Т и грибанова маврик краткое содержание

Обновлено: 07.07.2024

За минуту

Папа Маврика был похоронен напротив тюрьмы, где сидели политзаключенные. Его мама вновь вышла замуж, и у героя появился отчим. Однажды мама интересуется, хочет ли Маврик братика или сестренку. Мальчик решает, что лучше солгать и отвечает утвердительно. Отчим мечтал о собственной ферме в деревне, а мама, наоборот, хотела остаться в городе.

Маврик пишет письмо тете и бабушке, в котором рассказывает о плохой жизни. Тетя присылает матери мальчика деньги и просит, чтобы та наняла старушку, чтобы она за ним приглядывала. Родители наняли старуху Панфиловну, которая лишь затруднила жизнь мальчика. Он пожаловался родителям, и они ее уволили, а на оставшиеся деньги купили ему одежду.

У Маврика была самая замечательная лужайка во всем городе. А ведь город был не так уж и мал: тридцать с лишним тысяч населения.
Не мог он, Маврик, как некоторые другие, похвалиться красивой или умной женой: провел всю жизнь холостяком. Дом у него был богатый, в два этажа, заметный издали, но таких домов в городе тысячи-претысячи, им тоже никак не похвалиться.
Детей у него сроду не было, а уж внуков подавно. Автомобиль и вовсе наиобычнейший: не ретро, не заморская диковинка. Здоровье отменное, но такими достоинствами, как водится, не хвалятся: опасно это, можно враз его, здоровье, и потерять.
Так что похвастаться, погордиться вроде было ему нечем.
Однако всем до единого жителям было известно, что у Маврика лучшая лужайка в городе.
Горожане, кто втайне, а кто и открыто, в глаза, очень ему завидовали. По выходным дням считалось хорошим тоном пройтись всем семейством мимо его лужайки. Парочки обменивались кольцами опять же у лужайки Маврика.
Пакостила временами разве что подвыпившая молодежь: могла раскидать по участку дюжину-другую раздавленных пивных банок, там же опорожнить автомобильные пепельницы, помо. но об этом лучше умолчим.
Но, как известно, рано или поздно молодежь все же взрослеет. Обзаводится семьями, позже и детьми. В дальнейшем, подобно всем прочим горожанам, когда-то пакостная поступками молодежь обязательно начнет завидовать лужайке Маврика и посещать ее наравне с другими семьями.
Ухаживать за лужайкой, впрочем, вовсе не сложно.
Для Маврика это занятие давно уже превратилось в рутину. Уход за своей травой он смог бы проделывать и с завязанными глазами. Да и делать-то ничего особо не требовалось: пройтись по собственной лужайке каждый второй день газонокосилкой, освежить траву из шланга, если долго не было дождя. Вот и все.
Но как-то летним утром Маврик обнаружил на своем участке сущий непорядок: прямо посреди лужайки, на одном из самых видных ее мест, некоторые травинки вытянулись повыше других. Он тут же прошелся по ним садовыми ножницами под суровую металлическую гребенку. И хоть непорядок был устранен с легкостью, все же заселo в голове Маврика скрытое беспокойство за свою лужайку.
Следующее утро расстроило его намного серьезнее: на том же видном месте снова взошла высокая трава. Только на этот раз ее было много больше, да и росла она несравненно гуще и выше прежней. А спустя два дня там же каким-то чудным образом образовалась глубокая яма, похожая с виду на кротовую нору.
Чем бы все это ни было, Маврик решил действовать наверняка: опорожнил в яму половину канистры с бензином и бросил в нее зажженную спичку. Из ямы столбом взметнулось пламя, едва не опалив ему брови, в нос ударил тошнотворный запах горелого мяса. Ближе к вечеру Маврик еще раз наведался к яме или норе, осторожно заглянул в нее, но ничего в ней не увидел, поскольку начинало уже смеркаться. И даже принесенный из дому фонарь ничем не помог: Маврику показалось лишь, как что-то отсвечивает ему из ямы в ответ, будто смеется над ним.
Наутро Маврик все же решил поостеречься, не искушать лишний раз судьбу. Он обратился за помощью к хорошо знакомому садовнику, чьи советы ему не раз до того пригождались.
- Как считаете, что это может быть?- поинтересовался он, тыкая пальцем в яму, из которой торчало нечто, похожее на лысую человеческую макушку.- Смахивает на что-то живое.
Садовник и не знал, что ответить, в недоумении лишь стоял и почесывал голову. Ничего подобного ему прежде не встречалось. Может, конечно, всего лишь кротовая макушка. Но почему она торчит из земли без всякого видимого движения? Да и размерами сильно смахивает на здоровенную человеческую голову? Уж точно никакой не крот: не бывает таких необычных кротов.
Он бы и дальше продолжал почесывать голову, не зная, что ответить, но Маврик взглянул на него строго и с нетерпением. Требовал немедленного ответа.
- Кстати, макушка нашего крота - если это действительно крот - точь-в-точь ваша,- сказал он.
- Это нисколько не смешно,- обиделся Маврик.
- Да я даже и не шутил,- ответил садовник,- не наделен и малейшим чувством юмора. Просто представил, что если голова вероятного крота размером с вашу, то и тело у него должно быть сообразно вашему.
Маврик, выслушивая рассуждения садовника, уже начал нервничать.
- Давайте уж покончим с этим,- сказал он.- Как будем избавляться от крота?
- У вас наверняка имеется острая лопата,- ответил садовник.- Я как следует размахнусь и врежу ею нашему кроту по голове. В миг отсеку все, что там торчит из-под земли. Каким бы он ни был гигантским, не жить ему после этого.
Маврику такие жестокости были не по душе. Но радовало его хотя бы то, что неизвестная тварь прекратит наконец-то безнаказанно портить его замечательную лужайку. Он сходил в сарай и вернулся со штыковой лопатой.
- Надо же как заточена!- восторженно вскричал садовник, проведя острием лопаты по ногтю.- Бриться такой можно!
- Я все же лучше отвернусь,- сказал Маврик.- Не выношу крови.
- Дам вам знать, когда все закончится,- пообещал садовник и размахнулся лопатой. Он занес ее высоко над головой и для лучшего размаха переместил вес на правую, согнутую в колене ногу. Лопата со свистом рассекла воздух, и голова крота, точно капустный кочан, отлетела далеко в сторону.
- Ну вот и все,- сказал он, оборачиваясь.
Но Маврика заметил не сразу, потому что тот бездвижно лежал у его ног, тогда как его голова находилась метрах в пяти поодаль.
- Вот дела,- только и проговорил садовник, удивленно присвистнув.
Он мог бы легко сбежать с места трагедии, однако не предпринял ни малейшей попытки скрыться, так как всегда считал себя порядочным человеком и был ярым сторонником правосудия.
Но что бы он делал без помощи адвоката Фридкина, который знал наизусть практически все законы, а также тысячи способов обойти их. Без него садовника непременно ждал электрический стул, о котором за время нахождения в тюрьме он был немало наслышан.
- Забудьте все сказки о том, что осужденные на смерть отдают Господу душу в тот самый момент, как только будет поднят рубильник,- рассказывал Фридкин.- Часто происходит, что человек начинает гореть и дымиться, точно он живой факел. Подбегают электрики, с четверть часа возятся, исправляют неполадку. И хорошо, если в следующий раз все пройдет нормально, и ваши глаза, не выдержав напряжения, вылетят из глазниц. Но не исключено, что такое случится с вами лишь с десятой попытки.
И хотя у садовника полностью отсутствовало чуство юмора, воображением он не был обижен.
- Говорите, что делать,- взмолился он на очередной встрече с адвокатом Фридкиным,- что мне говорить на суде?
- Итак, давайте сразу договоримся,- предложил адвокат,- что не было никакого крота. Этому все равно никто не поверит.
- Не было,- покорно согласился садовник.
- А Маврик,- продолжал Фридкин,- коварно соблазнил вашу жену и переспал с ней.
- Какой он все же подлец!- возмущенно вскричал садовник.
- В состоянии аффекта вы и прикончили его,- заключил адвокат,- будучи полностью не в себе.
- Вот негодяй,- продолжал покачивать головой садовник,- соблазнить жену знакомого садовника!
Суд присяжных состоял спло
шь из садовников, и в этом не было ничего странного: адвокат Фридкин, как всегда, постарался. Уговорил, кого можно было, другим, несговорчивым, заплатил.
- Ну и мерзавец,- качали садовники головами все то время, пока длился процесс,- бессовестно совратить жену несчастного садовника.
Когда же судья поинтересовался, какую меру наказания определить подсудимому, присяжные как один встали и ответили в голос:
- Никакую.
Садовнику тут же сняли наручники, извинились перед ним, и он покинул зал суда совершено свободным человеком. Впрочем, домой он попал не сразу, поскольку вместе с присяжными садовниками отправился погулять по питейным заведениям города, чтобы как следует отпраздновать свое освобождение.
Дома садовник оказался далеко заполночь, причем не в самом лучшем виде, так что гневные нарекания жены были вполне им заслужены. Но не в такой же день, когда он, благодаря лишь поддержке своих новых друзей, чудом избежал электрического стула. Жена, не желая этого сознавать, продолжала ему выговаривать. Он отвечал, поначалу нехотя, полусонно, а затем завелся: припомнил ей, кроме прочего, позорную связь с Мавриком.
Слово за слово, и они не на шутку схватились. Жена, как частенько в спорах, расцарапала садовнику лицо, а тот за такое неуважение к себе ударил ее кулаком в грудь из всех сил. И в ту же минуту пожалел о своем поступке: женщина отлетела в дальний угол комнаты, и медленно сползла по стене на пол. Хоть глаза у нее оставались открытыми, садовник понял, что жизни в ней уже нет.
- Да что же со мной происходит?- задумался садовник.- Уничтожаю все, к чему ни прикоснусь. Может мне просто мерещится?
Он протер глаза, и - о, чудо! - покойная жена встала на ноги. Как ни в чем не бывало, улыбаясь и раскинув руки, она стала приближаться к нему.
- Сгинь сейчас же, нечистая сила,- крикнул садовник, и жена тут же пропала с его глаз. С тем, чтобы объявиться уже за его спиной, а это было еще страшнее.
Садовник достал из брючного кармана мелок, которым обычно помечал предназначенные на спил нездоровые деревца, и очертил вокруг себя жирный круг. Пальцы его при этом дрожали, поэтому круг вышел неровным, но, как положено, замкнутым. Садовник прочитал молитву, и круг обратился в прозрачный столб, который надежно защитил его от всякой нечисти, вроде его помершей жены.
Как она ни старалась, внутрь колонны проникнуть не могла. Ходила вокруг, билась о колонну головой, скрежетала и щелкала зубами.
Вскоре с пронзительным скрипом отворилась дверь, и в доме появился Маврик. Голова у него была на месте, разве что сидела чуть косо..
- Мы и в самом были с твоей женой давними любовниками,- признался он садовнику,- на протяжении всех последних сорока лет.
Мертвая жена садовника прижалась к Маврику и поцеловала его в губы.
- Выходит, вы все это вместе подстроили,- догадался садовник.
- Да,- ответил Маврик.- Не было никакого крота, в яме на самом деле сидела моя голова. А рядом с вами находилось мое соломенное чучело. Ему вы и срубили макушку.
- Вот в чем дело,- присвистнул садовник.- Может тогда сделаем вид, будто ничего не было? Забираете, Маврик, мою жену, а меня вы отпускаете на все четыре стороны?
- По рукам,- ответил Маврик,- выходите из вашего круга и отправляйтесь, куда пожелаете.
- Не делай этого,- услышал вдруг голоса садовник,- не делай ни в коем случае!
В дом, словно ураган, ворвались толпой присяжные садовники. Вышло это совсем случайно: они проходили мимо, и им всего лишь захотелось узнать, благополучно ли добрался до дому их новый приятель, ведь он порядком перебрал в ту ночь. Увидев, что происходит, они подоставали свои осиновые колы (какой же садовник выйдет в ночь без осинового кола?) и закололи ими Маврика и неверную жену садовника.
- Все в этом смешном мире возможно,- сделал мудрое заключение старейший из садовников. У него была густая седая борода, которая прядями спускалась до самых колен.
- Андрюша,- обратился он к самому младшему садовнику, почти еще несмышленому ребенку,- будь добр, запиши все происшедшее в наши садовничьи хроники.
Малец ничего не ответил, лишь почтенно склонился в поклоне перед старцем. Именно благодаря ему мы и знакомы с подробностями всех этих страшных и почти невероятных событий.

Отправляя любой текст через специальные формы на сайте, вы соглашаетесь с политикой конфиденциальности данного сайта. Все авторские права на произведения принадлежат их авторам и охраняются действующим законодательством. Перепечатка и копирование произведений возможны только с согласия их автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за содержание произведений закреплена за их авторами на основании правил публикации и российского законодательства. При нарушении правил сайта и официального судебного запроса Администрация сайта предоставит все необходимые данные об авторе-нарушителе.

Под Рождество каждая половица нашего старенького домишки, каждая занавеска на окошке, где меж рам дозревают подмёрзшие рябиновые гроздья, каждая крошечная, но уютная, словно бабушкина душегрейка, комнатка напитываются смолистым сосновым духом.

Отец загодя, с утра, становится на широкие охотничьи лыжи, затыкает топор за солдатский ремень, подпоясывающий собачий тулуп. Подламывая корочку хрусткого наста, идёт через игинское поле в Хильмечки — ближайшую рощу. К обеду притаскивает на липовых салазках, справленных для хозяйских дел, сосну. Размашистую, под потолок. Приносит из амбара заготовленное ещё по осени на Жёлтом ведро песка. Сосёнку устанавливаем в горнице на самом видном месте.

На одном из поворотов едва заметной тропки узкого ущелья Фокин резко остановился. Алексеев ткнулся в его спину.

Мы имеем опыт катастрофы, поражения советского строя, включая его политическую систему и систему межнационального общежития (СССР). За 20 лет мы многое поняли. Остается ряд загадок, но мы имеем к ним подходы. Об этом и будем говорить — создавая нашу картину крупными мазками, без деталей.

Индия оглушает. И, прежде всего, в прямом смысле: своим уличным шумом. Кажется, звуков здесь больше, чем может вынести ухо и вместить оглушённый, растерянный мозг. Первым желанием для непривычного человека является детски-наивное: закрыть уши руками.

Клубящийся уличный шум состоит из гудков моторикш и рёва автомобильных моторов, пронзительных криков лоточников и зазывал у дверей магазинов, скрипа колёсных повозок, звона бубенчиков, бряцающих всюду, где только их можно подвесить, из барабанной раскатистой дроби и гула фанфар, которые сопровождают любое из многочисленных уличных шествий — да ещё, в довершенье всего, из шипенья и взрывов петард, которые словно пытаются возвести этот шум, эту всю какофонию уличных звуков в какую-то уж совсем запредельную, степень. Кажется, мозг вот-вот взорвётся, и ты, как контуженный, поплывёшь на волне комариного тонкого звона — предвестника полной уже глухоты…

Редкий гудок покидающего соседнюю стоянку туристического автобуса вывел Сергея Павловича Хомякова из забытья. Он открыл глаза и через лобовое стекло своего микроавтобуса тотчас различил на ближайшей к парковочной площадке скале… тёмный профиль питекантропа в овальном медальоне. Усмехнулся: “Надо же такому привидеться!”.

Скала была залита полуденным солнечным светом, тени легли контрастно, делая ещё более рельефным каждый выступ, каждую впадинку на скальной породе. В том, кто автор этого жутковатого барельефа, сомневаться не приходилось: искусница-природа способна и не на такие странные художества!

На светлый праздник Победы старуха с утра загомозилась в город, поглядывая в окно, за которым сумрачно чернел двор.

Иван Матвеевич выперся в кухню в одних подштанниках и, сидя подле русской печки, пробивал от гари мундштук из алюминиевой трубки. Причащаясь, приводя себя в боевую готовность, тайно от него пересчитывая деньги с обеих пенсий, старуха жевала мятную резинку, чтоб не облеваться в автобусе, и чем свет лаялась с ним:

— Уж с утра полез за курятиной! Всю как есь избу продымил своёй табачиной!

Судьба Молнии

Был когда-то в компании велосипедистов один паренек. Звали его Молния. Такое прозвище он получил за свою любовь к скорости. Молния был спортсмен по призванию. Ничто кроме велосипедов его по-настоящему не интересовало. Закончил он политехнический, был по специальности геологом, но работал в спортивном магазине продавцом. Каждый день после работы он с удовольствием вытаскивал свой велосипед и допоздна колесил по городу и его окрестностям. Ему не мешали ни дождь, ни темень, ни узость вечно загруженных городских улиц. В отличие от других велосипедистов, к которым он относился снисходительно, мол, что с вас взять, любители, ездил он прямо в потоке машин. Он умел держать скорость, четко знал правила и никому не давал спуску – соревновался с другими участниками движения на равных. По прямой его, конечно, обгоняли, но за счет светофоров, пробок, когда можно было срезать по тротуару, переулков, порой он добирался в определенное место даже быстрее моторного транспорта. Говорят, он не раз выигрывал спор по этому поводу.

— Уж с утра полез за курятиной! Всю как есь избу продымил своёй табачиной!

Судьба Молнии

Читайте также: