Педагогический трактат школьное благочиние

Обновлено: 07.07.2024

Постепенно растет уровень грамотности населения. Занятия торговлей и ремеслом требовали от купца и посадского человека овладения грамотой, умения считать, вести деловую переписку. Растет число грамотных в среде дворянства, в первую очередь тех дворян, которые состояли на государственной службе. В XVII в. формируется служилая бюрократия. Так, по данным Н. Ф. Демидовой, в 90-е гг. в центральных учреждениях работало 2739 думных, приказных дьяков и подьячих, в местных учреждениях — 4637 человек. Кроме них были еще и так называемые площадные подьячие. Среди крестьян грамотные встречались преимущественно в среде черносошного крестьянства. Невысок был процент грамотности среди женщин. Известно, что женщины из известного семейства купцов Строгановых не знали грамоты. Судя по сохранившимся письмам, прекрасно выражали на бумаге свои мысли и чувства представительницы аристократии Ф. П. Морозова и ее сестра Е. П. Урусова, грамотными были жены, сестры и дочери царя Алексея Михайловича.

виде излагалась грамматика.

Азбуковники были своеобразными энциклопедиями, содержавшими свыше 600 статей, из которых можно было почерпнуть сведения по географии, биологии, античной мифологии, истории. ]

Ряд исследователей связывают усложнение экономического развития, социальной и культурной жизни в XVII столетии с начальным этапом формирования русской нации. В этот период Россия за счет присоединения и освоения новых земель значительно выросла территориально. На протяжении века в условиях феодально-крепостнического государства экономические связи между регионами неуклонно развивались. Медленно, но шел процесс интеграции местных культур в единую русскую культуру. Одним из показателей этого процесса было развитие русского языка как языка единой этнической общности. Хотя диалектные различия сохраняются еще долгое время, московский говор оказывает большое влияние на процесс формирования языка русской нации. Для XVII в., особенно в годы Смутного времени, характерен рост национального самосознания.

Государственные потребности вызывали расширение культурных контактов России со странами Западной Европы. Усвоение и использование достижений западноевропейской культуры элитой социума, разные формы общения с иностранцами стали в XVII в. одним из источников новых знаний, столь необходимых для преодоления замкнутости историко-культурного пространства России.

Книжное дело. Распространение грамотности и развитие школьного образования вело к росту интереса к книге, к спросу на определенный круг изданий. В XVII в. книгопечатание сделало большие успехи: вышло 483 книги (в XVI в. их было всего 14). В основном печатались богослужебные книги (до 85 % всех изданий). Книгопечатание находилось в ведении церковных властей и под государственным контролем. Печатным двором управляли два приказа: Приказ Большого дворца (до 1653 г.) и Патриарший приказ. Выбор книги и ее направление определяли церковные власти, а штат работников (165 человек) Печатного двора находился в ведении Приказа Большого дворца. В Москве работали две типографии — Печатный двор на Никольской улице и в Кремле — Верхняя типография, которая действовала в последней четверти XVII в. Есть сведения о кратковременном существовании типографий в Иверском Валдайском монастыре с 1658 по 1665 г. и Нижнем Новгороде в 1612 г.

Вдохновителем и руководителем издательской деятельности Посольского приказа был его глава боярин Артамон Матвеев, один из образованных людей своего времени. Над созданием книг в Посольском приказе работали переводчики Николай Спафарий-Милеску, Петр Долгово; художники-иллюстраторы и писцы Богдан Салтанов, Иван Максимов, Дмитрий Львов, Григорий Благушин, Иван Верещагин и др. Благодаря их усилиям Посольский приказ стал центром по созданию светской книги, предназначенной в основном для придворного окружения, в противовес Печатному двору, где печатались в основном богослужебные книги.

Особое место занимает старообрядческая книга, которая была не только проводником идей, но и сохранила старые традиции художественного оформления книги.

Крупнейшими книжными собраниями обладали монастыри: Соловецкий (1478 книг), Кирилло-Белозерский (1304 книги), Иосифо-Волоцкий (1150 книг). Среди библиотек по количеству книг выделялись патриаршая (около двух тысяч книг) и типографская (больше тысячи книг) библиотеки. Свои библиотеки были в Посольском, Аптекарском, Пушкарском приказах.

Частные книжные собрания, состоявшие от нескольких десятков до нескольких сотен книг, не были редкостью. Большими библиотеками обладали представители духовенства. Книжное собрание С. Полоцкого включало 651 книгу, Афанасия Холмогорского — 490, патриарха Филарета — 261. Большие библиотеки были у членов царской семьи. Так, в библиотеке Федора Алексеевича было 280 книг. Известными любителями книг были В. В. Голицын (93 книги) и А. С. Матвеев (77 книг). Иностранные книги были на греческом, латинском, польском, немецком языках. Владельческие записи на книгах свидетельствуют, что их владельцами были дворяне, купцы, подьячие, посадские люди, представители низшего духовенства, крестьяне. Состав книжных собраний свидетельствует о растущем интересе к светской книге по истории (летописцы, хронографы, степенные книги), философии, географии, космографии, медицине (лечебники, травники).

Научные знания. Развитие ремесленного и мануфактурного производства, рост торговли, расширение связей с другими странами создавали предпосылки для накопления научных знаний. Знания, как правило, еще не были оформлены в научные системы, а имели прикладной, практический характер. Огромную роль в формировании и распространении знаний играла книга как отечественная, так и западноевропейская, переводная литература с рационалистическим подходом в объяснении явлений природы.

Особое место в распространении медицинских знаний принадлежало Аптекарскому приказу. В обязанности штата Аптекарского приказа входило обеспечение медицинской помощью царя и его семьи. К середине века функции приказа существенно расширяются: он отвечал за создание медицинской службы в русской армии, приглашение иностранных врачей, подготовку отечественных лекарей, работу аптек и сбор лекарственных растений по всей России.

Общественная мысль. XVII век начинается Смутой в Московском государстве. Общественные потрясения были столь серьезны, что государственная, национальная и религиозная независимость России оказались под угрозой. В бурные события начала века были вовлечены различные социальные слои общества, которые в острой политической борьбе оказывались то союзниками, то противниками. Публицистика того времени, откликаясь на происходящие события, подчас становилась частью этой борьбы. С завершением Смуты поднятые в начале века вопросы продолжают обсуждаться, в событиях тех лет общественная мысль ищет ответы на жгучие вопросы — власть и общество, государство и церковь, природа, характер и ответственность царской власти.

Народные представления о событиях Смуты нашли отражение в двух псковских повестях, возникших в посадской среде. В этих памятниках заметен отход от провиденциализма. По мнению авторов, причины бед России исходят от боярской измены, а крестьянское выступление произошло от разорения народа.

XVII столетие для общественной мысли стало временем переосмысления старых идеологических теорий и поиска новых идей, которые обосновывали развитие абсолютизма и необходимость проведения реформ.

Литература. В XVII в. литература отразила в своем развитии переходный характер историко-культурного процесса в целом. При сохранении средневековой традиции с ее религиозно-символическим методом и авторитарностью мышления развивались новые явления, связанные с обмирщением и демократизацией литературы, возникновением новых жанров, усилением влияния фольклора, становлением личностного начала и появлением вымышленного героя.

Глава 16. Русская культура конца XV–XVI в.

Глава 16. Русская культура конца XV–XVI в. Языческие обычаи и христианские верования в жизни населения. И в этот хронологический период культура сельского населения России оставалась во многом такой же, как и в предшествующие столетия. Многочисленные обычаи с их пестрой

Глава 5. Русская культура начала XX в.

Глава 5. Русская культура начала XX в. Русская культура начала XX в. испытывала воздействие различных факторов. Индустриализация вызвала спрос на научные и технические открытия, образованных специалистов, грамотные рабочие кадры, формировала общественные потребности в

Глава 17. Русская культура второй половины XIII—XVI в.

Глава 22. Русская культура в XVII в.

Глава 22. Русская культура в XVII в. XVII столетие в истории русской культуры, как и в целом для истории России, — начало нового периода. В это памятное, переломное время появляются первые ростки секуляризации в духовной жизни общества — обмирщения культуры, сознания

ГЛАВА XXII. Русская культура XW-XVIвв*

§ 3. Русская культура в XVII в.

Тема 20 Русская культура в XVII в.

Тема 20 Русская культура в XVII в. ПЛАН1. Особенности культурного развития России на пороге Нового времени.2. Образование и книгопечатание.2.1. Развитие образования: Начальное образование. – Специальные школы. Высшая школа. – Религиозный характер образования.2.2. Развитие

Глава 17 Русская культура второй половины XIII – XVI в

Глава 22 Русская культура в XVII в

Глава 22 Русская культура в XVII в XVII столетие в истории русской культуры, как и в целом для истории России, – начало нового периода. В это памятное, переломное время появляются первые ростки секуляризации в духовной жизни общества – обмирщения культуры, сознания

ЛЕКЦИЯ № 5. Русская культура XVII в

ЛЕКЦИЯ № 5. Русская культура XVII в 1. Общие тенденции русской культуры XVII в XVII в. в истории русской культуры, как и в целом для истории России, – начало нового периода. В это время происходит обмирщение культуры, перелом в сознании человека и общества. Русский человек в

1. Русская культура в XVII веке

1. Русская культура в XVII веке XVII в. стал переломным в развитии русской культуры. Бурные события, связанные с глубокими социальными конфликтами, изменения в общественно-экономической жизни, расширение связей с западноевропейскими странами и проникновение в Россию

Глава 3 РУССКАЯ РОДНИКОВАЯ КУЛЬТУРА И ВЕДИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ

Глава 3 РУССКАЯ РОДНИКОВАЯ КУЛЬТУРА И ВЕДИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ Древнерусское наследие велико и многогранно. Культура наша во всех смыслах родниковая. Она от русской народной национальной культуры, и в этом смысле чиста как родниковая, ключевая вода. В первой главе мы

Книжное дело.Распространение грамотности и развитие школьного образования вело к росту интереса к книге, к спросу на определенный круг изданий. В XVII в. книгопечатание сделало большие успехи: вышло 483 книги (в XVI в. их было всего 14). В основном печатались богослужебные книги (до 85 % всех изданий). Книгопечатание находилось в ведении церковных властей и под государственным контролем. Печатным двором управляли два приказа: Приказ Большого дворца (до 1653 г.) и Патриарший приказ. Выбор книги и ее направление определяли церковные власти, а штат работников (165 человек) Печатного двора находился в ведении Приказа Большого дворца. В Москве работали две типографии – Печатный двор на Никольской улице и в Кремле – Верхняя типография, которая действовала в последней четверти XVII в. Есть сведения о кратковременном существовании типографий в Иверском Валдайском монастыре с 1658 по 1665 г. и Нижнем Новгороде в 1612 г.

Частные книжные собрания, состоявшие от нескольких десятков до нескольких сотен книг, не были редкостью. Большими библиотеками обладали представители духовенства. Книжное собрание С. Полоцкого включало 651 книгу, Афанасия Холмогорского – 490, патриарха Филарета – 261. Большие библиотеки были у членов царской семьи. Так, в библиотеке Федора Алексеевича было 280 книг. Известными любителями книг были В. В. Голицын (93 книги) и А. С. Матвеев (77 книг). Иностранные книги были на греческом, латинском, польском, немецком языках. Владельческие записи на книгах свидетельствуют, что их владельцами были дворяне, купцы, подьячие, посадские люди, представители низшего духовенства, крестьяне. Состав книжных собраний свидетельствует о растущем интересе к светской книге по истории (летописцы, хронографы, степенные книги), философии, географии, космографии, медицине (лечебники, травники).

Научные знания.Развитие ремесленного и мануфактурного производства, рост торговли, расширение связей с другими странами создавали предпосылки для накопления научных знаний. Знания, как правило, еще не были оформлены в научные системы, а имели прикладной, практический характер. Огромную роль в формировании и распространении знаний играла книга как отечественная, так и западноевропейская, переводная литература с рационалистическим подходом в объяснении явлений природы.

Общественная мысль. XVII век начинается Смутой в Московском государстве. Общественные потрясения были столь серьезны, что государственная, национальная и религиозная независимость России оказались под угрозой. В бурные события начала века были вовлечены различные социальные слои общества, которые в острой политической борьбе оказывались то союзниками, то противниками. Публицистика того времени, откликаясь на происходящие события, подчас становилась частью этой борьбы. С завершением Смуты поднятые в начале века вопросы продолжают обсуждаться, в событиях тех лет общественная мысль ищет ответы на жгучие вопросы – власть и общество, государство и церковь, природа, характер и ответственность царской власти.

необходимость просвещения духовенства для усиления позиций православной церкви в противостоянии католицизму и расколу;
настоятельная необходимость исправления массовых ошибок в книгах святого писания, допущенных малограмотными переписчиками;
возникновение между Россией и Европой системных международных связей, которые подразумевали наличие не только грамотных, но и хорошо образованных чиновников;
разрастание государственного аппарата внутри страны, для которого требовались государственные служащие (дьяки и подьячие) в Посольский, Тайный приказы, а также в приказ Печатного дела.

До XVII века основным способом приобретения знаний, известным русскому человеку, был домашний тип обучения, когда чтению и письму обучались у какого-либо учителя, после чего следовало уже самостоятельное чтение книг, имеющихся в обществе. Очевидно, что общий уровень образования к концу XVII века был крайне низким: так, например, священника, который умел наизусть прочесть одну главу из Библии или отрывок из проповеди, считали за учёного человека; а кто умел читать и писать, от того не требовали дальнейшего обучения [См.: Брайловский 1901, с. 297]. Начётчество (навык самостоятельного изучения книг) считалось признаком высокой образованности и оставалось единственно возможной для XVII века системой приобретения гуманитарных знаний. В отсутствие регулярного образования педагогические идеи в России XVII века существовали в рассредоточенном виде во всех слоях национальной культуры: в бытовых традициях, церковных обрядах, памятниках письменности, в практике немногочисленных школ.

· стилистическую работу над переводными трактатами Аристотеля, Дмитрия Александрийского, Цицерона и Квинтилиана;

· составление преподавателями по образцам трактатов собственных руководств, отличавшихся друг от друга степенью подробности и различных классификаций

[См.: Булгаков 1843, с. 62; Петров 1867, с.95; Скафтымов 1938, с. 120].

В истории педагогики существование элементарных школ, в которых обучение шло по старым традициям, не подвергается сомнению [См.: Н. Каптерев 1889, с. 588; Демков 1913, с. 196; Владимирский-Буданов 1873, с. 190]. Данная ступень образования была представлена приходскими школами, существовавшими при церковных приходах и исключительно на частные средства. Целевая функция курса обучения в них не распространялась далее умения читать и писать. Система, основанная на частном образовании начального уровня, не сразу уступила место государственной регулярной школе. Для этого необходимо было широкое распространение педагогических идей в общественном сознании. Обучение грамотности в низших школах происходило с помощью таких учебных книг, как азбука, часослов, псалтирь.

Важно определить, признавались ли основные предметы, письмо и чтение, конечными целями обучения приходской школы или являлись средствами для приобретения дальнейших знаний и нравственного развития. Как нам представляется, в условиях XVII века элементарное образование было не столько первоначальной степенью самого образования, сколько условием для приобретения дальнейших знаний. Элементарное образование, тесно слитое с воспитанием, несмотря на свой низкий уровень, имело широкое социальное значение — оно было всеобщее и равное. В то же время, говоря о всеобщности элементарного образования, следует подразумевать распространённость низших школ как образовательных институтов, но отнюдь не распространённость элементарных знаний.

Общее движение к регулярной школе в России отмечено практическим интересом к педагогическим сочинениям, главная цель которых — гуманитарное развитие и воспитание формирующейся личности. Образование XVII века в отсутствие ступенчатой организации остро нуждалось в чётких нормализующих контурах, определявших педагогические, нравственные, психологические и методические основания обучения. Нормализующую функцию для гуманитарного образования в большой степени осуществляли воспитательные трактаты и руководства. В воспитательных руководствах содержались специальные советы, связанные с самим процессом преподавания в школе, методические указания учителю [См. Мордовцев 1861, с. 28; Демков 1913, с. 214; Владимирский-Буданов 1873, с. 191].

Стремление заменить начётчество новой системой — регулярным школьным обучением со ступенчатой организацией — прежде всего, было обусловлено политическими и религиозными причинами. Развитие международных связей и необходимость просвещения духовенства привели к пониманию того, что переход от низшей школы к начётчеству без развития следующего за начальным образовательного звена не удовлетворяет образовательным и церковным задачам государства. На службу правильному толкованию священных книг и развитию связей с Европой должно было встать изучение богословия, грамматики, риторики, пиитики и философии. Сочетание именно этих предметов позволило бы избежать искажения религиозных текстов, что было нередким явлением при книжном самообразовании.

Таким образом, первоначальное становление гуманитарного образования имело, не в последнюю очередь, церковно-образовательную обусловленность, что подтверждается в целом ряде исследований по истории педагогики [См.: Сменцовский 1899, с. 2; Сторожев 1890, с. 2; Пыпин Т.2 1898, с. 320; Скафтымов 1838, с. 120]. Епископ Иерусалимской церкви, Паисий Лигарид, побывавший в Москве в 1660 году, был поражён общим невежеством в среде духовенства и высших классах общества. Это зло он связал с отсутствием народных училищ, в которых главными предметами, с его точки зрения, должны были стать греческий, латинский и славянский языки [См.: Полевой 1900. Т. 1, с. 280; Забелин 1887, с. 3].

Приступая к анализу первоначального периода функционирования протомоделей средних школ в Москве, следует констатировать наличие двух противоположных позиций в истории педагогики по факту возможности их существования в XVII веке. Этот вопрос ставился в целом ряде исследований [См.: работы Л.Н. Майкова, И.И. Татарского, Н.А. Каптерева, Д.Л. Мордовцева, С. Смирнова, А.А. Галкина, М.Ф. Владимирского-Буданова, С.Н. Брайловского, И.Е. Забелина, И.Я. Порфирьева, П.П. Пекарского, Н.И. Демкова]. Однако этот вопрос нельзя считать однозначно решённым в виду недостаточности исторических свидетельств о данном периоде развития русских школ.

Тот факт, что за организацию регулярной школы энергично берётся само правительство и для этой цели вызывает в Москву учёных, знающих латинский и греческий языки, не вызывает сомнений у исследователей, но цель приезда в Москву образованных иностранцев трактуется исследователями по-разному. Большинство сходится в том, что с помощью иностранных учёных в Москве пытались организовать регулярное обучение; другие считают целью их пребывания в Москве только занятия книжными переводами. Обнаружение в исторических источниках таких смысловых противоречий свидетельствует о том, что вопрос о действительном существовании школ в Москве в XVII столетии до открытия Славяно-греко-латинской академии до сих пор можно считать нерешённым. Так, например, Н.А. Каптерев свидетельствует: для повышения образовательного уровня нужна была, по мнению русских, не средняя или высшая школа, а, прежде всего, новые книги, из которых с помощью простого чтения каждый сам мог бы извлечь нужные сведения, не прибегая к обучению в школе [См.: Н. Каптерев 1889, с. 626-627]. Иными словами, самостоятельное чтение книг должно было заменить собой среднюю и высшую ступень обучения; следовательно, нужно было позаботиться не об устройстве греко-латинской школы, а об усиленных переводах книг с латинского и греческого языков. Одномоментно признать несостоятельность своей вековой привычной системы образования, системы начётчества, русское общество не было готово, а значит, невозможно было сразу заменить эту старую систему на новую, опирающуюся на регулярную среднюю и высшую школу. Этим и объясняется то любопытное обстоятельство, что русское правительство, вызывая в Москву учёных греков, на первых порах не стремилось с их помощью устроить в Москве регулярную школу, а только требовало от них переводческой деятельности [См.: Н. Каптерев 1889, с. 624; Демков 1913, с. 196].

Обобщение материалов исследований И.Е. Забелина, Л.Н. Майского, И.И. Татарского, позволяет утверждать, что во второй половине XVII века в Москве функционировали следующие учебные заведения: греко-латинская школа, основанная известным справщиком книг Арсением Греком; школа в Чудовом монастыре под началом Епифания Славинецкого; училище в Андреевском монастыре; типографская школа Фёдора Поликарпова; школа Богоявленского монастыря братьев Лихудов; школа при Спасском монастыре за Иконным рядом, которой руководил Симеон Полоцкий (1665г.); школа при печатном дворе иеромонаха Тимофея.

Организация регулярной школы была связана с важным вопросом культурно-религиозного свойства: какому языку следует отдать предпочтение в будущей школе, греческому или латинскому. В исторических источниках утверждается, что к концу XVII века классические языки в русском образовании становятся средством идеологического влияния, латинский язык связывают с католичеством, греческий — с православием [См.: Н. Каптерев 1890 с. 630; Пыпин 1898 Т. II, с. 320; Рогов 1979, с. 15]. Вместе с тем, вероисповедная разнонаправленность школ не влияла на преподавание в них грамматики, риторики и пиитики.

Существовавшая одновременно с Чудовской школой Спасская школа (1665 г.), организованная в Заиконоспасском монастыре Симеоном Полоцким, была предназначена для обучения подьячих Приказа тайных дел. Главными предметами изучения в школе были латинский язык и грамматика, недостаточное знание которой в первой половине XVII века постоянно указывалось как причина ошибочного толкования Священного Писания. Также учащиеся упражнялись в сочинении вирш и ораций, этот факт означает, что ведущими предметами в школе были риторика и пиитика. Школа С. Полоцкого просуществовала недолго, она была закрыта со смертью основателя в 1672 году. Н.А. Каптерев и А.А. Галкин, исходя из узко практической цели создания школы (научить трёх-четырёх подъячих латинскому языку), ограничивают время её существования ещё более коротким сроком [См.: Н. Каптерев 1889, с. 610; Галкин 1913, с. 25].

Как нам представляется, зрелый возраст учеников, уже имевших, без сомнения, некоторые сведения и способности, требовавшиеся для службы в Тайном приказе, указывает на то, что учебный курс Спасской школы с самого начала соответствовал не элементарному, а, скорее, повышенному образованию. Грамматика, риторика и пиитика, изучавшиеся в Спасской школе, составляли, очевидно, такой же объём филологических знаний, который был принят и в других московских школах, но с отличиями в характере преподавания данных дисциплин. Так, например, не вызывает сомнения тот факт, что при основании школы в Заиконоспасском монастыре С. Полоцкий внёс в характер преподавания порядки и направление, принятые в Киевской коллегии, выпускником которой он являлся. Латынь, очевидно, была здесь главным предметом преподавания; напротив, греческий язык едва ли мог входить в перечень предметов, поскольку и сам С. Полоцкий по свидетельствам целого ряда исследователей греческого языка не знал [Майков. Симеон Полоцкий. 1889, с. 28; Татарский 1886, с. 181; Демков 1913, с. 190; Галкин 1913, с. 24]. Преобладание латыни составляло главное отличие Спасской школы от Чудовской и делало её яркой выразительницей западных образовательных тенденций. Образовательные инициативы С. Полоцкого простирались значительно шире, нежели рамки его школы: он выступает за создание в Москве высшего учебного заведения, составляет учебный план предполагаемого университета, создаёт собственную возрастную классификацию периодов обучения. Для средней школы (от 7 лет до 14 лет) С. Полоцкий предлагает период практического обучения, для высшей школы (от 14 до 21 год) — период умственного развития и гражданского воспитания [См.: Демков, 1913 с. 190].

Завершая анализ функционирования греко-латинских школ в Москве второй половины XVII века, подчеркнём, что в распоряжении педагогической науки находится недостаточное количество источников, подтверждающих время возникновения и характер деятельности допетровских школ. Исследования И.Е. Забелина, Л.Н. Майского, И.И. Татарского с большой долей вероятности позволяют утверждать, что со второй половины XVII века в Москве функционировало, по крайней мере, несколько греко-латинских школ. Наиболее обширные исторические свидетельства сохранились о школах при Печатном дворе, в Чудовом и Спасском монастырях, Типографской школе.

Спор между двумя направлениями особенно обострился в 80-е годы XVII столетия. Принимая форму богословской дискуссии, он, вместе с тем, касался вопросов развития школы. В русле данного противостояния в Москве во второй половине XVII века возникают школы, в ряде которых изучаются не только иностранные языки и грамматика, но и предметы, связанные с более широким характером образованности, такие как риторика и пиитика. Учреждение Чудовской, Спасской, Типографской школ и школы при Печатном дворе отвечало общей, назревшей потребности в расширении образования, которое до того имело исключительно элементарный характер. Именно поэтому, как нам представляется, политические и философские различия восточных и западных теологических доктрин не означали их антагонистической несовместимости в контексте русской образовательной ситуации конца XVII века.

Историческое значение греко-латинских школ состоит в том, что это были первые регулярные школы гуманитарной направленности с обязательным преподаванием филологического предметного концентра — грамматики, риторики и пиитики. Вместе с тем, считать все московские школы учебными заведениями повышенного типа нет оснований. Открытие московских школ подготовило почву для организации высшего учебного заведения. Из протомоделей средней школы, московских греко-латинских школ, в последней четверти XVII века начала формироваться первая отечественная модель высшей школы — Славяно-греко-латинская академия.

1. Стоюнин В.Я. О преподавании русской литературы. С.-Петербург. В типографии и литографии Паульсона. 1864. 392 с.

2. Сторожев В.Н. К истории русского просвещения XVII в. Киев: Типография Г.Т. Корчак-Новицкого, 1890. 22 с.

3. Брайловский С.Н. Один из пёстрых XVII столетия // Записки Императорской академии наук. С.-Петербург. 1901. Том V. №3. С. 3-481.

4. Громов Н.М. Памятники древнерусской литературы как источник изучения раннего этапа отечественной педагогики // Просвещение и педагогическая мысль Древней Руси (Малоисслед. проблемы и источники: Сб. научн. тр. ). М.: Изд. АПН СССР, 1983. С. 35-45.

5. Мордовцев Д.Л. О русских школьных книгах XVII века // Чтения в императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1861. Октябрь - декабрь. Книга четвёртая. М.: В университетской типографии. 1861. С. 1-102.

6. Булгаков М. История Киевской Академии. Санкт-Петербург, 1843. 226 с.

7. Петров Н.И. О словесных науках и литературных занятиях в Киевской академии от начала ея до преобразования в 1819 году // Труды Киевской духовной академии. Т. 1-2. Январь. Киев: В типографии Киевопечёрской лавры. 1867. С.82-118.

8. Скафтымов А.П. Преподавание литературы в дореволюционной школе (сороковые и шестидесятые годы) // Учёные записки Саратовского государственного педагогического института. Вып. III. Труды факультета языка и литературы. Саратов. 1938. С.119-232.

9. Владимирский-Буданов М.Ф. Государство и народное образование в России с XVII века до учреждения министерств // ЖМНП 1873. Октябрь, отд. 2. С. 165-220.

11. Демков М.И. История русской педагогии. Часть I. Древне-русская педагогия (X-XVII вв.). Изд. 3-е, испр. Москва: Типография Г. Лисснера, 1913. 302 с.

13. Алексеев М.П. Эразм Роттердамский в русском переводе XVII в. // В кн.: Славянская филология, Т I. М. 1958, С. 275-336.

14. Очерки русской культуры XVII века. Ч. 2. Духовная культура. / Под ред. А.В. Арциховского. М.: Изд-во МГУ, 1979. 344 с.

16. Сменцовский М.Н. Братья Лихуды: Опыт исследования из истории церковнного просвещения и церковной жизни конца XVII и начала XVIII веков. Спб.: Типо-литография М.П. Фроловой, 1899. 459 с.

17. Пыпин А.Н. История русской литературы. Том II. Древняя письменность. Времена Московского царства. Канун преобразований. Спб.: Типография Стасюлевича, 1898. 566 с.

18. Полевой П.Н. История русской словесности с древнейших времён до наших дней. В 3 т. Т. 1. Спб.: изд-во А.Ф. Маркса, 1900. 650 с.

19. Забелин И.Е. Первое водворение в Москве греко-латинской и общей европейской науки. М.: В университетской типографии. 1887. 24 с.

20. Забелин И.Е. Материалы для истории, археологии и статистики города Москвы. М.: Московская городская типография. Ч. 1. 1884. 1383 с.

21. Рогов А.И. Школа и просвещение // Очерки русской культуры XVII века. Ч. 2. Духовная культура. / Под ред. А.В. Арциховского. М.: Изд-во МГУ, 1979. С. 155-169.

22. Брайловский С.Н. Филологические труды Епифания Славинецкого // Русский филологический вестник. 1890. №2. С. 236-250.

23. Майков Л.Н. Симеон Полоцкий //Очерки из истории русской литературы XVII и XVIII столетий. С.-Петербург: Издание А.С. Суворина, 1889.С. 1-162.

24. Татарский И. Симеон Полоцкий (его жизнь и деятельность). М.: Типография М.Г. Волчанинова. 1886. 342 с.

26. Порфирьев И.Я. История русской словесности. Часть I. Древний период. Устная народная и книжная словесность до Петра В. Казань. В универ. типографии. 1870. 312 с.

27. Галахов А.Д. История русской словесности, древней и новой в 2 т. Т.1. Спб.: 1863. 596 с.

28. Галкин А. Академия в Москве в XVII столетии. Москва, Типо-литогр. Т-ва И.Н. Кушнерёв и К°, 1913. 97 с.

29. Древняя Российская вифлиофика. Изд. второе. М.: В типографии Компании Типографической. Часть ХVI. 1791. 434 с.

30. Волков Л.В. Типографская школа — первое крупное заведение в России // Просвещение и педагогическая мысль Древней Руси (Малоисследованные проблемы и источники): Сб.науч. тр. М.: Изд. АПН СССР. 1983. С. 89-92.

Читайте также: