Замойский лапти краткое содержание
Обновлено: 07.07.2024
Петр Замойский - Лапти краткое содержание
Петр Замойский - Лапти читать онлайн бесплатно
Резкие удары кнута оглашали улицу.
Парни и девки бежали встречать коров и овец.
Солнце опускалось за опушку гореловского леса. Медленно и низко плыла тяжелая туча, отливая кровавым заревом. Озаряясь молнией, она гулко вздыхала раскатами грома.
Из окна ветхой избенки, стоявшей неподалеку от синей, с пошатнувшимися крестами церкви, наискосок от сельсовета, высунулось женское лицо. Тревожно поглядела женщина по сторонам и звонко позвала:
Босоногая шустрая девчонка опрометью выбежала из-за угла погребицы.
— Аль ослепла? Стадо гонят… Где у тебя Гришка-то?
— Он в глине балуется.
— Гляди, как бы коровы не задавили… А Петька где?
— За мазанкой с Ефимкой.
Тогда, еще более высунувшись и перевесившись через подоконник, мать крикнула:
— Э-эй! — донеслось от мазанки.
— Беги, сынок, за коровой. Опять к кому-нибудь в огород забежит. Кольнут вилами в бок — и гляди тогда.
Петька с Ефимкой побежали в конец села.
Туча закрыла полнеба, надвигалась ближе, становилась угрюмее. Пронесся порыв ветра, зашумел деревьями. Вырвало с чьей-то крыши клочья соломы, взвило вверх. По дороге несся огромный столб пыли… Вдруг ослепительно сверкнула молния, и сразу же раздался удар грома. Косяком, с ветром и пылью, хлынул крупный дождь. Тревожно закудахтали клушки, за ними, спотыкаясь и падая, неслись цыплята. Вскачь по переулку мчались с поля подводы.
— Аксютка-а! — испуганно закричала женщина. — Где ты запропастилась?
— Тут я, мамка, тут. Гришку несу.
Ливень бил в стекла, щелкал по дощатым сеням, по крышам. Вразброд, тревожно и громко блеяли овцы, шарахаясь в стороны от быстро несущихся жеребят, ревели и бежали коровы.
Девки и бабы, подхватив подолы сарафанов, гнались за овцами, на бегу ловили их.
— Дьявольщина! — ругалась тетка Елена, упустив из рук ярку. — Глядите-ка, всех овец разгоняли. Где их теперь найдешь!
— Васька! — кричала от церкви другая женщина. — Наша, что ль, Осенька лежит? Ухо расхвачено у ней.
— Нет… У этой на лбу звездочка.
— Гляди, звездочка… Месяц увидишь, коль упустишь.
Мокрый и усталый, шел вдоль дворов пастух. Ему теперь все равно, куда разбежится скотина.
Дождь затихал. Потянуло ветерком. Пахнуло травой, прелым навозом.
Петька пригнал корову.
— Опять в огороде у кого-нибудь была? — спросила мать.
— А где же ей быть? Набаловалась.
— Гони во двор. Сам в избу иди, переоденься. За топкой надо сходить. Завтра хлебы, а топка сырая.
После уборки сели ужинать, а потом Петька с Аксюткой ушли спать. Прасковья осталась подмесить тесто.
Вошла молодая вдова Дарья.
Седьмой год идет, как нет ей вестей от мужа. Сколько она ни писала и ни ездила в город, мужа не нашла. Обращалась в какое-то бюро, которое взялось было отыскать ее мужа, но сколько ни ждала, никаких известий не было.
А жила с мужем всего около года.
— Ну, как твой-то? — спросила она Прасковью.
— Скоро к нему собираюсь.
— Маслица отнести, еще кое-чего.
— Вот тебе раз! Иль у них этого добра нет? То, бают, комиссары все продукты захватили, а то маслица отнести.
— Зря болтают. Была я намеднись в ихней столовке. Щи одни.
— А на самой фатере была?
— Какой гоже: мешки соломой набиты.
— Гляди-и! Твой-то мужик жох. Живо какую-нибудь заведет на мешке-то.
Не первый раз слышит Прасковья такие намеки.
— Как пущай? А ты, покуда он близко, на веревочке держи его. Почаще наведывайся. Улетит — не поймаешь.
Прасковья соскоблила с ладоней тесто, завязала квашню и сердито двинула ее на лавку.
— Зачем вы все зря говорите?
— Слухи, Паша, ходят. Наши бывают в городе, тебе-то не бают, а все мне.
— А такие. — Она загадочно добавила: — Разные.
— То-то и толкую… Гляди в оба, зри в три.
Пришел дядя Яков.
— Паша, сенокос в воскресенье сама делить пойдешь, аль мне там вместе с тобой отхватить?
Дядя Яков оглядел ввалившийся в избу простенок, постучал по нему кулаком.
— Эх, Пашка, сходила бы ты к Степке, попросила бы хлыстов десять. Вывалится стена, чего тогда!
— Дело хозяйское, не перечу. Ты когда же идешь к нему?
— В это воскресенье.
Дядя Яков ушел, а Дарья стояла у двери.
— Я тоже пойду. Забегла к тебе только сказать. Попомни слова мои.
— Люди бают, не я. Мне што… я для тебя…
Долго, облокотившись на квашню, сидела в задумчивости Прасковья.
Петьке с Аксюткой наказывала:
— От двора, ребята, никуда не бегайте. В случае какая грешина [1], тащите все на конопляник.
С двумя узлами вышла межой на гумна, а с гумен тронулась дорогой, по ржаному полю.
Бурая зацветающая рожь тихо шелестела колосьями и клонилась от утреннего свежего ветерка; вдали ярко освещенные только что показавшимся солнцем виднелись яровые. Овсы хотя были зеленые, но уже кое-где выбросили ранние метелки, а проса широкими перьями лезли вверх и глушили собою березку, молочай, осот.
— Проса гожи! — невольно проговорила Прасковья. — Каши нынешний год много будет.
Из-под ног вспорхнула перепелка, за ней пулей взвился жаворонок и запел.
Донесся звон колокола. Медные перегуды плавали по полям, густо дрожали в воздухе и далеко замирали в синеющих далях.
А вот степь, которую сегодня будут делить, вот и лес. Дубровки. Столетние дерева покойны… Лишь изредка встряхивали они своими косматыми вершинами. На опушке леса трава мягкая, словно ковер, и запах от нее приторный, дурманящий.
Где-то на ближнем дереве глухо ухнула кукушка. Прасковья, радуясь и этому свежему утру, и бодрости своей, и тому, что она идет к мужу, звонко крикнула:
— Кукушка, кукушка, сколько лет мне жить?
По лесу гулко перелилось, удаляясь:
Помнила она: придут, бывало, сюда с гармошкой, заберутся в самую глушь к роднику в овраге и сидят. А вверху над ними — круча, а на самой круче — пустующая сторожка с зияющими отверстиями окон.
Потом хороводом выйдут на поляну. Зальется двухрядка, раздастся звонкая песнь, поплывет по обрыву, по долине, усеянной цветами, и потонет где-то на окраине леса. В луга тронутся. И луга, пышные, нарядные, будто поют с ними вместе. Вот покорно склонили головки синие колокольчики, вот качается ковыль и трясет серебристой бородой, а вот задорно играет ветерок в белых кудряшках пахучей кашицы.
На перекрестке Прасковью нагнала подвода.
— Эй, Пашка, аль в город?
— Гостинцы, что ль, в узлах-то несешь?
— Подкорми, подкорми его… Чего ж, садись, подвезу!
Дядя Егор остановил лошадь. Прасковья села.
— Ты сам-то аль на базар? — спросила Прасковья.
— Меринка хочу купить. Бороновалку я ведь продал, А вы чего с хозяином думаете делать? Весь век, что ль, он в городе будет жить? Все равно когда-никогда придется пахать землю… Лошадь бы вам надо завести… Да и мальчонка подрастает… Крестьянское дело без лошади какое.
— Говорила я ему, а он не хочет.
— Захочет, погоди, придет время.
Хлестнул лошадь кнутом, она дернула, телега загромыхала, стебли трав защелкали по колесам. Солнце уже припекало. Скоро показалось и соседнее село.
К полдню подъезжали к городу. Сначала показался громоздкий собор с высокой колокольней, потом бывшая пересыльная тюрьма с дюжиной труб, а когда ближе подъехали, то из-за берез сквера вынырнул белый купол нардома.
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 282 219
- КНИГИ 669 845
- СЕРИИ 25 798
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 621 078
Мне нравится ( 1 )
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Петр Замойский - Лапти краткое содержание
Лапти читать онлайн бесплатно
Резкие удары кнута оглашали улицу.
Парни и девки бежали встречать коров и овец.
Солнце опускалось за опушку гореловского леса. Медленно и низко плыла тяжелая туча, отливая кровавым заревом. Озаряясь молнией, она гулко вздыхала раскатами грома.
Из окна ветхой избенки, стоявшей неподалеку от синей, с пошатнувшимися крестами церкви, наискосок от сельсовета, высунулось женское лицо. Тревожно поглядела женщина по сторонам и звонко позвала:
Босоногая шустрая девчонка опрометью выбежала из-за угла погребицы.
— Аль ослепла? Стадо гонят… Где у тебя Гришка-то?
— Он в глине балуется.
— Гляди, как бы коровы не задавили… А Петька где?
— За мазанкой с Ефимкой.
Тогда, еще более высунувшись и перевесившись через подоконник, мать крикнула:
— Э-эй! — донеслось от мазанки.
— Беги, сынок, за коровой. Опять к кому-нибудь в огород забежит. Кольнут вилами в бок — и гляди тогда.
Петька с Ефимкой побежали в конец села.
Туча закрыла полнеба, надвигалась ближе, становилась угрюмее. Пронесся порыв ветра, зашумел деревьями. Вырвало с чьей-то крыши клочья соломы, взвило вверх. По дороге несся огромный столб пыли… Вдруг ослепительно сверкнула молния, и сразу же раздался удар грома. Косяком, с ветром и пылью, хлынул крупный дождь. Тревожно закудахтали клушки, за ними, спотыкаясь и падая, неслись цыплята. Вскачь по переулку мчались с поля подводы.
— Аксютка-а! — испуганно закричала женщина. — Где ты запропастилась?
— Тут я, мамка, тут. Гришку несу.
Ливень бил в стекла, щелкал по дощатым сеням, по крышам. Вразброд, тревожно и громко блеяли овцы, шарахаясь в стороны от быстро несущихся жеребят, ревели и бежали коровы.
Девки и бабы, подхватив подолы сарафанов, гнались за овцами, на бегу ловили их.
— Дьявольщина! — ругалась тетка Елена, упустив из рук ярку. — Глядите-ка, всех овец разгоняли. Где их теперь найдешь!
— Васька! — кричала от церкви другая женщина. — Наша, что ль, Осенька лежит? Ухо расхвачено у ней.
— Нет… У этой на лбу звездочка.
— Гляди, звездочка… Месяц увидишь, коль упустишь.
Мокрый и усталый, шел вдоль дворов пастух. Ему теперь все равно, куда разбежится скотина.
Дождь затихал. Потянуло ветерком. Пахнуло травой, прелым навозом.
Петька пригнал корову.
— Опять в огороде у кого-нибудь была? — спросила мать.
— А где же ей быть? Набаловалась.
— Гони во двор. Сам в избу иди, переоденься. За топкой надо сходить. Завтра хлебы, а топка сырая.
После уборки сели ужинать, а потом Петька с Аксюткой ушли спать. Прасковья осталась подмесить тесто.
Вошла молодая вдова Дарья.
Седьмой год идет, как нет ей вестей от мужа. Сколько она ни писала и ни ездила в город, мужа не нашла. Обращалась в какое-то бюро, которое взялось было отыскать ее мужа, но сколько ни ждала, никаких известий не было.
А жила с мужем всего около года.
— Ну, как твой-то? — спросила она Прасковью.
— Скоро к нему собираюсь.
— Маслица отнести, еще кое-чего.
— Вот тебе раз! Иль у них этого добра нет? То, бают, комиссары все продукты захватили, а то маслица отнести.
— Зря болтают. Была я намеднись в ихней столовке. Щи одни.
— А на самой фатере была?
— Какой гоже: мешки соломой набиты.
— Гляди-и! Твой-то мужик жох. Живо какую-нибудь заведет на мешке-то.
Не первый раз слышит Прасковья такие намеки.
— Как пущай? А ты, покуда он близко, на веревочке держи его. Почаще наведывайся. Улетит — не поймаешь.
Прасковья соскоблила с ладоней тесто, завязала квашню и сердито двинула ее на лавку.
— Зачем вы все зря говорите?
— Слухи, Паша, ходят. Наши бывают в городе, тебе-то не бают, а все мне.
— А такие. — Она загадочно добавила: — Разные.
— То-то и толкую… Гляди в оба, зри в три.
Пришел дядя Яков.
— Паша, сенокос в воскресенье сама делить пойдешь, аль мне там вместе с тобой отхватить?
Дядя Яков оглядел ввалившийся в избу простенок, постучал по нему кулаком.
— Эх, Пашка, сходила бы ты к Степке, попросила бы хлыстов десять. Вывалится стена, чего тогда!
— Дело хозяйское, не перечу. Ты когда же идешь к нему?
— В это воскресенье.
Дядя Яков ушел, а Дарья стояла у двери.
— Я тоже пойду. Забегла к тебе только сказать. Попомни слова мои.
— Люди бают, не я. Мне што… я для тебя…
Долго, облокотившись на квашню, сидела в задумчивости Прасковья.
Петьке с Аксюткой наказывала:
— От двора, ребята, никуда не бегайте. В случае какая грешина [1], тащите все на конопляник.
С двумя узлами вышла межой на гумна, а с гумен тронулась дорогой, по ржаному полю.
Бурая зацветающая рожь тихо шелестела колосьями и клонилась от утреннего свежего ветерка; вдали ярко освещенные только что показавшимся солнцем виднелись яровые. Овсы хотя были зеленые, но уже кое-где выбросили ранние метелки, а проса широкими перьями лезли вверх и глушили собою березку, молочай, осот.
— Проса гожи! — невольно проговорила Прасковья. — Каши нынешний год много будет.
Из-под ног вспорхнула перепелка, за ней пулей взвился жаворонок и запел.
Донесся звон колокола. Медные перегуды плавали по полям, густо дрожали в воздухе и далеко замирали в синеющих далях.
А вот степь, которую сегодня будут делить, вот и лес. Дубровки. Столетние дерева покойны… Лишь изредка встряхивали они своими косматыми вершинами. На опушке леса трава мягкая, словно ковер, и запах от нее приторный, дурманящий.
Где-то на ближнем дереве глухо ухнула кукушка. Прасковья, радуясь и этому свежему утру, и бодрости своей, и тому, что она идет к мужу, звонко крикнула:
— Кукушка, кукушка, сколько лет мне жить?
По лесу гулко перелилось, удаляясь:
Помнила она: придут, бывало, сюда с гармошкой, заберутся в самую глушь к роднику в овраге и сидят. А вверху над ними — круча, а на самой круче — пустующая сторожка с зияющими отверстиями окон.
Потом хороводом выйдут на поляну. Зальется двухрядка, раздастся звонкая песнь, поплывет по обрыву, по долине, усеянной цветами, и потонет где-то на окраине леса. В луга тронутся. И луга, пышные, нарядные, будто поют с ними вместе. Вот покорно склонили головки синие колокольчики, вот качается ковыль и трясет серебристой бородой, а вот задорно играет ветерок в белых кудряшках пахучей кашицы.
На перекрестке Прасковью нагнала подвода.
— Эй, Пашка, аль в город?
— Гостинцы, что ль, в узлах-то несешь?
— Подкорми, подкорми его… Чего ж, садись, подвезу!
Дядя Егор остановил лошадь. Прасковья села.
— Ты сам-то аль на базар? — спросила Прасковья.
— Меринка хочу купить. Бороновалку я ведь продал, А вы чего с хозяином думаете делать? Весь век, что ль, он в городе будет жить? Все равно когда-никогда придется пахать землю… Лошадь бы вам надо завести… Да и мальчонка подрастает… Крестьянское дело без лошади какое.
— Говорила я ему, а он не хочет.
— Захочет, погоди, придет время.
Хлестнул лошадь кнутом, она дернула, телега загромыхала, стебли трав защелкали по колесам. Солнце уже припекало. Скоро показалось и соседнее село.
К полдню подъезжали к городу. Сначала показался громоздкий собор с высокой колокольней, потом бывшая пересыльная тюрьма с дюжиной труб, а когда ближе подъехали, то из-за берез сквера вынырнул белый купол нардома.
99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.
Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Лапти"
Описание и краткое содержание "Лапти" читать бесплатно онлайн.
Резкие удары кнута оглашали улицу.
Парни и девки бежали встречать коров и овец.
Солнце опускалось за опушку гореловского леса. Медленно и низко плыла тяжелая туча, отливая кровавым заревом. Озаряясь молнией, она гулко вздыхала раскатами грома.
Из окна ветхой избенки, стоявшей неподалеку от синей, с пошатнувшимися крестами церкви, наискосок от сельсовета, высунулось женское лицо. Тревожно поглядела женщина по сторонам и звонко позвала:
Босоногая шустрая девчонка опрометью выбежала из-за угла погребицы.
— Аль ослепла? Стадо гонят… Где у тебя Гришка-то?
— Он в глине балуется.
— Гляди, как бы коровы не задавили… А Петька где?
— За мазанкой с Ефимкой.
Тогда, еще более высунувшись и перевесившись через подоконник, мать крикнула:
— Э-эй! — донеслось от мазанки.
— Беги, сынок, за коровой. Опять к кому-нибудь в огород забежит. Кольнут вилами в бок — и гляди тогда.
Петька с Ефимкой побежали в конец села.
Туча закрыла полнеба, надвигалась ближе, становилась угрюмее. Пронесся порыв ветра, зашумел деревьями. Вырвало с чьей-то крыши клочья соломы, взвило вверх. По дороге несся огромный столб пыли… Вдруг ослепительно сверкнула молния, и сразу же раздался удар грома. Косяком, с ветром и пылью, хлынул крупный дождь. Тревожно закудахтали клушки, за ними, спотыкаясь и падая, неслись цыплята. Вскачь по переулку мчались с поля подводы.
— Аксютка-а! — испуганно закричала женщина. — Где ты запропастилась?
— Тут я, мамка, тут. Гришку несу.
Ливень бил в стекла, щелкал по дощатым сеням, по крышам. Вразброд, тревожно и громко блеяли овцы, шарахаясь в стороны от быстро несущихся жеребят, ревели и бежали коровы.
Девки и бабы, подхватив подолы сарафанов, гнались за овцами, на бегу ловили их.
— Дьявольщина! — ругалась тетка Елена, упустив из рук ярку. — Глядите-ка, всех овец разгоняли. Где их теперь найдешь!
— Васька! — кричала от церкви другая женщина. — Наша, что ль, Осенька лежит? Ухо расхвачено у ней.
— Нет… У этой на лбу звездочка.
— Гляди, звездочка… Месяц увидишь, коль упустишь.
Мокрый и усталый, шел вдоль дворов пастух. Ему теперь все равно, куда разбежится скотина.
Дождь затихал. Потянуло ветерком. Пахнуло травой, прелым навозом.
Петька пригнал корову.
— Опять в огороде у кого-нибудь была? — спросила мать.
— А где же ей быть? Набаловалась.
— Гони во двор. Сам в избу иди, переоденься. За топкой надо сходить. Завтра хлебы, а топка сырая.
После уборки сели ужинать, а потом Петька с Аксюткой ушли спать. Прасковья осталась подмесить тесто.
Вошла молодая вдова Дарья.
Седьмой год идет, как нет ей вестей от мужа. Сколько она ни писала и ни ездила в город, мужа не нашла. Обращалась в какое-то бюро, которое взялось было отыскать ее мужа, но сколько ни ждала, никаких известий не было.
А жила с мужем всего около года.
— Ну, как твой-то? — спросила она Прасковью.
— Скоро к нему собираюсь.
— Маслица отнести, еще кое-чего.
— Вот тебе раз! Иль у них этого добра нет? То, бают, комиссары все продукты захватили, а то маслица отнести.
— Зря болтают. Была я намеднись в ихней столовке. Щи одни.
— А на самой фатере была?
— Какой гоже: мешки соломой набиты.
— Гляди-и! Твой-то мужик жох. Живо какую-нибудь заведет на мешке-то.
Не первый раз слышит Прасковья такие намеки.
— Как пущай? А ты, покуда он близко, на веревочке держи его. Почаще наведывайся. Улетит — не поймаешь.
Прасковья соскоблила с ладоней тесто, завязала квашню и сердито двинула ее на лавку.
— Зачем вы все зря говорите?
— Слухи, Паша, ходят. Наши бывают в городе, тебе-то не бают, а все мне.
— А такие. — Она загадочно добавила: — Разные.
— То-то и толкую… Гляди в оба, зри в три.
Пришел дядя Яков.
— Паша, сенокос в воскресенье сама делить пойдешь, аль мне там вместе с тобой отхватить?
Дядя Яков оглядел ввалившийся в избу простенок, постучал по нему кулаком.
— Эх, Пашка, сходила бы ты к Степке, попросила бы хлыстов десять. Вывалится стена, чего тогда!
— Дело хозяйское, не перечу. Ты когда же идешь к нему?
— В это воскресенье.
Дядя Яков ушел, а Дарья стояла у двери.
— Я тоже пойду. Забегла к тебе только сказать. Попомни слова мои.
— Люди бают, не я. Мне што… я для тебя…
Долго, облокотившись на квашню, сидела в задумчивости Прасковья.
Петьке с Аксюткой наказывала:
— От двора, ребята, никуда не бегайте. В случае какая грешина [1], тащите все на конопляник.
С двумя узлами вышла межой на гумна, а с гумен тронулась дорогой, по ржаному полю.
Бурая зацветающая рожь тихо шелестела колосьями и клонилась от утреннего свежего ветерка; вдали ярко освещенные только что показавшимся солнцем виднелись яровые. Овсы хотя были зеленые, но уже кое-где выбросили ранние метелки, а проса широкими перьями лезли вверх и глушили собою березку, молочай, осот.
— Проса гожи! — невольно проговорила Прасковья. — Каши нынешний год много будет.
Из-под ног вспорхнула перепелка, за ней пулей взвился жаворонок и запел.
Донесся звон колокола. Медные перегуды плавали по полям, густо дрожали в воздухе и далеко замирали в синеющих далях.
А вот степь, которую сегодня будут делить, вот и лес. Дубровки. Столетние дерева покойны… Лишь изредка встряхивали они своими косматыми вершинами. На опушке леса трава мягкая, словно ковер, и запах от нее приторный, дурманящий.
Где-то на ближнем дереве глухо ухнула кукушка. Прасковья, радуясь и этому свежему утру, и бодрости своей, и тому, что она идет к мужу, звонко крикнула:
— Кукушка, кукушка, сколько лет мне жить?
По лесу гулко перелилось, удаляясь:
Помнила она: придут, бывало, сюда с гармошкой, заберутся в самую глушь к роднику в овраге и сидят. А вверху над ними — круча, а на самой круче — пустующая сторожка с зияющими отверстиями окон.
Потом хороводом выйдут на поляну. Зальется двухрядка, раздастся звонкая песнь, поплывет по обрыву, по долине, усеянной цветами, и потонет где-то на окраине леса. В луга тронутся. И луга, пышные, нарядные, будто поют с ними вместе. Вот покорно склонили головки синие колокольчики, вот качается ковыль и трясет серебристой бородой, а вот задорно играет ветерок в белых кудряшках пахучей кашицы.
На перекрестке Прасковью нагнала подвода.
— Эй, Пашка, аль в город?
— Гостинцы, что ль, в узлах-то несешь?
— Подкорми, подкорми его… Чего ж, садись, подвезу!
Дядя Егор остановил лошадь. Прасковья села.
— Ты сам-то аль на базар? — спросила Прасковья.
— Меринка хочу купить. Бороновалку я ведь продал, А вы чего с хозяином думаете делать? Весь век, что ль, он в городе будет жить? Все равно когда-никогда придется пахать землю… Лошадь бы вам надо завести… Да и мальчонка подрастает… Крестьянское дело без лошади какое.
— Говорила я ему, а он не хочет.
— Захочет, погоди, придет время.
Хлестнул лошадь кнутом, она дернула, телега загромыхала, стебли трав защелкали по колесам. Солнце уже припекало. Скоро показалось и соседнее село.
К полдню подъезжали к городу. Сначала показался громоздкий собор с высокой колокольней, потом бывшая пересыльная тюрьма с дюжиной труб, а когда ближе подъехали, то из-за берез сквера вынырнул белый купол нардома.
На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Лапти"
Книги похожие на "Лапти" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Читайте также: