Как вы думаете почему 37 год повторился на рубеже 40 50 годов кратко

Обновлено: 02.07.2024

Об этой "загадке" я, как и многие люди моего поколения, начал размышлять еще в 1950-х годах, — в особенности, конечно, после ныне всем известного доклада, произнесенного Н.С.Хрущевым 25 февраля 1956 года на "закрытом заседании" XX съезда КПСС, но вскоре ставшего достоянием весьма широких кругов населения страны, поскольку его текст зачитывался на партийных и даже комсомольских собраниях.

Террор 1937 года предстал в этом докладе как следствие "культа личности Сталина", — культа, который привел к (цитирую доклад) "сосредоточению необъятной, неограниченной власти в руках одного лица", требовавшего "безоговорочного подчинения его мнению. Тот, кто сопротивлялся этому или старался доказывать свою точку зрения, свою правоту, тот был обречен на исключение из руководящего коллектива с последующим моральным и физическим уничтожением. жертвами деспотизма Сталина оказались многие честные, преданные делу коммунизма, выдающиеся деятели партии и рядовые работники партии"[1].

Некоторые из этих людей, говорилось в докладе, "совершали ошибки", — например, Г.Е.Зиновьев и Л.Б.Каменев, — но и их не следовало уничтожать: "Владимир Ильич требовал жестокой расправы с врагами революции и рабочего класса и, когда возникала необходимость, пользовался этими мерами со всей беспощадностью. Но Ленин пользовался такими мерами против действительных врагов, а не против тех, которые ошибаются. " (с.27).

Итак, террор 1937 года был объяснен в знаменитом докладе по сути дела чисто личными качествами Сталина. Конечно, как констатировалось в докладе, 1937 год стал возможен в силу того обстоятельства, что вождь сосредоточил в своих руках "необъятную, неограниченную власть", но причиной террора были все же объявлены именно "отрицательные черты" сталинского характера, которые-де и привели к "тяжким злоупотреблениям" этой властью.

Со времени хрущевского доклада прошло ни много ни мало ;сорок лет, однако и по сей день "феномен 1937 года" во многих сочинениях по-прежнему истолковывается именно в этом духе. Таково, например, изданное с 1989 года громадными тиражами пространное сочинение А.В.Антонова-Овсеенко, — сына известного революционного деятеля, который, в частности, руководил чудовищным по своей жестокости подавлением Тамбовского крестьянского восстания 1920—1921 годов (о чем шла речь выше), а затем назначался начальником Политуправления Реввоенсовета, прокурором РСФСР, наркомом юстиции РСФСР, — на каковой должности он был в декабре 1937-го арестован и погиб. Позднее, в 1943-м, арестовали и его сына— будущего автора книги. Считая главным и даже вообще единственным виновником всех репрессий 1930—1940-х годов Сталина, А.В.Антонов-Овсеенко стремится представить его беспримерным патологическим злодеем. И 1937 год, с его точки зрения, породили присущие Сталину "всепожирающая месть и неутолимая злоба"[2].

Можно понять точку зрения Антона Владимировича, безвинно пережившего тяжкие злоключения, но все же едва ли есть серьезные основания усматривать в Сталине некое уникальное средоточие злобности и мстительности, — хотя об этом и говорили так или иначе многие. Беспощадные расправы с людьми —в том числе ни в чем не повинными, — неотъемлемая "особенность", даже своего рода "норма" поведения преобладающего большинства руководящих деятелей того времени; вспомним, как отец Антона Владимировича приказывал расстреливать сотни тамбовских заложников, скорее всего попросту и не знавших, где скрываются повстанцы, которых их принуждали под у грозой смерти выдать.

О том, что Сталин лично не был из ряда вон выходящим воплощением злобы и мести, достаточно убедительно свидетельствует хотя бы такой эпизод его жизни. В октябре 1942 года сын Сталина, Василий Иосифович, задумал снять кинофильм о летчиках и пригласил к себе известных режиссеров и сценаристов, среди которых были Роман Кармен, Михаил Слуцкий, Константин Симонов и Алексей (его звали в этой компании "Люся") Каплер — соавтор сценариев прославленных фильмов о Ленине, лауреат Сталинской премии, присужденной в 1941 году, и т.п.

Как вспоминала впоследствии дочь Сталина, Светлана Иосифовна, этот почти сорокалетний и уже располневший мужчина имел "дар легкого непринужденного общения с самыми разными людьми"[3]. Он стал показывать шестнадцатилетней школьнице Светлане заграничные фильмы с "эротическим" уклоном (кстати, на спецпросмотрах для двоих. ), вручил ей машинописный текст перевода хемингуэевского романа "По ком звонит колокол" (где десятки страниц занимает впечатляющее изображение "любви" в американском значении этого слова) и другие "взрослые" книги о любви, танцевал с ней игривые фокстроты, сочинял и даже публиковал в газете "Правда" любовные письма к ней и, наконец, приступил к поцелуям (все это подробно описано в воспоминаниях С.И.Сталиной). При этом нельзя умолчать, что дочь вождя отнюдь не отличалась женским обаянием (могу об этом свидетельствовать, поскольку в конце 1950 — начале 1960-х годов был сослуживцем Светланы Иосифовны в Институте мировой литературы Академии Наук), а к тому же в 1942 году она еще не перешла рубеж подростковой "недоформированности" и, по ее собственному определению, "была смешным цыпленком" (с. 164). Словом, едва ли есть основания усматривать в описанном поведении "Люси" выражение роковой страсти, и трудно усомниться в том, что на деле "Люсей" была предпринята попытка "завоевания" дочери великого вождя.

Светлана Иосифовна писала впоследствии об отце: "Пока я была девчонкой, он любил целовать меня, и я не забуду этой ласки никогда. Это была чисто грузинская горячая нежность к детям. " (с.137). Сказанное убедительно подтверждают опубликованные теперь переписка Сталина с дочерью (до сентября 1941 года — то есть незадолго до появления "Люси") и семейные фотографии. И вот в эти сентиментальные отношения вторгся чужой мужчина, о котором Сталин веско сказал дочери: "У него кругом бабы, дура!" (с. 170).

Попытка "совращения" многоопытным мужчиной несовершеннолетней школьницы сама по себе являлась предусмотренным уголовным кодексом деянием, но Сталин, конечно же, никак не мог допустить официального расследования "дела", касающегося его дочери. И Каплеру, постоянно общавшемуся с иностранцами, НКВД предъявило 2 марта 1943 года стандартное обвинение в "шпионаже". Однако "наказание" было прямо-таки до изумления мягким: "Люсю" отправили заведовать литературной частью Воркутинского драматического театра (помимо этого — или даже позже — он работал фотографом)! Правда, через пять лет, в 1948 году, за самовольный приезд в Москву его осудили на пятилетнее заключение, но едва ли Сталин диктовал это новое наказание: оно было обычным в те годы за дерзкое нарушение режима ссыльного.

Впрочем, суть дела в другом. Не будет преувеличением утверждать, что почти каждый (или уж, по крайней мере, подавляющее большинство) человек с "кавказским менталитетом", окажись он на месте Сталина, —то есть в ситуации "совращения" дочери-школьницы сорокалетним мужчиной и при наличии безграничной власти — поступил бы гораздо более жестоко! В разгар своего "романа" Каплер выезжал в Сталинград (откуда прислал в "Правду" любовное письмо "лейтенанта Л." — то есть "Люси", — вполне очевидно обращенное к Светлане). И Сталину ничего не стоило отдать тайный приказ пристрелить Каплера в прифронтовой обстановке, — хотя, конечно, и в Москве для этого годился любой "несчастный случай". Тем не менее сталинская "всепожирающая месть" (по выражению А.В.Антонова-Овсеенко) не пошла дальше "административной высылки" Каплера, которая в те суровые времена явно была редким исключением, а не правилом: так, в 1943 году по "политическим" обвинениям в лагеря, колонии и тюрьмы было заключено 68887 человек, а в ссылку отправлено всего только 4787 человек[4], — то есть лишь один из пятнадцати осужденных.

Все это, конечно, отнюдь не означает, что Сталин не диктовал самые жестокие приговоры, но вместе с тем история с Каплером вызывает самые глубокие сомнения в основательности версии об из ряда вон выходящей личной злобности и мстительности Иосифа Виссарионовича.

Впрочем, эта проблема, как мы еще увидим, вообще не имеет существенного значения, и я обратился к ней только для того, что бы, так сказать, расчистить путь к пониманию действительного смысла 1937 года. В конце концов даже если характер Сталина и был бы уникально "злодейским" (а "случай Каплера" являл, мол, собой некое странное отклонение от обычного поведения вождя), все равно объяснение террора 1937 года индивидуальной сталинской психикой —это крайне примитивное занятие, не поднимающееся над уровнем предназначенных для детей младшего возраста книжек, объясняющих всякого рода бедствия кознями какого-либо лубочного злодея.

В кругу моих друзей подобное "толкование" террора отвергалось и даже высмеивалось еще в конце 1950-х годов. В частности, я в то время, скрывая иронию, небезуспешно уверял иных простодушных собеседников, что 1937 год превосходно изображена популярной стихотворной сказке Корнея Чуковского "Тараканище". Сначала там рисуется радостная картина "достижений первых пятилеток": "Ехали медведи на велосипеде. Зайчики — в трамвайчике, жаба— на метле. Едут и смеются, пряники жуют" и т.д. Но, увы, наступает 1937-ой: "Вдруг из подворотни— страшный великан, рыжий (тут я сообщал, что Иосиф Виссарионович до того, как поседел, был рыжеват) и усатый та-ра-кан. Он урчит и рычит и усами шевелит: "Приводите ко мне своих детушек, я их нынче за ужином скушаю". Звери задрожали — в обморок упали. Волки от испуга скушали друг друга (какая точная картина 1937-го! — комментировал я), а слониха, вся дрожа, так и села на ежа", — разумеется, на знаменитого наркома с "удачной" фамилией!

Кажется, совсем нетрудно понять, что "замена" более полумиллиона (!) руководителей никак не могла быть проявлением личной воли одного — пусть и всевластного — человека, и причины такого переворота неизмеримо масштабнее и глубже пресловутого "культа личности". Помню, как еще в те же давние времена Георгий Гачев предложил своеобразное объяснение 1937 года. Победившие в октябре 1917-го революционеры были убеждены, рассуждал он, что они сами по себе суть власть, что "Советское государство — это мы сами". Но затем постепенно создалась прочная и многосторонняя государственная структура, и люди, продолжавшие сознавать и вести себя так, как будто именно и только они являются воплощением всей власти, стали "лишними" и уже потому "вредными". Гачевская мысль производила особенно сильное впечатление и потому, что собственный его отец, — эмигрировавший в 1926 году в СССР болгарский революционер—был в 1938 году репрессирован и в 1945-м скончался в лагере.

Через много лет я встретил в сущности то же самое толкование в изобилующем проникновенными записями дневнике Михаила Пришвина:

"I марта (1935). Несколько дней занимает меня мысль о том, что всякая мораль имеет внутреннее стремление превратиться в учреждение. Замечательный пример — конец Горького: превратился в учреждение. Так все движение интеллигенции, даже и анархистское, таило в себе государство, и умерла интеллигенция, и государство стало могилой интеллигенции. "[6] Тезис о том, что "революционеры" к середине 1930-х годов стали излишним "элементом", раскрывает только одну сторону дела, но все же он важен и объективен.

Скажу еще о том, что в кругу моих друзей уже сорок лет назад сложилось убеждение о неосновательности "деления" деятелей 1937 года по категориям "жертвы" и "палачи", — хотя и до сего дня попытки такого деления весьма популярны.

Помню, как на рубеже 1950—1960-х годов нас пригласили на "нелегальную" выставку рисунков зауряднейшего, но идеологически активного графика, поставившего задачу наглядно представить 1937 год. Одновременно с нами эти рисунки разглядывали артисты недавно созданного театра "Современник" во главе с Олегом Ефремовым. Они особенно заахали перед рисунком "Тройка", где были изображены сидящие на сцене страшные трое обвинителей, а перед ними — многолюдный зал беззащитных обвиняемых. И я заметил тогда, вызвав недоумение и даже протест "либеральных" артистов, что эти трое судей почти наверняка вскоре будут пересажены в зал уже в качестве подсудимых.

Позднее факты подобного превращения вчерашних "палачей" в "жертвы" стали общеизвестны; так, например, крупнейшие военачальники Я.И. Алкснис, И.П. Белов, В.К. Блюхер, П.Е. Дыбенко и другие 11 июня 1937 года осудили на расстрел своих сослуживцев В.М. Примакова, М.Н. Тухачевского, И.П. Уборевича, И.Э. Якира и других, но в следующем, 1938 году сами были расстреляны.

И те, кто заняты ныне главным образом выявлением "палачей" и, с другой стороны "жертв" 1937 года, едва ли способны приблизиться к пониманию сути дела, — так же, как и те, кто видят главного или даже единственного "палача" в Сталине, в его личном характере и индивидуальной воле. То, что происходило в 1937 году, было своего рода завершением громадного и многогранного движения самой истории страны, начавшегося примерно в 1934 году, после периода коллективизации. За краткий срок страна очень резко — можно даже сказать, до удивления резко — изменилась, хотя знающим историю России в XX веке нет оснований особенно удивляться быстроте колоссальных перемен.

Так, 10(23) июня 1917 года Ленин на заседании Первого съезда Советов (большевики составляли там незначительное меньшинство — менее 10 процентов) объявил, что его партия готова взять власть в России. В 1930-х годах и позднее реакция эсеро-меньшевистского Съезда на это заявление изображалась в виде приступа бессильной злобы; между тем очевидец, известный литератор Вячеслав Полонский, вспоминал в 1927 году, "как в июне 1917 года Первый съезд Советов хохотал над заявлением Ленина. несколько минут, которые показались мне очень долгими, съезд не мог успокоиться от хлынувшего на него веселья"[7]. Однако не прошло и полгода, как "весельчаки" вынуждены были осознать свою полнейшую недальновидность.

Скорее всего именно долгим хохотом встретили бы делегаты XVII съезда партии, избравшие 9 февраля 1934 года новый состав ЦК, чье-либо заявление о том, что в близком будущем почти две трети членов избранного ими верховного органа власти расстреляют"свои". Но, повторяю, террор 1937 года—это только один из результатов совершавшейся с 1934 года политико-идеологической метаморфозы, хотя, конечно, наиболее поражающий ее результат.

Примечания

1) Цит. по изд.: Реабилитация. Политические процессы 30— 50-х годов.—М., 1991,с.19,23.

2) Антонов-Овсеенко Антон. Сталин без маски.—М., 1990,с.284.

3) Аллилуева Светлана. Двадцать писем к другу.—М., 1990,с.165.

4) "Россия. XXI", 1994, № 1—2, c.l 10.

5) Сталин И. Вопросы ленинизма. —М., 1953, с.636.

6) Пришвин М.М. Дневник 1935 года.(Архив Дунинского музея).

7) Полонский Вяч. На литературные темы. Иззбранные статьи.—М, 1968, с. 102.

Недавно появился пост, из которого можно сделать вывод, что политическая обстановка в стране стремится к этому самому пресловутому тридцать седьмому году.

Пользователь с ником ren_nu оставил комментарий в котором просит пост про этот самый 37-й. А почему бы и нет? Ну что ж. Давайте разберемся.

В 1937 году в истории СССР начался период называемый "Большим террором".

Приказ Ежова от 31 июля определял в "целевую группу" бывших "кулаков", "членов антисоветских партий", "участников повстанческих, фашистских, шпионских формирований", "троцкистов", "церковников", а чтобы уж никого не пропустить - "активных антисоветских элементов".

Для всех регионов Советского Союза устанавливались разнарядки по количеству арестованных и "осужденных по первой категории".

Первые массовые расстрелы произошли на Левашовском полигоне под Ленинградом 2 августа 1937 года и на Бутовском полигоне в Подмосковье 8 августа. Только в двух этих местах были убиты соответственно 45 тысяч и 20 тысяч человек.

В общей сложности с августа 1937-го по ноябрь 1938 года НКВД арестовал 1 млн 548 тысяч 366 человек, из которых 1 млн 344 тысяч 923 были осуждены и 681 тысяч 692 расстреляны. Казнили в среднем по полторы тысячи человек в день.

Говоря о "Большом терроре", конечно же, нельзя не упомянуть Февральско-мартовский пленум ЦК ВКП(б), с которого начались партийные "чистки", и что фактически положило начало массовым репрессиям.

В ходе террора из 72 лиц, выступавших на этом пленуме, 52 были расстреляны.

До сих пор распространено мнение, будто сталинские репрессии были направлены по преимуществу против "жирующего начальства".

Такое действительно имело место. Разве что с оговоркой на то, что по данным разных историков на одного пострадавшего в 1937-1938 годах "верного ленинца" пришлись около ста простых людей, а аресты армейских командиров, о которых всегда говорили особенно много, затронули 10 868 человек, или менее одного процента репрессированных, и не все из них были расстреляны.

В заключение хочу сказать, что на сегодняшний день данное событие обросло толстым слоем мифов и легенд, как полностью вымышленых, так и частично правдивых. Например миф о том что полстраны стучало, взявший своё начало со времени обкатки технологии раскулачивания Сталиным, в ходе его последней поездке по стране в 1928м году, но по факту террор в основном проводился целенаправленно против категорий людей, определенных руководством государства. Большая часть доносов поступала от штатных осведомителей НКВД.

В этом материале, я постарался максимально ёмко рассказать о данном историческом явлении в фактах и цифрах, избегая излишних подробностей, а так же этих самых мифов, о которых упомянул выше. Прошу прощения за некоторую скомканность, материал пишу находясь на работе, от некоторой скуки. А тема реально интересная.

В многочасовом и многоплановом телеэфире Владимира Путина, впервые общающегося с нацией после официального оформления присоединения Крыма, был один показательный момент, точно характеризующий атмосферу, которая сложилась в России.

Власть, народ, всегда находящаяся в меньшинстве либеральная интеллигенция оказываются удивительно единодушны в этой редукции российской политической жизни к самым страшным событиям нашей истории.

Власть сознательно в это играет, народ и интеллектуальная элита, что бы ни скрывалось за этим словом, подыгрывают.

Так в СССР слабую экономику сама власть с удовольствием сравнивала с 1913 годом — причем через 50 лет после него.

Мы сами — коллективно, сознательно и бессознательно — создаем себе новый 1937-й. Вместо того чтобы коллективно научиться пользоваться историческим опытом и не повторять ошибок прошлого.


Послевоенное восстановление. Великая Отечественная война стоила Советскому Союзу не только многомиллионных человеческих жертв, но и колоссальных материальных потерь. В руинах лежали Сталинград, Минск, Севастополь и многие другие города, было разрушено и сожжено 70 тыс. сел. За годы войны люди оголодали, износили одежду и обувь. Многие были одеты в ватные куртки и военные шинели.

Нужно было устраивать жизнь на развалинах и пепелищах, не надеясь на помощь тех близких, которые не вернулись домой с фронта. Поднимая из руин разоренную лихолетьем страну, измученные войной люди понимали, что от них самих зависит, как они станут жить завтра. Благодаря самоотверженному труду демобилизованных воинов, инвалидов и пенсионеров, матерей и вдов, юношей и девушек восстанавливались заводы и фабрики, строились жилые дома и школы, заново возводились взорванные мосты. В 1948 г., спустя всего три года после завершения кровопролитной и разорительной войны, был превзойден довоенный уровень производства.

Жизнь постепенно налаживалась. Появлялась крыша над головой и кусок хлеба на столе. В декабре 1947 г. произошла отмена карточной системы и была проведена денежная реформа. Обмен старых денег на новые производился в соотношении 10 : 1. Все сбережения, хранившиеся гражданами в сберкассах, при проведении реформы сохранялись. Однако обмен находившихся на руках денег был ограничен с целью уменьшения объема денежной массы.

В целом уровень жизни населения страны продолжал оставаться низким, однако, хотя и медленными темпами, происходило его повышение в городах. Хуже обстояло дело на селе, где кормившие город колхозники едва перебивались от урожая до урожая. Почти все произведенные ими продукты уходили на государственные поставки и налоги.


После демонстрации. (Они видели Сталина.) Художник Д. Мочальский

5 марта 1953 г. умер И. В. Сталин. Его преемники Г. М. Маленков (возглавил правительство), Н. С. Хрущев (секретарь ЦК КПСС), Л. П. Берия (первый заместитель Маленкова и министр внутренних дел) провозгласили принцип коллективного руководства партией и государством. В духе сталинского времени Берия вскоре был обвинен в измене Родине и в связях с английской разведкой.

Хрущев: реформаторство и утопизм. В сентябре 1953 г. Хрущев был избран первым секретарем ЦК КПСС. В ходе борьбы за власть в верхах в 1955 г. Маленкова на посту председателя Совмина сменил Н. А. Булганин, а Хрущев прочно утвердился в роли лидера партии и государства. За десятилетие — до октября 1964 г. — Хрущев, будучи первым секретарем ЦК КПСС, а с 1958 г. и председателем Совета министров СССР, проводил преобразования, охватившие все стороны жизни общества. В народном хозяйстве перемены характеризовались попытками частичного перехода от административных к экономическим методам управления и частичной заменой отраслевого принципа управления предприятиями территориальным. Создание в 1957 г. региональных органов управления — совнархозов в отдельных случаях было оправдано, но в целом привело к разбалансированию плановой экономики. В аграрном секторе с деятельностью Хрущева было связано также освоение целинных и залежных земель (на Алтае, в Казахстане и других местах), принятие ряда мер по подъему животноводства, широкомасштабная кампания по внедрению кукурузы.

Немало было сделано в социальной сфере. Развернулось строительство панельных и блочных жилых домов с малогабаритными, но отдельными квартирами для каждой семьи. Была уменьшена продолжительность рабочей недели; повысились размеры минимальных пенсий. Изменилась к лучшему и жизнь колхозников: повысились закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию, начали ежемесячно выплачиваться денежные авансы, были установлены пенсии по старости.

В ходе столкновений погибло несколько десятков человек, многие участники выступления были затем осуждены.

В 1963 г. страна стала испытывать серьезные продовольственные трудности, люди выстраивались в длинные очереди за молоком и хлебом. Советский Союз был вынужден закупать зерно за границей. Неблагоприятная ситуация явилась следствием ряда причин: обобществления находившегося в личном пользовании колхозников домашнего скота; многократно осужденного, но выжившего принципа планирования сельскохозяйственной продукции; существования командно-административной системы руководства колхозами и совхозами.


Плакат. Художник А. Лавров

К тому же были еще очень сильны идеологические стереотипы. Десталинизация общества проходила замедленно, с перекосами и отступлениями. И все же XX съезд КПСС разбудил советское общество. Оно узнало часть правды о партийно-государственном руководстве, стало более открытым. Начали развиваться не только политические, но и экономические и культурные контакты с государствами Запада.

Подведем итоги

В послевоенные годы, в условиях нового витка сталинских репрессий, советским людям удалось восстановить разрушенное войной хозяйство. На улучшение и укрепление существовавшей системы были направлены реформаторские усилия Хрущева. Но партия и система в целом трудно поддавались реформированию, преобразования проводились бюрократическими методами, без опоры на народные массы, в верхах сохранялись вождизм и сопутствующий ему волюнтаризм.

ВОПРОСЫ

1. Чем вы можете объяснить быстрое послевоенное возрождение страны?

3. Каково историческое значение XX съезда КПСС?

4. Что было рациональным в реформах Хрущева? Почему программа построения коммунизма за 20 лет оказалась не чем иным, как утопией?

ЗАДАНИЯ

Читайте также: