Информация о возможном нападении Германии на СССР ложилась на стол Сталину за несколько дней до начала войны. И эта информация была получена из очень весомых источников. В частности, от Брайтенбаха – руководителя отдела гестапо Вилли Лемана, которого называют одним из прототипов Штирлица. Леман 19 июня встретился с сотрудником нашей разведки в Берлине Борисом Журавлёвым и сообщил ему точную дату нападения фашистской Германии на СССР. До этого он рассказал о переброске крупных соединений немецких военных частей к границе СССР.
Кроме того, о неизбежности войны сообщали агенты Арвид Харнак – Корсиканец и Харро Шульце-Бойзен – Старшина. Приходили тревожные сигналы и из нашего посольства в Берлине, где в то время там под дипломатической крышей работал Александр Михайлович Коротков, которого ещё называли королём нелегалов. Вся эта информация, повторю, ложилась на стол Сталину.
Таким образом сложилась ситуация, когда никто из руководства Красной армии, МИДа, НКВД СССР не мог позволить себе ни грамма самодеятельности. Впрочем, разве когда-то у нас было по-другому?
Расстрел советских маршалов организовала немецкая разведка?
– Выходит, Сталин больше доверял своему мнению, чем разведке? Юлиан Семёнов устами Штирлица утверждал, что ещё до подписания пакта Молотова – Риббентропа советская разведка по личному приказу Сталина прекратила оперативную работу в Германии.
– Семёнов прав в том, что заниматься оперативной работой по Германии после 1937 года стало действительно некому. В нашей резидентуре в Германии перед войной работали всего четыре человека – резидент Амаяк Кобулов, названные мной выше Борис Журавлёв и Александр Коротков, а также жена Короткова Ирина Александровна.
– Орлова я не могу назвать предателем. Он скорее перебежчик, который понял, что его ждёт на Родине после того, что он сделал. Именно Орлов в 1938 году провёл операцию по вывозу золотого запаса республиканского правительства Испании в СССР. И когда ему передали, что в Антверпен за ним пришёл теплоход, на котором его ждёт Сергей Шпигельглас, он всё понял. Ведь Шпигельглас был специалистом по похищению людей, годом ранее он похитил в Париже главу Русского общевоинского союза генерала Миллера. И хотя Орлов ушёл к американцам, он не выдал им никого из особо ценной советской агентуры, а ведь знал многих. Спустя многие годы стало известно, что Орлов написал Сталину письмо из Америки. Писал: если ему и его родным, оставшимся в СССР, будет гарантирована безопасность, он будет хранить в тайне факт вывоза испанского золота. В итоге их не тронули. А Шпигельглас, кстати, спустя полгода был арестован и позже расстрелян.
– Ряд историков утверждают, что немецкая разведка пристально следила за тем, что в ходе репрессий была уничтожена значительная часть руководящего состава Красной армии, и именно это стало одним из факторов, обусловивших нападение Германии на СССР…
– Нет никаких сомнений, что в Германии внимательно наблюдали за всем, что происходило у нас в стране.
После того как с началом войны связь с Леманом вновь была потеряна, в 1942 году её попробовали восстановить. Из Москвы направили двух немцев из числа военнопленных. Они хорошо зарекомендовали себя, находясь в нашем плену, и, как выяснилось, были коммунистами. В Германию их забросили под видом солдат, едущих в Берлин в отпуск. Но наши спецслужбы, готовившие их к заброске, не знали, что Гестапо брало под контроль семьи солдат, попавших в плен в СССР
– Кроме того, имела место и ещё одна политическая интрига. Я имею в виду неожиданный перелёт Рудольфа Гесса – заместителя фюрера, рейхсминистра! – в Великобританию в мае 1941 года. До сих пор точно неясно, что же это было на самом деле?
– Для меня ясно, зачем Гесс полетел к англичанам. Такой полёт мог проходить только с санкции Гитлера, в этом я совершенно не сомневаюсь. Он должен был договориться с англичанами о перемирии, чтобы Германия могла в спокойной обстановке начать войну с СССР. Спросите, как это могло быть, учитывая, что англичане к тому времени уже два года как воевали с немцами? Так ведь сами англичане говорят, что у Британии нет постоянных союзников и постоянных противников, а есть только постоянные интересы. Да, договориться тогда не удалось – англичане Гесса арестовали, а немцы объявили его сумасшедшим. Вот только до сих пор все документы по этому делу остаются в Англии засекреченными, а сам Гесс, просидев в тюрьме Шпандау 40 лет, в 1987 году вдруг покончил с собой – так по крайней мере заявляется официально. Так что наверняка англичанам есть что скрывать.
– Вернёмся к работе советской разведки. Как вы уже сказали, у Москвы в Германии имелся целый ряд высокопоставленных информаторов. Вилли Леман курировал в гестапо оборонную промышленность и военное строительство, а Харро Шульце-Бойзен служил в министерстве авиации. Как НКВД удалось получить столь ценных агентов? За большие деньги?
– Вилли Леман был завербован советской разведкой в 1929 году по его собственной инициативе. Да, ему платили деньги, но материальная сторона была не главной. Ещё служа в политической полиции Веймарской республики, Леман видел, какое криминальное отребье идёт в ряды штурмовиков СА. Поняв, к чему при таком подходе приведут его страну главари фашистской Германии, он и вышел на советскую разведку. Приведу такой факт: в ходе репрессий, о которых мы говорили ранее, были арестованы сотрудники нашей разведки, курировавшие Лемана. Он вполне мог разорвать связь с НКВД и о нём бы никто не узнал. Но он сам вышел на наше посольство, сообщив о себе. Сотрудник нашей разведки Василий Зарубин, ранее работавший нелегально в Германии, подтвердил, что он знает Вилли Лемана. После этого в Берлин был отправлен Александр Михайлович Коротков, который и смог восстановить связь с Брайтенбахом. Коротков передал Лемана на связь Борису Журавлёву, которому 19 июня 1941 года Леман и сообщил о готовящемся 22 июня 1941 года нападении на СССР фашистской Германии.
– К сожалению, из-за недосмотра нашей разведки. После того как с началом войны связь с Леманом вновь была потеряна, в 1942 году её попробовали восстановить. Из Москвы направили двух немцев из числа военнопленных. Они хорошо зарекомендовали себя, находясь в нашем плену, и, как выяснилось, были коммунистами. В Германию их забросили под видом солдат, едущих в Берлин в отпуск. Но наши спецслужбы, готовившие их к заброске, не знали, что гестапо брало под контроль семьи солдат, попавших в плен в СССР. И один из этих двоих солдат, оказавшись в Германии, решил позвонить своей жене по телефону. В итоге его схватили и после пыток он согласился позвонить Леману и договориться с ним о встрече. Тот пришёл и был сразу арестован.
Эту статью могут комментировать только участники сообщества.
Вы можете вступить в сообщество одним кликом по кнопке справа.
Ложь о том, что Сталин игнорировал донесения разведчиков и надеялся на "дружбу" с Гитлером, а поэтому и пропустил начало нападения на Советский Союз, стала распространяться после "закрытого доклада" Н. С. Хрущёва (как впрочем и все остальные антисталинские мифы):
Однако эти предостережения Сталиным не принимались во внимание. Больше того, от Сталина шли указания не доверять информации подобного рода с тем, чтобы-де не спровоцировать начало военных действий.
А к чему привела такая беспечность, такое игнорирование очевидных фактов? Это привело к тому, что в первые же часы и дни противник истребил в наших пограничных районах огромное количество авиации, артиллерии, другой военной техники, уничтожил большое количество наших военных кадров, дезорганизовал управление войсками, и мы оказались не в состоянии преградить ему путь вглубь страны.
Эти слова тут же подхватили другие, в том числе и некоторые военноначальники в звании маршал Советского Союза.
Однако в "Военном дневнике" С. М. Будённого можно встретить такие строчки:
. И .В. Сталиным в 1941 году 21 июня в 19 часов были вызваны Тимошенко, Жуков (начштаба РККА) и я (замнаркома обороны).
И. В. Сталин сообщил нам, что немцы не объявляя нам войны, могут напасть на нас завтра, т. е. 22 июня, и поэтому, что мы должны и можем предпринять сегодня же и до рассвета завтра 22.6.41.
Тимошенко и Жуков заявили, что если немцы нападут, то мы их разобьем на границе, а затем на их территории.
И.В. Сталин подумал и сказал: "Это несерьезно".
Обратился ко мне и спросил:
"А Вы как думаете.
Я предложил следующее.
Во-первых: немедленно снять всю авиацию с приколов и привести ее в полную боевую готовность всех погранв. воен. округов и МВО, ПриВО и СКВО.
Во-вторых, войска погран. воен. округов выдвинуть на границу и занять ими позиции, приступить немедленно к сооружению полевых фортификаций.
В-третьих, в этих же округах объявить мобилизацию, а также воен. округах. МВО, ПриВО и СКВО.
В-четвертых, приступить к устройству оборонительной линии от устья реки Припять, Жлобин, Орша, и по р.Зап. Двина, Витебск, Полоцк, Минск и Рига.".
И. В. Сталин сказал: "Ваши соображения правильные"
То есть СТАЛИН САМ СООБЩИЛ ВОЕННОНАЧАЛЬНИКАМ О ДАТЕ НАЧАЛА ВОЙНЫ, А НЕ НАОБОРОТ!
Более того, слова Будённого косвенно подтверждает журнал записи посетителей Сталина:
Источник: "Сталин. Главные документы. 1870-1953 г.г."
И полностью опровергает слова Г. К. Жукова:
Вечером 21 июня мне позвонил начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант М. А. Пуркаев и доложил, что к пограничникам явился перебежчик — немецкий фельдфебель, утверждающий, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня
Захватив с собой проект директивы войскам, вместе с наркомом и генерал-лейтенантом Н. Ф. Ватутиныммы поехали в Кремль.
По дороге договорились, во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск в боевую готовность
Я прочитал проект директивы. И. В. Сталин заметил:
— Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем.
Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей.
Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений.
Не теряя времени, мы с Н. Ф. Ватутиным вышли в другую комнату и быстро составили проект директивы наркома.
Вернувшись в кабинет, попросили разрешения доложить. И. В. Сталин, прослушав проект директивы и сам еще раз его прочитав, внес некоторые поправки и передал наркому для подписи
С этой директивой Н. Ф. Ватутин немедленно выехал в Генеральный штаб, чтобы тотчас же передать ее в округа. Передача в округа была закончена в 00.30 минут 22 июня 1941 года.
Копия директивы была передана наркому Военно-Морского Флота.
Источник : Жуков. Воспоминания и размышления. т.1, с.260-262.
Никакого Н. Ф. Ватутина в журнале посещений нет, а вот Будённый с Жуковым и Тимошенко есть, причём в указанное Семён Михалычем время.
И ещё один факт, который подтверждает слова Будённого, и о котором пишет Николай Алексеевич Добрюха, историк и публицист, помогавший оформлять воспоминания и политические размышления бывшим председателям КГБ В. Семичастному и В. Крючкову:
. Журнал учёта посетителей указывает, кто конкретно из высшего советского руководства получил данные, на которые Сталин впервые отреагировал ответными мерами. Это был нарком иностранных дел Молотов.Он получил информацию по дипломатическим каналам и тут же (в 18 часов 27 минут 21 июня 1941 г.) доставил ее в Кремль Сталину. Именно в это время, произошла чрезвычайная встреча Сталина и Молотова. В течение 38 минут они обсудили привезенную Молотовым информацию, из которой следовало, что 22–23.06.41 г. ожидается внезапное нападение немцев или их союзников.
Спустя некоторое время к ним присоединились председатель Комитета обороны Ворошилов, нарком НКВД Берия, первый зам. председателя СНК Вознесенский, секретарь ЦК ВКП(б) Маленков, секретарь Комитета обороны И.А. Сафонов и (либо нарком обороны Тимошенко, либо сотрудник центрального аппарата НКИД СССР Тимощенко).
Именно они, без Жукова, и обсуждали принятие директивы без номера, которая по чьей-то вине не была вовремя доставлена в войска.
Шифровка с приказом № 1 в штаб Западного особого военного округа. 1 час 45 мин. 22 июня 1941 г. Подлинник.
А ведь уже в десять часов вечера 21 июня Жуков и Тимошенко уходят из Кремля с подписанной при Сталине Директивой № 1.
Но дальнейшее трудно объяснить.
Казалось бы, это последняя возможность подготовиться к фашистскому удару, счет идет уже на минуты… Но проходит час, второй - передача директивы даже не начиналась.
Во-первых, не в полночь, а во втором часу ночи.
К тому же слова Жукова ставит под сомнение тот факт, что нарком ВМФ Н. Кузнецов, получив шифровку, незамедлительно привел флоты в боевую готовность.
И последняя, маленькая несостыковочка в словах Жукова.
Этот документ представляет собой написанный Маленковым (скорее всего до прихода Жукова к Сталину) черновик "Секретного Постановления Политбюро" об организации Южного фронта и Второй линии обороны 21 июня 1941 года.
В нём "Завтрашнюю войну" уже 21 июня воспринимают как свершившийся факт, ибо Западным военным округам срочно присваивают понятия "фронтов".
Кстати, именно Буденный, согласно этому черновику, был назначен командующим Второй линией обороны.
P. S.
Вновь открывающиеся факты и документы дают нам понять, для чего и зачем Г. К. Жуков и Ко устроили масШТАБную фальсификацию истории.
Да и тому же, тот факт, что помог им в этом Н. С. Хрущёв, которого, кстати, и привёл к власти Георгий Константинович, устранив Молотова, Маленкова и всю "антипартийную группу", говорит о многом.
Таким образом, с вечера 21 июня всё высшее руководство страны считает войну свершившимся фактом! У всех присутствует, естественно, нервозность, но паники не наблюдается. Особенно у Сталина.
Он только вряд ли до конца отдаёт себе отчёт в том, что имеет дело с шулерами-параноиками. Потому что мало-мальски соображающий политик никогда бы не начал войну на два огромных фронта, без элементарнейшей нехватки топлива. А бесноватый Гитлер её начал, очертя голову…
Еще 18 (!) июня командующий самого важного стратегического направления – Западного Особого военного округа генерал армии Д.Г. Павлов получил директиву Генерального штаба о приведении всех приграничных округов в полную (!) боевую готовность.
Увы, но военные, как тот же генерал Павлов, всегда скрыто оппонировали Сталину, несмотря на то, что для них вождь ничего не жалел. У него были все основания верить в мощь Красной армии, в создание которой были вложены не только громаднейшие средства, но, можно сказать, и душа народа. Однако именно в первые дни войны военные этого высокого доверия народа и вождя не оправдали.
Правда, было сделано всё-таки шесть тысяч наших вылетов и сбито около 200 самолётов противника. Лётчики Кокорев, Бутелин, Иванов, Данилов, Рябцев, Гудимов, Игнатьев, Макляков в первые же часы войны совершили героические воздушные тараны. Потому что по приказу командования у них на бортах было… снято оружие!
С этого дня в восточные районы страны стали уходить 7 772 вагона каждые сутки! Никто и никогда в мире не решал задачу подобной сложности. Более того, нынче Россия, даже вместе с объединенной Европой, не сумели бы осуществить ничего подобного.
25 июня. С часу ночи до пяти утра Сталин принял 11 человек. Вновь приехал в кабинет в 19.40. Принял 14 человек. Берию, Ватутина, Вознесенского и Кузнецова – дважды.
26 июня. С 12.30 и до 23.20 Сталин принял 19 человек. По самым скромным подсчётам в этот день Иосиф Виссарионович провёл свыше пятидесяти телефонных разговоров. (В другие дни – многим больше!) Вообще же телефонные переговоры вождя никем и никогда не фиксировались. А ведь, понятно, что Сталин мог в любое время суток позвонить любому человеку и дозвониться до него!
В этот день решён вопрос об эвакуации тела Ленина.
Сталин лично ездил смотреть бомбоубежище для руководства страны по улице Кирова, 43.
К слову, оба родных сына и приёмный Артем Сергеев уже были на фронтах.
28 июня Сталин собрал членов Политбюро и впервые завёл с ними речь о собственном обращении к народу. Он почувствовал: откладывать объяснение со страной больше нельзя. Люди ждут не дождутся от главного коммуниста ответа на вопросы, что с нами происходит и как стало возможно такое, о чём не допускалось раньше и мысли?
Сталин находился в рабочем кабинете с 19.35. Покинул его в 00.50 после долгого разговора с В.Н.Меркуловым. Нарком госбезопасности сообщил, что в тыл врага отправлено для диверсионной работы свыше полутысячи человек. Ещё столько же готовится. У Сталина побывали больше десятка человек.
Да, о падении Минска Берия узнал по радио и доложил Сталину. Тот позвонил Тимошенко, но не услышал от него внятного доклада. Вместе с Молотовым и Микояном Иосиф Виссарионович поехал в Наркомат обороны. Примерно полчаса шёл нормальный разговор.
Стычка была. Настоящая, мужская. Детали здесь не важны. Другое примечательно. Даже несмотря на то, что вождь убедился в полной некомпетентности руководства Генштаба, он и тогда не потерял самообладания. Вернулся в Кремль, отдал распоряжение об эвакуации из Ленинграда детей.
30 июня. Совнарком СССР утвердил мобилизационный народнохозяйственный план на 3-й квартал 1941 года. Без Сталина. Хотя вождь этот план и смотрел, сделав на нём 44 пометки. Весь день он провёл на даче в Кунцево. Вопрос с военными он для себя решил. Через Жукова передал, чтобы незадачливого Павлова вызвали в Москву. Это коней на переправе не меняют, а ослов очень даже можно и нужно менять.
Оставалась ещё важная проблема – выступление перед страной. Кто хоть изредка перо в руках держал, должен понимать, сколь это не простое дело: в такое архисложное время обратиться к народу и быть им понятым. А ведь у Сталина не наблюдалось десятков помощников и полсотни спичрайтеров, что стало модой после Хрущёва.
Остаётся добавить, что воюющая Германия ничего даже близко не смогла противопоставить ГКО.
А 3 июля 1941 года Сталин обратится по радио к народу. Далеко не лучший оратор – не Цицерон уж точно, он тем не менее содержанием своей речи сумел вдохновить веру соотечественников в то, что враг будет разбит, а победа будет за нами.
Таким образом, в самые первые и самые критические дни войны Сталин все её проблемы взвалил на свои плечи, не увиливая ни от трудностей, ни от ответственности. И, слава богу, ни разу за всю войну не терял присутствия духа, своей поистине стальной воли, которая, опять-таки, что бы кто ни говорил, ни писал, была малой динамо-машиной в гигантском механизме воюющей страны.
Другой вопрос, что работала та динамо-машина не всегда самым эффективным образом по нашим нынешним понятиям, но иной, честно говоря, ни в державе, ни в армии не наблюдалось. Ведь это же факт, что за долгие годы войны не появилось личности, которая хотя бы приблизилась к масштабу и уровню Сталина. Притом что условия в то время для государственного и полководческого восхождения выдались, согласимся, весьма неплохие.
Читайте также: