Торжество победителей жуковский краткое содержание

Обновлено: 07.07.2024

Большинство стихотворений Шиллера на культурно-исторические темы написано греческими размерами – как правило, гекзаметром. Форма этих стихов отличается, по выражению Белинского, “классическим классицизмом”. Как Гете, так и Шиллер заимствовал этот пластический элемент из поэзии античной Греции. Порою Шиллер, изображая жизнь людей, обычаи и нравы, относящиеся к отдаленным эпохам, удивительно глубоко проникает и исторически верно передает психологию людей и быт эпохи.

Белинский под этим углом зрения подробно разбирает три стихотворения

Шиллера в классическом переводе Жуковского. Это – “Торжество победителей”, “Жалоба Цереры” и “Элевсинский праздник”.

“Торжество победителей”,- пишет Белинский,- есть одно из величайших и благороднейших созданий Шиллера. В нем гений этого поэта является с лучшей своей стороны. Великая душа Шиллера горячо сочувствовала всему великому и возвышенному, и это сочувствие ее было воспитано и развито на исторической почве.

Глубоко проник этот великий дух в тайну жизни древней Эллады, и много высоких вдохновений пробудила в нем эта дивная страна. Он так красноречиво оплакал

падение ее богов, он с такой страстью говорил о ее искусстве, ее гражданской доблести, ее мудрости. И нигде с такой полнотою и такою силою не выразил он, не воспроизвел он поэтического образа Эллады, как в “Торжестве победителей”.

Эта пьеса есть апофеоза всей жизни, всего духа Греции: эта пьеса – вместе и поэтическая тризна и победная песнь в честь отечества богов и героев. Она написана в греческом духе, облита светом объемлющего созерцания греческого. Шиллер говорит не от себя: он воскресил Элладу и заставил ее говорить от самой себя и за самое себя. Величие и важность греческой трагедии слиты в этой пьесе Шиллера с возвышенною и кроткою скорбью греческой элегии.

В ней видится и светлый Олимп с его блаженными обитателями, и подземное царство Аида, и земля, с ее добром и злом, с ее величием и ничтожностью, – и царящая над всеми ими мрачная Судьба, верховная владычица и богов и смертных… Нельзя шире, глубже и вернее воспроизвести нравственной физиономии народа, уже не существующего столько тысячелетий!”

И дальше Белинский строфа за строфою разбирает “Торжество победителей”, воспевающее греков – победителей Трои, когда они готовятся к отплытию от берегов Малой Азии на родину и перед отъездом празднуют тризну в честь павших за родину, в честь легендарных героев, участвовавших в осаде и покорении города. А. М. Горький в “Истории русской литературы” называет это стихотворение Шиллера “поэмой великой красоты и силы”.

В “Жалобе Цереры” описывается скорбь греческой богини, оплакивающей утрату своей дочери Прозерпины, похищенной Аидом, этим мрачным владыкой подземного царства. В стихотворении изображен заимствованный из мифологии греков образ брошенного в землю зерна растения, корень которого ищет ночной тьмы и питается водой подземной реки Стикса, а листья тянутся к небу и живут лучами Аполлона. Мысль поэта, состоит в том, что как ни мрачна действительность, но в ней зреют семена грядущего обновления жизни.

В “Элевсинском празднике” также выводится образ Цереры; здесь богиня выступает как добродетельная воспитательница рода человеческого, она обучает дикие племена искусству земледелия, дает им гражданские законы, объединяет в государство, приучает к ремеслам и искусству. Перед нами опять встает тот же светлый мир древней греческой культуры, так глубоко воспринятый Шиллером.

К циклу стихотворений на историко-культурные темы можно причислить и “Надовесский похоронный плач”, скорбная песнь об умершем вожде индейского племени. Гете высоко ценил это произведение за то, что Шиллер в ней сумел отрешиться от чрезмерного рефлексирования. “Вы видите,- говорил Гете в беседе с Эккерманом 23 марта 1829 года,- какой великий художник был Шиллер и как умел он схватывать объективное, когда оно стояло перед его глазами как готовое предание. Бесспорно, “Похоронный плач” принадлежит к лучшим из его произведений, и я хотел бы, чтобы он написал дюжины вещей в этом духе”.

Большое преимущество историко-культурных стихотворений Шиллера перед его философскими стихами состоит в том, что в них поэт связывал свои социальные, нравственные и эстетические идеалы с объективным историческим развитием, с конкретными формами реальной жизни. То была поэзия большой исторической масштабности. Именно историзм был той почвой, на которой возникает оптимизм Шиллера.

Наряду с характерными для его лирики мотивами скорби за все человечество, в стихотворениях поэта начинает все громче звучать вера в грядущее царство свободной человечности.

Богиня плодородия Церера однажды спустилась на землю и увидела, что люди живут в дикости и невежестве. Богиня запретила кровавые жертвы, научила людей возделывать землю. А потом спустились с небес и другие боги.

За минуту

В балладе автор славит богиню плодородия Цереру, которая “сдружила враждебных людей, жестокие нравы смягчила”.

Дикими, враждебными и жестокими были люди, когда богиня Церера спустилась на землю в поисках похищенной Прозепины. И увидела богиня нищету, страдания и дикость. Жалко стало ей людей. И явилась Церера людям в сверкающем одеянье. Дикари пригласили ее на кровавый пир. Но сказала богиня, что такие жертвы ей не милы. Научила она людей сеять зерно и приносить в жертву богам плоды земные. И поклонились люди богине.

Тут сошли с небес и другие боги. Фемида скрепила людской союз. Ком знакомит людей с огнем и учит ремеслам. Копьеносная Паллада начинает строительство города, чтобы дать приют и безопасность людям. Строить город помогают Нимфы, Ореады и даже сам Посейдон. Аполлон учит людей искусствам, а в новом храме Юнона заключает первый брак между юношей и девушкой. “Вводят боги за собою новых граждан в новый град”, а Церера завещает им жить мирно и по закону.

Пал Приамов град священный;
Грудой пепла стал Пергам;
И, победой насыщенны,
К острогрудым кораблям
Собрались эллены — тризну
В честь минувшего свершить
И в желанную отчизну,
К берегам Эллады плыть.

‎Пойте, пойте гимн согласный:
‎Корабли обращены
‎От враждебной стороны
‎К нашей Греции прекрасной.

Брегом шла толпа густая
Илионских дев и жен:
Из отеческого края
Их вели в далекий плен.
И с победной песнью дикой
Их сливался тихий стон
По тебе, святой, великий,
Невозвратный Илион.

‎Вы, родные холмы, нивы,
‎Нам вас боле не видать;
‎Будем в рабстве увядать…
‎О, сколь мертвые счастливы!

И с предведеньем во взгляде
Жертву сам Калхас заклал:
Грады зиждущей Палладе
И губящей (он воззвал),
Буреносцу Посидону,
Воздымателю валов,
И носящему Горгону
Богу смертных и богов!

‎Суд окончен; спор решился;
‎Прекратилася борьба;
‎Все исполнила Судьба:
‎Град великий сокрушился.

Царь народов, сын Атрея
Обозрел полков число:
Вслед за ним на брег Сигея
Много, много их пришло…
И незапный мрак печали
Отуманил царский взгляд:
Благороднейшие пали…
Мало с ним пойдет назад.

‎Счастлив тот, кому сиянье
‎Бытия сохранено,
‎Тот, кому вкусить дано
‎С милой родиной свиданье!

И не всякий насладится
Миром, в свой пришедши дом:
Часто злобный ков таится
За домашним алтарем;
Часто Марсом пощаженный
Погибает от друзей
(Рек, Палладой вдохновенный,
Хитроумный Одиссей).

‎Счастлив тот, чей дом украшен
‎Скромной верностью жены!
‎Жены алчут новизны:
‎Постоянный мир им страшен.

И стоящий близ Елены
Менелай тогда сказал:
Плод губительный измены —
Ею сам изменник пал;
И погиб виной Парида
Отягченный Илион…
Неизбежен суд Кронида,
Всё блюдет с Олимпа он.

‎Злому злой конец бывает:
‎Гибнет жертвой Эвменид,
‎Кто безумно, как Парид,
‎Право гостя оскверняет.

Пусть веселый взор счастливых
(Оилеев сын сказал)
Зрит в богах богов правдивых;
Суд их часто слеп бывал:
Скольких бодрых жизнь поблёкла!
Скольких низких рок щадит.
Нет великого Патрокла;
Жив презрительный Терсит.

‎Смертный, царь Зевес Фортуне
‎Своенравной предал нас:
‎Уловляй же быстрый час,
‎Не тревожа сердца втуне.

Лучших бой похитил ярый!
Вечно памятен нам будь,
Ты, мой брат, ты, под удары
Подставлявший твердо грудь,
Ты, который нас, пожаром
Осажденных, защитил…
Но коварнейшему даром
Щит и меч Ахиллов был.

‎Мир тебе во тьме Эрева!
‎Жизнь твою не враг отнял:
‎Ты своею силой пал,
‎Жертва гибельного гнева.

О Ахилл! о мой родитель!
(Возгласил Неоптолем)
Быстрый мира посетитель,
Жребий лучший взял ты в нем.
Жить в любви племен делами —
Благо первое земли;
Будем вечны именами
И сокрытые в пыли!

‎Слава дней твоих нетленна;
‎В песнях будет цвесть она:
‎Жизнь живущих неверна,
‎Жизнь отживших неизменна!

Смерть велит умолкнуть злобе
(Диомед провозгласил):
Слава Гектору во гробе!
Он краса Пергама был;
Он за край, где жили деды,
Веледушно пролил кровь;
Победившим — честь победы!
Охранявшему — любовь!

‎Кто, на суд явясь кровавый,
‎Славно пал за отчий дом:
‎Тот, почтённый и врагом,
‎Будет жить в преданьях славы.

Нестор, жизнью убеленный,
Нацедил вина фиал
И Гекубе сокрушенной
Дружелюбно выпить дал.
Пей страданий утоленье;
Добрый Вакхов дар вино:
И веселость и забвенье
Проливает в нас оно.

‎Пей, страдалица! Печали
‎Услаждаются вином:
‎Боги жалостные в нем
‎Подкрепленье сердцу дали.

Вспомни матерь Ниобею:
Что изведала она!
Сколь ужасная над нею
Казнь была совершена!
Но и с нею, безотрадной,
Добрый Вакх недаром был:
Он струею виноградной
Вмиг тоску в ней усыпил.

‎Если грудь вином согрета
‎И в устах вино кипит:
‎Скорби наши быстро мчит
‎Их смывающая Лета.

И вперила взор Кассандра,
Вняв шепнувшим ей богам,
На пустынный брег Скамандра,
На дымящийся Пергам.
Все великое земное
Разлетается, как дым:
Ныне жребий выпал Трое,
Завтра выпадет другим…

‎Смертный, силе, нас гнетущей,
‎Покоряйся и терпи;
‎Спящий в гробе, мирно спи;
‎Жизнью пользуйся, живущий.

‎Пойте, пойте гимн согласный:
‎Корабли обращены
‎От враждебной стороны
‎К нашей Греции прекрасной.

Вы, родные холмы, нивы,
‎Нам вас боле не видать;
‎Будем в рабстве увядать…
‎О, сколь мертвые счастливы!

Суд окончен; спор решился;
‎Прекратилася борьба;
‎Все исполнила Судьба:
‎Град великий сокрушился.

Счастлив тот, кому сиянье
‎Бытия сохранено,
‎Тот, кому вкусить дано
‎С милой родиной свиданье!

Счастлив тот, чей дом украшен
‎Скромной верностью жены!
‎Жены алчут новизны:
‎Постоянный мир им страшен.

‎Злому злой конец бывает:
‎Гибнет жертвой Эвменид,
‎Кто безумно, как Парид,
‎Право гостя оскверняет.

Смертный, царь Зевес Фортуне
‎Своенравной предал нас:
‎Уловляй же быстрый час,
‎Не тревожа сердца втуне.

Мир тебе во тьме Эрева!
‎Жизнь твою не враг отнял:
‎Ты своею силой пал,
‎Жертва гибельного гнева.

Слава дней твоих нетленна;
‎В песнях будет цвесть она:
‎Жизнь живущих неверна,
‎Жизнь отживших неизменна!

Кто, на суд явясь кровавый,
‎Славно пал за отчий дом:
‎Тот, почтённый и врагом,
‎Будет жить в преданьях славы.

Пей, страдалица! Печали
‎Услаждаются вином:
‎Боги жалостные в нем
‎Подкрепленье сердцу дали.

‎Если грудь вином согрета
‎И в устах вино кипит:
‎Скорби наши быстро мчит
‎Их смывающая Лета.

Смертный, силе, нас гнетущей,
‎Покоряйся и терпи;
‎Спящий в гробе, мирно спи;
‎Жизнью пользуйся, живущий.

Читайте также: