Бытие современного человека доклад

Обновлено: 02.07.2024

Бытие — философская категория, обозначающая су­ществование, реальность. Соответственно, бытием обладают не только явления природы, но и человек, сферы его деятель­ности. Мир мыслящих существ и всего сотворенного ими вхо­дит в сферу бытия.

Формы бытия

- Бытие духов­ное: внутрен­ний (духов­ный) мир само­го человека, его сознание, плоды его ду­ховной де­ятельности

- Социаль­ное бы­тие: бы­тие чело­века в природе, истории, обществе

Бытие человека:

1. Индивидуальный аспект бытия человека

2. Жизнь человека от рожде­ния до смерти

3. Личностный аспект бы­тия человека

4. Включенность человека в культуру

В качестве первичной предпосылки бытия человека вы­ступает жизнь его тела. В природном мире человек, сущест­вуя как тело, находится в зависимости от законов развития и гибели организмов, циклов природы. Чтобы дать жизнь духу, необходимо обеспечить жизнь телу. Поэтому во всех цивили­зованных странах фундаментальные права человека на удов­летворение его первичных потребностей, прав, связанных с сохранением жизни, закреплены юридически.

Индивид становится личностью, осваивая достижения человеческой культуры (личностный аспект человеческого бытия). Поэтому человек не слепо подчиняется требованиям телесных законов, а в состоянии контролировать и регули­ровать свои потребности, удовлетворяя их не просто в соответ­ствии с естеством, но руководствуясь исторически возникши­ми нормами и идеалами. Тем не менее, считается, что индиви­дуальное бытие — основание для бытия личности.

Социальное бытие может быть выражено в более широком смысле как бытие общественное. Общественное бытие (отно­шения людей к природе и друг другу) возникает вместе со ста­новлением человеческого общества и является первичным по отношению к сознанию отдельного индивида и поколения.

Образец задания

А1. Выберите правильный ответ. Верны ли следующие суждения о бытии человека?

А. Индивидуальное бытие человека не зависит от его природ­ных данных.

Б. Индивидуальное бытие человека не зависит от обществен­но-исторических условий существования.

Содержание работы
Файлы: 1 файл

реферат по философии.doc

1. Сущность человеческого бытия……………………………………………………….4

3. Образ жизни и жизненный выбор человека………… ………………………………11

Любое философское рассуждение начинается с понятия о бытии, вопрос о том, что такое бытие, постоянно присутствует в любом философствовании. Он возник вместе с зарождением философии и будет постоянно сопровождать ее, пока будет существовать мыслящее человечество. Это вечный вопрос. И глубина его содержания неисчерпаема.

Бытие в обыденном понимании – существование. Бытие как философская категория – это не просто существование, а то, что гарантирует существование.

Уровни бытия: бытие природы; бытие общества; бытие личности. Сферы бытия: органическая сфера; неорганическая сфера; техносфера и т.д.

Бытие - это существование во всех его многообразных формах. Бытие –категория единая, его деление произведено в познавательных целях.

Разновидностей существования, видов бытия достаточно много. В этом смысле не будет преувеличением утверждать, что восторжествовали плюралистические (лат. pluralis - множественный) концепции бытия, мир не единообразен, а многообразен. Наряду с плюралистическими в ходу также монистические и дуалистические концепции бытия.

По сравнению с плюралистическими монистические и дуалистические концепции бытия представляются весьма обыденными, не лишенными наивного желания свести многообразие всего существующего к одному или двум определениям.

1. СУЩНОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО БЫТИЯ

В настоящее время в мировой философии нет единой точки зрения по вопросу о том, что такое бытие. Удивляться этому не стоит, так как сущность бытия выступает в форме явлений, которые по мере познания их человеком, раскрывают все новые свои качества. Интерпретация этих качеств, а в связи с этим и самой сущности бытия, приводит к различным толкованиям этой проблемы.

2. ФОРМЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО БЫТИЯ

Анализ различных мнений и концепций позволяет в настоящий момент выдёлить следующие различающиеся, но и взаимосвязанные друг с другом основные формы бытия.

Вторая форма охватывает бытие человека.

Третья форма - бытия духовного. Она включает индивидуализированное духовное человека (мир состояний его сознания) и объективированное духовное (книги, картины, статуи и прочие плоды духовной деятельности человека, мир объективного содержания мышления, прежде всего содержания научных идей, поэтических мыслей и произведений искусства). Четвертая форма - бытия социального - распадается на бытие отдельного человека в природе и истории и бытие общества.

Итак, природа, человек, духовность и социальность - основные формы бытия. Согласно данной классификации бытием обладают не только явления природы, но и человек, деятельность сознания.

Мир мыслящих существ и всего сотворенного ими входит в сферу бытия. Деятельность преследующего свои цели индивида, т. е. историческое творчество - также объективно процесс бытия.

Вопрос о природе (сущности) человека, его происхождении и назначении столь же глубоко укоренен в европейской философии.

Главной особенностью антично-средневекового понимания человека и его бытия в мире является то, что подчеркивается второстепенность человека, его зависимость от внешних сил (Космоса, Бога).

При этом, если в античности человек понимается как единство равнозначных частей души и тела, то в средние века тело его объявлено греховным началом, и лишь душа остается посредницей между человеком и Богом.

Только в эпоху Возрождения утверждается автономия человека, его безграничные творческие возможности.

Р. Декарт утверждает, что мир в целом в основе своей имеет две субстанции (основы) - материальную и духовную. В человеке, как части мира, это единство воплощено наиболее наглядно.

Как телесное существо человек – часть природы, он подчиняется природной необходимости, но как духовное существо – человек есть носитель нравственной свободы и именно в этом, последнем, И. Кант видит сущность человека и его бытия.

Несмотря на то, что идея социальной общественной сущности человека подчеркивалась философами уже с античных времен, свое концептуальное оформление она получила в XIX в. в диалектико-материалистической философии.

К. Маркс и Ф. Энгельс, опираясь на теорию и труды Ч. Дарвина, в рамках своей трудовой гипотезы прежде всего труд называют важнейшим антропогенным фактором (фактором становления человека существом социальным).

Общественной истории человека предшествовала его естественная предыстория, где сформировались основные природные предпосылки становления человека. Однако именно труд, деятельность, направленная на преобразование мира, объявляется в марксизме сущностной характеристик кой человека как социального существа.

Марксистская философия по праву считается водоразделом между классической и неклассической европейской философией. Классический рационализм, вера в безграничную силу человеческого разума, его способность указать человечеству универсальную перспективу развития уступает место иррациональной философии.

К концу XIX в. европейские мыслители уже не считают важнейшей задачей объяснение сущности мира, бытия при помощи отвлеченных абстрактных понятий. Они вообще отказываются признать существование такой предзаданной сущности чего бы то ни было, но в особенности человека.

В этой связи первостепенными для представителей современной западной философии становятся такие, не изученные ранее, способности, как воля, интуиция, чувства, бессознательное, подсознательное, указывающие на сложность, многогранность, неоднозначность человека. Эти способности, благодаря которым человек строит свои отношения с окружающим его миром, определяют специфику человеческого бытия.

Определение специфики человеческого бытия возможно через выделение разных измерений самого человека. Индивидуальный аспект человеческого бытия предполагает рассмотрение периода жизни индивида, ограниченного датами рождения и смерти.

В качестве первичной предпосылки бытия человека выступает жизнь его тела. В природном мире человек, существуя как тело, находится в зависимости от законов развития и гибели организмов, циклов природы. Из факта существования человека, как живого тела, вытекает его подвластность законам наследственности, отменить которые невозможно. Это настраивает на бережное обращение с природно-биологическим потенциалом человека.

Чтобы дать жизнь духу, нужно обеспечить жизнь телу. Во всех цивилизованных странах признание фундаментальных прав человека на удовлетворение его первичных потребностей, прав, связанных с сохранением жизни, закреплено юридически.

Включенность человека в культуру раскрывает личностный аспект бытия человека. Индивид становится общественно значимой личностью в ходе социализации, посредством языка и общения, освоения и пополнения сокровищницы человеческой культуры.

Человек в состоянии контролировать и регулировать свои потребности, удовлетворяя их не просто в соответствии с естеством, но в соответствии с социально-исторически закрепленными нормами. Согласно традициям русской философской школы, бытие человека должно отвечать осознанию смысла и значимости собственной жизни.

Слово "бытие" всегда было окрашено в том числе и повседневным смыслом. Однако, если примерять его к философии, то всегда можно увидеть в нём не только обыденный оттенок или житейски достоверное существование. Скорее наоборот, нужно понимать, что бытие скрывается за наличностью.

Отечественная литература тому хороший пример, особенно касательно последнего периода, когда наметилась определённая тенденция, которая заключается в том, что множество учёных-мыслителей возводят бытие в ранг повседневного существования человека. В своих работах они рассуждают о социокультурном, культурном, цивилизованном человеческом бытии. На самом же деле речь идёт о том, какие условия созданы для жизни человека и в каком социальном измерении он рассматривается.

Проблемы бытия человека

Важно понимать, что в истории философии проблема бытия носит отнюдь иной характер. Специфическая особенность данной темы в том, что наличные обстоятельства жизни человека выходят за рамки. Личность закрепляется в нетипичных, критических или словами философов пограничных ситуациях.

Бытие – это свобода человека, его наивеличайшее напряжение сил.

Отечественный философ В. Бибихин писал так: "Перелетные птицы каждый год дважды подвергают себя предельному, на последней границе выносливости напряжению всего своего существа, пускаясь в путь на тысячи километров. А человек благодаря своей исключительности может теперь, в наше время – и большинство пятимиллиардного населения земного шара так и ведёт себя – прожить всю жизнь от рождения до смерти, не поставив себя на грань даже биологической, не говоря уже о духовной выносливости, не зная, до самого смертного часа, что такое предельное".

Но здесь возникает вопрос о том, разве человечество и так не находится на грани возможного выживания? Ответ очевиден – находится. Но если говорить об в контексте интерпретации бытия, то речь не идёт о каких-либо внешних условиях жизни. В силу того, что любую экстремальную ситуацию человек априори воспринимает с напряжением, мобилизуя для этого все свои внутренние резервы.

Предположим, что человек умирает. Силы его практически покинули. С биологической точки зрения он практически труп, он почти полностью потерял способность воспринимать жизнь.

А вторая ситуация такая: на смертном одре человек может почувствовать глубину собственной заброшенности и покинутости. Он способен понять, что его судьба мучительна и это приносит ему сильные душевные страдания. Именно так описывал предсмертное состояние Ивана Ильича Л. Толстой в одноименной повести.

Истинное бытие человека нельзя все обнять в его целостности. Это происходит потому, что оно расколото на куски. Личность появляется на свет определённого пола, либо мужского, либо женского, и уже это оказывает влияние на то, к чему будет устремлён человек, к реализации каких функций бытия. Кстати, об этом впервые заговорил ещё Платон. Человеческое существо очень далеко от того, чтобы представлять из себя абсолютное законченное единство в себе самом, но стоит заметить, что многие философы именно таким образом его себе представляли. В реальных условиях индивид находит в себе только относительное и фрагментарное единство. Даже, если представить ситуацию, когда индивид будет рассмотрен во всей его полноте самораскрытия, то он никогда не сможет достичь полноты бытия. Его предельная величина быть частичным проявлением бытия.

Человек нацелен преодолеть границы собственного существования, постоянно их расширять. Это характерно ему в различных проявлениях. Но важно учитывать тот факт, что большинство людей могут удовлетворить свои потребности в малой доле и не претендовать на исключительное существование, тем самым раствориться в недрах социальной анонимности, не предпринимая попыток познать истину бытия. В такой ситуации философы используют выражение: "… бытие ускользает, не проявляется. Жизнь мира драматична, полна трагизма. В ней есть противоборство противоположных начал – жизни и смерти, добра и зла, свободы и рабства".

Первым, кто заговорил о верховенстве свободы был адепт европейской философии немецкий мистик и мыслитель Я. Бёме.

Н. Бердяев писал: "Быть может, впервые в истории человеческой мысли Я. Бёме увидел, что в основе бытия. лежит безосновная свобода, страстное желание ничто стать чем-то, тьма, в которой загорается огонь и свет. "

Человеческое бытие и его раскрытие

Человеческое бытие – это то, к чему стремится человек; некий идеал, как магнит притягивающий его, предельное жизненное и духовное напряжение; полнота самораскрытия.

Так выдели проблему человеческого бытия русские религиозные философы, которые совершали попытки открыть тайну человеческого существования. До романтиков, человека рассматривали как существо природное и социальное. В силу этого, его существование представлялось в определённых формах, которые были заданы исторически.

Крестьянин, добывающий хлеб, аристократ, ведущий светский образ жизни, монах, посвящающий всю свою жизнь служению Богу. В данном контексте человеческое бытие реализовывалось посредством его социального статуса. Однако, личность, запертая в наличном историческом пространстве, страдает от дискомфорта.

При таких условия, важно понимать, что индивид достаточно просто примеряет с помощью собственного воображения различные культурные миры, которые сам способен сотворить. Отрекаясь от реальности мира, романтик входит в неизвестные области собственного бытия. Приукрашивая действительность, он может постичь нечто уникальное, независимое, принадлежащее лишь ему как живому созданию.

Основываясь на романтических представлениях, только человек может открыть в себе беспредельные миры. Романтическое создание, помимо прочего может не только воспроизводить идеи самобытной индивидуальности, но и создавать принципиально новые представления о богатстве и неисчерпаемости индивидуального мира. Образ человека в романтизме отождествляется с перманентной и глубокой тоской по человеческой невосполненности, незаконченности. Именно поэтому в романтических произведениях мотивы "мировой скорби" и трагизма существования так актуальны.

Интерес к различным культурным и духовным мирам, несомненно, способствовал постоянному поиску личностного идеала, создавая при этом возможности для развития и возвышения человека в качестве личности. Романтики часто концентрировали собственное внимание на ключевых аспектах человеческого бытия: любви, творчестве, смерти. При этом они много говорили о подорванности человеческого существования и раскрывали такие состояния человеческой души, как горечь, тоска, печаль, скорбь, которые так же важны, как и веселье, жизнерадостность или ликование.

Взгляд романтиков на человеческое бытие отличался неиссякаемыми проявлениями в судьбе отдельного человека и эти проявления ограничены. Он может не познать глубины человеческой страсти, не чувствовать истинного призвания человека, но исследовать иные состояния человека. Чтобы это понять, нужно объяснить одну мысль, которую поможет интерпретировать стихотворение Б. Чичибабина, которое пестрит романтическими проявлениями:

Не подари мне легкой доли,

В дороге друга, сна в ночи,

Сожги мозолями ладони,

К утратам сердце приучи.

Доколе длится время злое,

Да буду хвор и неимущ.

Дай задохнуться в диком зное,

Веселой замятью замучь

И отдели меня от подлых,

И дай мне горечи в любви,

И в час, назначенный на подвиг,

Изначально может показаться, что поэт из-за собственной беспечности кличет на себя неприятности. Но автор делает это не зря, и не потому, что он испытывает удовлетворение от мук, а потому, хочет раскрыть философскую мысль: чтобы прорваться к своему человеческому бытию, нужно дойти до стадии максимального напряжения, а лёгкого пути достижения такого состояния нет. Только испытания, мучительные противостояния и трудности помогают человеку понять глубину собственного существования. Именно поэтому философам требуется использовать словосочетание "человеческое бытие" в качестве обобщения предельных человеческих возможностей.

В идеале общество – это поле моего самовыражения. Моя земная судьба. Самопроявление вовне, отличающееся нераздельностью цели и средства (как в категорическом императиве И.Канта). Я сознаю себя, и я создаю себя, вместе. Таким образом, общество не только и не столько поле моей деятельности, а вообще мой дом.

Я понимаю внешний предметный мир по существу как символическую вотчину внутреннего мира моей души. А когда речь идет об отношении между индивидом и социумом, имеется качественное отличие в понятии о внешнем и внутреннем: Я общаюсь, т.е. на этом плане Я не являюсь центром, по крайней мере, единственным центром. Истина – посредине. Истина исследуемого – посредине между его составляющими. Истина Целого – вообще посредине, в центре бесконечности. Но где находится центр бесконечности? Везде и всегда.

Моральный закон во мне, как и звездное небо надо мной, – это данное, тождество порядка и хаоса как высшего порядка, логоса.

"Общество" имеет смысл только тогда, когда это не обусловленное чужим по отношению к человечности чудище, а общество своих. Наглядно:

Предположим, что теория возникновения общества из-за борьбы со "стихийными явлениями" верна. Но как всерьез связать это с современным состоянием общества? Современный человек в своей повседневной жизни вовсе не чувствует, что занимается преобразованием природы. Он занимается улучшением материального положения своей семьи. А если это тот редкий человек, который сознает эту свою миссию по отношению к природе, то для него "преобразование природы" имеет совершенно иной смысл, духовный. При этом точно таким же сознанием проникнута его повседневность.

Общественное сознание движется от органической строгости условных форм к обнажению – через разрушение – источника форм в сердце человеческого существования. Мы не просто дикобразы, отстоящие друг от друга на таком расстоянии, которое исключает взаимные уколы и обеспечивает взаимное согревание (я имею в виду притчу Шопенгауэра). Кроме психологических сложностей, сравниваемых здесь с телом дикобраза, есть еще духовная простота, настоящая тайна. Эта "мировая душа" (если брать слово мир в том смысле, который подразумевает народная поговорка "всем миром") есть не только точка некоторого равновесия между личностью и обществом, но еще и аккумулятор и генератор энергии для синтеза творчества и человеческой жизни вообще (как и повседневности), еще и целевая причина обработки всех других более мелких противоречий в сфере общественного бытия. То же самое относится и к сознанию человека как такового – как вида и индивида вместе и одновременно. Там, где индивидуум есть "неделимое", социум есть также неделимое, и одно неотделимо от другого. Человек не познает самого себя, если не достигнет сознания себя, как и всего человечества, осознания этой фундаментальной связи. Далее неизбежно понимание единства общества и природы.

Материя должна быть лишь символом, эпизодом в хаосе духа. Ее движение медленно в настоящем положении дел (притом что настоящее – всегда настоящее) за счет инертного зацикливания. Человек развертывает материю, привнося в нее духовный хаос свыше. Речь медленна, мысль быстрее, представление еще быстрее, представление представления открывает дверь туда, где бесконечное ускорение соединяется с бесконечным покоем. Когда тело, телесное, например, в одном человеческом существе, станет мелочью в величии духа, духовное в качестве движущей силы растворится в самодвижении духа. Человеку присуща одухотворенность. Возвышенная реклама обыденности по телевизору – вот самый грубый пример. Это суррогаты духа, глупые или страшные – как, например, наркотики или ритуалы, – отличающиеся так называемым "быстродействием" – механизмом, скрытым от нашего сознания в темных глубинах материи. Исследование глубин не есть абсолютное зло, если это именно исследование, а не следование, т.е. стремление к пониманию относительности и ее места. Все новейшие системы человеческого познания черпают усложненность и незавершенность, несовершенство из глубинного стремления захватить более косный слой несознания и поднять его к сферам более легким и тонким, вместе с расширением сознания. Смысл человека в космосе – расширение единого сознания.

Повседневность – микрооснова общества. А что существенного, долговечного заключается в повседневности различных членов общества; что они сами в этом плане сознают о своей повседневности? Во всяком случае, по-моему, ясно, что если член общества ни в каком кругу, ни в каком смысле, сознательно не исходит из некоторой философии, то говорить о социальной философии вообще странно. Впрочем, необходимо сделать примечание: когда я здесь говорю о сознании, я имею в виду осознание, т.е. процесс расширения сознания в его традиционном понимании по направлению к сверхсознанию.

Социализация – это отнятие у члена общества возможности совершать определенные действия низшего порядка в пользу действий высшего порядка. Проблема современности в том, что высшее не стало естественным, низшее не ушло в прошлое, и все эти действия вдобавок сделались слишком неопределенными.

Однако нельзя отвергать то, что еще не понято. Человек связан с различением двойственности: хорошего и плохого, полезного и вредного, приятного и неприятного и т.д. Это фундаментальный метод ориентации в мире, соответствующий плану внутреннего чувства.

Но, кроме того, человек связан со стремлением к развитию. Когда он, посредством чувства различения, в достаточной мере обустраивает свое бытие в настоящем, он начинает испытывать тоску о чем-то большем и другом. И если человек в такой ситуации не имеет высшей идеи, могущей проявляться как на разумном, так и на интуитивном планах, он начинает просто разрушать, или просто перераспределять, но, в конечном счете, опять-таки разрушать. В этом причина гибели многих древних цивилизаций, которые, например, в смысле гармонии с природой были куда культурнее нас.

Различение субъектом противоположностей – относится к чувству, и оно доступно всегда. Идея же – это идея; когда она приклеивается к области чувств, она становится навязчивой идеей. В этом причина вырождения средневековой церкви в инквизицию.

Повседневность полуграмотного большинства: люди забыли о смерти, о вечности, обо всем великом, том великом, что и есть близкое и родное человеку. Эта память должна покоиться угольком в уголке души, чтобы повседневность не была рутиной. Иначе нет равновесия и связи между повседневностью и целью. В этом – одна из основ социальной философии, – соотношение между конечностью индивида, уходящего в вечность, и вечностью человечества, остающегося в конечном.

Но человек современности в маске своей не живет в первую очередь духом. Главное, считает наше общество, – это здоровье. Рекламные плакаты различных систем психотренинга начинают с того, что обещают исцеление от списка болезней. Рекламные плакаты различных религиозных обществ, чтобы привлечь массы, начинают с того же. В человеке еле-еле теплится смертельная тоска по духу, и он бессознательно надеется обрести дух автоматически, как бы некоей инъекцией. Все здесь поставлено с ног на голову. Не в здоровом теле – здоровый дух (дух не может быть больным), а сам дух исключает возможность материального страдания, тело обретается автоматически. Только когда мы вполне утвердились в нашем духе, нам дано четкое понимание, что именно нам мешает на уровне материи.


Что же такое повседневное бытие? Каким образом оно возможно, т.е. каким образом его возможно теоретически исследовать и обосновать?

Дело в том, что, несомненное предшествующее знание с самого начала дано нам как типичное, а это означает, что оно несет в себе открытый горизонт похожих будущих переживаний (говоря словами Э.Гуссерля) [1, c.110]

Внешний мир, например, мы не воспринимаем как совокупность индивидуальных уникальных объектов, рассеянных в пространстве и времени. Мы видим горы, деревья, животных, людей. Сразу можно отличить, например, один предмет, одно существо от другого – по знакомым чертам и типичному поведению.

Говоря на языке Э.Гуссерля, черты, выступающие в действительном восприятии объекта, апперцептивно переносятся на любой другой сходный объект, воспринимаемый лишь в его типичности. Действительный опыт подтверждает или не подтверждает мои ожидания типических соответствий. В случае подтверждения содержание типа обогащается; при этом тип разбивается на подтипы. С другой стороны, конкретный реальный объект обнаруживает свои индивидуальные характеристики, выступающие, тем не менее, в форме типичности.

Согласно принципам экзистенциализма, человек, как творческая личность именно потому и не поддается определению, что изначально ничего собой не представляет. Человеком, то есть подлинной личностью, он становится лишь впоследствии, причем именно таким человеком, каким он делает себя сам. Итак, согласно принципам экзистенциализма, лучше не говорить о человеческой природе вообще, надо вести речь о том, каким человек, в принципе, желает стать.

Однако, когда мы говорим, что человек ответственен, то это не означает, что он ответственен только за свою индивидуальность – он отвечает за всех людей. Экзистенциалистский субъективизм, за который иногда упрекают экзистенциалистов представители других философских направлений, означает здесь только то, что индивидуальный субъект сам себя выбирает, а вовсе не то, что человек не может выйти за пределы человеческой субъективности.

Когда мы говорим, что человек сам себя выбирает, мы имеем в виду, что каждый из нас выбирает себя, но тем самым мы также хотим сказать, что, выбирая себя, мы выбираем всех людей. Действительно, нет ни одного нашего действия, которое, создавая из нас человека, каким мы хотели бы быть, не создавало бы в то же время образ человека, каким он, по нашим представлениям, должен быть. Выбирать себя так или иначе означает одновременно утверждать ценность того, что мы выбираем, так как мы ни в коем случае не должны выбирать зло. То, что мы выбираем, то, к чему мы стремимся, всегда благо. Но ничто не может быть благом для нас, не являясь в то же время благом для всех. Поэтому, если, существование предшествует сущности, и если мы хотим существовать, творя одновременно наш образ, то этот образ должен быть значим для всей нашей эпохи в целом.

Таким образом, наша ответственность означает гораздо больше, чем мы могли бы предполагать, так как распространяется на все человечество[3, c. 324]. Если я, например, рабочий и решаю вступить в христианский профсоюз, а не в коммунистическую партию, то это не только мое личное дело: я хочу быть верующим ради всех, и, следовательно, мой поступок затрагивает все человечество. Я ответствен, таким образом, за себя самого и за всех, я создаю определенный образ человека, который сам выбираю; выбирая себя, я выбираю человека вообще.

Экзистенциализм не считает также, что человек вполне оказывается способным получить на Земле помощь в виде какого–то знака, данного ему как ориентир: человек сам расшифровывает знамения, причем расшифровывает так, как ему вздумается.

Ж.-П.Сартр стремится прорваться к экзистенции человека, к тому, что определяет весь его мыслительный строй. Поэтому важное место в феноменологической онтологии Ж.-П.Сартра занимает проблема обнаружения Другого Лица и формирования отношения к нему [2, c. 307].

В этом отрывке ясно очерчена сартровская мысль о Другом как о центре любого пейзажа, любого бытия. Другой не просто есть, он также оценивает окружающий мир, его объекты, как и я сам, в конечном счёте, Другой от меня всегда требует консенсуса, пусть и неявно. Мир без Другого был бы совершенно иным, и по-иному воспринимался бы нами.

Соответственно невыносимым делается и то состояние, которое вызвано изменением привычного, повседневного к худшему. Что же, с учётом полученных выводов, можно сказать о сегодняшней повседневности, о той современной нам повседневности, в рамках которой протекает наше повседневное бытие, наша каждодневная жизнь?

Но так ли это на самом деле? И не грозит ли современной цивилизации в результате возврат к иррационализму, не возвратится ли в итоге познавательная ситуация к былому до-научному (преднаучному) состоянию?

Очевидно, что такая общественно-политическая или духовная ситуация не может быть целью властных структур или целью развития науки. Ни один политический деятель также не ставил и не мог ставить подобных целей. Однако это так, таков основной вектор развития современной цивилизации. И вот почему: дело в том, что современный мир практически ежедневно, и, возможно, даже ежечасно, подвергается опасности полного уничтожения. Причин же и оснований для этого предостаточно:

во-первых, это уровень развития оружия массового поражения в сочетании с резко обострившейся конкуренцией между развитыми странами за сырьё и энергию;

во-вторых, это повсеместное распространение высокотехнологичных объектов, аварии на которых реально могут привести к глобальным технологическим катастрофам;

в-третьих, это распространившийся повсеместно терроризм, от разрушительных последствий которого никто не гарантирован.

Общим для всех этих ситуаций является их непредсказуемость, когда человек, образно говоря, наливая себе чашку чая, не может знать наверняка, что ничто не помешает ему этот чай выпить. Поэтому любая привычная для человека бытовая ситуация сегодня может переживаться им как ситуация пограничная, когда неотвратимо возникает вопрос и о моральном выборе, причём на его осмысление у человека может не остаться буквально ни секунды лишней.

Если во времена Ж.-П.Сартра такие периоды, когда резко усиливалась вероятность возникновения пограничных ситуаций, связывались с военными действиями, то в сегодняшней повседневности возникновение таких ситуаций присуще каждому дню буквально априори. Это означает, что каждый день наполнен чувством опасности, ясным пониманием того, что человек рискует постоянно. Это означает, что изменилось само мировосприятие сегодняшней повседневности: она потеряла уют и комфорт, которые также априори всегда связывались с миром повседневного бытия, её сущностью стала выявленная и обоснованная экзистенциалистами пограничность.

2. Sartre G. – P. L`etre et le Neant. – Paris, 1982.- P.33

3. Сартр Ж.П. Экзистенциализм – это гуманизм// Сумерки богов/ Сост. и общ. ред. А.А. Яковлева: Перевод.- М.: Политиздат, 1990.- С.319- 344.

4. Schelling F.W. J. Philosophie der offenbarung 1841/1842.Herausgegeben und eingeleifet von Manfred Frank.- Suhrkamp Verlag Frankfurt am Main 1977.- 585s.

5. Галимов Б.С., Багаутдинов А.М. Проблема духовности в историко-философской ретроспективе//IV Садыковские чтения: Сборник научных трудов. – Уфа, РИЦ БашГУ, 2008. – С. 10-19.

6. Декарт Р. Рассуждение о методе. Избранные произведения. – М., 1950. – С. 277.

7. Зотов А.Ф. Современная западная философия. – М.: Высш. Шк., 2001. – 784с.

8. Тоффлер А. Футурошок. СПб.: Лань, 1997. – 464с.

Основные термины (генерируются автоматически): повседневное бытие, самое дело, том, образ, повседневный мир, Экзистенциализм, Англия, бытие, действие, конечный счет.

Читайте также: