Царскосельский лицей и его воспитанники доклад

Обновлено: 05.07.2024

Когда-то на окраине Афин близ храма Апполона Ликейского существовала школа, основанная великим философом прошлого Аристотелем. Она называлась Ликеем или Лицеем. 19 октября 1811 года учебное заведение под этим же названием открылось в Царском Селе, близ Петербурга. И, наверно, его создатели надеялись, что Царскосельский Лицей в чем-то станет преемником знаменитой школы древности, о которой здесь, в Царском Селе, напоминала прекрасная парковая архитектура. Однако не только о мире вечного искусства говорила она. Парки хранили память о славных страницах русской истории - о боях Петра Великого, о победе русского оружия при Кагуле, Чесме, Морее

Окончившие курс получали при поступлении на службу гражданские чины от XIV до IX класса. Желающие пойти по военной стезе приравнивались к воспитанникам пажеского корпуса. Этот акт следует рассматривать в свете реформаторских веяний "дней александровых прекрасного начала".

Идея открыть Лицей принадлежит М.М.Сперанскому, твердо убежденному, что "законы без нравов не могут иметь полного действия". В трактате "О силе общего мнения" он писал: "Дух народный, если не рождается, по крайней мере, сильно ускоряется действиями и податливыми началами правительства. В государствах, где существует общее мнение о предметах управления, суждения могут быть в видах своих весьма различны, но все они идут к одной цели, к общему добру. Там добрый закон не скользит по поверхности, но ускоряется в сердцах, и исполнение его делается общественною потребностью ". В питомцах Лицея Сперанский хотел найти молодых проводников, задуманных им реформ государственного устройства России.

Первоначально предполагалось, что в числе воспитанников Лицея будут великие князья Николай и Михаил. Николай родился в 1796 г., Михаил — в 1798 г. Однако даже мысль об этом одобрялась далеко не всеми в августейшем семействе. Устроители ожидали, что аристократические семейства поместят в Лицей своих наследников. На деле оказалось все не так. Богатые дворяне предпочитали давать детям домашнее образование. Волей-неволей вакансии в привилегированном учебном заведении заполнили отпрыски служилого дворянства, быстро оценившие преимущества Лицея для будущей карьеры. При поступлении требовалось только удостоверение о дворянском происхождении. Остальное должна была восполнить всепроникающая протекция. В результате лицеисты составили куда более демократичную среду, чем ожидалось. Семь отроков, зачисленных в Лицей, ранее учились в Благородном пансионе при Московском университете; трое (в том числе Горчаков) — в С.Петербургской гимназии; большинство — дома. Великие князья в Лицей помещены не были (правда, это решилось только в самый последний момент), что неофициально понизило статус нового учреждения. У двора уже не было причин оказывать ему первостепенное внимание

Царскосельский Лицей не был отгорожен непроницаемыми стенами от веяний времени. У истоков русского просвещения стоял масон Новиков. Благородный пансион при Московском университете, по образцу которого строилась педагогическая система Царскосельского Лицея, был детищем мартинистов. Профессора-масоны были носителями высокого религиозно-нравственного сознания. Это – в числе прочих причин – несмотря на недостаточную продуманность и сумбурное исполнение педагогического эксперимента, в конечном итоге определило уникальность его результата. В системе образования России прошлого века существовало несколько элитных учебных заведений, среди которых первостепенное место занимал Царскосельский лицей. Это было учебно-воспитательное заведение, приравненное к университету. В Царскосельском лицее получили образование известные деятели науки, литературы, государственные и военные деятели.

Лицей был закрытым воспитательным учебным заведением. Распорядок жизни здесь был строго регламентирован. Вставали воспитанники в шесть часов утра. В течение седьмого часа нужно было одеться, умыться, помолиться богу и повторить уроки. В семь часов начинались занятия, продолжавшиеся два часа. В десятом часу лицеисты завтракали и совершали небольшую прогулку, после чего возвращались в класс, где занимались еще два часа. В двенадцать отправлялись на прогулку, по окончании которой повторяли уроки. Во втором часу обедали. После обеда - три часа занятий. В шестом - прогулка и гимнастические упражнения. Занимались воспитанники в общей сложности семь часов в день. Часы занятий чередовались с отдыхом и прогулками. Прогулки совершались в любую погоду в Царскосельском саду. Отдых воспитанников - это занятия изящными искусствами и гимнастическими упражнениями. Среди физических упражнений в то время особенно популярны были плавание, верховая езда, фехтование, зимой - катание на коньках. Предметы, способствующие эстетическому развитию - рисование, чистописание, музыка, пение - и сейчас есть в программе средней школы. Обучение в лицее разделялось на два курса, один из которых назывался начальным, а другой окончательным. Каждый продолжался по три года.

На первом этапе изучались языки (русский, латинский, французский, немецкий), основы закона Божия, логики, математические, естественные, исторические науки, “первоначальные основания изящных письмен: избранные места из лучших писателей с разбором оных. изящные искусства. чистописание, рисование, танцы, фехтование. ”. На первом этапе обучения педагогам вменялось особое внимание уделять словесным наукам. Считалось, что “поелику словесные науки для возраста, в котором воспитанники будут проходить курс начальный, удобовразумительнее. то и в распределении времени приоритетом должны пользоваться предметы, относящиеся к словесным наукам, чтобы последние “составляли предпочтительное занятие воспитанника перед науками, которые называются точными”. Уроки словесности должны были учить воспитанников ясно и логично мыслить, прививать им вкус к изящному слову. Что же касалось уроков танцев, пения, рисования, то они на первом этапе обучения должны были доставлять радость и развлечение.

На втором этапе обучения упор делался на развитии рационального мышления. Это достигалось не столько введением новых дисциплин, сколько коренным изменением содержания прежде изучаемых. На первый план на этом этапе выдвигались науки “нравственные”, рассказывающие об устройстве гражданского общества, правах и обязанностях гражданина, физические и математические науки.

При изучении наук, связанных с изящными искусствами, упор делался на рассмотрении их теоретических основ: “словесность во втором курсе должна также приближаться более к упражнениям разума, нежели памяти, и поелику круг слов, постепенно расширяясь, наконец делается смежным со всеми рядами изящного, то в сем курсе к словесности собственно так называемой, присоединяется познание изящного вообще в искусствах и природе, что собственно и называется эстетикою”. То есть в начале XIX века мы сталкиваемся с тем, что в общеобразовательном учебном заведении (правда, учебном заведении совершенно особого рода) начинается изучение эстетики. Причем примечательно, что европеизированные в целом правила преподавания в лицее применительно к эстетике отходят от традиций европейской философии (в частности, Канта и Гегеля) и предписывают преподавать эстетику не как философию искусства, а как “познание изящного вообще в искусствах и природе ” (курсив мой — В.Л.). Подобный подход к эстетическому впоследствии стал распространенным в русской эстетике.

Устроители Лицея находились под влиянием педагогических взглядов Ж.Ж.Руссо. Французский философ предложил своеобразную схему периодов детского роста. Отроки от двенадцати до пятнадцати относились им к третьему периоду детства, от пятнадцати до восемнадцати — к четвертому периоду. В третьем периоде акцент ставился на "умственное" воспитание, в четвертом — на "нравственное". Легко заметить влияние руссоистской схемы как на подбор воспитанников по возрасту, так и на программу Лицея. Широкий диапазон предметов создавал впечатление, в лучшем случае, "энциклопедизма", в худшем — пестроты. Однако это соответствовало замыслу устроителей. Воспитанники должны были получить только понятие о науках, не углубляясь в их сложности. Желающий приобрести основательные знания в какой-нибудь узкой отрасли мог при желании сделать это в университете. Человеку же, предназначенному для государственной службы, в первую очередь необходима была широта мышления, а не специальные сведения. Здесь принципиальный момент, отличающий оба типа учебных заведений. Царскосельский Лицей никоим образом не был закрытым привилегированным университетом.

Налицо был смелый замысел, но пути его реализации оставались туманными. Ю.М.Лотман иронизирует, что распорядку дня лицеистов и их форме уделялось гораздо больше внимания, чем планам учебных занятий. Лицеист Корф зло, но по-своему справедливо вспоминает: "Нам нужны были сперва начальные учителя, а дали тотчас профессоров, которые притом сами никогда нигде еще не преподавали. Нас — по крайней мере, в последние три года — надлежало специально подготовить к будущему нашему назначению, а вместо того до самого конца для всех продолжался какой-то общий курс, полу гимназический и полу университетский, обо всем на свете. Лицей был в то время не университетом, не гимназиею, не начальным училищем, а какою-то безобразною смесью всего этого вместе, и, вопреки мнению Сперанского, смею думать, что он был заведением, не соответствовавшим ни своей особенной, ни вообще какой-нибудь цели ". Но эти слова Корфа справедливы только в определенных пределах.

В дни празднования столетней годовщины Лицея в 1911 г. один из его воспитанников академик К.С.Веселовский справедливо подчеркивал, отвечая на привычные обвинения в поверхностности даваемого в стенах Лицея образования, что нельзя подходить к заслуженному и богатому традициями учреждению с мерками текущего дня. Наоборот, "если учесть уровень учебных заведений того периода, то окажется, что Лицей был лучшим из них". На первый взгляд, среди профессоров Лицея нет крупных научных имен. Отсюда делается вывод, что глубоких знаний от своих учителей Пушкин не получил. Однако Лицей и не ставил своей задачей готовить специалистов; он стремился создать основу для становления гармоничной личности. Кроме того, как правило, выдающиеся исследователи редко бывают хорошими преподавателями. Профессора Лицея не выделялись учеными достижениями; но они (Малиновский, Энгельгардт, Куницын, Кошанский, Галич) оказались умелыми, вдумчивыми воспитателями. Самый известный в этом перечне — А.П.Куницын. Этим он обязан постоянным упоминаниям в стихотворениях Пушкина. Правда, его предмет (политические и нравственные науки) был далек от интересов юного поэта. Пушкина привлекала, прежде всего, незаурядная личность профессора. Большой эффект произвела речь Куницына на церемонии открытия Лицея. Близкий к Сперанскому молодой правовед, витийствуя об обязанностях гражданина и воина, взял на себя смелость ни словом не обмолвиться о присутствующем императоре. Впрочем, Александр I остался доволен. За свою речь искусный оратор был тут же на месте награжден орденом Владимира 4-й степени. Невозможно отрицать блестящий педагогический дар Куницына и его высокий нравственный облик, но как ученый он не оставил заметного следа.

Следует сказать, что Пушкин был настоящим питомцем Лицея. Его энциклопедическая образованность общеизвестна. Но только в тех областях, где он питал специфический интерес (литература, история), его знания были по-настоящему глубокими. Следовательно, наставники поэта исполнили свою задачу, пробудив в юноше страсть к "умственным исканиям". Почему же из одной биографии поэта в другую переходит невысокая оценка Лицея как учебного заведения? Это основывается, прежде всего, на словах Пушкина из письма брату Льву (ноябрь 1824 г.), в котором он проклинает "недостатки проклятого своего воспитания", как бы перекликаясь с Корфом. Однако гораздо чаще у Пушкина можно встретить благодарные слова, относящиеся к Лицею. Но Пушкин вынес из "царско-сельских садов" и другое "наследие юности". Это был "прекрасный союз" лицеистов, которому он был верен всю жизнь.

3.”СОЮЗ ЛИЦЕИСТОВ”

Ныне лицейскую дружбу невозможно понять, если не сделать попытку погрузиться в духовную атмосферу начала XIX в. О. Г.Флоровский пишет: "То было время великих исторических переломов и переделов, исторических гроз и сотрясений, время нового некоего переселения народов. Все было вокруг точно заряжено беспокойством. Самый ритм происшествий был лихорадочным. Сбывались тогда самые несбыточные опасения и предчувствия. Душа в недоумениях двоилась между ожиданием и страхом. Сентиментальная впечатлительность скрещивается с эсхатологическим нетерпением. . Искус этих горячечных лет был слишком трудным испытанием для мечтательного поколения людей с таким неустойчивым и слишком легко возбудимым воображением. И возбуждалась какая-то апокалиптическая мнительность. Дух мечтательного отвлечения и отрешения от "внешнего" или "наружного" в христианстве сочетается в тогдашнем самочувствии с самым несдержанным чаянием именно видимого наступления Царства Божия на этой здешней земле. ". Таков духовный климат, в котором формировался "прекрасный союз.

Пафос лицейской дружбы вызывал враждебность у охранительно настроенных деятелей того периода. Они находили, что это плоды опасных влияний. Уже в марте 1820г. едкий В.И.Каразин изливал свою желчь в письме министру внутренних дел графу В.П.Кочубею: "Натверживание молодым людям сумасбродных книг под именем Божественной философии и пр., навязывание Библии нисколько не сделало их лучшими, а заставляло смеяться над религией или на нее досадовать"; что же касается лицеистов, то "все они связаны каким-то подозрительным союзом, похожим на масонство ." Каразин полагал это следствием негодной системы воспитания. Окончательный приговор "лицейскому союзу" вынес Ф.В.Булгарин в своей записке "Нечто о Царскосельском лицее и духе оного". Ничтоже сумняшеся, он объявил, что тон в Лицее задает мартинизм, который "первое начало либерализма и всех вольных идей". Лицейский дух воспринимался как законное детище религиозного вольномыслия "секты мартинистов", основанной Н.И.Новиковым . Булгарин намечает прямую линию преемственности между трудами неутомимого "ревнителя российского просвещения" и системой лицейского образования: "Новикова и мартинистов забыли, но дух их пережил и, глубоко укоренившись, производил беспрестанно горькие плоды "

Попытки бывшего директора Е.А.Энгельгардта реабилитировать Лицей (он опубликовал открытое письмо как бы в ответ на донос издателя "Северной пчелы") успеха не имели. К его словам не пожелали прислушаться еще и потому, что, несмотря на всевозможные оговорки, он продолжал упорно отстаивать лицейскую систему воспитания. Энгельгардт пришел в Лицей в 1816г., сменив умершего В.Ф.Малиновского. Правящие верхи были убеждены, что именно он сделал Лицей колыбелью либерализма. Вероятно, и сам Энгельгардт косвенно чувствовал себя причастным к формированию "лицейского союза". Новый директор стал инициатором лицейской выпускной традиции: торжественно разбивался колокол, звук которого целых шесть лет призывал воспитанников в классы. Это повторялось вплоть до закрытия Лицея в 1918 г. Осколки раздавали выпускникам, которые их бережно хранили. Для первого "пушкинского" выпуска Энгельгардт заказал каждому лицеисту кольцо из осколков в форме сжатых рук, очень напоминающее соответствующую масонскую атрибутику. Он вообще питал большой интерес к эзотерическому символизму. При Павле I Энгельгардт был секретарем магистра Мальтийского ордена (т.е. самого императора); на заседаниях капитула он не раз выручал цесаревича Александра, нетвердого в тонкостях орденского ритуала. Правительство все это прекрасно помнило. Николай I не скрывал, что он больше не потерпит в Лицее ничего подобного тому, что происходило за его стенами при Энгельгардте

Учитывая сказанное, становится ясным, что смысл, как культа лицейской дружбы, так и нападок на него можно понять, лишь обращаясь к культурно-историческому контексту эпохи.

Естественно предположить, что носителями мартинизма могли быть, прежде всего, преподаватели Лицея. Действительно, из их числа масонами были: профессор немецкой словесности Ф.М.Гауеншильд и профессор российской и латинской словесности Н.Ф.Кошанский и другие.

Особое внимание следует уделить первому директору Лицея В.Ф.Малиновскому. Младший брат известного историка и архивиста А.Ф.Малиновского — именно он, скорее всего, явился связующим звеном между "новиковской сектой" и "лицейским братством". С первого взгляда он не оказал на юного Пушкина большого влияния. В биографиях великого поэта Малиновский чаще всего упоминается в связи с его неудачным вcтупительным словом на церемонии открытия Лицея. Невыразительное вступление директора была заслонено блестящей речью Куницына, благодаря которой последний едва переступил через порог лицея, как и дошагнул до блистательной известности. Однако придавать этому эпизоду решающее значение никоим образом не следует. По- видимому, Малиновский вообще не обладал ораторским даром. Нельзя также забывать, что на него всей тяжестью легли труды по подготовке Лицея к открытию, разработке устава и учебных программ, приглашению преподавателей. Будущий директор Лицея родился в семье московского священника, на которого во время следствия над Новиковым указывали как на "принадлежащего к масонству". Он учился в московском университете в эпоху активной деятельности И.П.Тургенева. Малиновский был верным последователем своих учителей, ибо "война была излишнею в понятии масонов, как людей, не признававших узко национальных идей и не разделявших взгляда, что одно государство может явиться непримиримым врагом другого" . Годом ранее в 1802 г. Малиновский (стремясь принять активное участие в реформаторских начинаниях правительства) подал канцлеру В.П.Кочубею "Записку об освобождении рабов", в которой обосновывал необходимость упразднения всех видов крепостного права очевидной истиной, что свобода есть естественная потребность человека; она столь же необходима ему, как воздух. Несомненно, подобных воззрений Малиновский придерживался и в своей педагогической практике.

В 1810 году император Александр I решил учредить новое прогрессивное учебное заведение для дворянских детей. В нем должна была воспитываться будущая русская элита – выдающиеся государственные деятели, которые смогут изменить страну, реформировать власть и привить идеи Просвещения различным общественным институтам. Выпускниками Императорского Царскосельского лицея в разное время стали Салтыков-Щедрин, Горчаков, Головнин, Дельвиг и, конечно же, Пушкин.

Предназначение

Идея создания лицея для мальчиков из родовитых семей принадлежала министру народного просвещения Алексею Кирилловичу Разумовскому, видному государственному деятелю, законотворцу и реформатору графу Михаилу Михайловичу Сперанскому и учителю Александра I Фредерику Лагарпу.

По императорскому указу от 24 августа 1810 года здание одного из флигелей Екатерининского дворца в Царском Селе было переоборудовано архитектором Василием Петровичем Стасовым для нужд нового учебного заведения. Изначально 4-этажный флигель предназначался для Великих княжон, дочерей Павла I. Предполагалось, что в новом привилегированном образовательном учреждении будут проходить обучение младшие братья императора – Николай Павлович и Михаил Павлович. Царскосельский лицей должен был заниматься подготовкой высококвалифицированных государственных деятелей, поэтому воспитанники обучались и росли в непосредственной близости от первых лиц государства.

Торжественное открытие

Уже на следующий год Царскосельский лицей распахнул свои двери для новых учащихся. Требования на вступительных экзаменах предъявляли не особо жесткие, абитуриентов спрашивали по основным дисциплинам, надо было только заручиться протекцией со стороны влиятельных чиновников.

19 октября 1811 года состоялось торжественное открытие, на котором присутствовали члены императорской семьи, министры, придворные, представители Государственного совета, обслуживающий персонал лицея, преподавательский состав, а также лицеисты и их ближайшие родственники.

Совершив Божественную литургию в дворцовой церкви, которая впоследствии стала лицейским храмом, процессия, возглавляемая духовенством, прошла по длинным коридорам в конференц-зал лицейского флигеля. Александр I занял кресло председателя за длинным столом, покрытым алым сукном с золотой бахромой, рядом с ним – министр народного просвещения граф Разумовский. По его левую руку выстроились служащие и профессора, по правую – взволнованные торжественной обстановкой 30 первокурсников в только что пошитой синей с золотом форме.

После прочтения Высочайшей Царской грамоты, дарованной лицею императором, последовали выступления преподавателей. Затем профессор Кошанский вызывал педагогов и воспитанников согласно списку, и каждый кланялся императору.

Вечером был торжественный банкет, который обошелся министру народного просвещения в целых 11 тысяч рублей. Вместо казенного ужина, воспитанников угощали изысканными десертами. Скинув парадные мундиры, мальчики бросились в парк перед лицеем и дотемна играли в снежки. Мало, кто мог узнать в них тогда будущих великих поэтов, государственных мужей, дипломатов и военачальников.

Программа обучения

Александр I приравнял Императорский Царскосельский лицей к российским университетам. По окончании выпускники получали гражданские чины 14-9 классов. Если в дальнейшем планировалась военная карьера, проводились дополнительные занятия, после которых лицеисты получали права окончивших престижный Пажеский Его Величества корпус.

Образовательная программа хоть и менялась несколько раз, сохраняла гуманитарно-юридический характер. Учебный план разрабатывал Михаил Сперанский. Длительность обучения составляла 6 лет, которые поровну делились на начальный и окончательный курс. Набор воспитанников проходил 1 раз в 3 года, лицеистами могли стать мальчики 10-14 лет, имеющие дворянское происхождение.

Воспитанники Царскосельского лицея изучали порядка 22 дисциплин, которые делились на 5 групп:

К нравственным предметам относились Закон Божий, логика, этика, политическая экономия, правоведение.
Словесные включали русский, латинский, французский и немецкий языки, а также риторику.
Исторические дисциплины были представлены российской и всемирной историей, физической географией.
Физико-математические науки изучались в рамках математики, начальной физики, космографии, статистики, математической географии.
Из изящных искусств лицеисты практиковались в чистописании, рисовании и танцах. Особое внимание уделялось физической подготовке: воспитанники обучались верховой езде, плаванию, гребле, фехтованию.

Такой прогрессивный подход к обучению, вопреки ожиданиям, не способствовал взращиванию высококвалифицированных чиновничьих кадров. Процент выпускников, посвятивших себя государственной службе, достаточно низкий по сравнению с задуманным. Однако среди них действительно попадались алмазы, которые в процессе обучения становились чистейшей воды бриллиантами. Достаточно вспомнить дипломата Александра Горчакова или полярного исследователя адмирала Федора Матюшкина.

Как ни парадоксально, поощряемое в лицее свободомыслие породило целый ряд оппозиционеров. Многие выпускники Царскосельского лицея впоследствии состояли в различных тайных обществах и кружках, некоторые из них примкнули к декабристам и в 1825 году вышли на Сенатскую площадь.

Руководители и педагоги

Первым директором элитного лицея стал Василий Федорович Малиновский, просветитель, публицист и дипломат. Именно он старался установить дружественные отношения между учениками и наставниками. Воспитанники Царского села любили проводить досуг в семье директора, подолгу беседуя на любые волнующие лицеистов темы.

Период директорства Малиновского стал тяжелым как для страны, так и для него самого. Сначала грянула война с Наполеоном, вслед за этим умерла жена Василия Федоровича, оставив ему на попечение малолетних детей. 4 апреля 1814 года после непродолжительной болезни Василий Малиновский скончался, не дожив до 50 лет. В последующие два года пост директора лицея занимал учитель немецкого языка и словесности, профессор Федор Матвеевич Гауеншильд, затем – Егор Антонович Энгельгардт.

В числе преподавателей Царскосельского лицея было много блистательных педагогов:

Александр Иванович Галич;
Александр Петрович Куницын;
Николай Федорович Кошанский;
Яков Иванович Карцев;
Сергей Гаврилович Чириков;
Людвиг-Вильгельм Теппер де Фергюсон;
Федор Богданович фон Эльснер;
Давид Иванович де Будри.

Жизнь в лицее

Царскосельский лицей был учебным заведением закрытого типа. Воспитанники не должны были покидать Царского Села в течение всего периода обучения. Даже на каникулы, первые из которых выпадали на середину лета, домой не отпускали, а свидания с родственниками были нечастными и ограниченными по времени. Но, не смотря на это, большинство выпускников Царскосельского лицея вспоминали 6 лет, проведенные в его стенах, как лучшие годы своей жизни.

В распоряжении учащихся были многочисленные сады, окружающие дворец в Царском Селе. Такая атмосфера еще более подталкивала юные трепетные души к поэзии, размышлениям и мечтаниям.

Лицеисты жили вместе с преподавателями, таким образом создавалась уютная семейная обстановка, благоприятно влияющая на усвоение знаний и эмоциональное состояние еще неокрепших, но пытливых умов. Примечательно, что в лицее был запрет телесных наказаний. Прогулкам, физкультуре и играм уделялось больше внимания и времени. Это отличало Царскосельский лицей от прочих учебных заведений подобного рода. Когда во всем мире и в частности в Российской империи воспитание основывалось на угрозах и принуждении, в Царском Селе процветал гуманизм и вера в доброе человеческое начало, в силу знания и разума.

Все до единого преподаватели доброжелательно относились к своим воспитанникам, пытаясь понять их интересы, считаясь с особенностями характера каждого, уважая их человеческое достоинство.

У каждого лицеиста была отдельная комната, меблированная комодом, железной кроватью, зеркалом, столом для умывания и конторкой с чернильницей. Стены спален не доходили до самого потолка, и мальчишки могли переговариваться между собой или, на худой конец, перестукиваться. Комнаты освещали масляные лампы – роскошь по тем временам, как, впрочем, и железная койка. Вся Россия, за исключением богатых особняков и дворцов царской семьи, пользовалась лучинами и сальными свечами.

Распорядок дня

Не стоит думать, что жизнь в лицее протекала в праздности и свободе. Дети вставали ровно в 6 часов и шли на утреннюю молитву, которую творили вслух по очереди. С 7 до 9 занимались в классе, после чего шли на чаепитие и далее, вне зависимости от погоды, на прогулку. С 10 до 12 часов снова шли занятия, затем вторая прогулка, после которой, в 13.00, был обед. С 14.00 до 15.00 воспитанники упражнялись в чистописании или рисовали, а далее снова шли на 2 часа в класс. После чаепития в 17.00, как это заведено в Англии, вновь шли гулять, после чего повторяли пройденный за день материал или посещали вспомогательные занятия для повышения успеваемости. В 19.30 звонили к ужину, последующее вечернее время было посвящено игре в мяч и прочим подвижным играм. День лицеиста завершался вечерней молитвой и отходом ко сну в 22.00.

При таких, казалось бы, жестких правилах, учащиеся не чувствовали себя скованными по рукам и ногам. Благожелательная атмосфера и уважительное отношение наставников делали жизнь в Царском Селе насыщенной, интересной и разнообразной.

Самый знаменитый лицеист

Нельзя описывать Царскосельский лицей, не упомянув его самого известного воспитанника. Пока новое образовательное учреждение готовилось к своему торжественному открытию, в семье Пушкиных встал вопрос о том, где будет обучаться их 12-летний Саша. Его отцу, Сергею Львовичу, более других импонировал благородный иезуитский пансион для воспитания знатного юношества. Но, узнав об открытии лицея и его поэтической направленности, он отдал предпочтение именно ему. Пушкин-младший стал протеже таких влиятельных в Петербурге фигур как Василий Львович Пушкин и Александр Иванович Тургенев.

Лицейская республика

За годы пребывания в лицее его воспитанники научились любить литературу, обрели тягу к новым знаниям. Зимними вечерами они читали книги и выписываемые специально для них журналы на русском, немецком и французском языках. Лицеисты готовили театральные представления, писали стихи, сочиняли колкие эпиграммы и издавали собственную газету.

В силу возраста учащиеся Царскосельского лицея нередко проказничали и озорничали. Так, Пушкин с Кюхельбекером однажды сбежали в Петербург, ловко отделавшись от своего гувернера по фамилии Трико. На заставе мальчишки поочередно представились как Александр Однако и Григорий Двако. Недолго посомневавшись и посмеявшись на чудными фамилиями, заставные пропустили озорников. Когда же подоспел несчастный гувернер и назвался солдатам, те вышли из себя от злости и посадили господина Трико под арест на целые сутки. Кюхельбекер же с Пушкиным весело провели время в столице.

После прощального бала лицеисты договорились ежегодно встречаться 19 октября, в день основания лицея и закатывать веселые пирушки. Последним эту традицию поддерживал канцлер Российской империи Александр Михайлович Горчаков, тот самый Франт. Он пережил всех своих сокурсников, но остался верен данной им в юности клятве.

На память о годах, прожитых под сенью Царскосельского лицея, директор вручил выпускникам чугунные кольца, отлитые из осколка церковного колокола лицейского храма. Они символизировали крепкую, как железо, дружбу. С той поры после каждого выпуска колокол, созывающий лицеистов на занятия, разбивали.

Дальнейшая судьба лицея

Царскосельский лицей просуществовал в резиденции русских царей 33 года, а затем в сентябре 1843 года был переведен в Петербург, где разместился в здании Александринского сиротского дома. С тех пор учебное заведение стало именоваться Императорским Александровским лицеем.

Переезд не повлиял на тот поэтический дух, те традиции и обычаи, что были в Царском Селе. Следующие поколения лицеистов трепетно чтили их, также праздновали день открытия лицея, день рождения Пушкина и день его кончины.

С приходом к власти большевиков Императорский Александровский лицей прекратил свое существование. Он закрылся 29 мая 1918 года в соответствии с постановлением Совнаркома. В его здании обосновался политехникум, обширная библиотека была отдана в распоряжение Уральского государственного университета. В июне 1949 года в городе Пушкине был открыт Мемориальный музей-Лицей, экспозиция которого наглядно рассказывает об истории этого уникального учебного заведения, давшего России столько великих людей.

31 октября 1811 года (по н. ст.) был открыт Царскосельский лицей. Одними из первых выпускников высшего учебного заведения для дворянских детей были будущие декабристы, многие видные деятели России XIX века и, конечно, Александр Сергеевич Пушкин.

Шесть лет и 22 дисциплины

Инициаторами создания лицея были министр народного просвещения Разумовский и министр юстиции Сперанский. Образовательную программу, имевшую гуманитарно-юридический характер, составил Сперанский, а Александр I уравнял лицей в правах с российскими университетами. Первоначально лицеисты учились шесть лет: три года – начальный курс и еще три года – окончательный курс. Учениками лицея могли стать дети 10–14 лет, набор проходил раз в три года. Воспитанники изучали порядка 22 дисциплин, разбитых на пять категорий: нравственные, исторические, словесные, физические и математические, изящные искусства и гимнастические упражнения.

Семейная обстановка

Императорский лицей первоначально располагался в окрестностях Петербурга, в Царском Селе – загородной резиденции русских царей. Здание лицея представляло собой перестроенный для нужд образовательного учреждения флигель Екатерининского дворца. Лицей был местом, где воспитанники не только учились, но и жили, причем вместе с преподавателями. Таким образом достигалась семейная обстановка внутри учебного заведения.

Из Царского Села в сиротский дом

Императорский лицей просуществовал в Царском Селе 33 года, за это время он выпустил 286 воспитанников. Наиболее памятным и значимым для России стал выпуск 1817 года: он подарил нашей стране Пушкина, Горчакова (выдающийся дипломат), декабристов Кюхельбекера и Пущина (лучший друг Пушкина), министра народного просвещения Головнина, ученых Веселовского и Данилевского и других. В 1843 году император Николай I перевел знаменитое образовательное учреждение в Петербург, в здание Александринского сиротского дома. С этого момента Императорский лицей стал именоваться Александровским и просуществовал до 1918 года, когда был упразднен решением Совета Народных Комиссаров.