Сорок лет чанчжоэ краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
"40 лет Чанчжоэ". Странное название, не зря отсылающее к маркесовскому "Сто лет одиночества". Однако почему - Чанчжоэ? Конечно, не про Китай. Обычный российский городишко, подвергшийся нашествию несметного количества. кур, которые, однако, принесли туда экономический расцвет и благоденствие. Но и это не главное. Главное то, с каким азартом не можешь оторваться от этой непонятно о чем написанной книги". Игорь Семшветов о романе " 40 лет Чанчжоэ" Показать
До начала чтения думалось, что русский магический реализм - штука, должно быть, суровая, бессмысленная и беспощадная. В голове роились образы русалок в финское бане, джина из бутылки и застывшей с иконой сельской блудницы. К счастью, на деле все оказалось вовсе не так страшно. Магический реализм Липскерова начисто лишен каких-либо национальных штампов, зато полон легкого юмора, иронии и в целом напоминает городские легенды с окраин, байки маленьких городков. О первом жителе города, философе - тот, чтобы оградиться от мирского шума заткнул уши фасолью, а та чудесным образом проросла, и вскоре раскидистые кусты из ушей философа кормили весь город в месяцы монгольской осады. Про монаха Гаврона, по приходи гордой возлюбленной всю юность и много позже выводившего породу синих яблок. Или вот еще: про корейского неутомимого любовника - этот, чтобы искупить вину перед честью многих замужних женщин, знававших удовольствие корейской любви, добровольно позволил монахам себя оскопить и, обернувшись поломником, отправился в путь искупления. А есть еще про женщину, что приехала в Чанчжоэ с брюшком и безветренному с самого дня своего основания городу родила ветер. Историй таких великое множество и чуть ли не за каждым героем водится какое-нибудь прелюбопытное, если не событие из прошлого, то уж точно чудачество или характерная черта. Здесь есть свой Полковник - красавец-мужчина в самом расцвете сил, знаток женских сердец, вольнодумец и мыслитель. Жена его, который месяц в пространном состоянии, не реагируя на внешние раздражители и беспощадно насилуя печатную машинку, рождает на свет может бессмысленные, а может и гениальные тексты вроде "ШШШШШ отаыр нарыол олрвры". Презабавнейшие мужи, члены городского совета, в лице мэра города, местного митрополита и прочих крупных коноводов - эта стайка милых идиотов - бальзам на израненую душу жителя синеокой. Тринадцатилетний беспризорник, вечерами истребляющий ненавистынх кур.
Ах да, куры. Собственно, с этих кудахчущих бестий и начались все беды городка Чанчжоэ. Когда одним прелестным осенним днем над городом нависла туча и поглотила его - прибежали куры. И были жертвы. Когда население пообвыклось с мыслью о вторжении пернатых, миллионы дармовой курятины были употреблены прямо по делу - на обогащение городской казны. Дальше начинаются скандалы, интриги, расследования, и если первую половину книги слегка недоумевается к чему все это и начерта вообще писалась книга, а Липскеров представляется типичным русским писакой средней руки и скучным рассказчиком, то после захмелевший автор запрыгивает на стол и начинает выкидывать коленца, опрокидывет самовар с кипятком на ошалевших читателей, брызжет в морды вареньем и кидается сушками - сюжет ходит колесом и переворачивается с ног на голову каждый десяток страниц, всплывают все новые и новые детали, истории, заплетаются клубком побочные линии. Но не стоит расчитывать на эпопею в сорок лет, указанную в аннотации и на обложке - есть всего два временных пласта: later и than.
К сожалению, недостатков у книги хватает с излишком. Так, я, одолев лишь половину книги, сообразил, что действие-то происходит где-то между мировыми войнами, а никак не в современной России. Робкие потуги на стилизацию речи изредка давали о себе знать, но казались просто причудой и делались автором как-то небрежно и ленно, а быт и эпоху описывать Липскеров даже и не брался. Ну ведь пишущими машинками и сейчас половина писательской братии балуется, и нужно быть порядочным знатоком, чтобы по марке раритетного авто определить эпоху. Ну не считать же за намек на минувшие лета телефон, не звонящий, а тренькающий? К счастью, упомянутые однажды карета, сабля и царь-батюшка, расставили все по своим местам. Да и с логикой порой бывают проблемы.
Но все это, впрочем, простительно ввиду доставляемого мягким юмором, забавными байками и нестандартным сюжетом удовольстя. Не понятно только: о чем эта книга и зачем? Но, если вас подобные вопросы не слишком тревожат, можете смело браться за чтение - в компании фантазера и шутника Липскеров вечера летят быстрее.
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Сорок лет Чанчжоэ: краткое содержание, описание и аннотация
B маленьком старинном русском городке Чанчжоэ случилось событие сверхъестественное – безмолвное нашествие миллионов кур. И были жертвы. Всю неделю после нашествия город будоражило и трясло, как в лихорадке. Диковинные и нелепые события, происходящие в русской провинции, беспомощные поступки героев, наделенных куриной слепотой к себе и ближнему, их стремление выкарабкаться из душных мирков – все символично.
Дмитрий Липскеров: другие книги автора
Кто написал Сорок лет Чанчжоэ? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Сорок лет Чанчжоэ — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
СОРОК ЛЕТ ЧАНЧЖОЭ
Капитан в отставке Ренатов сидел на маленькой деревянной табуреточке, стоящей на цветном, с азиатскими узорами, покрывале и, щурясь, слегка улыбаясь, смотрел на небо. Как всегда в это время, в начале осени, в сторону северо-востока катились густые облака, сквозь которые, помигивая, выглядывало солнце, щекоча ноздри задранных к небосводу голов… Капитан Ренатов, впрочем, никогда не чихал, глядя на солнце, но неизменно наслаждался щекоткой в носу, самой возможностью когда-нибудь чихнуть, раскатисто, напористо, распугивая маленьких птичек из густой травы…
Спина капитана Ренатова уперлась в ствол тонкой березы, которая слегка изогнулась, пружиня, поддерживая тело отставника наподобие спинки кресла, ноги были вытянуты и сложены одна на другую, каблуки нестарых армейских сапог уперлись в какой-то выступ или корешок под покрывалом, найдя опору, и от всего этого было очень удобно сидеть и радоваться неспешному осеннему дню, его исполнившимся пяти часам пополудни… Капитан Ренатов иногда дотрагивался всей ладонью до еще горячего самовара, слегка клокочущего и пахнущего догорающими шишечками, собранными Евдокией Андреевной в Приютском лесу и высушенными на лежанке печи. От прикосновения и легкого ожога по телу бежали мурашки, но солнце тут же их согревало, заставляя спрятаться обратно в душу, а тело требовало чего-нибудь теплого, и капитан Ренатов прихлебывал из большой кружки липовый чай с терпкими травками, смешанными женой с заваркой и успокаивающими нервную систему.
Все это сооружение – из азиатского покрывала, табуретки, старинного самовара, связок с пшеничными баранками, нескольких вазочек со сладкими вареньями, помятыми и свежими салфетками, двадцатикратным биноклем, висящим на березовой ветке над головой, – почти ежедневно строилось Ренатовым в теплые времена года на протяжении последних двух лет, с тех пор как он вышел в отставку в возрасте сорока шести лет. Место располагало. Пригорок, использующийся для бивуака, находился прямо под домом капитана, в двухстах метрах, а под пригорком был откос с песочными краями, под которым текла речка, в которую и обваливались песочные края, тихо всплескивая, как будто разыгралась рыба, а впрочем, может, это и в самом деле гуляли голавли, хватая мясными ртами стрекоз. С другой стороны реки начиналось бескрайнее поле, принадлежащее г-ну Климову, живущему в большом городе, географически близком к столице. Г-н Климов слыл крайне состоятельным человеком, был очень стар, его интересы кончились вместе с дипломатической карьерой, а вследствие этого поле никогда не засевалось злаками, а зарастало всем, чем придется, – от клевера до небольших деревьев, которые кто-то выдирал каждую весну, лишь только спадали снега. Траву косили все, кому не лень, никто никого с поля не гонял, не было никаких скандалов из-за дележа чужого, и оттого вокруг царило благодушие и казалось, даже воздух напоен добротой… Сейчас поле было тщательно выкошенным, слегка пожелтевшим и готовящимся к зиме…
Капитан Ренатов никогда не пользовался "климовским" полем, потому что оно все же было чужое, хоть и находилось под самым носом, да и скотины в хозяйстве не было, молоко покупали на стороне, в небольших количествах – к чаю, так что сено было ни к чему… Где-то там, далеко, за полем, простирался дремучий Гуськовский лес, в котором отставник никогда не бывал, даже в бинокль тот рассматривался с трудом, какой-то темной, таинственной полосой.
Сам пригорок, на котором размещался отставник, был приятен тем, что сплошь зарос лопухами и всякими цветами вразнобой. Пригорок ничего не перекрывало ни слева, ни справа, а оттого солнечные лучи согревали его всю долготу дня… По три раза за вторую половину дня к забору ренатовского дома подходила полная Евдокия Андреевна и, приложив пухлую ладошку ко рту, звала вниз:
– Семен Ильич! Не желаешь ли чего. Не замерз ли? Может, плед принести.
От голоса жены, скатывающегося бубенчиком вниз, от заботливости супруги в Семене Ильиче неизменно всплескивалось ощущение счастья, тихого и навсегда.
Ренатов снимал с ветки бинокль и долго смотрел в окуляры на свою спутницу с умилением. Он слегка покачивал головой, как бы говоря, что он в порядке, ничего ему не нужно, совсем не замерз, но внимание Евдокии Андреевны ему приятно и приятно смотреть через линзы на ее полные колени и юбку, прилипшую к ним… Евдокия Андреевна тоже некоторое время разглядывала мужа, точно зная, что он видит ее, двадцатикратно приблизив. Ей тоже было радостно оттого, что ее фигура до сих пор волнует Семена Ильича, и, всякий раз выходя к забору, она позволяла себе некоторые вольности в одежде – то юбку подоткнет выше, чем обычно, то рубашку наденет с глубоким вырезом, из которого выпирают ее хлебные груди.
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 282 164
- КНИГИ 669 703
- СЕРИИ 25 792
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 621 012
2 (1)
8.5 (8)
8 (2)
Оценка: 10 ( 3 )
Название печатной книги: Липскеров Д. Сорок лет Чанчжоэ: Авторский сборник
B маленьком старинном русском городке Чанчжоэ случилось событие сверхъестественное — безмолвное нашествие миллионов кур. И были жертвы. Всю неделю после нашествия город будоражило и трясло, как в лихорадке. Диковинные и нелепые события, происходящие в русской провинции, беспомощные поступки героев, наделенных куриной слепотой к себе и ближнему, их стремление выкарабкаться из душных мирков — все символично.
Мне нравится ( 0 )
Обычно я не очень люблю женские романы, сладкие истории о любви, видимо, достаточно насытилась этим в юности. Но от этой книги именно в аудио постановке получила колоссальное удовольствие! Огромное спасибо
Берегись! Полукровка в ковене! (СИ)
ССпасибо за книгу. Очень понравилось. Любовь действительно "страшная сила". Писать много не умею. Вам с музой легкого пера!
Сорок лет Чанчжоэ
Формат: FB2 (281 Kb) RTF (245 Kb) TXT (250 Kb) HTML (287 Kb) EPUB (403 Kb) MOBI (1567 Kb) JAR (284 Kb) JAD (0 Kb)
Рейтинг: 0.0/5 (Всего голосов: 0)
Аннотация
B маленьком старинном русском городке Чанчжоэ случилось событие сверхъестественное — безмолвное нашествие миллионов кур. И были жертвы. Всю неделю после нашествия город будоражило и трясло, как в лихорадке. Диковинные и нелепые события, происходящие в русской провинции, беспомощные поступки героев, наделенных куриной слепотой к себе и ближнему, их стремление выкарабкаться из душных мирков — все символично.
Читайте также: