Солдатская каша краткое содержание
Обновлено: 06.07.2024
Шёл штурм Берлина. Грозно грохотали советские орудия, от разрывов мин и снарядов содрогалась земля. Огромные каменные здания рушились и горели с треском, как соломенные.
Особенно жестокий бой шёл на подходах к рейхстагу и у канцелярии Гитлера.
С шипением, с пламенем взрывались фауст-патроны. Танки вспыхивали, как дымные костры. А в узком переулке, совсем рядом с грохотом и взрывами, — мирная картина. Бородатый русский солдат варит кашу. Привязал к решётке чугунной ограды пару верблюдов, запряжённых в походную кухню, задал им корма. А сам деловито собирает обломки мебели и подбрасывает в дверцу печки, поставленной на колёса.
Откроет крышку, помешает кашу, чтобы не пригорела, и снова подкинет дров. За его мирной работой наблюдает множество детских глаз из подвала полуобвалившегося дома напротив. В фашистской Германии русскими детей пугали. Детворе очень страшно, но любопытно. Преодолевая страх, немецкие ребятишки уставились во все глаза на первого русского солдата, появившегося в их переулке.
Особенно страшат немецких детей его кони, чудовищные горбатые животные с облезлой шкурой. Они живут где-то там, в сибирских пустынях, и называют их верблюдами…
А русский похлопывает их по шершавым бокам, поглаживает страшные морды.
— Это Маша и Вася. Умные, от самой Волги с нами дошли…
Наверное, она действительно вкусна, эта солдатская каша. Запах её прекрасен. Так и щекочет ноздри, так и зовёт попробовать. Ах, если бы съесть хоть маленькую ложку… Так есть хочется, так оголодали дети, загнанные в подвалы! Который день не только без горячего супа — совсем без еды…
И когда солдат стал облизывать ложку, подмигивая детворе, самый храбрый не выдержал. Выскочил из подвала и застыл столбиком, испугавшись своей резвости.
— Ну, давай-ка, давай топай, зайчишка, — поманил его солдат. — Подставляй чашку-миску. Что, нету? Ну, давай в горстку положу.
И хотя никто не понял чужого говора, до всех дошёл ласковый смысл его слов. Из подвала мальчишке бросили миску.
С великим напряжением, вытянув тощие шеи, малыши наблюдали, как миска храбреца наполняется кашей. Как он возвращается, веря и не веря, что остался жив, и говорит удивлённо-счастливо:
— Она с мясом и с маслом!
И тут подвал словно прорвало. Сначала ручейком, а затем потоком хлынули дети, толкая друг друга, звеня мисками, кастрюльками.
— По очереди, по очереди, — улыбался солдат. Многие ребята просили добавки. Иные, получив добавку, бежали в подвал и возвращались с пустой миской.
— Что, свою муттер угостил? Ну бери, тащи, поделись с бабушкой.
И солдат ласково поддавал шлепка малышу. Вскоре у походной кухни появился старый немец. Он стал наводить порядок, не давая вне очереди получать по второй порции.
— Ничего, — усмехнулся солдат, — кто смел, тот два съел.
— У вас есть приказ кормить немецких детей, господин солдат? — спросил старый немец, медленно выговаривая слова. — Я был пленным в Сибири в ту войну, ещё при царе, — объяснил он своё знание русского языка.
— Сердце приказывает, — вздохнул солдат. — У меня дома тоже остались мал мала меньше…
— А не совершаете ли вы воинского проступка, раздавая нашим детям солдатскую кашу? Разве у вас нет строгости дисциплины?
— Всё есть, любезный. Порядки воинские знаем, не беспокойтесь…
Дети присели, сжались, но не убежали.
С площади донеслись крики, застучали пулемёты.
— Ну, пошли рейхстаг брать, — проговорил солдат. — Теперь уж недолго, возьмём Берлин — войне капут! А ну, детвора, подходи! Давайте, господин, вашу миску, добавлю! Не стесняйтесь, это за счёт тех, кто из боя не вернётся, — видя его нерешительность, сказал солдат.
Но эти слова словно обожгли старого немца. Отойдя за угол, он сел на развалинах, уронив на колени миску с недоеденной кашей. А дети ещё долго вились вокруг походной кухни. Они освоились даже с верблюдами. И не испугались, когда к кухне стали подходить русские солдаты. В окровавленных бинтах, в разорванных гимнастёрках. Закопчённые, грязные, страшные. Но немецкие дети уже не боялись их.
Уцелевшие после боя солдаты не хотели каши, а просили только пить. И произносили отрывисто непонятные слова:
— Кушайте, сироты, кушайте…
И украдкой, словно стесняясь, всё смахивал что-то с ресниц. Словно в глаза ему попадали соринки и пепел, вздыбленные вихрем жестокого боя.
Немецкие дети ели кашу и, поглядывая на русского солдата, удивлялись: разве солдаты плачут?
Мне понравился рассказ тем, что в нем говорится о доброте русского солдата к голодным немецким детям. Эти грязные, оборванные дети забились в щели подвала, они издалека наблюдают за действиями грозного русского кашевара. Они очень хотели поесть вкусной кашки, но не решались подойти. Наконец самый храбрый приблизился к походной кухне, а затем подошли и другие ребята. Солдат щедро накладывал в их миски аппетитную кашу. Он знал, что после сражения уставшие, раненые бойцы не будут есть кашу, они будут хотеть только пить. В конце рассказа солдат смахивает слезу, слыша фамилии погибших.
Николай Богданов Солдатская каша
На братском кладбище русских бойцов, павших при штурме Берлина, высится замечательный памятник бойцу-освободителю. Российский вояка в одной руке держит клинок, иной придавливает к груди малыша.
Большой смысл вложен в эту статую советские бойцы, сокрушив фашизм, выручили будущее населения земли.
Не мстителями пришли наши воины в столицу своего злейшего врага Гитлера и его приспешников, а освободителями всех народов, в том числе и германского, от фашистского ига.
В 1965 году советские люди торжествовали двадцатилетие замечательного Денька Победы над гитлеровской Германией. Все честные люди еще раз с признательностью вспомнили героев, отдавших свою жизнь за их свободу и независимость.
Шел штурм Берлина. Строго грохотали русские орудия, от разрывов мин и снарядов вздрагивала земля. Огромные каменные строения рушились и пламенели с треском, как соломенные.
Особенно ожесточенный бой шел на подходах к рейхстагу и у канцелярии Гитлера.
С шипением, с пламенем взрывались фаустпатроны. Танки вспыхивали, как дымные костры. А в тесном проулке, совершенно рядом с грохотом и взрывами, мирная картина. Бородатый российский солдат варит кашу. Привязал к решетке чугунной ограды пару верблюдов, запряженных в походную кухню, задал им корма. А сам деловито собирает обломки мебели и подбрасывает в дверцу печки, поставленной на колеса.
Откроет крышку, помешает кашу, чтоб не пригорела, и опять подкинет дров. За его мирной работой наблюдает огромное количество ребяческих глаз из подвала полуобвалившегося дома напротив. Ребятне очень ужасно, но любопытно. Преодолевая ужас, германские ребятишки уставились во все глаза на первого российского бойца, появившегося в их проулке.
И хотя ружье у него за плечами, а в руках заместо орудия большой половник, им жутковато. Пугают и его пушистые брови, и его внимательные хитроватые взоры исподлобья. Будто он лицезреет их и хочет сказать: Вот я вас, постойте.
Неподражаемо пугают немецких малышей его жеребцы, страшные горбатые животные с облезлой шкурой. Они живут где-то там, в сибирских пустынях, и называют их верблюдами.
Такие в Тиргартене были только за решетками, и над ними предостережение: Недалеко не подходить, небезопасно.
А российский похлопывает их по шершавым бокам, поглаживает ужасные рожи.
Это Маша и Вася. Разумные, от самой Волги с нами дошли.
Солдат достает кашу великим половником и пробует с удовлетворенной миной: Ах как лакома!
Наверняка, она вправду вкусна, эта солдатская каша. Запах ее прекрасен. Так и щекочет ноздри, так и зовет пробовать. Ах, если бы съесть хоть маленькую ложку. Так есть охото, так оголодали детки, загнанные в подвалы! Который денек не только без горячего супа совершенно без еды.
И когда боец стал облизывать ложку, подмигивая ребятне, самый отважный не выдержал. Выскочил из подвала и застыл столбиком, испугавшись собственной резвости.
Ну, давай-ка, давай топай, зайчишка, поманил его боец. Подставляй чашечку-миску. Что, нету? Ну, давай в горстку положу.
И желая никто не понял чужого говора, до всех дошел нежный смысл его слов. Из подвала мальчику бросили миску.
С большим напряжением, вытянув худые шеи, малыши следили, как миска смельчака наполняется кашей. Как он ворачивается, веруя и не веруя, что остался живой, и разговаривает удивленно-счастливо:
Она с мясом и с маслом!
И здесь подвал будто прорвало. Поначалу ручейком, а потом потоком хлынули малыши, толкая друг друга, звеня мисками, кастрюльками.
По очереди, по очереди, усмехался боец.
Многие ребята просили добавки. Другие, получив добавку, бегали в подвал и ворачивались с порожней миской.
Что, свою муттер угостил? Ну бери, волочи, поделись с бабушкой.
И боец нежно поддавал шлепка малышу. Скоро у походной кухни появился старый германец. Он стал наводить порядок, не давая вне очереди получать по 2-ой порции.
Ничего, усмехнулся солдат, кто смел, тот два съел.
У вас есть указ кормить германских малышей, господин солдат? спросил ветхий германец, медлительно выговаривая слова. Я был пленным в Сибири в ту войну, растолковал он свое познание русского языка.
Сердце повелевает, вздохнул боец. У меня дома тоже остались мал мала меньше.
Ветхий немец, потупившись, протянул свою миску, попробовал кашу и, буркнув благодарю, произнес:
А не совершаете ли вы воинского проступка? Разве у вас нет строгости дисциплины?
Все есть, ласковый. Порядки воинские знаем, не волнуйтесь.
Но как же.
Ветхий германец не договорил. Ударили фашистские шестиствольные минометы, а их накрыли российские катюши. Все вокруг зашаталось. Переулок заволокло едким дымом.
Малыши присели, сжались, но не убежали.
С площади донеслись вопли, застучали пулеметы.
- Для учеников 1-11 классов и дошкольников
- Бесплатные сертификаты учителям и участникам
Выберите документ из архива для просмотра:
о той весне клип 5 канал.mp4
правила работы в группе.jpg
Выбранный для просмотра документ Н.Богданов Солдатская каша.pptx
Описание презентации по отдельным слайдам:
Солдат. Смелый, мужественный. Защищает, воюет, погибает. Спасает свою Родину. Воин.
Голод. Жестокий, мучительный. Истощает, мучает, убивает. Может довести человека до смерти. Муки.
Враг. Безжалостный, сильный. Убивает, воюет, пытает. Губит невинных людей. Противник.
ВОЙНА ГОРЕ СМЕРТЬ СЛёЗЫ КРОВЬ РАНЫ СНАРЯДЫ БЕДА
грохот орудий мирная картина солдатская каша голодные дети
штурм Берлин половник горстка муттер рейхстаг
Солдаты плачут потому, что. Солдаты плачут от. Солдаты плачут тогда.
ВОЙНА ГОРЕ СМЕРТЬ СЛёЗЫ КРОВЬ РАНЫ СНАРЯДЫ БЕДА
Выбранный для просмотра документ Текст Николай Богданов Солдатская каша.docx
Шёл штурм Берлина. Грозно грохотали советские орудия, от разрывов мин и снарядов содрогалась земля. Огромные каменные здания рушились и горели с треском, как соломенные.
Особенно жестокий бой шёл на подходах к рейхстагу и у канцелярии Гитлера.
С шипением, с пламенем взрывались фауст-патроны. Танки вспыхивали, как дымные костры. А в узком переулке, совсем рядом с грохотом и взрывами, - мирная картина. Бородатый русский солдат варит кашу. Привязал к решётке чугунной ограды пару верблюдов, запряжённых в походную кухню, задал им корма. А сам деловито собирает обломки мебели и подбрасывает в дверцу печки, поставленной на колёса.
Откроет крышку, помешает кашу, чтобы не пригорела, и снова подкинет дров. За его мирной работой наблюдает множество детских глаз из подвала полуобвалившегося дома напротив. Детворе очень страшно, но любопытно. Преодолевая страх, немецкие ребятишки уставились во все глаза на первого русского солдата, появившегося в их переулке.
И хотя ружьё у него за плечами, а в руках вместо оружия большой половник, им жутковато. Страшат и его лохматые брови, и его внимательные хитроватые взгляды исподлобья. Словно он видит их и хочет сказать: "Вот я вас, постойте. "
Особенно страшат немецких детей его кони, чудовищные горбатые животные с облезлой шкурой. Они живут где-то там, в сибирских пустынях, и называют их верблюдами.
А русский похлопывает их по шершавым бокам, поглаживает страшные морды.
- Это Маша и Вася. Умные, от самой Волги с нами дошли.
Солдат достаёт кашу большим половником и пробует с довольной гримасой: "Ах, как вкусна!"
Наверное, она действительно вкусна, эта солдатская каша. Запах её прекрасен. Так и щекочет ноздри, так и зовёт попробовать. Ах, если бы съесть хоть маленькую ложку. Так есть хочется, так оголодали дети, загнанные в подвалы! Который день не только без горячего супа - совсем без еды.
И когда солдат стал облизывать ложку, подмигивая детворе, самый храбрый не выдержал. Выскочил из подвала и застыл столбиком, испугавшись своей резвости.
- Ну, давай-ка, давай топай, зайчишка, - поманил его солдат. - Подставляй чашку-миску. Что, нету? Ну, давай в горстку положу.
И хотя никто не понял чужого говора, до всех дошёл ласковый смысл его слов. Из подвала мальчишке бросили миску.
С великим напряжением, вытянув тощие шеи, малыши наблюдали, как миска храбреца наполняется кашей. Как он возвращается, веря и не веря, что остался жив, и говорит удивлённо-счастливо:
- Она с мясом и с маслом!
И тут подвал словно прорвало. Сначала ручейком, а затем потоком хлынули дети, толкая друг друга, звеня мисками, кастрюльками.
- По очереди, по очереди, - улыбался солдат.
Многие ребята просили добавки. Иные, получив добавку, бежали в подвал и возвращались с пустой миской.
- Что, свою муттер угостил? Ну бери, тащи, поделись с бабушкой.
И солдат ласково поддавал шлепка малышу. Вскоре у походной кухни появился старый немец. Он стал наводить порядок, не давая вне очереди получать по второй порции.
- Ничего, - усмехнулся солдат, - кто смел, тот два съел.
- У вас есть приказ кормить немецких детей, господин солдат? - спросил старый немец, медленно выговаривая слова. - Я был пленным в Сибири в ту войну, - объяснил он свое знание русского языка.
- Сердце приказывает, - вздохнул солдат. - У меня дома тоже остались мал мала меньше.
Старый немец, потупившись, протянул свою миску, попробовал кашу и, буркнув "благодарю", сказал:
- А не совершаете ли вы воинского проступка? Разве у вас нет строгости дисциплины?
- Всё есть, любезный. Порядки воинские знаем, не беспокойтесь.
Старый немец не договорил. Ударили фашистские шестиствольные миномёты, а их накрыли русские "катюши". Всё вокруг зашаталось. Переулок заволокло едким дымом.
Дети присели, сжались, но не убежали.
С площади донеслись крики, застучали пулемёты.
- Ну, пошли рейхстаг брать, - проговорил солдат. - Теперь уж недолго, возьмем Берлин - войне капут! А ну, детвора, подходи! Давайте, господин, вашу миску, добавлю! Не стесняйтесь, это за счёт тех, кто из боя не вернётся, - видя его нерешительность, сказал солдат.
Но эти слова словно обожгли старого немца. Отойдя за угол, он сел на развалинах, уронив на колени миску с недоеденной кашей. А дети ещё долго вились вокруг походной кухни. Они освоились даже с верблюдами. И не испугались, когда к кухне стали подходить русские солдаты. В окровавленных бинтах, в разорванных гимнастерках. Закопчённые, грязные, страшные. Но немецкие дети уже не боялись их.
Уцелевшие после боя солдаты не хотели каши, а просили только пить. И произносили отрывисто непонятные слова: "Иванов", "Петров", "Яшин". Бородатый солдат повторял их хриплым голосом, каждый раз вздрагивая. И, добавляя немецким детям каши, говорил:
- Кушайте, сироты, кушайте.
И украдкой, словно стесняясь, все смахивал что-то с ресниц. Словно в глаза ему попадали соринки и пепел, вздыбленные вихрем жестокого боя.
Дети ели кашу и, поглядывая на солдата, удивлялись: разве солдаты плачут?
Читайте также: