Доклад на тему шуты
Обновлено: 02.07.2024
Первые придворные шуты появились в cредневековой Европе. При английском дворе содержали целый штат шутов и шутих, которые развлекали правителей и знатных вельмож. Шутами часто становились люди с физическими недостатками, а также остроумные и ловкие придворные.
Шуты жили при дворе и получали жалованье. Собрания знати в Средневековье были достаточно скучными, поэтому главной задачей шутов было развлекать гостей. Они изображали комичные сценки, устраивали представления, похожие на цирковые, играли на музыкальных инструментах и пели, читали стихи. Как правило, это были люди образованные и харизматичные, некоторые из них происходили из старинных знатных родов. Они не боялись говорить правителю и знати в лицо неприятную правду. Шуты нередко становились ближайшими слугами и доверенными королей, их тайными посланниками, которые передавали важные записки и поручения.
Первые придворные шуты появились в cредневековой Европе. При английском дворе содержали целый штат шутов и шутих, которые развлекали правителей и знатных вельмож. Шутами часто становились люди с физическими недостатками, а также остроумные и ловкие придворные.
Шуты жили при дворе и получали жалованье. Собрания знати в Средневековье были достаточно скучными, поэтому главной задачей шутов было развлекать гостей. Они изображали комичные сценки, устраивали представления, похожие на цирковые, играли на музыкальных инструментах и пели, читали стихи. Как правило, это были люди образованные и харизматичные, некоторые из них происходили из старинных знатных родов. Они не боялись говорить правителю и знати в лицо неприятную правду. Шуты нередко становились ближайшими слугами и доверенными королей, их тайными посланниками, которые передавали важные записки и поручения.
Придворные шуты не только веселили Анну Иоанновну, но и выполняли закрепленные за ними обязанности, например кормили ее собачек или играли с ней в карты. За свою работу они получали щедрое вознаграждение: императрица жаловала им крупные суммы.
Когда власть перешла к Анне Леопольдовне, она распустила штат шутов Анны Иоанновны. При Екатерине II появились неофициальные шуты: это были ловкие люди, которые смогли попасть ко двору и веселили государыню. Иногда она жаловала им деньги, но при дворе они официально не числились. После правления Екатерины традиция придворных шутов отошла в прошлое.
Шут — человек во дворце монарха или в доме богатого аристократа, в обязанности которого якобы входит смешить хозяина, его семью и гостей. Шут — аналог клоуна, ассоциируемый, как правило, со Средневековьем. В наше время шутами являются сатирики (одна из задач: оставаться самим собой). Клоуны - артисты, задача которых: просто смешить людей.
Содержание
История
Происхождение
Шут был символическим близнецом короля. Шуту позволялось больше чем кому-либо, под видом шутки он мог говорить о том, что другим было не дозволено. Шуты воспринимались как люди, оставшиеся по божьей воле недоразвитыми детьми. Не только люди с актёрскими способностями, но и люди с психическими заболеваниями зачастую зарабатывали шутовством средства к существованию.
В Европе
Все королевские дворы Средневековья нанимали различного рода шутов, в умения которых входило музицирование, жонглирование, актёрство и загадывание загадок.
В период правления английской королевы Елизаветы I (1558—1603), Уильям Шекспир пишет свои пьесы, часто выводя в них шута в качестве одного из лирических героев.
В средневековой Европе шуты нередко выполняли важную социальную роль для привилегированного класса. В связи с отсутствием свободы слова, вельможи не могли открыто критиковать короля, а король не всегда мог себе позволить критиковать особо влиятельных вельмож. За них это делали шуты, часто в завуалированной форме. Если шут переходил границы дозволенного, то наказывали его, а не вельмож. Через кривляния и болтовню шутов представители привилегированной элиты раннего Средневековья доводили до сведения друг друга, а также короля, свои претензии, жалобы, критику или особо рискованные предложения и идеи.
C наступлением эпохи Просвещения и Реформации традиция найма шутов прервалась.
В России
Шутовство имеет на Руси давние традиции. Персонаж русских сказок Иван-дурак (ср. англ. Fool , англ. Joker ) часто противопоставляется Царю именно в качестве носителя некого тайного знания, кажущегося глупостью.
При русском барском доме или дворце содержались шуты, в обязанности которых входило развлекать забавными выходками господ и гостей.
Прослеживается также определённая связь традиции шутовства с традицией юродства, хотя последнее несло существенно большую духовную, сакральную нагрузку. Некоторые исследователи [2] считают также и средневековых шутов носителями древних духовных традиций и тайных знаний.
На Руси помимо царского шута существовали ярмарочные шуты — скоморохи.
В других странах
Станьчык, фрагмент картины Яна Матейко
Шут — единственный человек на королевском балу, опечаленный новостью, о взятии русскими Смоленска в 1514 году.
Имя польского дворцового шута Станьчыка сохранилось в польском фольклоре как синоним острослова, высмеивающего текущие политические события. В период новой истории эта фигура стала символом для многих поляков.
Упоминание шута в искусстве
В живописи
В массовой культуре
В играх
В игре Devil May Cry 3 вторичный антагонист, Аркхем, появлялся на протяжении игры под личиной таинственного Шута - одетого в шутовской наряд полубезумного мага, попеременно дающего протагонисту, Данте, загадочные советы и сражающегося с ним в боссовых битвах.
В игре The Elder Scrolls V: Skyrim персонаж Цицерон одет в шутовской костюм и изредка именуется шутом.
Прочее
Шут как символ
В стандартной колоде игральных карт существует два джокера. Это карты с изображением шута, которые в большинстве игр стандартной колодой могут заменить в комбинации любую другую карту по желанию играющего.
Шутам запрещали появляться в пределах городских стен, их лишали прав, могли безнаказанно избить или даже убить.
Корни шутовства
Сложно сказать наверняка, когда впервые возникла эта роль. Вполне может быть, что корни шутовства уходят в глубинную мифологию, общую для всех народов и культур. Шут очень похож на так называемого трикстера — нарушителя правил, насмешника, ловкача и пройдоху. Классические трикстеры — скандинавский Локи, древнегреческий Гермес, китайский король обезьян Сунь У-кун.
Как и большинство древних богов, трикстер не был ни мил, ни привлекателен. Традиционный шут, жил ли он в Китае династии Тан или в Московии Иоанна Грозного, наследовал главные черты трикстера: предельную жесткость, игру на грани фола, рискованность и раскованность во всем.
Становясь шутом, человек как бы выходил за рамки общественных устоев, становился узаконенным изгоем. Кому-то удавалось подыскать себе место при дворе. Но большинство оставались гонимыми и преследуемыми властью: шутам запрещали появляться в пределах городских стен, их лишали прав, могли безнаказанно избить или даже убить.
Колпак да Марот
Свою нестандартность шуты подчеркивали внешним видом. Традиционный наряд западноевропейского шута — колпак с ослиными ушами, фестончатый воротник, жилет и узкие штаны-чулки из тканей контрастных цветов — появился лишь в 15 веке. Но тогда шутовство при дворе уже стало ремеслом и костюм использовался как профессиональная одежда, знак принадлежности к данной корпорации.
Внешность шута должна была отражать его суть и роль, которую он играл в обществе. Поэтому-то среди шутов было так много горбунов и уродцев, карликов, калек — эти всегда считались балансирующими между реальным и потусторонним мирами. Пёстрые одежды классического шута говорили о том же.
Впрочем, реальных шутов это спасало не всегда. Лишь несколько раз в году их власть становилась бесспорной, и любые проделки могли сойти им с рук.
Карнавал
С конца 12 века празднества глупцов стали очень популярными, причем не только среди простого люда. С не меньшим, а может, и с большим удовольствием эти дни отмечали низшие церковные чины, монастырская братия, студенты-ваганты — все, кто был рад лишний раз повеселиться и перевернуть все с ног на голову.
Сперва гулянья устраивали в канун религиозных праздников: от дня Святого Стефана (26 декабря) до богоявления (6 января) и на Пасху. Позднее главным шутовским фестивалем стал карнавал.
Один из популярнейших образов Средневековья — Колесо Фортуны. Судьба изменчива, говорит оно, и тот, кто внизу, рано или поздно окажется наверху, а оседлавший Колесо в конце концов будет низвергнут — и так до бесконечности. Карнавал и был таким моментальным переворотом.
Церковные и светские власти не только рассылали эдикты и утверждали каноны против дурачеств — нередко они принимали меры, и меры серьёзные.
Прежде чем удивляться, надо вспомнить, что дурацких царей и епископов не просто наделяли потешными венцом и митрой. Их положено было высмеивать — тем самым издеваясь над теми, в чей адрес публичные насмешки запрещались. Иногда власти закрывали на это глаза, иногда нет. Но если одни шуты становились королями на время, другие могли действительно совершить головокружительную карьеру.
Трибуле
Именно образ шута и стал основой для главного героя произведения, насмешника Риголетто. Видно, что в европейской культурной традиции Трибуле является довольно популярным образом. Пользуясь благосклонностью короля, шут даже позволял себе безнаказанно обижать знатных дворян. Обижать Трибуле означало навлечь на себя гнев монарха. Шутки любимца короля порой были скандальными — одному вельможе весельчак обрезал рейтузы. В итоге дворянин, кланяясь королеве, всему двору показал свои ягодицы.
Станчик
Этот придворный шут сумел прожить довольно длинную жизнь — с 1480 по 1560 годы. Свою придворную карьеру он делал при дворах литовских князей и польских королей. Сперва этот был Александр Ягеллон, потом — Сигизмунд I старый, а потом и Сигизмунд II Август. О жизни легендарной личности осталось мало достоверных данных. Считается, что Станчик родился в деревне неподалеку от Кракова. А своего положения он добился благодаря остроумию. Это позволило в статусе шута вовсю критиковать несмелую политику правителей. Устам Станчика приписывают весьма неблагонадёжные, чуть ли не революционные высказывания. Когда в середине 19 века в Галиции появилась политическая группировка, ратующая за свободу поляков, то она выбрала для себя имя знаменитого польского шута. В то время в польской литературе вообще образ Станчика был очень популярным. Говорили, что именно он и был единственным при дворе, кто реально тревожился за судьбу страны. Станчик изображён на известной картине Яна Матейко 1862 года. Во время бала именно он скорбит о поражении польской армии и потере Смоленска.
Франсес де Суньига
Эта импозантная личность появилась на свет в 1540 году в Гаскони. Жан-Антуан д’Англере выбрал себе псевдоним, который означал обломок зуба, пенёк. Этот шут сделал неплохую военную и политическую карьеру. Он успел принять участие в Варфоломеевской ночи. Сперва Шико стал хранилищем секретов для Генриха III, а затем стал служить и Генриху IV. В 1584 году Шико получил титул дворянина. Это был энергичный человек, который вошёл в историю ещё и как писатель-сатирик. Шико являлся единственным придворным шутом в своё время, который имел шпагу. Ею он, кстати, отлично владел. При этом Шико не носил пестрой одежды, традиционных бубенчиков. Он одевался просто, но с отменным вкусом дворянина.
Любимый шут королей умел прямо говорить с ними обо всём, что ему только хотелось. При этом Шико удавалось не гневить своих высоких покровителей. А погиб шут вовсе не от королевской злости, а на войне. Случилось это в 1591 году. Храбрый Шико захватил в плен графа де Шалиньи, но не стал отнимать у него шпагу, желая продемонстрировать свои достижения Генриху IV. Оскорблённый шутом аристократ ударил того по голове эфесом, что и стало причиной смерти.
Ян Лакоста
Среди многочисленных русских шутов были и иностранцы. Ян Лакоста был крещёным евреем, чьи предки бежали из Португалии сперва в Северную Африку, а потом и в Германию. В Гамбурге с Лакостой в 1712 году познакомился Пётр I, который тут же взял понравившегося ему маклера со всей его семьёй в Россию.
Смешная и неуклюжая фигура мужчины позволила ему сделаться шутом при дворе. Лакоста получил прозвище Пётр Дорофеевич и принялся усердно служить царю. Этот шут был умным и образованным человеком, знавшим шесть языков.
Балакирев
Самым же известным придворным шутом Петра Первого был Иван Балакирев. Сам он являлся выходцем из старинного княжеского рода. Балакирев был представлен царю в 1715 году, в возрасте 16 лет. Пётр определил юношу в Преображенский полк, а затем стал ездовым Екатерины Алексеевны и её рассыльным. Помогал Балакирев и Петру, став его сподвижником. Но остроумный курьер оказался несдержанным на язык. Он проболтался о письмах Екатерины к камергеру Монсу. В итоге Балакирева ждало наказание и ссылка. Но с восшествием на престол Екатерины её слуга был возвращен ко двору.
Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны
Проделки и проказы скоморохов и шутов заставляли до колик смеяться всех, от мала до велика, но если первые были доступны для взора всех, то шуты по большей части служили для увеселения высших слоев общества. В России они имели особый статус, особенно при царском дворе. Каждый отличался от остальных, будучи самобытной и запоминающейся личностью. Даже в "Повести временных лет" есть упоминание о событиях с участием шутов: "Видим… игрища утоптанные, с такими толпами людей на них, что они давят друг друга… а церкви стоят пусты".
Никто не мог сравниться с шутом — ни фокусники, ни скоморохи, ни плясуны. Даже умение дрессированного медведя меркло на фоне острых, колких шуток. Особенно ценились шуты не столько за умение шутить, сколько за высмеивание тех человеческих пороков, что есть в большинстве из нас. Ложь и злоба под прикрытием балагурства выискивались и в простом люде, и среди высокопоставленных особ. Согласно неписаному закону, шутов строго не карали, если вдруг шутка оказалась чересчур откровенной
Отсюда берет корни фраза "Да и шут с ним, что с него взять". Зная об этом, хитрецы могли высмеивать даже царей, зная, что им не грозит ничего серьезного. Однако со двором, то бишь вельможами всех мастей, стоило быть осторожнее — среди них было достаточно спесивых и высокомерных личностей, чтобы любого шута свести в могилу. Или выбить его из-под покровительства правителя, что было равносильно смерти. Чтобы не попасть в скверную ситуацию, шут должен был помнить простое правило: "Не шути над тем шуток, кто на каждое слово чуток". Впрочем, эта фраза и через сотни лет не утратила актуальности.
Между прочим, выражением "По усам текло, да в рот не попало" мы тоже обязаны шутам. Во время пиршеств острый на язык персонаж за особо колкое высказывание мог поплатиться: рассерженный предмет насмешек часто выплескивал на шута содержимое своего кубка, из-за чего на несчастном острослове к разгару веселья часто не оставалось ни единой сухой нитки. После такой потехи шут мог с полной уверенностью заявлять, что-де на пиру он был, мед-пиво пил, по усам текло, да в рот не попало. И это только сотая доля шутовских присказок, которые остались нам в наследство.
"Шут гороховый" — тоже из тех времен. Когда-то на праздник Масленицы и святочные гулянья острословы обматывали себя гороховой соломой, закрепляли ее пеньковой веревкой и надевали маску, в простонародье именуемую "харей". Эта солома и породила словосочетание, прочно вошедшее в русскую речь. Шуты были желанными гостями на любом празднике, будь то свадьба или любое другое торжество.
Развлечения Ивана Грозного
Несмотря на то, что при дворе каждого русского царя было по нескольку шутов, достоверной информации о них сохранилось мало. Однако даже те крупицы, которые известны сейчас, позволяют составить мало-мальски правдивую картину шутовской жизни.
Так, в 1569 году у Ивана грозного был шут, по прозванию Осип Гвоздь, получивший это прозвище за остроумие и веселый нрав. На деле он был сыном князя Приимкова-Ростовского. Государь приметил толкового парня, и забрал к себе в свиту… шутом. Теперь вместо оружия он был обязан носить яркий колпак с бубенчиками. Впрочем, расхаживать в подобном вид ему предстояло недолго: неловкого шута ждала скорая гибель.
Считается, что Иван Грозный часто упоминал во время застолья, что является потомком Августа-кесаря. Может, столь заезженная фраза и стала объектом шутки? Как знать… Но сохранилось письменное свидетельство пленного толмача Альберта Шлихтинга, который поведал историкам, как погиб шут. Якобы самодержец велел принести котелок кипящих щей, которые и вылил на голову Гвоздю, когда тот склонился перед ним в поклоне. Тот бросился было прочь, но царь нанес ему смертельное ранение ножом. Осип упал, и стоявшие рядом бояре вынесли опального Гвоздева прочь из палат. Немногим позже Грозный одумался, и велел позвать врача к шуту, но лекарь только руками развел — было слишком поздно, Осип уже скончался. Врач на молчаливый вопрос ответил: "Бог лишь единожды вкладывает в человека душу, и коль она его покинула, то никому не дано призвать ее обратно", на что царь раздосадовано произнес: "Так пусть дьявол приберет его, раз он не пожелал ожить!".
После Гвоздя шутами при дворе стали братья Прозоровские. Эта парочка выступала вместе с дрессированным медведем, который защищал одного брата, и в шутку нападал на другого, устраивая с ним кулачную потасовку. Почему-то царю и ближним боярам такое зрелище казалось забавным, и в итоге под веселый хохот победа доставалась Потапычу.
"Шиворот-навыворот" — думаю, и эта фраза знакома очень многим. Ее появлением мы обязаны Ивану Васильевичу. Была у него такая забава, наказывать позором провинившихся бояр. Опричники хватали провинившегося под белы рученьки, и резким движением выворачивали его одежду наизнанку, а затем водружали на место. Это считалось большим позором, но еще больший ждал боярина дальше: в качестве транспортного средства для него выступала хромая лошадь, на которой опозоренный вельможа провозился по всей Москве. Подобное было бесчестьем, которого на Руси боялись, как огня.
Времена менялись, а с ними и нравы. Изменилось и отношение к шутам — например, у Алексея Михайловича был любимый шут, которому за верную службу было даровано дворянство. Иван Андреевич Жировой-Засекин был добродушным человеком, с которым царю никогда не было скучно.
Великий реформатор и Балакирев
Петр I прославился не только в качестве реформатора, но и как любителя шутовского общества. С самого детства рядом с ним находился смышленый карлик по прозвищу Комар, который, по словам Петра, спас его от расправы во время стрелецкого бунта. Уже в зрелом возрасте император окружил себя несколькими десятками лилипутов. Они были наряжены по последней моде, разгуливали в напудренных париках. "Карлы и карлицы", как их тогда называли, никогда ни в чем не нуждались — всегда были и накормлены, и ухожены.
Сегодня психологи скажут, что лилипуты помогали Петру бороться со стрессами. Нехитрое общество карликов, в котором он затеять простенький разговор и спокойно провести время, словно разглаживало морщины на его челе. Однако нужно отметить, что лилипуты исполняли не только роль императорского антидепрессанта: реформатор поручил им важную миссию. Не секрет, что ссылки и физические наказания не имели особого влияния на казнокрадов и прочих преступников, да и новшества, вводимые Петром, приветствовались далеко не всеми. Но что не могли сделать указы и батоги, с тем вполне справлялось меткое, словно невзначай брошенное слово.
Устраивались шутовские свадьбы, в процессе которых высмеивались старинные традиции. Шуты принимали участие в знаменитом пострижении боярских бород, а в состав "Сумасброднейшего, всешутейшего и всепьянейшего собора", учрежденного Петром, входили представители знаменитых фамилий.
Очень интересной личностью был Иван Балакирев, один из самых знаменитых шутов своего времени, однако не сохранилось даже его достоверного портрета. Тем не менее, он достойно сыграл отведенную ему в истории роль.
Историки колеблются: то ли он был Иваном Алексеевичем, то ли Иваном Емельяновичем. Две книги, вышедшие в свет в 1830 и 1888 годах, также не пролили свет на подробности происхождения и жизни Балакирева. Точно известно, что он родился в 1699 году, в семье костромского дворянина, а в 10 лет поступил на службу в Преображенский полк. Считается, что во дворец его взял сам Петр I, при весьма забавных обстоятельствах.
Там Иван тоже не оплошал, позабавив нестандартными ответами и императрицу, и Меншикова. Решено было оставить его шутом при дворе, но он стал одним из немногих, кому было разрешено носить военный мундир и получать жалованье, при этом ничего не делая. По крайней мере, согласно документам так и получалось. Балакирев любил высмеивать старину, перевоплощаясь в бородатого боярина и разыгрывая всякого рода сценки, в которых старые порядки выглядели жалко и убого. Постоянным участником таких постановок был и самодержец, который благосклонно относился к подобным кривляниям. Шут не обходил стороной и окружение Петра, благодаря чему очень быстро попал в немилость к одному из самых влиятельных людей того времени — Меншикову. Естественно, благодаря доносам доброжелателей все шуточки Балакирева быстро становились известны адресату, и не раз вельможа пытался побить острослова, но тот всегда изворачивался.
Конечно, шутил Иван Алексеевич не круглосуточно. В остальное время он нес дворцовую службу, выполняя мелкие поручения и развозя почту императорской четы. Благодаря этой-то почте и прекратилась сытая, безбедная жизнь Балакирева.
Как известно, у Екатерины появился фаворит, Виллим Монс. К нему она периодически и отправляла записки со знаменитым шутом. На свою беду, Балакирев уронил в беседе со знакомым неосторожное слово, а тот сказал это своему знакомому. Вскоре круг лиц, осведомленных о переписке императрицы и Монса, сильно расширился, а самому Петру в итоге поступило анонимное послание, в котором неизвестный раскрывал правителю глаза. Балакирева пытали в числе прочих, а после дыбы он получил 60 палок и был сослан на 3 года в Рогервик. Ко двору его вернули уже после смерти императора, и он снова стал шутом, но слова и шутки были более осторожными. Кроме того, Балакирев старался не пересекаться с Меншиковым. Шло время, менялись правители и придворные, а постаревший после пыток шут все так же был при дворе.
Настал 1739 год. Анна Иоанновна, бывшая в ту пору на престоле, под благодушное настроение пригласила Ивана Алексеевича сыграть партейку в вист. Балакирев принял приглашение, но предложил свои условия игры: проигравший должен снять какую-то часть одежды. Императрица откупалась всякими мелочами, вроде табакерок и лент. К концу игры двое сановников, присоединившихся к игре, остались в одном белье, а Анна хохотала до слез. В благодарность за веселье она повелела впредь кормить Балакирева обедами с царской кухни.
Жизнь шута немного наладилась. Он стал заведовать дворцовым хозяйством, отвечал за продовольственное снабжение, и раз в несколько лет получал новехонький мундир, сшитый для него за казенные средства. Растил детей, организовывал праздники: вполне достойная, а, главное, спокойная жизнь. Отставку он попросил уже у дочери покойного реформатора, Елизаветы Петровны, и, получив небольшое содержание, уехал домой — в Костромскую губернию, где и прожил остаток жизни. В 1763 году 64-летний Балакирев скончался.
Читайте также: