Ювенал марциал сатиры краткое содержание

Обновлено: 05.07.2024

Родился в г. Аквин, около Рима. Долго был адвокатом и увлекался составлением декламаций, сатиры стал писать стариком, в 5 книгах. Переносит особенности риторического жанра в сатиры.

В творчестве Ювенала можно различить два периода. Наиболее сильные и яркие произведения относятся к первому периоду (примерно, до 120 г.), в течение которого составлены были первые три книги собрания (сатиры 1 — 9). Поэт выбирает в это время острые темы, и сатира получает форму шумной декламационной инвективы против пороков и бедствий римской жизни, с иллюстрациями из хроники нескольких поколений.

В этих сатирах много преувеличений, сгущения красок, нарочитого подбора единичных случаев, особенно когда речь идет об изображении беспутства. Автор нередко сам охлаждает свой декламационный пыл ироническими концовками. Но вместе с тем Ювенал затрагивает ряд серьезных и существенных моментов римской жизни. Обезлюдение и пауперизация Италии были вполне актуальной проблемой, побудившей Нерву и Траяна провести ряд мероприятий кредитного и благотворительного характера. В произведениях Ювенала нередко звучит голос небогатых слоев свободного италийского населения; сатирик разделяет их недовольство современной жизнью, их моральные представления и их предрассудки. Отсюда его ненависть к чужеземцам, к богачам-вольноотпущенникам и горькие упреки по адресу эгоизма знати и скандального поведения ее отдельных представителей.

Во второй период творчества Ювенал обращается к морально-философским темам, рассуждает о неразумных желаниях, воспитании, упреках совести. Критика действительности приобретает более отвлеченный характер жалоб на моральный упадок современности, на развращенную городскую жизнь, и резкость тона ослабевает. Иногда Ювенал пытается приблизиться к горацианской манере; такова, например, 11-я сатира, содержащая приглашение приятеля на скромную загородную трапезу.

Марк Валерий Марциал (42- 103 г. н.э.- приблизительно) - талантливый автор эпиграмм, родился в Испании, в городе Бильбилисе. Получив риторическое образование, он приехал в 64 г. в Рим, рассчитывая сделать карьеру.

Лишившись покровительства своего земляка Сенеки, присужденного к смерти Нероном, Марциал сделался клиентом богатых патронов. В условиях унижений, разочарований он начал свою писательскую деятельность.

Правление предшествующих Домициану императоров почти не отразилось в творчестве Марциала. Основной период его действительности совпадает с правлением Домициана, который твердо проводил режим абсолютизма, приказывал называть себя "господином", "нашим богом". Домициан не терпел никакой оппозиции даже в литературе, но считал себя покровителем поэтов и устраивал состязания в красноречии и поэзии. Ему Марциал посвящал ряд своих эпиграмм, непомерно заискивая не только перед ним, но и перед его фаворитами. Он прославлял также и последовавших за Домицианом императоров Нерву и Траяна.

Последние годы жизни Марциал провел в Испании под покровительством своего патрона - богатой Марцеллы, подарившей ему поместье.

б) Литературная деятельность.

Деятельность Марциала как эпиграмматиста начинается в 80-е годы. Литературное наследство его состоит из сборника "О зрелищах", куда входят 32 неполных стихотворения, написанные в связи с открытием огромного амфитеатра Флавиев; за ним последовали два сборника: "Ксении" ("Подарки") - надписи к подаркам гостям за обедом и "Апофореты" ("Уносимое") - надписи к подаркам, уносимым гостями после обеда. Хотя они остроумны и написаны живым языком, но не они принесли Марциалу славу. Марциал известен благодаря тем эпиграммам, которые он посвятил изображению действительности, высмеивая порочные явления повседневной жизни. Эти эпиграммы составляют 12 книг.

Эпиграмма как произведение остроумное и насмешливое получила такое значение сравнительно поздно. В древней Греции эпиграмма обозначала короткую надпись, сделанную элегическим дистихом. Эта надпись могла быть надгробной, на трофеях и на предметах, посвященных богам. С течением времени, в связи с развитием индивидуализма, это небольшое стихотворение меняло свою направленность. Оно становилось удобной формой для выражения впечатлений поэта, отношения его к другим лицам и часто носило язвительный характер. Такие эпиграммы на Юлия Цезаря и его приближенных писал Катулл в I в. до н.э.

Марциал во многом следовал Катуллу, используя его размеры: ямбы, хромые ямбы и одиннадцатисложные фалекийские стихи; Марциал часто писал и традиционным элегическим дистихом.

В основе всех его эпиграмм - подлинная жизнь. В своих эпиграммах он стремится к тому, чтобы "жизнь узнала свои нравы" (VIII, 3). И ему это блестяще удается. Трудное положение клиента, обязывающее его всюду сопровождать своего патрона, способствовало выработке у Марциала наблюдательности. В его стихотворениях проходит целая галерея образов в обстановке действительности императорского Рима. Немало эпиграмм Марциал посвятил положению клиентов - бедных людей, живущих подачками богатых патронов и вынужденных пресмыкаться перед ними.

В его эпиграммах есть остроумные зарисовки нравов, которые Домициан хотел поднять восстановлением законов Августа. В обстановке повседневной жизни перед нами проходят люди, сделавшие разврат источником дохода, распущенные замужние женщины, светские щеголи, которым чужды гражданские интересы, искатели наследства, врачи-шарлатаны, богачи-паразиты. Источник их богатства - не честный труд, а преступная жизнь. Характерна такая эпиграмма.

Это в значительной мере искупает ту лесть, которую он расточает по отношению к императору и власть имущим.

Благодаря этим эпиграммам Марциал стал популярен, и его стихотворения распространялись еще до их издания, так что позже нередко ему приходилось бороться с плагиаторами.. Он выступает, также и против бездарных поэтов. Свои задачи и отношение к поэзии Марциал выражает в ряде эпиграмм.

Считая своей обязанностью изображать действительную жизнь так, что сама жизнь скажет: "Это - мое" (X, 4), Марциал выбирает эпиграмму, стиль которой определяется "солью" и "желчью" (VII, 25). Этот жанр, свободный от напыщенности, позволял Марциалу изображать отрицательную сторону человека несколькими штрихами, часто в непристойной, циничной форме. Марциал умеет "игривый свой стих" пропитывать "римской солью" (VIII, 3). И наряду с этим у Марциала есть эпиграммы, в которых он с задушевностью, лирически рисует картины природы, сельской жизни, особенно у себя на родине.

Пусть эпиграмма, говорит он, принадлежит к тому же низкому жанру, как комедия, но он не собирается "комедий башмак на котурн трагедий сменить". Мифологические сюжеты трагедий чужды действительной жизни: и Эдип, и Фиест, и Сцилла, и Медея - все это, с его точки зрения, только чудеса. Книга сильна человеком. Ученость александрийского направления, главой которой считается Каллимах, не может дать истинного представления о жизни. Эти мысли Марциал высказывает в эпиграмме X, 4. Не может указать истинного значения действительности и эпос, за которым он не признает воспитательной роли:

Собрание сатир Ювенала делится на 5 книг. В нем находится 16 сатир. Но некоторые литературоведы считают, что последняя, 16-я сатира, сильно отличающаяся по теме и стилю от остальных приписывается Ювеналу ошибочно.

Вот краткое содержание всех сатир Ювенала:

В четвертой сатире рассказывается происходившее в присутствии императора Домициана совещание сената по вопросу о том, целой или разрезанной на куски надо подать на стол императора чрезвычайно большую рыбу, пойманную в Адриатическом море. В заключение Ювенал говорит: хорошо, если бы злодей Домициан употреблял все свое время на такие дурачества вместо того, чтобы убивать знаменитых сенаторов, людей благородной души, за которых никто не отомстил ему.

Иллюстрация к книге сатир Ювенала, 1711

Пятая сатира описывает обед клиентов у патрона, который издевается над ними; она превосходно изображает надменное обращение богачей с бедными тунеядцами и жалкую роль, какую вынуждены играть эти голодные льстецы. Лучше просить милостыню, говорит Ювенал, чем из-за приглашения на обед выносить наглость грубого покровителя, который ест за столом самые изысканные кушанья, пьет самые дорогие вина, а своим бедным гостям дает дешевые, плохие. В заключение поэт говорит: кто позволяет подвергать себя такому унижению, тот достоин его; кто так пошл, что соглашается жить в этих постыдных отношениях к богачу, тот заслуживает такого обеда и такого патрона.

Шестая сатира – ужасающая картина разврата женщин в Риме: все черты тут мрачны, нет ничего сколько-нибудь отрадного. Ювенал, отклоняя своего друга, Постума, от мысли о женитьбе, говорит ему, что женщины их времени совершенно забыли нравственные правила. Жена сенатора, убежавшая с гладиатором, и Мессалина – вовсе не исключения; такие качества стали общими у женщин. Даже религиозные праздники служат у них предлогом для разврата. А если какая-нибудь женщина не развратница, то она мучит мужа гордостью, честолюбием, капризами, щегольством, расточительностью. Есть женщины, продолжает Ювенал, которым нравится заниматься мужскими гимнастическими упражнениями,даже участвовать в гладиаторских играх. Другие любят рассуждать о литературе, заставляют молчать грамматиков и риторов, даже читают публичные лекции. Третьи увлекаются иноземными суевериями, ходят к прорицателям, астрологам. Есть добывающие от этих людей волшебные напитки, которыми освобождают себя от всех мешающих им, даже от детей и мужей.

Седьмая сатира описывает печальное положение поэтов и ученых в Риме: при равнодушии общества к искусству и науке, они умирали с голоду. Эта сатира написана в начале царствования Траяна, от которого Ювенал ожидает облегчения бедствий.

Восьмая сатира бичует тщеславие знатных людей, гордящихся своими предками и живущих безнравственно. Она написана Ювеналом в форме совета молодому вельможе. Поэт говорит ему в сатире, что изображения предков на стенах зал только тогда служат в честь человеку, когда он имеет душевное благородство и живет честно. Истинное благородство лежит в душе человека, и у знатного римлянина оно проявляется тем, как исполняет он обязанности курульного сановника в Риме и правителя в провинциях, по поводу этого, Ювенал в восьмой сатире изображает поступки хорошего правителя и поступки дурного. Здравый смысл, продолжает он, не обольщается знатностью рода, презирает и знатных людей, когда они дурны; он ставит Сенеку выше Нерона, Цицерона выше Катилины, Катулла выше Мария; и не плебеи ли были Деции?

Девятая сатира, имеющая форму разговора, бичует противоестественные (гомосексуальные) пороки, бывшие тогда в моде.

Одиннадцатая сатира – приглашение другу, Персику, отобедать у Ювенала на его вилле близ Тибура. Эта сатира весело описывает свою скромную жизнь, в противоположность изысканности обедов, обжорству и пьянству знатных развратников. Гость найдет у Ювенала такой обед, какие бывали в славные времена Рима; дом у него убран не пышно, столовая посуда не великолепна, нет у него изящной прислуги, не будет танцовщиц; украшением разговора будут только стихи Гомера и Вергилия.

Двенадцатая сатира – приглашение другу Ювенала, Корвину, отпраздновать возвращение другого друга Катулла, который счастливо спасся от опасной бури на море. По поводу того, что Катулл спасся от смерти, Ювенал сильно нападает на людей, всякими хитростями добивающихся доли в чужих наследствах: за обедом, на который он приглашает Корвина, таких людей не будет. На этом обеде празднуется не смерть, а спасение человека.

В тринадцатой сатире Ювенал утешает своего друга Кальвина, которого обманул бессовестный приятель, отказавшийся возвратить вверенные ему Кальвином деньги. В этой сатире поэт описывает господствующую в обществе бессовестность и говорит, что обманщик имеет наказание себе в том, что сознание бесчестного поступка отнимает у него всякую радость.

Четырнадцатая сатира говорит о дурном воспитании. Ювенал выказывает в ней основательное знакомство с педагогикой, проводя справедливую мысль, что дурным привычки родителей передаются детям и что самое важное условие хорошего воспитания то, чтобы родители подавали детям хороший пример. В этой сатире описываются разные дурные привычки, особенно жадность к деньгам, объясняет, как вредят эти привычки счастью людей.

Шестнадцатая сатира считается многими учёными не принадлежащей Ювеналу, подложной. Это лишь отрывок – в нем говорится, какие выгоды имеет воин сравнительно с людьми не военного сословия.

Произведения Ювенала его сатиры (или сатуры) дошли до нас в списках, из которых древнейший, заключающий лишь восемь последних стихов сатиры 14 и 43 начальных стиха сатиры 15 вместе со схолиями, датируется IV в. Это палимпсест, находящийся в настоящее время в ватиканской библиотеке. Древнейшая полная рукопись относится к IX в.; это Codex Pithoeanus, названный так по имени его прежнего владельца французского ученого XVI в. Пьера Питу. В настоящее время этот манускрипт находится в Монпелье, почему и называется также Codex Montepessulanus. Сохранились и древние комментарии (схолии) к Ювеналу [1].
Шестнадцать сатир Ювенала были в древности объединены в сборник, разделенный на пять книг (1 книга - сатиры 1-5; II - сатира 6; III - сатиры 7-9; IV- сатиры 10-12; V - сатиры 13-16). По такому счету цитирует их, между прочим, грамматик Присциан (491-518 гг.).
Время сочинения отдельных сатир Ювенала можно определить лишь очень приблизительно, а общераспространенное мнение буржуазных ученых о том, что сатиры Ювенала (или по крайней мере, книги, в которых они распределены) следуют в сборнике в хронологическом порядке, ни на каких веских данных не основано.
1-я сатира написана не ранее 100 г. н. э. (при Траяне), что устанавливается по стиху 49-му, в котором упоминается как изгнанник Марий Приск, осуждение которого произошло в январе 100 г.[2]
2-я сатира, судя по стихам 29 и 160, написана вскоре после смерти императора Домициана (в 96 г.), так как в первом из этих стихов Ювенал намекает на связь Домициана с его племянницей Юлией, а во втором говорит о завоевании римскими войсками Оркад (т. е. нынешних Оркнейских островов, к северу от Шотландии), что произошло в 84 г. н. э. (см. Тацит, "Агрикола", 10). И о связи Домициана с Юлией, и о завоевании Оркад Ювенал говорит как о событиях недавних [3].
В 3-й сатире, по-видимому, нет указаний на время ее сочинения.
4-я сатира, очевидно, написана после 1-й, так как ее начальные слова "Снова Криспин" (Ecce iterum Crispinus) можно отнести только к стиху 26 1-й сатиры. Но даже и это весьма неопределенное хронологическое указание нельзя считать безусловным: имя Криспин, которое встречается и в сатирах Горация, и у Персия, и у Марциала, вполне могло быть не столько собственным, сколько нарицательным именем. По упоминанию Домициана как "последнего Флавия" (laceraret Flavius. ultimus) в стихах 37-38 ясно, что сатира написана после смерти Домициана.
По тексту 5-й сатиры определить время ее сочинения не представляется возможным.
6-я сатира. Время сочинения этой самой длинной из сатир Ювенала, занимающей в его сборнике всю книгу II, обычно определяют по следующим данным.
1. В указании стиха 555, что "Дельфийский оракул умолк" (Delphis oracula cessant) видят доказательство издания 6-й сатиры при Траяне, так как дельфийское прорицалище было восстановлено императором Адрианом; а следовательно, этот оракул снова заговорил.
2. В стихе 205 упомянуты золотые монеты, названные Dacicus и Germanicus - титулами, относящимися (по данным нумизматики) к Траяну.
3. В стихах 407-411 говорится о сильном землетрясении в Антиохии. Считается несомненным, что имеется ввиду землетрясение 115г. (или ближайших лет). Так же определяется и время появления упомянутой в этих стихах кометы.
На основании этих данных полагают, что сатира 6 написана при Траяне.
Но данные эти очень неопределенны.
1. Указание на молчание Дельфийского оракула вполне могло быть сделано и при Адриане, так как заботы этого императора о возобновлении дельфийских прорицаний были в достаточной мере тщетны. В этом указании можно было бы видеть и доказательство того, что 6-я сатира написана и до правления Траяна, поскольку этот император тоже старался восстановить пришедшее в упадок дельфийское прорицалище [4].
2. Золотые монеты времен Траяна были в обращении и после его смерти.
3. Указание на комету и землетрясение в связи с контекстом, изображающим женскую болтовню и сплетни, не может иметь никакого хронологического значения. Кроме того, такие астрономические феномены, как кометы, в отличие, например, от затмений Луны, никоим образом не могут служить достоверным опорным пунктом для восстановления хронологии.
Ясно поэтому, что время сочинения 6-й сатиры из ее текста сколько-нибудь точно не определяется. В этой сатире нет никакого стройного плана: она как бы составлена из отдельных кусков. Скорее всего можно думать, что отдельные ее части написаны в разное время, а датировать окончательное ее составление более чем затруднительно.
7-я сатира тоже не поддается датировке. Начальный стих этой сатиры:

Только в Цезаре смысл и надежда словесной науки

Раз так недавно Марий раздел догола африканцев.
Cum tenuis nuper Marius discinxerit Afros.

Изумляться тебе ль, что несешь за плечами
Шесть десятков годов, что рожден в консулат Фонтея?
(ст. 16-17)

Вероятнее всего [10], Ювенал указывает на консулат 67 г. н. э. Прибавив 60 лет, мы получим год написания сатиры 127-й. Но беда в том, как правильно указывает С. К. Апт [11], что sexaginta вовсе не указывает точно на шестьдесят лет, так как число 60 употреблялось римлянами для неточного обозначения большого числа. Кроме того, доказать, что Ювенал имеет ввиду именно консулат 67-го, а не 59-го (или даже 12-го) года н. э., безусловно, невозможно [12].
Упоминание в стихе 98 Архигена, известного врача времен Домициана, Нервы и Траяна, также не дает никакой хронологической опоры.
В 14-й сатире нет опорных пунктов для ее датировки.
Сатира 15-я считается оконченной, безусловно, не ранее 128 г. на основании указания в стихе 27, что случай каннибализма, описанный в этой сатире, произошел в недавнее консульство Юнка (nuper consule Iunco). Но доказательства такой датировки далеко не безусловны.
1. Чтение Iunco в стихе 128, принимаемое новейшими издателями Ювенала [13], отнюдь не является единственным рукописным чтением. Хотя оно и засвидетельствовано палимпсестом из Боббио, датируемым концом IV в. (Во. 5750 в библиотеке Ватикана), Мюнхенскою рукописью XI в. (А) и некоторыми другими, но лучший список Ювенала -Codex Pithoe-anus (Ρ) дает чтение iunpo, а списки класса ψ (за исключением OU, дающих nino-iunio, которое К. Ф. Гейнрих [14] считает единственно правильным (добавим: и труднейшим - lectio difficilior, то есть по закону критики текста предпочтительным) [15].
Во времена Ювенала, говорит Гейнрих, было два консула Юния; один в 119 г., одновременно с Адрианом -Quintus Iunius Rusticus, другой - при Домициане.
2. Ссылка на то, что случай каннибализма указывается Ювеиалом как происшедший недавно (nuper), совершенно не годится для хронологических комбинаций, так как Ювенал, как и другие римские писатели, не придает этому наречию определенного временного значения с указанием на ближайшее время [16].
3. Если принимать в стихе 27 чтение Iunco и полагать, что под этим именем разумеется консул Л. Эмилий Юнк, то почему же не считать возможным, что для обозначения года Ювенал мог здесь указать имя консула не только первого по упоминанию в консульских фастах, а даже совсем в них не упомянутого, а известного в качестве консула 127 г. лишь по другим источникам? [17] Ведь в доказательство того, что в сатире 13-й указывается консул 67-го, а не другого года, исследователи Ювенала ссылаются как раз на то, что в хронологических указаниях древних авторов год указывается непременно по имени первого из консулов (так сказать, консула-эпонима).
Надо сказать, что затруднения возникают и при чтении Iunio (о чтениях iunio и uino нечего и говорить, т. е. Iunio-Junjo (в два слога). Консула 119 г. как можно считать установленным [18], звали не Юний, а Мессий Рустик; что же до консула времен правления Домициана (unter Domitian), то для нас совершенно неясно, кого имеет в виду Гейнрих. Единственно возможным предположением представляется нам то, что под именем консула Юния (если принимать чтение Р) разумеется консул 53 г. н. э. (при Клавдии, на третий год рождения Домициана) Децим Юний Силан (Decimus Iunius Silanus), имя которого в консульских фастах стоит на первом месте. Но при таком предположении никаких точных данных о времени сочинения 15-й сатиры не получается.
Принимая во внимание все сказанное, мы можем заключить только то, что данные текста 15-й сатиры не дают никаких твердых оснований для ее датировки.
Что касается 16-й сатиры, которую, по словам схолиаста, многие не одобряют и считают не принадлежащей Ювеналу (Ista a plerisque exploditur et dicitiir non esse Iuvenalis), то в настоящее время она признается несомненно подлинной. Что же до времении ее сочинения, то данных для определения этого не имеется.
При перечислении сатир Ювенала мы нарочно остановились на многих вопросах о датировке их, чтобы показать, насколько критерии этой датировки неопределенны и во многих случаях очень шатки. Основной ошибкой аргументации при определении времени сочинения или издания отдельных сатир Ювенала (если только такие отдельные издания были при его жизни) следует считать общераспространенное, но совершенна априорное убеждение в том, что сатиры в дошедшем до нас их сборнике расположены в хронологическом порядке. Против этого убеждения очень основательно выступил С. К. Апт в уже упомянутой нами выше диссертант.
Наиболее полным переводом сатир Ювенала на русский язык в XIX в. является перевод Фета (1885). Перевод А. Адольфа, напечатанный вместе с латинским текстом, вышел в 1888 г. Перевод этот снабжен обширным комментарием, но некоторые части отдельных сатир не переведены, а сатира 9-я совсем выпущена. Полный перевод сатир Ювенала со включением и стихов, сохранившихся только в Оксфордской рукописи XI в. и обнаруженных в 1899 г. Винстедтом (34 стиха между стихами 365 и 366 и два стиха после стиха 373 сатиры 6-й), сделан Д. С. Недовичем и Ф. А. Петровским и вышел в 1937 г.
Несмотря на недостаточность и недостоверность сведений о жизни Ювенала и на отсутствие данных в его собственных произведениях, за исключением всего нескольких отдельных указаний, которые могут быть автобиографичны [19], мы тем не менее можем с полною несомненностью заключить, во-первых, что Ювенал был современником Марциала, Стация, Тацита и Плиния Младшего, а во-вторых, что основная тематика его сатир возникла из наблюдений современного ему римского общества, главным образом времен Домициана.
Хотя на основании каких-либо документальных данных невозможно определить общественное положение Ювенала с достаточной степенью достоверности, но общая направленность и тон его сатир довольно ясно указывают, что Ювенал занимал в римском обществе далеко не высокое положение. Если мы и не имеем права безусловно отождествлять сатирика Ювенала с Ювеналом, другом Марциала, у нас есть, однако, данные для заключения, что оба эти поэта -эпиграмматист и сатирик -принадлежали к одному и тому же слою римского общества. Очень вероятно, что Ювенал, как и Марциал, был в Риме клиентом [20]. Благодаря этому Ювенал мог быть хорошо знаком с бытом и нравами господствующих слоев римского общества, наблюдать его разложение. Доказательств такого знакомства в сатирах Ювенала сколько угодно, а наиболее яркие примеры дают сатиры 1-я и 6-я.
Дошедший до нас сборник сатир Ювенала, несомненно, представляет собой не простой свод его произведений, а книгу, в которой отдельные части распределены по возможности систематически. Очень хорошо это видно по 1-й сатире сборника, которая представляет собой не только отдельное самостоятельное произведение, но и введение ко всем остальным сатирам. В этой сатире Ювенал излагает свое писательское credo.
Содержание этой сатиры таково.
Вступление (1-21). Протестуя против бесплодной и мертвой мифологической поэзии и публичных декламаций современных ему поэтов (1-14), Ювенал говорит, что ввиду общего увлечения сочинительством он и сам решает сделаться поэтом, но последовать примеру не современных "певцов" (vates), а избрать поприще Луцилия, т. е. писать сатиры (15-21).
Основная часть (22-146). - Обратиться к сатире Ювенала побуждает крайний упадок нравов в Риме, упадок, дошедший до степени настоящего общественного бедствия. С искусством подлинного художника Ювенал, не тратя лишних слов и в исключительно ярких красках, описывает разврат, обманы, грабеж, подлоги, зазнайство безродных выскочек и всевозможные другие пороки, захватившие римское общество, потерявшее всякий стыд, совесть и чувство собственного достоинства. Ювенал негодует на упадок и разложение родовой римской знати, на разбогатевших вольноотпущенников, вышедших из среды иноземных рабов, на победившую все и вся власть денег. Картины живописуемого им бедствия Ювенал как бы обрамляет восклицаниями о том, что все это неизбежно вызывает обличения в сатире: "Трудно сатир не писать. " (30 сл.), "Ясно, каким раздраженьем пылает иссохшая печень. " (45), "Это ли мне не считать венузийской лампады достойным[21], Этим ли мне не заняться?" [22] (51 сл.), "Разве не хочется груду страниц на самом перекрестке враз исписать. " (63 сл.). И эти замечания заключаются знаменитым изречением (79):

Si natura negat, facit indignatio versum,
Коль дарования нет, порождается стих возмущеньем.

Эта формула имеет исключительно важное значение для суждения о взглядах Ювенала на поэзию, которая, по его мнению, должна иметь своим источником жизнь, а не выдуманную безжизненную тему. Жизнь во всех ее проявлениях и во взаимном их переплетении - вот истинная тематика поэзии и особенно поэзии сатирической, сатуры в ее исконном значении:

С самой потопа поры, когда при вздувшемся море
Девкалион на судне всплыл на гору, судьбы пытая,
И понемногу согрелись дыханьем размякшие камни,
И предложила мужам обнаженных девушек Пирра,
Все, что ни делают люди,- желания, страх, наслажденья,
Радости, гнев и раздор - все это начинка для книжки[23].
(ст. 81-86)

Заключение (147 -171). Заключительная часть 1-й сатиры посвящена Ювеналом вопросу об отношении сатирического жанра к современной поэту жизни Рима и о возможности сочинения сатир в тех общественно-политических условиях, какие создались в императорскую эпоху. Ювенал считает, что самый богатый материал для сатиры доставляет именно его время, когда (149)

Всякий порок до предела дошел,

Нечего будет потомству прибавить к этаким нравам
Нашим.

Но для обличительной сатиры необходимы: "талант, равносильный предмету" (ingenium par materiae), безрассудная смелость, потому что за любой намек на живое лицо, достойное сатирического изображения, можно поплатиться жизнью. Древние (разумей: Луцилий) обладали возможностью говорить прямо о том, "что придет сгоряча им в голову" (150 сл.), ну а теперь гораздо безопаснее "сталкивать Энея с Рутулом диким", т. е. писать на мифологические темы).
Принимая все это во внимание, Ювенал решает попробовать

. что позволительно против
Тех, кого пепел покрыт на Фламиньевой или Латинской,
(ст. 170-171)

т. е. писать сатиры на умерших уже сильных мира. Формально Ювенал и нападает или только на умерших, или же на тех из живых лиц, какие не могут ему повредить, как, например, присужденный к вечному изгнанию Марий (Приск), о котором он говорит в 1-й сатире (49 сл.); но по существу он, разумеется, имеет в виду главным образом не мертвых (вроде Нерона, Мессалины и др.), а живых, которых он либо совсем не называет по имени, либо разумеет под другими именами, как это было общепринято в его время.
2-я сатира направлена против лицемеров, которые, наделяя личину блюстителей нравов и выдавая себя за философов-моралистов, предаются самым гнусным порокам. Ювенал обличает разврат и пороки мужчин, используя очень выразительно прием градации. Свое возмущение лицемерием он облекает в форму риторического вопроса:

Разве терпимо, когда мятежом возмущаются Гракхи? [24]
Кто не смешал бы небо с землей и моря с небесами,
Ежели Верресу вор не по нраву, Милону - убийца,
Если развратников Клодий винит, Катилина - Цетега,
А триумвиры не терпят проскрипций учителя-Суллы?
(ст. 24-28)

В заключительных стихах 2-й сатиры Ювенал, констатируя полное неверие своего века в загробный мир с его Хароном, Стиксом и во все прочие мифологические и суеверные бредни, требует от римлян, так сказать, гражданского религиозного сознания: уважения к доблестным римлянам славного прошлого - к манам Курия, Сципионов, Камилла и к душам воинов, погибших в битвах за Рим. А теперешний Рим учит покоренные им народы не строгости нравов, а только отвратительному разврату.
Во 2-й сатире имеются в виду главным образом времена Домициана, принявшего в 84 г. н. э. звание непременного цензора (censor perpetuus) (Дион Кассий, 67, 4; ср. Светоний, "Домициан", 8). В сатире трижды делается намек на Домициана: в стихах 29-33, 63 и 121.
В сатире 3-й как бы осуществляется то восклицание, с которого начинается сатира 2-я:

Лучше отсюда бежать - к ледяному хотя б Океану,
За савроматов.

Но Умбриций, от лица которого написана вся сатира, начиная со стиха 21, уезжает все-таки не так далеко: он переселяется из Рима всего только на юг Италии, в Кумы.
В Риме, говорит Умбриций, нельзя жить честным трудом (21 сл.); всякие иноземцы и главным образом греки, проникшие (72)

В недра знатных домов, где будут они господами,

Подобно Марциалу, Ювенал противопоставляет свою сатиру мифологическим жанрам; тематика сатиры — действительные поступки и чувства людей.

Задача сатирика формулируется как будто ясно — изображать пороки своего времени. Но тут автор вводит собеседника, призывающего к осторожности: называть имена живущих небезопасно. Выход, однако, найден — Ювенал будет называть имена умерших.

Выпады против вырождающейся знати, ее роскоши и беспутств мы находим во многих сатирах, и те имена, которыми сатирик иллюстрирует обличаемые пороки, принадлежат преимущественно к сенаторскому сословию. С чрезвычайным озлоблением подаются фигуры богатых вольноотпущенников. Большая сатира против женщин (6-я) вся построена на примерах из жизни представительниц высшего римского общества, вплоть до императриц. Жениться — безумие; сатира содержит длинный перечень женских недостагков, в число которых входит и отсутствие недостатков.

И вместе с тем на примере этого писателя видно, в какой мере реторическая культура сопровождалась упадком общего культурного уровня. Ювенал рассуждает на философские темы, но познания его в философии ничтожны; он часто приводит мифологические примеры, но ограничивается общеизвестными сюжетами: Интересно его отношение к мифологии: он осуждает мифологические сюжеты трагедии как рассказы о безнравственных поступках и преступлениях, и это та позиция, на которой впоследствии будут стоять христианские авторы.

Огромная популярность Ювенала у русских демократов XIX столетия объясняется четко выраженной в его стихах оппозицией тирании со стороны маленького человека. Такая оппозиция была любимым детищем и русской демократии. К этому надо добавить достаточно легкомысленное увлечение Ювеналом Петра Великого, который вряд ли пошел дальше восторгов по поводу Ювеналова выражения "в здоровом теле здоровый дух", и ученические заимствования у римского сатирика основоположника русской поэтической сатиры, поэта XVIII в. Антиоха Кантемира.

Содержание работы

Введение 3
1. Немного о жанре сатиры 4
2. Сатиры Ювенала 5
3. 1 этап творчества 6
4. 2-й этап творчества 8
Заключение 9
Список литературы. 10

Файлы: 1 файл

реферат по литературе.docx

Содержание

1. Немного о жанре сатиры 4

2. Сатиры Ювенала 5

3. 1 этап творчества 6

4. 2-й этап творчества 8

Список литературы. 10

Введение

Вообще становление жанра сатиры сформировывалось в творчестве Горация, а в дальнейшем Персия и Ювенала. Но нас интересует личность и творчество Ювенала.

Ювенала по праву можно назвать знаковой фигурой на рубеже античной римской литературы и литературы новой. Он был последним классиком римской сатиры. Обобщенный образ поэта-обличителя – вот та стезя, которая досталась ему в европейской культуре и истории литературы.

В данной работе мы рассмотрим биографию сатирика, перечислим его основные работы, а так же рассмотрим его вклад в мировую культуру, в том числе в вклад в римскую культуру.

Немного о жанре сатиры

Сатира (лат. satira) — комическое проявление в искусстве, представляющее собой поэтически-унизительное обличение явлений при помощи различных комических средств: сарказма, иронии, гип ерболы, гротеска, аллегории, пародии и др.

Сатиры Ювенала

До нашего времени от Ювенала дошло 16 гекзаметрических сатир в пяти книгах: они были опубликованы последовательно в порядке нумерации между 100 и 127 гг.

1-я книга: с 1 по 5 сатиры

2-я книга: единственная сатира – 6-я

3-книга: с 7 по 9 сатиры

4-я книга: с 10 по 12 сатиры

5-я книга: с 13 по 16 сатиры

Рукописи сатир Ювенала прошли через множество переписчиков из-за чего были подвержены искажениям. Некоторые из них подвержены сомнению как подлинные.

Так же стоит отметить, что сатиры отчетливо делятся на две группы, т.е. на два этапа творчества поэта ,а именно:

1-й этап: с 1 по 10 сатиры, собравшие в себя обличительный характер, направленный против общественных пороков .

2-й этап: с 11 по 16 сатиры. Этап совпадает с правлением Адриана и здесь преобладает философское начало с моралью, а не обличительный, осуждающий пафос.

1 этап творчества

На первом этапе творчества Ювенал мастерски показывает жизнь бедных людей, трудяг, которым приходится жить впроголодь в то время, когда богатые не знают предела своим прихотям и извращениям. Он описывает жизнь клиентов , которым не остается ничего другого, кроме как пресмыкаться перед патронами.

Основная же идея данного периода - страстный протест против власти денег. Ради богатства, по мнению Ювенала, творятся в Риме ужасные преступления, богатые угнетают бедных, даже талант без денег - ничто, и чтобы иметь возможность писать и выпускать в свет свои произведения, бедный поэт должен искать себе богатого покровителя. Ювенал выступил как сатирик-обличитель. Первая сатира сборника содержит обоснование выбора жанра и литературную программу. Подобно Марциалу, Ювенал противопоставляет свою сатиру мифологическим жанрам.

2-й этап творчества

Ювенал -- сатирик декламационного стиля. И вместе с тем на примере этого писателя видно, в какой мере реторическая культура сопровождалась упадком общего культурного уровня. Ювенал рассуждает на философские темы, но не сведущ на этом поприще; он часто приводит мифологические примеры, но ограничивается общеизвестными сюжетами. Для достижения правдивости используются разнообразные художественные средства: от всех ухищрений риторики до употребления банальной фразеологии и грубой, часто непристойной лексики. Даже если такая внешняя реалистичность не является действительным отражением реальной жизни, сила поэтического дарования Ювенала такова, что создается иллюзия удивительной жизненности, что далеко не часто встречается в произведениях римской литературы.

Чувство негодования суживает, но вместе с тем и заостряет взгляд поэта. Когда Ювенал заявляет, что "начинкой его книжки" являются "желания, страх, гнев, наслаждение, радость, интриги", то уже самим этим перечислением, нагромождением слов, без видимой их логической связи, он стремится передать впечатление беспорядочности и даже хаотичности, царящих в римском обществе.

Заключение

Главная заслуга Ювенала-сатирика, несомненно, заключается в том, что он, придав сатире характер резкой разоблачительности, навсегда закрепил за ней обличительное содержание. Ни один сатирик античности, даже Гораций , не оказал в последствие такого влияния на литературу жанра сатиры ,как Ювенал. Стоит отметить,что к его сильным сторонам можно отнести способность рисовать реалистичные жизненные сцены и четкий стиль, а к слабым – хаотичность изложения.

Читайте также: