В чем отличие киников от киренаиков кратко

Обновлено: 16.05.2024

Сократ По данной теме мы уже выполнили контрольную работу Сократ подробнее – это античный философ V века до н.э., оказавший огромное влияние на последующее развитие философской мысли в Европе, учитель множества выдающихся мыслителей, в том числе и Платона.

Значение философии Сократа и ее последователи

Учение Сократа По данной теме мы уже выполнили реферат Аксиология Сократа подробнее служит водоразделом греческой философской традиции на натурфилософскую мысль древних греков и классическую античную философию. До Сократа в центре внимания мыслителей находилась природа, основными вопросами были первоосновы мира (ионийская школа), сущность бытия (элейская школа), проблемы познания мира и ограниченности возможностей познания реальности. Однако Сократ разворачивает философию к человеку, в центре его учения находится не природа, а морально-этическая проблематика. Философия в понимании Сократа – это учение о добродетели, изучение философии есть инструмент воспитания, с помощью которого знание, которое и есть добродетель, передается новым поколениям.

Учение Сократа собрало множество учеников, которых он вопреки традициям обучал совершенно бесплатно. После смерти учителя, его ученики продолжили дело Сократа, развивая и отстаивая его учение.

Принято выделять четыре основных сократических школы:

  • школа мегариков, основанная Евклидом из Мегары;
  • школа киников, основанная Антисфеном;
  • школа киренаиков, основанная Аристиппом из Кирены;
  • Элидо-Эретрийская школа, основанная Федоном из Элиды.

Большинство данных школ существовало на протяжении IV-III веков до н.э., их представители придерживались основ учения Сократа, либо стремились развить его, порой в противоположных направлениях. Отдельно от сократических школ рассматривается Академия Платона, также ученика знаменитого философа. В отличие от других учеников Платон, основываясь на идеях Сократа создал собственную философскую концепцию, первую охватывающую сразу проблемы и онтологии, и гносеологии, и этики, и социальной философии, создающую целостный образ мира. Идеи Платона пошли значительно дальше основ, заложенных Сократом, в связи с чем его школа рассматривается как самостоятельный феномен.

Готовые работы на аналогичную тему

Также у Сократа было множество учеников, ставших выдающимися мыслителями, но не основавших собственных школ. К ним относятся:

  • Критон,
  • Эсхин,
  • Главкон из Афин,
  • Симмий,
  • Кебет и др.

Также отдельно от прочих выделяют Ксенофонта. В отличие от других учеников Ксенофонт не стал философом, однако он оставил обширные труды, посвященные самой философии Сократа, ведь великий мудрец отдавал предпочтение живой беседе и никогда не писал сочинений.

Мегарская и Элидо-Эретрийская школы

Представители мегарской школы не выдвинули собственной теории, все своё время они посвятили доказательству и аргументации выбранной позиции, а именно дискредитации чувственного познания. Мегарики вслед за Парменидом утверждали, что чувство времени, движения, смерти и рождения, есть лишь иллюзии порожденные несовершенными чувствами человека. Более того они в конечном итоге пришли к софистскому предположению о том, что общее знание, те самые бестелесные виды никак не соотносятся с конкретными предметами, отображаемыми чувствами.

Представители Элидо-Эретрийской школы также не продвинулись в развитии сократического учения, они разделяли взгляды мегариков, и целиком посвятили себя их защите, прославившись как искусные спорщики и мастера ораторского искусства.

Школы киников и киренаиков

Так, Антисфен, основатель школы киников, полагал, что между понятием и вещью может быть установлен лишь один вид отношений – это отношения тождества, т.е. дом есть дом, а корабль есть корабль. Никакого сравнения или противопоставления, обобщения понятий и выведения суждений быть не может. По этой причине благо, добродетель не может являться некой абстракцией, оно конкретно и индивидуально, благо не состояние общества, но добродетель конкретного человека. При этом в качестве блага можно рассматривать лишь те аспекты человеческого существования, которые подчинены самому человеку, достигаются благодаря его усилиям, а потому ни богатство, ни здоровье, ни власть не могут являться благами.

Единственным подлинным благом Антисфен полагал спокойствие, как равновесное состояние души, достигаемое за счет отрешения от всего человеку неподвластного. Антисфен установил идеал аскетического существования, предполагающего отказ от имущества, общественной жизни, удовольствий, традиций и устоев, за исключением самых базовых потребностей, таких как сон и еда, без которых существование человека невозможно. Одним из учеников Антисфена был знаменитый Диоген из Синопа, который воплотил этический идеал школы в жизни. Диоген отказался от всего – он проживал в глиняном пифосе (согласно позднейшей традиции в бочке), из вещей имел лишь плащ, суму и чашу. Диоген часто эпатировал Афинскую публику, и много спорил с Платоном, отрицая его представления об идеях.

В отличии от киников, киренаики также отрицавшие бестелесные виды и признававшие реальность лишь конкретных вещей, пришли к прямо противоположным выводам о пути к достижению блага и этическому идеалу добродетели.

Основатель школы Аристипп учил, что лишь ощущения человека могут дать ему знания. Но эти ощущения говорят не о свойствах окружающих предметов, но о свойствах самого человека. А потому переживание наслаждения – есть благо и добродетель, в то время как страдание – это зло. Наслаждение же есть душевный подъем оно не равнозначно спокойствию. Наслаждение не может находится в прошлом или будущем, оно есть только сейчас и человеку следует полностью переживать данное чувство. Вместе с тем не следует гнать за наслаждениями, особенно несбыточными так как такая погоня принесет лишь страдания.

Наряду с эпикурейцами и стоиками в эпоху эллинизма встречаются писатели и ораторы, примыкавшие к старым сократическим школам киников и киренаиков.
Ближе к старому кинизму как по времени, так и по содержанию учений стояли киники III в. до н. э., создавшие особые литературные формы моральной проповеди и популяризации морально-философских учений. Эти киники не ставили себе задач систематического развития школьного учения, но видели свое призвание в учительстве, в общедоступной проповеди кинических идеалов бесстрастия, самодостаточности, независимости от внешних благ и пренебрежения к тому, что они считали условностями культуры. Средством для этого стал не ученый трактат, а составленная на общедоступном языке устная или письменная речь или беседа, полная саркастической полемики, насмешек над нравами, сравнений, украшенная цитатами из поэтов. Так создались диатрибы - жанр, нашедший широкое применение у писателей кинической и стоической школ. Создателем этой литературной формы был Бион из Борисфена на Днепре, в Скифии (первая половина III в. до н. э.); сын работорговца и гетеры, первый, кто "нарядил философию в цветное платье" [1], как говорили о нем, намекая на профессию его матери (гетеры носили цветные платья). Бион вместе с отцом был продан в рабство, после смерти своего господина получил от него наследство и стал заниматься философией в Афинах, проповедуя умеренный гедонический кинизм.
Подражателем Биона был Телес (акмэ - ок. 240 г. до н. э.), диатрибы которого представляли собой рассуждения о различных житейских вопросах: о богатстве и бедности, об изгнании, о киническом бесстрастии, о недопустимости считать удовольствие критерием счастья и т. д.
К киникам относятся: Менипп из Гадар (середина III в. до н. э.), писавший сатиры прозой, смешанной со стихами, и оказавший сильное влияние на Варрона и Лукиана; Керкид из Мегалополя (вторая половина III в. до н. э.), законодатель и государственный деятель своего родного города, создатель мелиямбов - сатир, написанных лирическими размерами; Мелеагр из Гадар (I в. до н. э.), подражавший Менипповым сатирам, составитель сборника эпиграмм [2]. К числу киников относится также Менедем (вторая половина III в. до н. э.), полемизировавший с эпикурейцем Колотом и в отличие от упомянутых авторов диатриб и сатир не прибегавший к популярной форме[3].
Иной характер имел кинизм, возродившийся в I и II вв. н. э. Новой литературной формой пропаганды кинизма явились так называемые кинические письма, содержавшие проповедь радикального кинизма и составленные от имени старых киников - Диогена, Кратета и Мениппа. Особым уважением у авторов этих писем пользовались Диоген и Кратет. Наряду с этой проповедью радикального кинизма в рассматриваемую эпоху появились также тенденции сочетать кинизм с другими учениями, проповедь часто принимала религиозный характер и предписания кинической морали смягчались под влиянием других школ.
К воззрениям киренской школы примыкал Эвгемер из Мессины (конец IV - начало III в. до н. э.) - автор философского утопического романа "Священная запись", дошедшего до нас в извлечениях, переданных Диодором Сицилийским. В этом романе Эвгемер рассказывает о том, как он, путешествуя, попал на острова панхейцев, недалеко от берегов Индии, описывает своеобразный коммунизм и счастливую жизнь обитателей островов, где отсутствует частная собственность на землю, и сообщает, что на одном из островов он нашел храм Зевса Трифилия и в нем надпись: "Деяния Урана, Кроноса и Зевса". Сообщая содержание надписи, Эвгемер излагает свое учение о происхождении веры в богов, согласно которому боги были людьми доисторического времени, выделявшимися по уму и силе, обожествившими себя и создавшими культы. Таким образом, Эвгемер делает попытку исторического объяснения происхождения религии; его теория получила впоследствии название эвгемеризма. Книга Эвгемера была переведена на латинский язык Квинтом Эннием (236-169 гг. до н. э.).

[1] Diog. Laërt, IV, 52.
[2] См. гл. VI настоящего тома.
[3] Сочинения Биона Борисфенского и других перечисленных здесь авторов не сохранились.

В любой развитой культуре встречаются разные взгляды на про&блемы. Одни из них главенствуют и определяют душу культуры, другие находятся на периферии. После Сократа произошло разде&ление на теоретические школы академиков и перипатетиков (Пла&тона и Аристотеля) и практические школы.

Мы рассмотрим две наиболее интересные из последних, остро противоборствовавшие друг с другом. Начавшись с Сократа, эти школы проходят через всю дальнейшую историю античной этики.

Киренаики основывались на представлении Сократа, что жить приятно — благо, а жизнь без удовольствия — зло. Из этого они делали вывод, которого избежал Сократ: что удовольствие и есть благо, а достижение удовольствия — высшая цель.

Киренаики подчеркивали стремление к личному счастью, ко&торое, по Сократу, присуще человеку; киники — сократовское понятие добродетели, которую они считали самодостаточной для счастья. Киренаики преувеличивали значение чувств для челове&ка; киники преуменьшали его, воспользовавшись тем, что у Со&крата чувства были на втором плане — после разума.

Если заострить противостояние между двумя школами, то мож&но сказать, что киники призывали к добродетели, чтобы стать счастливыми, а киренаики считали, что для осуществления этой цели надо стремиться к удовольствиям.

Краткость выражений, про&званную лаконичностью, киники взяли у лаконцев-спартанцев, суровые нравы которых очень уважали. Практический характер обоих школ иллюстрируется легендой, в которой киник Анти- сфен опровергает апории Зенона собственным фактом хождения.

Кто такие киники? Преимущественно люди, или не принадле&жащие к свободным гражданам, или выбитые из господствующей структуры, настроенные резко против как обычаев государства, в котором жили, так и культуры, поддерживающей их. Основа&тель кинической школы, старший современник Платона Анти- сфен (ок. 444—368 до н.э.) был сыном афинского гражданина и рабыни и не пользовался правами свободного человека. Таковыми были и многие из его учеников — рабы, бродяги, люди, лишен&ные политических прав.

В принятом нами определении эллинизма подчеркивается факт взаимодействия греческих и восточных элементов, имевший своим следствием образование своеобразных политических, социально-экономических и культурно-идеологических структур, существенно отличавшихся от всего того, что было ранее в Старой Греции и странах Ближнего Востока. К этому определению надо добавить оговорку. В сфере культуры ситуация сложилась несколько отличная от той, какая имела место в политической и социально-экономической сферах: здесь еще долго доминировали греческие элементы. Эллинистическая культура была прежде всего и по преимуществу греческой культурой, она оставалась таковой вплоть до конца эллинизма или, если быть точнее, вплоть до появления христианства. Эллинизация Востока сопровождалась распространением греческих культурных ценностей всюду, где селились греки. Очень дорожа своим культурным богатством, и прежде всего системой воспитания молодежи, одновременно и духовного и физического, — тем, что обозначалось емким термином . греки, где бы они ни обосновывались, в первую очередь строили гимнасии, палестру, стадион и театр — основные компоненты греческой городской культуры. К ним надо добавить греческий язык, который в форме . — обобщенного наречия, вобравшего в себя различные греческие диалекты, — стал поистине международным языком той эпохи.

Отмечая относительную стабильность внешних форм греческой культуры, нельзя упускать из виду ту трансформацию, которой эта культура подверглась со стороны своего внутреннего содержания. Мироощущение грека эпохи эллинизма имело очень мало общего с мироощущением гражданина классического греческого полиса. Это изменение произошло не под влиянием восточных элементов, а в силу той переоценки ценностей, которой сопровождался кризис полисной формы общественно-политического устройства и симптомы которой можно обнаружить в таких явлениях эпохи предэллинизма, как философия, литература, искусство.

Разумеется, не следует думать, что приведенные высказывания Протагора и Горгия разделялись всеми софистами. Софистика не была единой философской школой, и взгляды отдельных представителей этого течения могли существенно отличаться друг от друга. Кроме того, в своей педагогической практике (а софисты были прежде всего учителями, странствующими разносчиками мудрости) они, по-видимому, смягчали наиболее острые углы своих воззрений. Но общая тенденция софистики как теоретического учения была именно такой.

Огромную роль в идейной подготовке эллинистического мироощущения сыграло творчество Эврипида. Последний из трех великих трагиков V в., он при жизни был наименее популярен из них. Он получил значительно меньшее число отличий на театральных соревнованиях, чем Софокл, хотя оба они были, по сути дела, современниками. Это объяснялось тем, что Эврипид во многом опередил свое время и те стороны его творчества, которые позднее стали восприниматься как достоинства его произведений, при его жизни могли считаться их недостатками.

Кардинальное отличие Эврипида-драматурга от его предшественников состояло в том, что он впервые начал уделять внимание психологии индивидуальной человеческой души. В отличие от статичных образов Эсхила и Софокла, Эврипид изображает людей в развитии, в динамике их чувств и страстей. В особенности его привлекала женская психология, и в истории мировой литературы он остался прежде всего в качестве величайшего психолога, раскрывшего тайны женской души.

Действительно, сопоставим два замечательных об раза древнегреческой литературы: софокловскую Антигону и эврипидовскую Медею. В течение всей трагедии Антигона остается живым воплощением внутреннего долга, которому она остается верна до конца и по велению которого идет на смерть. У нее нет ни сомнений, ни колебаний. В своей статуарности она подобна идеальным образам Фидия.

Ничего похожего нет у Эврипида. Его Медея вся сплетена из противоречивых страстей, Страстно полюбив Ясона, ради которого она пошла на страшные преступления, она резко меняется, узнав об измене своего мужа. Непреодолимые муки ревности терзают ее. Страстная любовь переходит в столь же страстную ненависть. Медею разрывает борьба между любовью к детям и стремлением к мести. Последнее одерживает верх, и трагедия заканчивается потрясающей сценой, которая и в наше время производит большое впечатление на зрителей.

Итак, в центре внимания Эврипида находится индивидуальная человеческая душа. Мифологический сюжет служит, у него лишь каркасом для построения действия. Образы богов показывают критическое отношение Эврипида к традиционной религии: боги у него отнюдь не идеальные существа: они зачастую жестоки, мстительны, капризны. В последних своих трагедиях Эврипид подчеркивает решающее значение случайности (. ) в жизни людей, заменяющей волю богов и непреложность рока прежней эпохи. Все это делало Эврипида близким мироощущению людей эллинистической культуры. Уже Александр Македонский знал наизусть целые пассажи эврипидовских трагедий. А в III в. Эврипид становится наиболее популярным драматургом, пьесы которого ставятся в театрах всего греческого мира. Его роль в процессе формирования человека эпохи эллинизма трудно переоценить.

Итак, если софисты показали первостепенное значение субъективности в человеческом опыте и познании и тем самым выдвинули на первый план проблему критерия истины, то Эврипид открыл грекам внутренний мир отдельной человеческой личности. Раньше достоинство человека, его высшая добродетель — то, что греки называли трудно переводимым термином . — определялась полисом, как главной нормативной инстанцией. Теперь же точкой отсчета, по отношению к которой рассматриваются важнейшие этические и социальные проблемы, становится счастье единичного человеческого индивидуума. Кардинальное значение этого перелома мы продемонстрируем на примере двух сократических школ, существование которых до IV в. было едва ли возможным.

Итак, согласно Аристиппу, мы больше всего стремимся к наслаждению и больше всего стремимся избегать боли. Телесное наслаждение много интенсивнее и потому желательнее наслаждения духовного, а телесное страдание много тяжелее, чем страдание души. Совокупность всех частных наслаждений, включая также прошлое и будущее, есть счастье. Однако к счастью человек стремится не ради него самого, а ради частных сиюминутных наслаждений, которые его составляют. Ведь прошлое уже не существует, поэтому печалиться о прошлом или радоваться ему бессмысленно. Что касается будущего, то оно нам неизвестно, поэтому так же бессмысленно надеяться на будущее или опасаться его. Действительно только настоящее мгновение; только оно принадлежит нам; только его следует ловить. Формула Горация: carpe diem quam minimum credula postero[184] как нельзя лучше выражает суть мироощущения Аристиппа.

Такова в основе своей этика киренаиков, которую, помимо основоположника школы, развивали его ученики, в первую очередь дочь Аристиппа Арета и его внук, тоже Аристипп. Этику такого рода обычно определяют как гедонизм (от греческого . — наслаждение). Ее субъективистский и притом эгоистический характер бесспорен: ведь каждый человек стремится к своему наслаждению и ему нет никакого дела до того, испытывают ли при этом наслаждение или боль другие люди. Разумеется, лицезрение чужой боли может вызывать неприятные ощущения, которых следует избегать, но только потому, что это моя неприятность. С другой стороны, погребальные песнопения могут доставлять мне наслаждение, хотя они и связаны с горем других людей. Даже если наслаждение достигается с помощью некрасивых и недостойных поступков, оно не перестает быть благом, ибо все некрасивое и недостойное, равно как, с другой стороны, прекрасное и справедливое, является таковым лишь по установле-

нию, а не по природе. Однако разумный человек будет воздерживаться от дурных поступков, чтобы избегнуть позора и наказания. Аналогичным образом разумный человек должен закалять свое тело, чтобы избежать неприятных ощущений, которые могут явиться следствием телесных наслаждений.

Образ Диогена окутан массой анекдотических рассказов. Поскольку никаких сочинений он но писал (будучи в этом подобен Сократу), путь к раскрытию его философских воззрений лежит через заросли этих анекдотов,

Основное, что мы при этом узнаем, это его апофтегмы, выраженные в форме вопросов, загадок и аллегорий, а также рассказы об его поступках, удивлявших современников своей парадоксальностью, а порой кажущейся абсурдностью. И тем не менее у авторов, писавших о Диогене, встречаются места, которые могут послужить ключом к раскрытию смысла его парадоксов и необычных поступков. Возьмем, например, главу о Диогене Синопском у Диогена Лаэртия, который остается едва ли не самым важным источником сведений о его знаменитом тезке[185]. Выпишем несколько наиболее показательных цитат.

Кроме этого, в конце шестой книги своего труда Диоген Лаэртий дает краткое изложение кинического учения, но в нем говорится в основном об Антисфене.

На основании приведенных цитат и учитывая прочие высказывания и поступки Диогена, мы можем сформулировать взгляды главы кинической школы в более или менее связной форме.

На первый взгляд может показаться, что, следуя Диогену, мы открываем простор чисто животным влечениям и инстинктам. Но это не так. Человек отличается от всех прочих живых существ тем, что у него есть разум.

Разум служит регулятивным и сдерживающим фактором для всех побуждений и желаний, которым подвластны люди, не руководствующиеся в своем поведении разумом. Именно здесь пролегает граница между хорошим и дурным. Хорошими надо считать поступки, продиктованные разумом. Хорошие люди. — это люди, следующие велениям разума. Дурное — синоним неразумного. Дурные люди оказываются игрушкой своих влечений и похотей. Таким образом, этика киников — это строго рационалистическая этика.

Каким же образом разум может устоять от подстерегающих человека соблазнов и искушений? Только путем упражнений, причем таких упражнений, которые соответствуют нашей природе. Непрерывно упражняясь, мы вырабатываем в себе привычку к воздержанию, к максимальной умеренности, к жизни, лишенной всяких излишеств. Привычка позволит нам без труда избегать наслаждений, к которым обычно стремятся люди; более того, эти наслаждения покажутся нам отвратительными и неприятными, а жизнь, основанная на воздержании и упражнениях, соответствующих природе человека, будет восприниматься как высшее счастье.

Человек, ведущий разумную, т. е. воздержную, аскетическую, жизнь, будет легко переносить любые повороты в его судьбе. Его ничто уже не сможет испугать или привести в уныние, ибо такому человеку нечего будет терять в жизни, да и сама смерть перестанет ему быть страшной. Такого человека мы по праву сможем назвать мудрым. Куда бы его ни забросила судьба, он везде будет чувствовать себя как дома, ибо он не связан ни с каким городом и ни с какой родиной. Его родина — весь мир, следовательно, такой человек будет иметь право называть себя космополитом, т. е. гражданином вселенной (этот термин был впоследствии взят на вооружение стоиками, но впервые он был употреблен именно Диогеном). Такова была нравственная философия Диогена Синопского. Мы видим, что она представляла собой цельную и законченную концепцию, которая в определенных общественных условиях могла импонировать очень многим. Такие общественные условия возникли в результате кризиса полисной организации общества, когда человек перестал осознавать себя членом коллектива, когда он ощутил свое одиночество и свою беззащитность перед непредсказуемыми коловращениями судьбы. Для человека с таким мироощущением киническая философия сообщала жизни смысл и давала утешение. Позднее эту роль станут играть религиозные учения, в частности христианство, но IV–III вв. были временем, когда религию еще могла заменять философия.

Действительно, киническая философия вскоре оказалась весьма популярной. Диоген Лаэртий рассказывает о поразительной силе убеждения, которой обладал Диоген-киник и которая привлекала к нему множество последователей.

Но дело было не только в личных качествах Диогена и в его умении убеждать людей, а в том, что само содержание его учения отвечало духу эпохи, будучи в то же время простым и общепонятным.

Разумеется, Диоген не вступал с Платоном в метафизические дискуссии: он был чужд любой метафизике и выражал по отношению к ней величайшее презрение, и притом не только словами, но и действиями. Такие его поступки надо оценивать не только как эпатаж по отношению к общепринятой морали, но и как акции, имевшие, как полагал сам Диоген, определенное философское значение. Это была, так сказать, аргументация действием, которая

была направлена, как мы смеем думать, в частности, и против сугубо отвлеченных (и тем самым элитарных) построений, которыми были заняты сотрудники платоновской Академии[188]. Вообще, если рассматривать философию как совокупность логических умозаключений, то киникам вряд ли найдется место в ее истории. Если же трактовать философию как более широкое культурное явление, отражающее умонастроение и мироощущение соответствующей эпохи, то надо будет признать, что во второй половине IV в. киники были важнейшей философской школой, во всех отношениях противостоявшей платонизму.

В философии эпоха эллинизма знаменовалась упадком некоторых школ, процветавших в IV в., и появлением новых школ, вскоре ставших весьма влиятельными.

Читайте также: