Какую роль сыграл фронтир в обеспечении социальной стабильности американского общества кратко
Обновлено: 04.07.2024
В этом продвижении фронтир является внешней гранью волны – точкой, где встречаются дикость и цивилизация. О фронтире много писали с точки зрения пограничных войн, но серьёзные исследования экономистов и историков пренебрегали этой областью.
В заселении Америки мы наблюдаем, как европейская жизнь вошла на континент и как Америка изменила и развила эту жизнь, как Америка ответила Европе. Наша ранняя историческая наука – это изучение того, как европейские зародыши развиваются в американской среде. Слишком много внимания учёные уделяли германским источникам, слишком мало – американским факторам. Фронтир – линия очень быстрой и эффективной американизации. Колониста подчиняла дикая местность. Он представал перед ней европейцем – в одежде, производстве, инструментах, способах передвижения и образе мыслей. Она вытаскивала его из железнодорожного вагона и усаживала в берёзовое каноэ. Она сдирала с него цивилизованное одеяние и облачала его в охотничью рубашку и мокасины. Она прятала его от чероки и ирокезов в бревенчатой хижине и окружала его индейским частоколом. Вскоре он прекращал сажать кукурузу и рыхлить землю острой палкой. Он издавал боевой клич и брал скальп самым что ни на есть индейским способом. Коротко говоря, на фронтире среда сначала оказывалась слишком суровой к человеку. Он должен был согласиться с условиями, которые порождали – или разрушали – фронтир, и поэтому приспосабливался к индейским прогалинам и следовал по индейским тропам. Мало-помалу он преобразовывал природу, но следствием было не то, что в старой Европе, не просто развитие германских зародышей – не больше, чем это явление было возвращением к германским корням. Факт в том, что получившийся продукт был американским. Сначала фронтиром было атлантическое побережье. Это был фронтир Европы в самом подлинном смысле. Двигаясь на запад, фронтир становился всё более и более американским. Как последовательный ряд оледенений создаёт последовательный ряд конечных морен, так каждый фронтир оставляет за собой свои следы. Когда район становится заселённым, он продолжает нести в себе характеристики фронтира. Таким образом, продвижение фронтира означает непрестанный уход от европейского влияния, непрестанный рост независимых американских особенностей. И чтобы изучить это продвижение, человек, который вырос при этих условиях, при их политических, экономических и общественных результатах, должен изучать по-настоящему американскую часть нашей истории.
Десятилетие за десятилетием происходило отчётливое продвижение фронтира. К переписи 1820 года заселённый район включал Огайо, южную Индиану, Иллинойс, юго-восточную Миссури и примерно половину Луизианы. Этот заселённый район окружали индейские земли, и управление этими племенами становилось важным политическим вопросом. Район фронтира в те времена шёл вдоль Великих озёр, где Американская меховая компания Астора вела торговлю с индейцами, и за Миссисипи, где торговцы с индейцами простирали деятельность даже до Скалистых гор. Флорида тоже жила в условиях фронтира. Район реки Миссисипи был ареной типичных поселений фронтира.
К 1880 году заселённая территория занимала северный Мичиган, Висконсин, Миннесоту, реки Дакоты, район Блэк-Хиллс и поднималась по рекам Канзаса и Небраски. Развитие колорадских шахт породило обособленные поселения в этом регионе, а Монтана и Айдахо получили поселенцев. Фронтир обнаруживается в шахтёрских лагерях и ранчо на Великих равнинах. Как было процитировано выше, бюро переписи населения в 1890 году сообщило, что поселения на Западе столь разрознены, что нет смысла больше говорить о линии фронтира.
Но несмотря на всё сходство, имелись существенные различия, вызванные элементом места и элементом времени. Очевидно, что фермерский фронтир долины Миссисипи предоставляет другие условия, нежели шахтёрский фронтир Скалистых гор. Фронтир, на который приезжают по железной дороге, который размечен на прямоугольники, охраняется армией Соединённых Штатов и ежедневно пополняется поселенцами, движется вперёд быстрее и иначе, чем фронтир, на который приезжают на берёзовых каноэ или на навьюченных лошадях. Геолог терпеливо обходит берега древних морей, наносит их на карту и сравнивает более древнее море с более новым. Отметить разные фронтиры и подробно сравнить их друг с другом – это работа, достойная историка. Результатом будет не только более точное представление о развитии Америки и её характеристиках, но и бесценное дополнение к истории общества.
Каждый из этих районов влияет на нашу экономическую и политическую историю. Эволюционируя до более высокой стадии, каждый проходит через политические преобразования. Но какой конституционный историк сделал попытку истолковать политические факты в свете изменений этих социальных районов?
Для нашей истории важно влияние индейского фронтира как объединяющего фактора. С конца семнадцатого века созывались разные колониальные конгрессы, чтобы договариваться с индейцами и устанавливать обычные меры защиты. Сепаратизм был сильнее в тех колониях, где не было индейского фронтира. Этот фронтир тянулся вдоль западной границы и словно связывал союз. Индеец был обычной опасностью, которая требовала объединённых действий. Самым знаменитым из таких съездов был Олбанский конгресс 1754 года, созванный, чтобы договориться с Шестью нациями[14] и обсудить планы союза. Даже беглое чтение плана, предложенного конгрессом, показывает важность фронтира. Полномочия общего совета и чиновников включали, в основном, объявление мира и войны с индейцами, регулирование торговли с индейцами, покупку индейских земель и управление новыми поселениями, созданными для защиты от индейцев. Очевидно, что совместное регулирование фронтира помогало объединению революционного периода. В этой связи нужно напомнить о том, что фронтир вплоть до наших дней важен как школа военной подготовки. Он поддерживал способность к сопротивлению и развивал у фронтирсменов силу и мужество.
Армейский пост на фронтире защищал поселенцев от индейцев, служил клином для внедрения в индейские земли и был ядром поселений. В этой связи нужно упомянуть также военно-исследовательские экспедиции, отправленные правительством для учёта линии расселения. Но все наиболее важные экспедиции были сильно обязаны ранним первопроходцам, проводникам-индейцам, торговцам, трапперам и французским путешественникам, которые со времён Льюиса и Кларка были неотъемлемой частью правительственных экспедиций. Каждая экспедиция воплощала в себе черты предшествующего продвижения на запад.
К тому времени, когда между пионером и морским берегом выросли горы, возник новый американский порядок. Запад и Восток больше не соприкасались друг с другом. Поселения от моря до гор держали связь и сохраняли определённую солидарность. Но люди за горами становились всё более и более независимыми. Восток свысока смотрел на американское продвижение и почти потерял этих людей. История Кентукки и Теннесси полна свидетельствами о правдивости этого утверждения. Хотя Уэбстер[17] заявлял, что в его политике нет никаких Аллеган, всё же в политике они были очень весомым фактором.
Охотника и торговца вели на запад звери, ранчера вели на запад пастбища, фермера привлекала девственная почва речных долин и прерий. Хорошие почвы обладали самой длительной привлекательностью для фермерского фронтира. В ранние колониальные дни виргинцы, жаждущие земли, сплавлялись по рекам в Каролину, поиск почвы привёл жителей Массачусетса в Пенсильванию и Нью-Йорк. Когда земли на Востоке закончились, переселенцы потекли на запад. Дэниел Бун – великий первопроходец, который соединял в себе занятия охотника, торговца, скотовода, фермера и землемера[18] – узнал, возможно от торговцев, о плодородных землях верхнего Ядкина (торговцы обычно там отдыхали, переняв эту привычку у индейцев), оставил Пенсильванию и со своим отцом отправился к этой реке. Узнав от торговцев об охоте и богатых землях Кентукки, он проложил для фермеров путь в этот регион. Отсюда он отправился на фронтир Миссури, где его поселение долго оставалось опорной вехой фронтира. Здесь он снова помогал прокладывать пути цивилизации – искал соляные источники, и тропы, и земли. Сын Буна был одним из ранних трапперов в Скалистых горах, и его партия разбила первый лагерь на месте нынешнего Денвера. Внук Буна, полковник Э. Дж. Бун из Колорадо обладал властью над индейцами Скалистых гор, и был назначен агентом правительства. Мать Кита Карсона[19] была из Бунов. Таким образом эта семья воплощала в себе продвижение первопроходцев через континент.
Следующая категория переселенцев скупает земли, поле за полем, очищает дороги, перебрасывает через реки мосты, строит дома со стеклянными окнами и кирпичными или каменными каминами, иногда разбивает фруктовый сад, возводит мельницы, школы, судебные здания и т. д., создавая картину простой, скромной цивилизованной жизни.
Катится следующая волна. Приходят капиталисты и предприниматели. Поселенец с готовностью продаёт имущество, идёт дальше во внутренние районы и сам становится капиталистом и предпринимателем. Небольшая деревня вырастает до просторного города, всюду видны кирпичные здания, обширные поля, сады, колледжи и церкви. В моду входят дорогие ткани и всё роскошное, изящное, легкомысленное. Так волна за волной катится на запад. Настоящее Эльдорадо ещё где-то далеко.
Часть поселенцев из первых двух категорий остаются на месте, улучшают свои условия и привычки и становятся уважаемыми членами общества.
Не считая тех фермеров-пионеров, которые переезжают из любви к приключениям, передвижение большинства фермеров легко объяснимо. Очевидно, переселенцев привлекают дешёвые земли фронтира, и даже коренной фермер сильно чувствует их притягательность. Фермерам, которые за годы истощили землю, предлагается девственная почва на фронтире за номинальную стоимость. Их растущим семьям тоже требуется земля, а она дорогая. Неистощённая, дешёвая и легко обрабатываемая земля прерий вынуждает фермера сделать выбор: или идти на север и продолжить истощать почву на новом фронтире, или заняться интенсивным земледелием. Поэтому перепись 1890 года показывает, что на многих территориях Северо-Запада наблюдается абсолютное или относительное снижение численности населения. Эти штаты отправили фермеров на равнинный фронтир, а сами обратились к интенсивному земледелию и к промышленности. Десятилетие назад на той же переходной стадии находилось Огайо. Так нужда в земле и любовь к свободе толкают фронтир вперёд.
Грубо обрисовав разные типы фронтиров и способы их продвижения, главным образом с точки зрения самого фронтира, сейчас мы можем рассмотреть, как фронтир влиял на Восток и на Старый Свет. Всё, что я могу успеть – быстро перечислить наиболее заметные последствия.
Американский писатель Роберт Пени Уоррен о фронтире
На Запад ты едешь, когда истощается почва и на старое поле наступают сосны. На Запад ты едешь, получив письмо со словами: беги, всё открылось. На Запад ты едешь, когда, взглянув на нож в своей руке, видишь, что он в крови… На Запад ты едешь, услышав, что там в горах полным-полно золота. На Запад ты едешь расти вместе со страной. На Запад ты едешь доживать свой век. Или просто едешь на Запад.
Какие мотивы движения поселенцев на Запад выделяет писатель? Подумайте о том, какую роль сыграл фронтир в обеспечении социальной стабильности американского общества.
Исследователи последующих поколений подправляли концепции историка. Например, они показали, что на западные земли устремлялись и создавали там свои хозяйства по преимуществу не пролетарии восточных штатов, как полагал Тёрнер, а малоимущие или не получившие наследства от родителей фермеры обжитых районов. Было также признано, что ядром формирования американской политической демократии были все же восточные штаты, а ее архетипом, как и основным архетипом всей американской цивилизации, являлось англосаксонское наследие. Можно указать и на другие недостатки Тёрнера, например, тенденцию абсолютизировать роль Запада в качестве географического фактора. На этот недостаток хотелось бы обратить внимание по той причине, что он присущ и ряду российских исследователей, пытающихся в сравнительно-исторических трудах проводить параллель между свободными землями американского Запада и свободными землями Сибири и Дальнего Востока эпохи российской империи. В действительности Россия не смогла даже в малой мере извлечь из своих свободных восточных пространств такую пользу, какую извлекли из своих западных территорий Соединенные Штаты. Главная причина заключена в фундаментальном различии социально-политических основ двух обществ: феодально-монархическая Россия не могла дать своему населению тех возможностей в освоении свободных территорий, какие давали пусть и не всему, но значительной части своего народа радикально отличные по социальной природе Соединенные Штаты.
Непосредственное знакомство с трудами одного из столпов американской историографии, давно ставшими достоянием мировой науки, будет полезно всем, кто, изучая прошлое, пытается понять сложные проблемы современности.
Доктор исторических наук, профессор В.В. Согрин
Кандидат исторических наук Л.М. Троицкая
Фронти́р (англ. frontier — граница, рубеж) — в истории США зона освоения Дикого Запада, расположенная на территории современных штатов Северная Дакота, Южная Дакота, Монтана, Вайоминг, Колорадо, Канзас, Небраска и Техас, которая постепенно расширялась и перемещалась на запад вплоть до Тихоокеанского побережья. Бюро переписи населения США определяло фронтир как границу, за которой плотность населения была менее 2 человек на квадратную милю.
После победы в Войне за независимость и подписания Версальского мирного договора 1783 года Соединенные штаты получили формальный контроль над британскими территориями к западу от Аппалачей. Многие тысячи поселенцев уже достигли Кентукки, Теннесси и прилегающих территорий. Некоторые земли в Огайо, такие, как Военный округ Вирджиния и Западный резерв Коннектикута, были использованы как награда ветеранам войны. Способ формального присоединения этих новых приграничных областей к территории государства был важной проблемой Континентального конгресса в 1780 году и был частично определен Северо-западным планом (1787). Юго-западные территории также становились направлением для новых переселенцев.
В течение следующего века сотни тысяч переселенцев (пионеров) были вовлечены в экспансию государства в направлении этих территорий и других, приобретённых впоследствии земель (Луизианская покупка, Мексиканская уступка, Покупка Гадсдена, Орегонские земли). Вопрос, будет ли канзасский фронтир рабовладельческим или свободным, был искрой для начала Гражданской войны. До 1860 года демократы Севера в основном продвигали идею об упрощении процесса приобретения земли, виги и демократы Юга её отвергали. Южане выступали против Гомстед-акта потому, что он поддерживал рост свободных фермеров, которые могли выступать против рабства.
Республиканская партия, пришедшая к власти в 1860 году, проводила политику свободной земли, наиболее важным в которой стал Гомстед-акт 1862 года, который совместно с железнодорожными земельными грантами открыл путь к дешёвым (но не бесплатным) землям. В 1890 году линия фронтира начала перемещаться на запад.
Фронтир оставил свой след в популярной культуре — события освоения новых земель нашли отражение в приключенческих романах, шоу Дикого Запада, а после 1910 года — в вестернах.
Читайте также: