Андрей венедиктович федоров доклад
Обновлено: 02.07.2024
Федоров, Андрей Венедиктович.
Теория и практика перевода немецкой научной и технической литературы на русский язык [Текст] / Сост. А. В. Федоров ; Под ред. В. Р. Менжинской ; Гос. Центр. ин-т заоч. обучения языкам. Ин.-яз. Москва. - Москва : [б. и.], 1936-1941. - 89 бр.; 22 см.
Marc21
Описание
Состав
Теория и практика перевода немецкой научной и технической литературы на русский язык [Текст] / Сост. А. В. Федоров ; Под ред. В. Р. Менжинской ; Гос. Центр. ин-т заоч. обучения языкам. Ин.-яз. Москва. - Москва : [б. и.], 1936-1941. - 89 бр.; 22 см.
Вып. 6 [Текст]. - 1936-1941. ещё
Хранение: FB ОПБ Эг/Фе80;
Федоров, Андрей Венедиктович.
Теория и практика перевода немецкой научной и технической литературы на русский язык [Текст] / Сост. А. В. Федоров ; Под ред. В. Р. Менжинской ; Гос. Центр. ин-т заоч. обучения языкам. Ин.-яз. Москва. - Москва : [б. и.], 1936-1941. - 89 бр.; 22 см.
Вып. 1 [Текст]. - 1936-1941. ещё
Хранение: FB ОПБ Эг/Фе80;
Федоров, Андрей Венедиктович.
Теория и практика перевода немецкой научной и технической литературы на русский язык [Текст] / Сост. А. В. Федоров ; Под ред. В. Р. Менжинской ; Гос. Центр. ин-т заоч. обучения языкам. Ин.-яз. Москва. - Москва : [б. и.], 1936-1941. - 89 бр.; 22 см.
Вып. 2 [Текст]. - 1936-1941. ещё
Хранение: FB ОПБ Эг/Фе80;
Федоров, Андрей Венедиктович.
Теория и практика перевода немецкой научной и технической литературы на русский язык [Текст] / Сост. А. В. Федоров ; Под ред. В. Р. Менжинской ; Гос. Центр. ин-т заоч. обучения языкам. Ин.-яз. Москва. - Москва : [б. и.], 1936-1941. - 89 бр.; 22 см.
Вып. 3 [Текст]. - 1936-1941. ещё
Хранение: FB ОПБ Эг/Фе80;
Федоров, Андрей Венедиктович.
Теория и практика перевода немецкой научной и технической литературы на русский язык [Текст] / Сост. А. В. Федоров ; Под ред. В. Р. Менжинской ; Гос. Центр. ин-т заоч. обучения языкам. Ин.-яз. Москва. - Москва : [б. и.], 1936-1941. - 89 бр.; 22 см.
Вып. 4 [Текст]. - 1936-1941. ещё
Хранение: FB ОПБ Эг/Фе80;
Федоров, Андрей Венедиктович.
Теория и практика перевода немецкой научной и технической литературы на русский язык [Текст] / Сост. А. В. Федоров ; Под ред. В. Р. Менжинской ; Гос. Центр. ин-т заоч. обучения языкам. Ин.-яз. Москва. - Москва : [б. и.], 1936-1941. - 89 бр.; 22 см.
Вып. 5 [Текст]. - 1936-1941. ещё
Хранение: FB ОПБ Эг/Фе80;
Федоров, Андрей Венедиктович.
Теория и практика перевода немецкой научной и технической литературы на русский язык [Текст] / Сост. А. В. Федоров ; Под ред. В. Р. Менжинской ; Гос. Центр. ин-т заоч. обучения языкам. Ин.-яз. Москва. - Москва : [б. и.], 1936-1941. - 89 бр.; 22 см.
Вып. 7 [Текст]. - 1936-1941. ещё
Хранение: FB ОПБ Эг/Фе80;
Федоров, Андрей Венедиктович.
Теория и практика перевода немецкой научной и технической литературы на русский язык [Текст] / Сост. А. В. Федоров ; Под ред. В. Р. Менжинской ; Гос. Центр. ин-т заоч. обучения языкам. Ин.-яз. Москва. - Москва : [б. и.], 1936-1941. - 89 бр.; 22 см.
Вып. 8 [Текст]. - 1936-1941. ещё
Хранение: FB ОПБ Эг/Фе80;
Федоров, Андрей Венедиктович.
Теория и практика перевода немецкой научной и технической литературы на русский язык [Текст] / Сост. А. В. Федоров ; Под ред. В. Р. Менжинской ; Гос. Центр. ин-т заоч. обучения языкам. Ин.-яз. Москва. - Москва : [б. и.], 1936-1941. - 89 бр.; 22 см.
Вып. 9 [Текст]. - 1936-1941. ещё
Хранение: FB ОПБ Эг/Фе80;
Федоров, Андрей Венедиктович.
Теория и практика перевода немецкой научной и технической литературы на русский язык [Текст] / Сост. А. В. Федоров ; Под ред. В. Р. Менжинской ; Гос. Центр. ин-т заоч. обучения языкам. Ин.-яз. Москва. - Москва : [б. и.], 1936-1941. - 89 бр.; 22 см.
Вып. 10 [Текст]. - 1936-1941. ещё
Хранение: FB ОПБ Эг/Фе80;
Федоров, Андрей Венедиктович.
Теория и практика перевода немецкой научной и технической литературы на русский язык [Текст] / Сост. А. В. Федоров ; Под ред. В. Р. Менжинской ; Гос. Центр. ин-т заоч. обучения языкам. Ин.-яз. Москва. - Москва : [б. и.], 1936-1941. - 89 бр.; 22 см.
Вып. 12 [Текст]. - 1936-1941. ещё
Хранение: FB ОПБ Эг/Фе80;
ФЁДОРОВ Андрей Венедиктович [19.4.1906, СПб. - 24.11.1997, СПб.] ― лингвист, литературовед, переводчик, теоретик перевода, педагог.
По окончании ин-та Ф. работает сначала в должности науч. сотрудника словесного отдела ГИИИ (1929–30), потом асс. кафедры иностранных яз. Ленинградского ин-та коммунального строительства (1930–36), затем ст. преподавателем кафедры немецкой филологии 1-го Лен. гос. пед. ин-та иностранных яз. (1938–41).
В годы Великой Отеч. войны (с первого дня и до окт. 1945) Ф. служил переводчиком и инструктором-литератором на Лен. и Прибалтийском фронтах, а также в Северной группе войск (на территории Польши и Германии). Награжден орденами и медалями.
Демобилизовавшись в окт. 1945 работает (1945–46) в должности ст. преподавателя кафедры перевода 1-го Моск. гос. пед. ин-та иностранных яз. (ныне гос. Лингвистический ун-т им. Мориса Тореза), затем переходит в 1-й Лен. гос. пед. ин-т иностранных яз., где преподает около 10 лет (1946–56): сначала в должности ст. преподавателя, затем, с 1947, зав. кафедрой немецкого яз., с 1953 – зам. директора по науч. работе.
Ф. ― один из первых переводчиков XX в., начавших переводить фразеологию. Он выработал целую систему средств прямой, описательной и компенсирующей передачи фразеологизмов в зависимости от их функции в данном тексте и в зависимости от их места в системе единого худож. целого. Ф. предложил разнообразные способы компенсации диалектных особенностей речи персонажей и др. отклонений от лит. письменной нормы, встречающихся в текстах. Он одним из первых разработал принципы передачи игры слов и принципы передачи неологизмов. В качестве примера можно привести его блестящие переводы публицистики Гейне и Берне - произведений, чрезвычайно богатых упомянутыми особенностями.
Член СП СССР с первых дней его основания. Мн. работал в секции худож. перевода при ЛО СП и руководил ею, помогал начинающим коллегам, ред. и рец. переводы.
За многогранную деятельность лингвиста и литературоведа, зачинателя российского переводоведения и переводчика-практика, педагога был награжден (посмертно) Золотой медалью им. А. С. Пушкина.
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Выкладываю материал об Андрее Венедиктовиче Федорове, выдающемся переводчике, ученом и педагоге, ветеране ВОВ. Интервью дала его дочь, Наталья Андреевна, за что ей огромное спасибо!
Андрей Венедиктович подарил российскому читателю произведения Шарля Перро, Ги де Мопассана, Мольера, Дидро, Гофмана, Гете, Гюго и многих других. Является автором современной теории перевода, выпустил ряд учебников, по которым учатся студенты российских и зарубежных ВУЗов.
Легенды переводческого фронта
Андрей Венедиктович Федоров
Интервью с Натальей Андреевной Федоровой
Здравствуйте, Наталья Андреевна. Расскажите, с чего началось увлечение Вашего отца лингвистикой? Как он решил стать переводчиком?
Я думаю, это был внутренний выбор, никак не определенный родителями. По линии отца в его семье были врачи. Мой пра- пра- прадед был человеком демократических взглядов: он за деньги лечил богатых, чтобы потом помогать бедным больным бесплатно. Он, кстати, лечил Некрасова. У нас сохранился его портрет, сделанный Ярошенко.
Были ли у Андрея Венедиктовича авторитеты (в профессиональном смысле)?
Кстати, недавно здесь, в здании Университета, праздновали 100-летие со Дня рождения Андрея Венедиктовича. И я узнала, что папа был единственным, кто посещал семинары Александра Блока!
Насколько я знаю, Андрей Венедиктович участвовал в Великой Отечественной войне. Скажите, был ли он военным переводчиком?
Во время войны отец занимался, в том числе, агитацией. Я до сих пор помню колоритный папин рассказ о том, как они выезжали за линию фронта, агитировали немцев, предлагали им сдаваться. Его произношение было настолько прекрасным, что те принимали его за своего! И были прецеденты – немцы действительно сдавались.
Приходилось и пленных допрашивать, хотя я, зная отца, думаю, что пользовался он совсем иными методами чем большинство. Он был человеком мягким, со своими принципами, относился с уважением к каждому.
Помню свою первую встречу с папой после войны. В течение долгого времени от него не было никаких сведений, и мама страшно волновалась. Мы во время войны жили в деревне, которая, кстати, как я узнала годами позже, была интернирована – месяца полтора ее занимали немцы. Они никого не обидели, никого не притеснили, хотя все же ввели трудовую повинность. Местные должны были приходить на кухню, чистить картошку, помогать готовить. К нам в дом никого не подселили – у нас лежала больная бабушка, которая занимала единственную теплую комнату. Да и народу в избе было много – человек десять.
Кончилась война, сняли блокаду, но пускать в город стали далеко не сразу. Правдами и неправдами мама выхлопотала пропуск, и мы все-таки вернулись домой в Ленинград. Даже сейчас я помню запах, который я почувствовала, когда мы вошли в свою квартиру. Первое, что сделала мама, - побежала к книжным полкам, где обычно стояла папина бронзовая статуэтка собаки. Она для себя так решила – если статуэтка цела, значит и папа жив. Собака стояла нетронутая. Через некоторое время от него начали приходить вести с фронта. Достаточно долго мы с мамой жили одни. Время было, конечно, страшноватое. Я хорошо помню, как на ночь мы затягивали чем-то черным окна, чтобы не было ни одной щелки – опасались бомбежек. В комнате стояла буржуйка, и чтобы топить, приходилось сжигать все: мебель, многие жгли книги (хотя мы этого не делали никогда). Помню, как ложились спать на голодный желудок. И вот как-то мама пришла за мной в детский сад и сказала, что папа вернулся. Я шла домой и никак не могла понять, что происходит. И вот я его увидела – он был очень худой, в шинели и фуражке. Он привез нам с мамой подарки: маленьких стеклянных ласточку и мишку. Я их храню до сих пор как настоящую драгоценность.
Что больше всего любил в своей работе Андрей Венедиктович: преподавание, перевод или научную деятельность?
Перевод и научная деятельность – это квинтэссенция папиной жизни, он посвящал этому почти все свое время. Когда я просыпалась по утрам, я видела отца сидящим за столом, когда я просыпалась среди ночи… я видела отца сидящим за столом. Кстати, из-за того что он работал по ночам, ему даже лекций утренних не давали. С другой стороны, преподавание и молодежь он тоже очень любил. Он ценил интересные мысли своих студентов. Считал каждого особенным, толковым и талантливым. И знаете что удивительно, он всегда давал понять своим ученикам, что они с ним равны, хотя было очевидно, что достигнуть его уровня невозможно. Одинаково внимательно относился к каждому. Например, он мог дать предложение или отрывок на перевод, а потом заслушивал, запоминал (у него была феноменальная память) и комментировал вариант каждого студента.
Эта феноменальная память сохранилась до последнего дня. Помню, когда он уже был парализован, к нему приходила массажистка-поэтэсса, которая иногда читала ему свои стихи. Как-то раз ей показалось, что он ее не слушает, и она в шутку попросила повторить ее последние слова. Отец прочел ей стихотворение целиком. Оказалось, он запоминал все, что она ему читала. Его профессиональная память была, конечно, совершенно особенной.
Какие хобби были у Андрея Венедиктовича, как он отдыхал?
Для отца отдыхом была возможность спокойно работать. Папа никогда не увлекался спортом, в молодости любил путешествовать, иногда возил нас в места, куда и ехать-то было страшно – могли и пострелять. Любил встречаться со старыми друзьями.
Были ли у Вашего отца любимые авторы или произведения?
Возможно, Марсель Пруст. Для меня этот автор связан с тяжелыми воспоминаниями. Долгое время полный сборник Пруста не был издан, и одному из наших друзей пришла в голову идея под эгидой отца доперевести последнюю часть и отредактировать уже существующие переводы. Папа на тот момент только пережил свой первый инсульт, но я понимала, что для него жизнь без его работы станет пресной. В итоге он все-таки занялся редакторской правкой, а я ему помогала – ходила в публичную библиотеку, проверяла факты, цитаты, слова.
Но на самом деле, перевод художественной литературы был целым миром для Андрея Венедиктовича. У него было много любимых авторов: это и Гофман, и Гейне, и Гюго, и Мольер, и многие другие.
В 1924 г. стал студентом высших курсов искусствознания Ленинградского государственного института истории искусств. Созданный как школа изобразительного искусства, после Октября 1917 г. этот институт обогатился рядом новых отделений — театроведческим, музыкальным, словесным. На последнем из них и стал специализироваться новый студент. Среди его учителей были уже тогда хорошо известные, а позже — представившие цвет нашей филологической науки А. А. Смирнов, В. М. Жирмунский, В. В. Виноградов, Л. В. Щерба и др. Специализировался он по переводу — его теории, сочетаемой с практикой. В 1927 г. выступает с первым научным трудом.
Войну А. В. Федоров начал в качестве интенданта III ранга в Политуправлении Ленинградского фронта, но вскоре были востребованы его знания языков и перевода — его привлекли к вещанию на войска противника. Сначала это был политотдел 67-й армии Ленинградского фронта, дислоцировавшейся на правом берегу Невы, затем — 42-й армии, занимавшей участок от залива до Колпино, политическое управление фронта в Эстонии и Латвии и наконец — Резерв Главного управления РККА в Москве (апрель — май 1945 г.) и 2-й Белорусский фронт, преобразованный в Северную группу войск, в Польше (май 1945 г.). Он готовит листовки и радиообращения к солдатам из разных стран, сам выступает перед микрофоном. Одну из написанных и прочитанных им листовок он обратил к французам. Его листовка была переброшена через линию фронта. Вскоре с этой листовкой в руке на нашу сторону явился первый перебежчик. Ему дали выступить по радиоустановке. Через несколько дней в политуправлении состоялась встреча уже с группой сдавшихся в плен эльзасцев, а переполошившееся вражеское командование на этом рубеже заменило части, состоявшие не только из французов, но и испанцев. К участию в радиопередачах на войска противника и работе над трофейными документами были привлечены антифашисты Испании.
Бережной А.Ф. Они сражались за Родину: Универсанты в годы войны и в послевоенные годы. Вып. 3. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1997. С. 109-110.
Читайте также: