Как проявляется в монологах катерины народное поэтическое мироощущение кратко

Обновлено: 08.07.2024

В заключительной части статьи "Луч света в темном царстве" критик-демократ Н.А. Добролюбов пишет, что, по его мнению, "Гроза" есть самое решительное произведение Островского; взаимные отношения самодурства и безгласности доведены в ней до самых трагических последствий; и при том большая часть читавших и видевших эту пьесу соглашается, что она производит впечатление менее тягостное и грустное, нежели другие пьесы Островского. В "Грозе" есть даже что-то освежающее и ободряющее". Это "что-то", по мнению критика, "фон пьесы, обнаруживающий шаткость и близкий конец самодурства", и "характер Катерины, рисующийся на этом фоне", от которого веет "новой жизнью", открывшейся "в самой ее гибели".

Добролюбова поразила в первую очередь необыкновенная своеобразность характера Катерины Кабановой, в котором нет ничего " внешнего, чужого, а все выходит как-то изнутри его; всякое впечатление перерабатывается в нем и срастается с ним органически". Это проявляется, например, в простодушном рассказе Катерины о своем детском возрасте и о жизни в доме матери. Оказывается, воспитание и молодая жизнь ничего не дали ей; в доме ее матери было то же, что и у Кабанихи: ходили в церковь, шили золотом по бархату, слушали рассказы странниц, обедали, гуляли по саду, опять беседовали с богомолками и сами молились. Выслушав рассказ Катерины, Варвара, сестра ее мужа, с удивлением замечает: "Да ведь и у нас то же самое". Но разницу сама героиня определила так: "Да здесь все как будто из-под неволи!" Катерина не принадлежит к натурам буйным, всегда чем-то недовольным, стремящимся к разрушению. Наоборот, характер ее "созидающий, любящий, идеальный", поэтому она старается все осмыслить и облагородить в своем воображении. Грубые и суеверные россказни странниц, подобных Феклуше, превращаются в ее сознании в "золотые поэтические сны воображения, не устрашающие, а ясные, добрые. Не обряды занимают ее в церкви: она совсем и не слышит, что там поют и читают; у нее в душе иная музыка, иные видения. "

Из своей юности Катерина вынесла только то, что не противоречило ее естественному стремлению к красоте, гармонии и счастью. "В рассказах странниц, в земных поклонах и причитаниях она видела не мертвую форму, а что-то другое, к чему постоянно стремилось ее сердце". В душе она строила свой идеальный мир, "посвященный добру и наслаждению", но что такое настоящее добро и истинное наслаждение для человека, она не могла определить. Этот светлый "период детства, для многих тянущийся долго, очень долго, но все-таки имеющий свой конец", закончился для Катерины с приходом ее в дом свекрови.

В сумрачной обстановке новой семьи, под тяжелой рукой бездушной Кабанихи нет простора ее светлым видениям и ее светлым чувствам. Катерина инстинктивно ищет света, воздуха, хочет помечтать, посмотреть на солнце, на Волгу, послать свой привет всему живому, но вынуждена подчиняться условностям, которые накладывает положение замужней женщины. В доме свекрови в Катерине постоянно подозревают "нечистые, развратные замыслы". Окружающая обстановка поддерживает и развивает в ней страх каких-то темных сил, чего-то неведомого, "что сохранилось от ее воспоминаний". Катерина боится за каждую свою мысль, за самое простое чувство она ждет наказания: "ей кажется, что гроза убьет, потому что она грешница, картины геенны огненной на стене церковной представляются ей уже предвестием ее вечной муки. Все против Катерины, даже ее собственные понятия о добре и зле". По мнению Добролюбова, все это должно было "заставить ее заглушить свои порывы и завянуть в холодном и мрачном феодализме семейной безгласности и покорности; без всяких живых стремлений, без воли, без любви — или же научиться обманывать людей и совесть. ". Но "Катерина не такова, — считает критик, — развязка ее любви при всей домашней обстановке — видна заранее еще тогда, когда она только подходит к делу. К Борису влечет ее не одно то, что он ей нравится, что он с виду и по речам не похож на остальных, окружающих ее; к нему влечет ее потребность любви, не нашедшая себе отзыва в муже, и оскорбленное чувство жены и женщины, и смертельная тоска ее однообразной жизни, и желание воли, простора, горячей, беззапретной свободы".

Такая любовь и такие чувства не могли ужиться в стенах кабановского дома с его притворством и обманом.

Катерина боится лишиться возможности видеться со своим возлюбленным, говорить с ним, наслаждаться звездными летними ночами и новыми для нее чувствами. Но приехал муж и она вынуждена таиться, хитрить, а это для нее невыносимо: ". дни и ночи она все думала, страдала, экзальтировала свое воображение, и без того горячее, и конец был тот, что она не могла вытерпеть — при всем народе, столпившемся на галерее старинной церкви, покаялась во всем мужу. "

После такого признания Катерине остается только покориться, отречься от самостоятельной жизни и стать "беспрекословной угодницей" свекрови и "кроткою рабою" своего мужа. "Но нет, не таков характер Катерины, — снова подчеркивает критик, — не за тем отразился в ней новый тип, создаваемый русской жизнью, — чтобы сказаться только бесплодною попыткой и погибнуть после первой неудачи ". Эта женщина уже не сможет возвратиться к прежней жизни. Если она не может наслаждаться своим чувством, своей волей открыто, "законно и свято", "при свете белого дня", "перед народом", то и жизнь для нее не имеет смысла.

"Грустно, горько такое освобождение, — пишет Добролюбов, — но что делать, когда другого выхода нет. Хорошо, что нашлась в бедной женщине решимость хоть на этот страшный выход. В том и сила ее характера, оттого-то "Гроза" и производит на нас впечатление освежающее. "

Другой критик, Д. И. Писарев, в статье "Мотивы русской драмы" оспорил такую трактовку образа Катерины. "Воспитание и жизнь не могли дать Катерине ни твердого характера, ни развитого ума. — утверждает он. — Только живая самостоятельная деятельность мысли, только прочные и положительные знания обновляют жизнь, разгоняют тьму, уничтожают глупые пороки. " "Светлым явлением. ", продолжает критик, должно считать ". только то, что в большей или меньшей степени может содействовать прекращению или облегчению страдания. " И вот как характеризуется протест Катерины против кабановских понятий о нравственности: "Она разрубает затянувшиеся узлы самым глупым образом, самоубийством" которое является совершенно неожиданным для нее самой".

Аргументы Писарева в этом споре многим могут показаться вескими и убедительными. Многие согласятся, что образ Катерины" каким его видит Добролюбов, слишком уж идеализированный, что он переоценил силу характера героини Островского и значение ее протеста. Но нельзя забывать, что статья Писарева была написана в начале 1864 года.

Революционная ситуация окончилась, крестьянские волнения шли на убыль, массовые выступления студенческой молодежи прекратились, а многие участники демократического движения были заключены в тюрьмы или сосланы на долгие годы. Писарев же, оставаясь верным революционно-демократическим идеалам, и в новых условиях искал пути продолжения дальнейшей борьбы. В статье "Мотивы русской драмы" он резко критикует "темное царство", выражает глубокое сочувствие страданиям народа, но в качестве тактики борьбы демократических сил предлагает развитие и распространение тех знаний, которые наиболее полезны для общества, которые формируют мыслящую молодежь, готовую к активной борьбе.

А на 1860 год, когда писал свою статью Добролюбов, в России приходился пик революционно-демократического подъема и яростного сопротивления самодержавной власти. Именно в этой грозовой атмосфере увидел Добролюбов в Катерине ростки самосознания, развитие народного стремления к свободе, начало того движения", которое должно было привести народ к непосредственному выступлению. Слова, которые Островский вложил в уста своей героини: "Что домой, что в могилу — все равно!", прозвучали тогда в русской литературе впервые. Неграмотная Катерина Кабанова, которая и слов-то таких: "человеческое достоинство", не знает, предпочла гибель бесконечному унижению. И демократическая печать встрепенулась: наконец-то! Начался, наконец, необратимый, как тогда казалось, процесс всенародного освобождения, если даже такая добрая и кроткая девушка осмелилась утвердить собственный выбор между возможностью быть (или даже умереть) свободной или униженно существовать.

В "темном царстве" российской действительности блеснул, наконец, для критика-демократа луч надежды на победоносный ход неизбежной в России революции. Это потом оказалось, что вовсе она не так близка. Вот почему Добролюбов называл "самое решительное" произведение Островского "глотком свежего воздуха" и утверждал, что в нем "есть что-то освежающее и ободряющее".

Весь образ Катерины построен на народно-поэтической основе.
Её душа слита с природой.
Себя она представляет как птицу, образ которой в фольклоре
тесно связан с понятием воли и неволи (клетки):
"Я жила, ни об чем не тужила, точно птичка на воле".
Катерине, попавшей в дом Кабановой, как в страшную тюрьму,
часто вспоминается родительский дом, где к ней относились
с любовью и пониманием.
В народных песнях тоскующая на чужой стороне в нелюбимой
семье женщина оборачивается кукушкой, прилетает в сад
к любимой матушке, жалобится ей на лихую долю
Разговаривая с Варварой, героиня спрашивает:
"…Отчего люди не летают, как птицы? Знаешь, мне иногда
кажется, что я птица". Катерина рвётся на волю.

Свои мысли и чувства Катерина выражает поэтичным
народным языком. Напевная речь героини с употреблением
множества уменьшительно-ласкательных форм
характеризует её душу.
Она говорит "солнышко","водица","могилушка",часто прибегает
к повторам, как в песнях:
"и люди мне противны, и дом мне противен, и стены противны".
Пытаясь выплеснуть кипящие в ней чувства,
Катерина восклицает:" Ветры буйные, перенесите вы ему
мою печаль-тоску!"
Катерина с детства отличалась богатым и развитым
воображением.
Мечтательность, наивность Катерины роднят её со
сказочными героинями, которые так много
предзнаменований видели в окружающем мире,
могли по снам, по предчувствиям судить о предстоящих
событиях.
Красота и полнота души героини выражались в молитвах:
"В солнечный день из купола такой светлый столб вниз идёт,
и в этом столбе ходит дым, точно облака, и вижу я,
бывало, будто ангелы в этом столбе летают и поют.
А то, бывало… ночью встану… да где-нибудь в уголке
и молюсь до утра.
Или рано утром в сад уйду, еще только солнышко восходит,
упаду на колени, молюсь и плачу".
Она не получила хорошего образования, и религиозная
экзальтация заменила ей познание мира.
Она видит ангелов, верит в неотвратимость Божьего гнева,
видит во всём символы-предзнаменования.
Она со страхом воспринимает откровения старой
сумасшедшей барыни, не обращая внимания на
рационалистические речи Варвары.
Катерина верит, что гроза разразилась из-за её прегрешения,
видит связь между жизнью людей и событиями окружающего
мира.
Катерина часто думает о грехе .
Именно так она расценивает свою любовь к Борису.
Уже в первом разговоре об этом с Варей она четко обозначает
свои чувства:" Ах, Варя, грех у меня на уме!
Сколько я, бедная, плакала, чего уж я над собой не делала!
Не уйти мне от этого греха. Никуда не уйти.
Ведь это нехорошо, ведь это страшный грех, Варенька,
что я другого люблю?".
Причем для Катерины грехом является не только поступок
как таковой, но и мысль о нём:
"Мне умереть не страшно, а как я подумаю, что вот вдруг
я явлюсь перед богом такая, какая я здесь с тобой,
после этого разговору-то, – вот что страшно.
Что у меня на уме-то! Какой грех-то! Страшно вымолвить!".
Катерина же вводит в повествование и мотив покаяния,
воздаяния за грехи, божьей кары.

Как проявляется в монологах Катерины народное поэтическое мироощущение?


В мироощущении Катерины гармонически сочетается славянская языческая древность, уходящая корнями в доисторические времена, с демократическими веяниями христианской культуры, одухотворяющей и нравственно просветляющей старые языческие верования.

Религиозность Катерины немыслима без солнечных восходов и закатов, росистых трав на цветущих лугах, полетов птиц, порханий бабочек с цветка на цветок.

С нею заодно и красота сельского храма, и ширь Волги, и заволжский луговой простор.

В монологах Катерины оживают знакомые мотивы русских народных песен :

Какова - то молоденька, Какова - то молоденька, я бывала,

По утру раным - раненько,

По утру раным - раненько я вставала.

Ах, да я у матушки жила, как цветок цвела,

Как цветок цвела, Ах, да я у батюшки жила, как венок плела,

Как венок плела.

В мироощущении Катерины бьется родник исконно русской песенной культуры и обретают новую жизнь христианские верования.

Но излучающая духовный свет земная героиня Островского далека от аскетизма официальной христианской морали.

Ее молитва - светлый праздник духа, пиршество воображения : эти ангельские хоры в столпе солнечного света, льющегося из купола, перекликающиеся с пением странниц, щебетаньем птиц, всеобщей окрыленностью земных и небесных стихий.

Далеко ушла жизнелюбивая религиозность Катерины от изживающих себя норм старой патриархальной нравственностью.

В мечтах юной Катерины есть отзвук христианской легенды о рае, божественном саде эдеме, возделывать который завещано было первородным людям.

Жили они, как птицы небесные, и труд их был трудом свободных и вольных людей.

Они были бессмертны, как боги, и время не имело над ними губительной власти :

«Я жила, ни об чем не тужила, точно птичка на воле.

Маменька во мне души не чаяла, наряжала меня, как куклу, работать не принуждала ; что хочу, бывало, то и делаю.

Встану я, бывало, рано ; коли летом, так схожу на ключок, умоюсь, принесу с собой водицы и все, все цветы в доме полью.

Очевидно, что легенда о рае обнимает у Катерины и всю красоту жизни земной : молитвы восходящему солнцу, утренние посещения ключей - студенцов, светлые образы ангелов и птиц.

Позднее, в трудную минуту жизни, Катерина посетует :

«Кабы я маленькая умерла, лучше бы было.

Глядела бы я с неба на землю да радовалась всему.

А то полетела бы невидимо, куда захотела.

В ключе этих мечтаний Катерины и другое нешуточное стремление - полететь : «Отчего люди не летают.

Я говорю : отчего люди не летают так, как птицы?

Знаешь, мне иногда кажется, что я птица.

Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь.

Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела.

Попробовать нешто теперь?

Откуда приходят к Катерине эти фантастические мечты?

Не плод ли они болезненного воображения, не каприз ли утонченной натуры?

Нет. В сознании Катерины пробуждаются вошедшие в плоть и кровь русского народного характера древние языческие мифы, вскрываются глубокие пласты славянской культуры.

Катерина молится утреннему солнцу, так как искони считали славяне Восток страной всемогущих плодоносных сил.

Задолго до прихода на Русь христианства, они представляли рай чудесным садом, неувядаемым, находящимся во владениях бога света, куда улетают все праведные души, обращаясь после смерти в легкокрылых птиц.

Этот рай находился у небесного ключа, над которым радостно пели птицы, а возле цвели цветы, росли ягоды, зрели яблоки и всякая овощь.

Родники пользовались у славян особым почетом, им приписывалась целебная и плодотворящая сила.

У источников сооружали часовни, поутру, перед посевом наши предки - крестьяне выходили к студенцам, черпали ключевую воду, окропляли ею семена или умывались, лечили себя от недугов.

Даже заключение брачных союзов славяне совершали у воды.

Не отсюда ли идут у Островского поэтичные ночи на Волге, полные языческой силы и страсти?

Действительно, цельность характера Катерины прежде всего отличает эту иронию. Обратим внимание на жизненные истоки этой цельности, на культурную почву, которая ее питает. Без них характер Катерины увядает, как подкошенная трава.

В мироощущении Катерины гармонически сочетается славянская языческая древность с веяниями христианской культуры, одухотворяющей и нравственно просветляющей старые языческие верования. Религиозность Катерины немыслима без солнечных восходов и закатов, росистых трав на цветущих лугах, полетов птиц, порханий бабочек с цветка па цветок.

Откуда приходят и Катерине эти фантастические мечты? He плод ли они болезненного воображения? Нет. В сознании Катерины воскресают вошедшие в плоть и кровь русского народного характера языческие мифы. А для народного сознания характерны всевозможные поэтические олицетворения. И Катерина у Островского обращается к буйным ветрам, травам, цветам по-народному как к существам одухотворенным.

Нежность и удаль, мечтательность и земная страстность сливающих друг с другом в характер Катерины, и главным в нем оказывается не мистический порыв прочь от земли, а нравственная сила, одухотворяющая земную жизнь.

Душа героини Островского из числа тех избранных русских душ, которым чужды компромиссы, которые жаждут вселенской правды и на меньшем не помирятся.

Какой контраст! Какая полнота свободной и открытой всему миру любви в противоположность робкому, сластолюбивому Борису!

В мироощущении Катерины гармонически сочетает­ся славянская языческая древность с христианской куль­турой, одухотворяющей и нравственно просветляющей старые языческие верования. Религиозность Катерины немыслима без солнечных восходов и закатов, росистых трав на цветущих лугах, полетов птиц, порханий бабо­чек с цветка на цветок. В монологах героини оживают знакомые мотивы русских народных песен. В мироощу­щении Катерины бьется родник исконно русской песен­ной культуры и обретают новую жизнь христианские верования.

В монологах героини пьесы воплощаются заветные народные чаяния и надежды. Нежность и удаль, мечта­тельность и земная страстность сочетаются в характе­ре Катерины; главным в нем оказывается не мистичес­кий порыв прочь от земли, а нравственная сила, одухот­воряющая земное бытие.

В Катерине торжествует жизнелюбие русского наро­да, который искал в религии не отрицание жизни, а ут­верждение ее. Душа героини Островского — из числа тех избранных русский душ, которым чужды компромиссы, которые жаждут вселенской правды и на меньшее не согласны.

Читайте также: