Степан эрьзя абрамов краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Роман-трилогия К. Абрамова "Степан Эрьзя" как панорамное произведение, в котором отображается главный герой на фоне национальной действительности. Трансформация понятия "родной край", изучение личностных качеств главного героя и второстепенных персонажей.
| Рубрика | Литература |
| Вид | статья |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 08.01.2019 |
| Размер файла | 28,8 K |
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Мордовский государственный университет имени Н.П. Огарева
д. филол. н. Антонова Вера Ивановна
Голяков Андрей Николаевич
Ключевые слова и фразы: быт; крестьяне; национальная специфика; миропонимание; нравы; образ жизни; природа; роман.
The article emphasizes that the novel-trilogy by K. Abramov “Stepan Erzya” is a panoramic work that shows the main character against the background of national reality. The originality of the work lies in the fact that the writer highlights the national paradigm as the basic idea, according to which the whole life dynamics of the protagonist, the Mordovian sculptor, is a proof that all his creative work is imbued with a folk spirit, the love of which he acquired in his childhood. Moreover, the notion of “native land” is transformed by K. Abramov as a socio-cultural category through which the personality qualities not only of the main character but secondary characters are revealed.
Key words and phrases: life; peasants; national specificity; world view; morals; way of life; nature; novel.
Уже первые строчки романа-трилогии ориентируют читателя на ощущение сопричастности двух судеб: автора и главного героя произведения, Степана Эрьзи. Это правомерно, поскольку этих двух мастеров народной культуры - писателя и скульптора - связывает многое: принадлежность к одной национальности; кроме того, аналогичны место рождения, родной язык - эрзянский, обстановка, в которой они выросли, образ жизни, традиции и верования, наложившие отпечаток на всю их жизнь. Кузьма Абрамов, как и его персонаж, Степан Эрьзя, - мордвин; родились они в селах, находящихся вблизи друг от друга: в Большеберезниковском и Ардатовском районах Мордовии; оба - выходцы из беднейших крестьянских семей. И самое главное, что сближает эти две личности, - любовь к своему народу, родному краю, взрастившему их; гордость за свою малую родину, за то, что они являются достойными потомками этого сурового, талантливого народа - мордвы. панорамный трилогия абрамов эрьзя
Изображая жизнь Эрьзи как историю человека, составившего одну из ярчайших страниц национальной, мировой культуры, К. Абрамов понимал, что образы таких людей, каким был Эрьзя, в силу своей общенациональной и общечеловеческой значимости не могут рассматриваться вне специфики жизнедеятельности мордовского народа, вне природы, окружающей его, духовного и нравственного опыта народа, его породившего, вне широких связей с миром, что в Эрьзе, в его нравственно-психологической и художественной сущности многое можно увидеть, если учитывать обусловленность развития его таланта в связях с национальной духовностью и культурой народа в целом.
Список литературы
1. Абрамов К. Г. Собрание сочинений: в 7-ми т. / пер. с морд.-эрзя Г. Максимова и Ю. Галкина. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1999. Т. 3. Степан Эрьзя: биогр. роман. Кн. 1 и 2. 526 с.
2. Бердяев Н. А. Русская идея: основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века // О России и русской философской культуре. М.: Наука, 1990. С. 43-271.
3. Брыжинский А. И. Современная мордовская проза: движение жанра. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1995. 232 с.
4. Гоголь Н. В. Собр. соч.: в 9-ти т. М., 1994. Т. 7. 248 с.
5. Забавина В. М. Кузьма Григорьевич Абрамов: очерк жизни и творчества. Саранск, 1966. 87 с.
6. Макушкин В. М. Обретение зрелости. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1984. 224 с.
7. Шеянова С. В. Современный мордовский роман: проблематика, поэтика: монография. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2013. 284 с.
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Степан Эрьзя: краткое содержание, описание и аннотация
Кузьма Абрамов: другие книги автора
Кто написал Степан Эрьзя? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Степан Эрьзя — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Великий шка раздавал счастье,
Всевышний шка раздавал блага:
Богатому отмерил чаркой,
Нищему — на кончике ножа,
А сиротинушку обошел.
Из старинной эрзянской народной песни
ЖИВОПИСЬ ИЛИ ВАЯНИЕ?
1
Вот уже месяц Степан Нефедов живет в Москве. Сначала обитал в меблированных комнатах, затем решил перебраться ближе к Хитрову рынку. Там подешевле. Дело в том, что адресата рекомендательного письма, написанного алатырским дворянином Николаем Николаевичем Серебряковым, в Москве не оказалось, он жил где-то за городом на даче. Самостоятельно же Степан ничего не предпринимал. Да и что он мог предпринять? Конечно, адрес художественного училища узнать нетрудно даже у прохожих, таких заведений и в Москве не так много, но что это даст. Придешь, а с тобой, может, и разговаривать не станут. Куда лучше и проще быть представленным.
У Степана беспокойно ныло сердце в ожидании того дня, той минуты, когда он предстанет перед неведомым человеком, который должен решить его дальнейшую судьбу. Он знал, что это не тот, чье имя стоит на конверте рекомендательного письма. У этого фамилия тоже Серебряков, он, должно быть, родственник тому, алатырскому. Но как бы ни обернулось дело, обратного пути для него, Степана, нет. Он уже решил, что даже если не примут учиться, все равно останется в Москве. Готов на любую работу — тяжелую, грязную — лишь бы жить среди великолепия этих каменных зданий, толкаться среди их обитателей — веселых и незлобивых.
В первые дни он без устали бродил по улицам и закоулкам этого большого города, пока не истер о камни мостовых подметки сапог. Завтракал и обедал обычно на рынке, где кормили дешевле и сытнее. Денег было мало и их надо беречь, поэтому он перебрался из мебелированной комнаты в ночлежный дом. Не все ли равно, где спать — в кровати с тюфяком или на нарах с соломенной подстилкой. Зато ночлег обходится всего лишь в пятак. Да и откуда взяться у Степана большим деньгам? Что удавалось заработать рисованием в Алатыре, до копейки отдавал отцу. Правда, перед отъездом в Москву отец выделил ему из семейной казны пятьдесят рублей, но предупредил, что это все, больше он ни на что рассчитывать не может. Семья отца с каждым годом увеличивалась, а соответственно увеличивались и расходы. Поэтому Степан знал, что независимо от того, примут его в училище или не примут, ему так или иначе придется искать работу.
Блуждая по Москве, он на всякий случай присматривался, где можно предложить свои услуги. Все же ему хотелось найти такую работу, которая не слишком бы расходилась с его любовью к живописи. Как-то ему случилось проходить мимо иконописной мастерской с выставленными на витрине иконами. Небольшая аккуратная вывеска гласила, что мастерская принадлежит какому-то Епанишникову. Через низкие окна первого этажа видно было несколько молодых мастеров, склоненных над покатыми столами. Они старательно малевали дощечки одинакового размера, лежащие перед ними. Глядя на них, Степан вспомнил Казань, Ковалинского. Он тогда писал с упоением, не зная ни отдыха, ни усталости. И совсем не преданность хозяину и не боязнь перед ним заставляли его так упорно трудиться. Ковалинский всегда был к нему добр и внимателен. Может быть, поэтому и добр был, что его, Степана, нельзя было попрекнуть в нерадивости. Рисование для него было все. Он не мыслил жизни без красок, без кистей, без запаха масла. Правда, он тогда не задумывался над тем, что пишет.
Перелом в его сознании произошел позже, когда он столкнулся с живописцем Дмитриевым и побывал на нижегородской выставке художественных картин. Именно Дмитриев помог ему понять, что любовь живописца к труду должна обязательно сочетаться с любовью к изображаемому. Кроме того, художник обязан знать свое ремесло. А что знал он, Степан? Он больше умел, чем знал. И довольно часто это умение проявлялось в нем бессознательно, вспыхивало точно пламя от искры, случайно залетевшей со стороны.
Шатаясь по тихим улицам Москвы, любуясь лепными украшениями фасадов старинных зданий, Степан все больше убеждался, как много бесполезных лет он потерял, корпя над ликами святых. Ему бы жить не в деревне, среди соломы, а вот здесь, среди этого каменного великолепия. Он с довольной улыбкой думал, что его учение уже началось с того момента, как только его нога ступила на перрон Рязанского вокзала. Иногда он даже пытался внушить себе мысль, что ничего страшного не произойдет, если его не примут в училище, ведь он все равно уже в Москве. И в то же время понимал, что такие мысли — своего рода соломка на случай, если придется упасть. Попасть в художественное училище он стремился всем своим существом, может быть, поэтому заранее и успокаивал себя, чтобы потом не так болезненно переживать неудачу.
Степан Эрьзя, Кузьма Абрамов - рейтинг книги по отзывам читателей, краткое содержание
Автор:
Категория:
Биографии и мемуары
О книге
Краткое содержание
Роман "Степан Эрзя" повествует о жизни и сложной судьбе всемирно прославленного скульптора Степана Дмитриевича Нефедова, более известного под именем Эрзя. Третья книга рассказывает о годах молодости и зрелости выдающегося мастера.
Другие художественные книги
Впечатляющее видео
В 2 года родители купили малышу баскетбольное кольцо и мяч, посмотрите, что умеет этот малыш в 5 лет!
Великий шка раздавал счастье,
Всевышний шка раздавал блага:
Богатому отмерил чаркой,
Нищему — на кончике ножа,
А сиротинушку обошел.
Из старинной эрзянской народной песни
ЖИВОПИСЬ ИЛИ ВАЯНИЕ?
Вот уже месяц Степан Нефедов живет в Москве. Сначала обитал в меблированных комнатах, затем решил перебраться ближе к Хитрову рынку. Там подешевле. Дело в том, что адресата рекомендательного письма, написанного алатырским дворянином Николаем Николаевичем Серебряковым, в Москве не оказалось, он жил где-то за городом на даче. Самостоятельно же Степан ничего не предпринимал. Да и что он мог предпринять? Конечно, адрес художественного училища узнать нетрудно даже у прохожих, таких заведений и в Москве не так много, но что это даст. Придешь, а с тобой, может, и разговаривать не станут. Куда лучше и проще быть представленным.
У Степана беспокойно ныло сердце в ожидании того дня, той минуты, когда он предстанет перед неведомым человеком, который должен решить его дальнейшую судьбу. Он знал, что это не тот, чье имя стоит на конверте рекомендательного письма. У этого фамилия тоже Серебряков, он, должно быть, родственник тому, алатырскому. Но как бы ни обернулось дело, обратного пути для него, Степана, нет. Он уже решил, что даже если не примут учиться, все равно останется в Москве. Готов на любую работу — тяжелую, грязную — лишь бы жить среди великолепия этих каменных зданий, толкаться среди их обитателей — веселых и незлобивых.
В первые дни он без устали бродил по улицам и закоулкам этого большого города, пока не истер о камни мостовых подметки сапог. Завтракал и обедал обычно на рынке, где кормили дешевле и сытнее. Денег было мало и их надо беречь, поэтому он перебрался из мебелированной комнаты в ночлежный дом. Не все ли равно, где спать — в кровати с тюфяком или на нарах с соломенной подстилкой. Зато ночлег обходится всего лишь в пятак. Да и откуда взяться у Степана большим деньгам? Что удавалось заработать рисованием в Алатыре, до копейки отдавал отцу. Правда, перед отъездом в Москву отец выделил ему из семейной казны пятьдесят рублей, но предупредил, что это все, больше он ни на что рассчитывать не может. Семья отца с каждым годом увеличивалась, а соответственно увеличивались и расходы. Поэтому Степан знал, что независимо от того, примут его в училище или не примут, ему так или иначе придется искать работу.
Блуждая по Москве, он на всякий случай присматривался, где можно предложить свои услуги. Все же ему хотелось найти такую работу, которая не слишком бы расходилась с его любовью к живописи. Как-то ему случилось проходить мимо иконописной мастерской с выставленными на витрине иконами. Небольшая аккуратная вывеска гласила, что мастерская принадлежит какому-то Епанишникову. Через низкие окна первого этажа видно было несколько молодых мастеров, склоненных над покатыми столами. Они старательно малевали дощечки одинакового размера, лежащие перед ними. Глядя на них, Степан вспомнил Казань, Ковалинского. Он тогда писал с упоением, не зная ни отдыха, ни усталости. И совсем не преданность хозяину и не боязнь перед ним заставляли его так упорно трудиться. Ковалинский всегда был к нему добр и внимателен. Может быть, поэтому и добр был, что его, Степана, нельзя было попрекнуть в нерадивости. Рисование для него было все. Он не мыслил жизни без красок, без кистей, без запаха масла. Правда, он тогда не задумывался над тем, что пишет.
Перелом в его сознании произошел позже, когда он столкнулся с живописцем Дмитриевым и побывал на нижегородской выставке художественных картин. Именно Дмитриев помог ему понять, что любовь живописца к труду должна обязательно сочетаться с любовью к изображаемому. Кроме того, художник обязан знать свое ремесло. А что знал он, Степан? Он больше умел, чем знал. И довольно часто это умение проявлялось в нем бессознательно, вспыхивало точно пламя от искры, случайно залетевшей со стороны.
Шатаясь по тихим улицам Москвы, любуясь лепными украшениями фасадов старинных зданий, Степан все больше убеждался, как много бесполезных лет он потерял, корпя над ликами святых. Ему бы жить не в деревне, среди соломы, а вот здесь, среди этого каменного великолепия. Он с довольной улыбкой думал, что его учение уже началось с того момента, как только его нога ступила на перрон Рязанского вокзала. Иногда он даже пытался внушить себе мысль, что ничего страшного не произойдет, если его не примут в училище, ведь он все равно уже в Москве. И в то же время понимал, что такие мысли — своего рода соломка на случай, если придется упасть. Попасть в художественное училище он стремился всем своим существом, может быть, поэтому заранее и успокаивал себя, чтобы потом не так болезненно переживать неудачу.
Читайте также: