Какую клятву дал тургенев в юности кратко

Обновлено: 04.07.2024

В юношеские годы И.С. Тургенев дал "Аннибалову клятву" - бороться с величайшим злом своего времени - крепостным правом.

Эта задача составляла, так сказать, остов всей общественной деятельности не только одного Тургенева, но и всех свободомыслящих людей его поколения.

От умеренного, профессорски педантичного Грановского до "неисправимого социалиста" (по его словам) Герцена - всю передовую интеллигенцию захватывала всецело эта задача.

Ибо она была центральным пунктом в жизни просвещенного и либерального дворянства. Освобождение крестьян и ряд публично-правовых реформ, осуществленных частью впоследствии в 60-е годы - вот альфа и омега дворянского либерализма 40-х годов, одним из ярких представителей которого был Тургенев.

Социальные преобразования, экономическое освобождение народных масс, вопросы труда - все, что явилось краеугольным камнем публицистики 60-х и 70-х годов, все это лежало вне поля зрения Тургенева и его единомышленников. Ибо при всем своем свободомыслии они были детищами своей среды, были выразителями интересов и потребностей наиболее развитой части дворянства.

Правда, эти интересы стояли неизмеримо выше интересов крепостнического дворянства. Правда, эти потребности включали всю западноевропейскую культуру их времени. Однако это были интересы и потребности не народного большинства (с последними они совпадали лишь отчасти), а привилегированного меньшинства - прогрессивного дворянства, превращавшегося в землевладельческий класс европейского образца.

Поэтому запросы этих слоев общества не шли дальше освобождения общества от публично-правовых стеснений. Поэтому так обесцветилось содержание этих слоев и так пало напряжение их деятельности после осуществления главнейших реформ. Поэтому, наконец, встретили они так враждебно требования разночинцев 60-х и 70-х годов, поднимавших на поверхность глубоко лежавшие социально-экономические вопросы.

Публицистическая деятельность Тургенева, естественно, распадается на два крупных периода: до эпохи реформ и после нее. Если в первый период он всецело отдается прогрессивной задаче исполнения своей "Аннибаловой клятвы", то второй период, напротив, носит характер охранительный - по отношению к либеральной программе, конечно.

Естественно, что большой ум и могучий талант Тургенева полнее всего сказались именно в первый период. Здесь он работает над изображением среды, в которой он вырос, которую знал, которая затрагивала все струны его души.

Весь ужас старого, дореформенного строя, вся поэзия угнетенной души, рвущейся к свободе, свет и тени "вишневых садов" - да это и было то царство, с которым глубоко сжился Тургенев.

И он выступил перед русским обществом властным художником - борцом, "тенденциозным" в лучшем значении слова, и сразу стал певцом своего поколения.

Наступила эпоха реформ. Пошла коренная ломка. Расшатались межсословные стенки. Смешались и люди и понятия. В общественную жизнь и литературу хлынули новые люди, без роду, без племени - "безымянная Русь".

Но это обновление России, эта демократизация ее, теоретически желанная и симпатичная корифеям предыдущего поколения, была встречена ими враждебно, когда предстала воочию, реально, конкретно, в плотской осязательности.

Длинноволосый семинарист, отрицавший Рафаэля и коверкавший иностранные языки, был органически чужд и неприятен холеному, изящному барству людей 40-х годов. Но еще более чуждым и неприятным было его стремление внести в общественную среду новые социальные интересы, с виду симпатичные, но, в сущности, подкапывавшиеся под понятия, вкусы, стремления, интересы дворянского либерализма.

И в этой борьбе старых и молодых, отцов и детей Тургенев оказался детищем своей среды, неспособным понять и оценить молодое поколение.

Прежде чем он столкнулся с молодыми в литературе, он разошелся с ними в жизни. Еще в 1860 году, за два года до появления в свет "Отцов и детей", он порвал с редакцией "Современника", показавшейся ему "слишком крайней". "Отцы и дети" были напечатаны уже в катковском "Русском вестнике".

Это был боевой роман. Так его поняло все общество. Консервативные круги приветствовали с восторгом изображение Базарова, в котором они увидели развенчание "нигилистов". Радикальные критики приняли роман как злостный пасквиль на молодое поколение.

Конечно, ни те, ни другие не были вполне правы. Тургенев оправдывался, указывая, что он умышленно изобразил "отцов" хуже действительности, Базарова же окружил авторским уважением. Но эта защита никого не переубедила.

Тургенев, безусловно, сильно погрешил против молодежи. Ослепленный идеологией своего класса, он усмотрел в молодом поколении только черты разрушения, совершенно проглядев, что оно несло в себе могучие творческие элементы. И в Базарове он собрал только эти черты отрицания и разрушения, чем придал ему однобокий, почти карикатурный характер.

Базаровский тип - и то с известными поправками - был подхвачен Писаревым и его кругом. Но действительность показала, что отрицатель базаровского вида был лишь частичным, преходящим явлением русской общественности. Это была личинка разночинца.

Классовая психология мешает оценке творческих сил другого класса, ибо каждый класс, естественно, считает только свое творчество хорошим, нужным, разумным. Зато чувство самосохранения заставляет его слишком остро подмечать все разрушительные силы другого класса. Этому классовому дальтонизму подпал и Тургенев, рисуя своего Базарова.

Столь же неудачными были и другие его попытки обрисовать молодое течение второго периода его деятельности.

В литературе принято объяснять это его слабым знакомством с русской действительностью благодаря постоянному проживанию за границей. Но это лишь второстепенный фактор. Гораздо важнее здесь та классовая психология, которая невольно ограничивала круг понимания этого сильного ума.

Но было бы ошибкой думать, что Тургенев не в силах был переступить за черту дворянских, хотя бы и прогрессивно-дворянских, интересов.

Насколько сильно рвалась его творческая мысль за пределы этой черты и насколько верно наметила она путь преемственного развития "командующих" классов России, показывает тип Соломина ("Новь").

Соломин недооценен русской критикой. Критика народнического лагеря считала этот тип надуманным, неестественным, ибо она отбрасывала его, ибо он не подходил к ее схеме. Какой это представитель "новой" России, "молодого" поколения?! А между тем Соломин - подлинный представитель новой и молодой России, но России буржуазной, торгово-промышленной. Это - зарождавшийся в то время тип просвещенного коммерсанта, и Тургенев тонким чутьем уловил в нем прогрессивную силу, идущую на смену оскудевающему барству.

Профессор Овсянико-Куликовский указывает в своей книжке о Тургеневе на метод построения художественных типов "от противного". По его мнению, подменяя отрицательные черты Рудиных и Кирсановых положительными, Тургенев получил тип Базарова. Это верно, но наполовину. Таким путем мог получиться только Соломин. Ибо то "отрицание", которое может дать указанный метод, может иметь жизненный и художественный смысл лишь как диалектическое отрицание, как отрицание, стоящее в преемственной связи с исходным типом (положением), составляющее с ним звенья одной развивающейся цепи. А таким отрицанием Рудина является именно Соломин, отвергающий его устарелые черты и подхватывающий его прогрессивную идею.

Тип Соломина показывает, что классовая психология Тургенева описывала достаточно широкий круг, чтобы охватить не только дворянскую Россию, но и буржуазную. Россия же за-буржуазная, ранней выразительницей которой явилась "безымянная Русь", осталась для него книгой за семью печатями.

Впервые опубликовано в газете "Одесское обозрение", 1908, 23 августа, за подписью "П. Орловский".

Воровский Вацлав Вацлавович (псевдонимы: П. Орловский, Шварц, Жозефина, Фавн и др.) (1871-1923) - российский публицист, литературный критик. Один из первых советских дипломатов.

This paper examines the circumstances and motives under which Herzen and Turgenev, in their youth, swore an oath that contributed to the emancipation of the serfs and to which they remained faithful to the end of their lives. It focuses on the context, especially on the dating, of Turgenev’s “oath of Hannibal”, as some researchers are now raising the question as to whether this oath may not be a fiction made up by Turgenev in his later years to justify his actions by an early “beginning”. This paper raises also the question of the key influence exerted on the future fate of Turgenev by his relationships abroad in 1838–1839, especially by N.V. Stankevich and his “Berlin Circle”. The author adresses particularly the hypothesis according to which Turgenev was among those who, according to the recollections of J. Mr. Neverov, “solemnly” promised to provide generous financial help to Stankevitch’s work of education and empowerment of the people.

Entrées d’index

Mots-clés :

Keywords :

Ключевые слова :

Texte intégral

2 Глядя из нынешнего уже XXI века, остается испытывать только невольное восхищение и глубокое уважение при мысли о том, в каком раннем возрасте сложились и оформились их политические убеждения и как рано и Герцен, и Тургенев подошли к осознанию острой необходимости скорейшего уничтожения крепостного права. Благодаря сохранившимся автобиографическим признаниям (сразу же отметим, в обоих случаях ретроспективным), а также некоторым другим документам, мы можем в общих чертах представить себе, каким образом и в какой момент произошел в жизни обоих решающий поворот к неприятию существовавшего положения вещей.

1 Работа над этими главами из первой части Былого и дум велась в 1852-1853 гг.

Жизнь… жизни, народы, революции, любимейшие головы возникали, менялись и исчезали между Воробьевыми горами и Примроз-Гилем; след их уже почти заметён беспощадным вихрем событий. Все изменилось вокруг: Темза течет вместо Москвы-реки, и чужое племя около… и нет нам больше дороги на родину… одна мечта двух мальчиков — одного 13 лет, другого 14 — уцелела! (Герцен, VIII, с. 12)

С знакомыми же моими имел разговоры о правительстве, осуждал некоторые учреждения и всего чаще стесненное состояние крестьян помещичьих, доказывая сие произволом налогов со стороны господ […] и находя, что сие состояние вредит развитию промышленности. (Там же, с. 466)

10 Однако до постулирования крепостного права как первоочередного зла все же, по-видимому, было еще далеко.

11 Если в случае с Герценом мы располагаем развернутым авто-свидетельством, которое в совокупности с другими данными — сохранившейся в значительной степени перепиской, Моей исповедью Огарева и другими документами рисует, как нам кажется, в целом достоверную картину формирования взглядов молодого Герцена, то идейно-политическое развитие молодого И. С. Тургенева приходится реконструировать буквально по крупицам.

4 Речь идет о восьмитомном собрании Сочинений Тургенева, выходившем в издательстве братьев Салаевых в (. )

Все мы знаем, — писал он, — что многое изменилось с 1843 года, многое исчезло совершенно… но не все еще связи порваны между нынешним настоящим и тогдашним прошедшим; много лиц осталось в живых — и не одни лица уцелели. (Там же)

14 Еще свежи были в памяти показания, которые ему за несколько лет до того пришлось давать по делу 32-х. Поэтому в отличие от откровенных высказываний Герцена, сделанных им в ряде работ 1850-х годов (особенно до смерти в 1855 году Николая I) и поставивших под удар многих из его знакомых и друзей, остававшихся в России (в том числе Тургенева), Тургенев был предельно осторожен.

Можно предположить, — пишет Л. А. Балыкова, основываясь на изучении мемориальной библиотеки Тургенева, — что ко времени поступления в Московский университет в 1833 году Тургенев был знаком с сочинениями зарубежных классиков, широко представленных в его библиотеке: Рабле, Монтень, Шекспир, Сервантес, Корнель, Расин, Мольер, Лафонтен, Гёте, Скотт, Дидро, Вольтер, Руссо, Байрон, Нодье, Шатобриан, Шенье… (Балыкова, с. 70)

26 Интересно, что дальше Тургенев, как будто оправдываясь, очень подробно говорит о причинах, определивших не только его первоначальный отъезд за границу, но и последующее решение остаться на Западе:

27 Кого же из современников имел в виду Тургенев и кому отчасти было адресовано это исповедание веры? Думается, во многом эти строки могли вылиться как продолжение спора с Герценом, в частности, в ответ на главный упрек, сводившийся, по наблюдению Н. П. Генераловой, к тому, что Тургенев не только остался верен европейской цивилизации, но и предпочел остаться на Западе (Генералова, с. 229). Несомненно, писатель был сильно задет следующим местом в первом письме Концов и начал:

За эту чечевичную похлебку, хорошо сервированную, мы уступаем долю человеческого достоинства, долю сострадания к ближнему и отрицательно поддерживаем порядок, в сущности нам противный (Герцен, XVI, с. 132),

хотя этот упрек Герцена относился, как отмечает исследовательница, не только к Тургеневу.

В моих глазах враг этот имел определенный образ, носил известное имя: враг этот был — крепостное право. Под этим именем я собрал и сосредоточил всё, против чего я решился бороться до конца, с чем я поклялся никогда не примиряться… Это была моя аннибаловская клятва; и не я один дал ее себе тогда. Я и на Запад ушел для того, чтобы лучше ее исполнить. (Тургенев, Соч., 11 с. 9; выделено мною. — В. Л.)

29 В комментариях к этому фрагменту обычно лишь дают ссылку на первую часть Былого и дум, в которой идет речь об упоминавшейся выше клятве на Воробьевых горах (Там же, с. 327). Следует добавить, что среди тех, кто подобно ему дал эту клятву, Тургенев в первую очередь, по всей видимости, имел в виду Герцена и Огарева.

[…] факт, что мы, русские, принадлежим и по языку, и по породе к европейской семье, genus europaeum, и, следовательно, по самым неизменным законам физиологии должны идти по той же дороге. Я не слыхал еще об утке, которая, принадлежа к породе уток, дышала бы жабрами… (Там же, с. 195)

Скажу также, что я никогда не признавал той неприступной черты, которую иные заботливые и даже рьяные, но малосведущие патриоты непременно хотят провести между Россией и Западной Европой, той Европой, с которою порода, язык, вера так тесно ее связывают. Не составляет ли наша, славянская раса — в глазах филолога, этнографа — одной из главных ветвей индо-германского племени? И если нельзя отрицать воздействия Греции на Рим и обоих их вместе — на германо-романский мир, то на каком же основании не допускается воздействие этого — что ни говори — родственного, однородного мира на нас? (Тургенев, Соч., 11, с. 9)

[…] мы предполагаем, что влияние это отразилось и на литературной деятельности Тургенева и содействовало к развитию в нем глубокого стремления к освобождению народа от крепостной зависимости, хотя мысль эта могла зародиться в Тургеневе и ранее в семейном его кружке […]. (Неверов, с. 418)

34 И далее следовал следующий фрагмент:

40 Вот что писал Бакунин в своей статье:

Народ, — бедные классы, которые составляют без сомнения большинство человечества — классы, права которых теоретически уже признаны, но которые до сих пор, благодаря их происхождению, благодаря их отношениям, обречены на отсутствие имущества, на невежество и с ними вместе также и на фактическое рабство, эти классы, составляющие народ в собственном смысле, занимают повсюду угрожающее положение и собираются посчитаться со слабыми рядами их врагов и потребовать действительного осуществления тех прав, которые за ними всеми уже признаны. (цит. по: Корнилов, с. 197)

8 Примечательно также, что мысль о переходе на службу в ведомство Л. А. Перовского одно время серьезн (. )
9 Некоторое представление о характере дел, с которыми Тургеневу приходилось сталкиваться по долгу слу (. )
10 См.: Zviguilsky A., Correspondance Ivan Tourguéniev – Louis Viardot : Sous le sceau de la fraternit(. )

Bibliographie

1. Б. п., Библиография, Новое время, 1869, № 79, 26 апреля (= Н Вр).

2. Балыкова Л. А., Тургенев — читатель. По страницам мемориальной библиотеки, Орел, 2005, 208 с.

3. Белинский В. Г., Полное собрание сочинений, XII, Москва, Издательство АН СССР, 1956.

6. Генералова Н. П., И. С. Тургенев: Россия и Европа. Из истории русско-европейских литературных и общественных отношений, Санкт-Петербург, РХГИ, 2003, 584 с.

7. Герцен А. И., Собрание сочинений в тридцати томах, Москва, Издательство АН СССР, 1954-1966.

8. Т. Н. Грановский и его переписка, 2, Москва, 1897, 498 с. (= Грановский).

11. Корнилов А. А., Годы странствий Михаила Бакунина, Ленинград, Москва, 1925, 590 с.

17. Тургенев И. С., Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах, Письма в восемнадцати томах, Москва, Наука, 1982-2003. Издание продолжается (= Тургенев, Письма).

Notes

1 Работа над этими главами из первой части Былого и дум велась в 1852-1853 гг.

5 Готовя отдельное издание Дыма уже после появления романа на страницах Русского вестника, Тургенев изначально предполагал написать к нему отдельное предисловие, в котором намеревался изложить свою общественно-политическую программу. Это намерение не было осуществлено, но фактически оно было реализовано в Литературных воспоминаниях, что обусловило их яркий полемический характер.

8 Примечательно также, что мысль о переходе на службу в ведомство Л. А. Перовского одно время серьезно занимала и Т. Н. Грановского, о чем он писал Н. Х. Кетчеру (Грановский, с. 463).

10 См.: Zviguilsky A., Correspondance Ivan Tourguéniev – Louis Viardot : Sous le sceau de la fraternité, Paris, 2010.

Давайте вспомним героев прочитанного произведения.

1.Чьи это вещи? Запишите имя героя.

Замок, похожий на калач

Стул на трёх ножках

Дюжий (крепкий) сундук

2. Кто так одевался? Укажите имя героя.

А)Истасканный, оборванный сюртук; заплатанные панталоны;

дырявые сапоги; шапка с козырьком.

Б)На лето – кафтан, на зиму --- тулуп; армяк;

красная крестьянская рубашка; ждал нового кафтана.

В)Одевалась плохо (бедно); Получила в подарок красный бумажный платок.

3.О каком герое говорится в анкете? Укажите под соответствующими буквами имена героев.

Это была моя аннибаловская клятва; и не я один дал ее себе тогда. Я и на Запад ушел для того, чтобы лучше ее исполнить. (Тургенев, Соч., 11 с. . Следует добавить, что среди тех, кто подобно ему дал эту клятву, Тургенев в первую очередь, по всей видимости, имел в виду Герцена и Огарева.

Какую клятву дал Тургенев в детстве?

Какая из книг Тургенева по его же словам стала воплощением Аннибаловой клятвы автора во что бы то ни стало бороться с крепостным правом?

В чем заключалась Аннибалова клятва?

Еще в юности И. С. Тургенев дал ганнибалову клятву: бороться с крепостным правом, которое постыдно для русских и колечит человека, его судьбу: "Мне необходимо нужно было удалиться от моего врага затем, чтобы из самой моей дали сильнее напасть на него. . Это была моя Аннибаловская клятва. "

Какую клятву дал себе Тургенев?

Это была моя аннибаловская клятва; и не я один дал ее себе тогда. . Следует добавить, что среди тех, кто подобно ему дал эту клятву, Тургенев в первую очередь, по всей видимости, имел в виду Герцена и Огарева.

Какая основная мысль рассказа и с Тургенева Муму?

Тема – Центральная тема – беспросветно тяжелая жизнь крепостных крестьян, жизнь которых находится в полной зависимости от барских прихотей. Вместе с тем, в рассказе подняты темы любви, доверия, внутренней свободы. Композиция – Композиция рассказа отличается логической последовательностью.

Какое образование было у Тургенева?

Кто была жена Тургенева?

Тургенева, Варвара Петровна

Варвара Тургенева
Имя при рождении	Варвара Петровна Лутовинова
Дата рождения	30 декабря 1787
Место рождения	Петровское, Российская империя
Дата смерти	16 ноября 1850 (62 года)

Какие знаменитые писатели работали вместе с Иваном Тургеневым в одном журнале?

Где и какую клятву давали перед боем новгородские ратники?

Новгородские войны давали клятву о том, что сражаться за Русь будут самоотверженно и бесстрашно, до последней минуты своей жизни. Эту клятву давали в одной из великих святынь на Руси - соборе Святой Софии в Новгороде.

Какую клятву дали защитники Отечества в Бородинском сражении?

Клятва верности (“И умереть мы обещали”) – строфы 8,9. – Речь полковника, клятва солдат – идейный и эмоциональный центр стихотворения. . – Эти строфы – кульминация стихотворения.

Читайте также: