Сильнее смерти голсуорси краткое содержание
Обновлено: 07.07.2024
Джон Голсуорси - Сильнее смерти краткое содержание
Сильнее смерти - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Перевод с английского Л. Чернявского.
От здания бюро регистрации браков на Сент-Джордж-стрит Чарлз Клер Уинтон неторопливо зашагал следом за такси, увозившим его дочь вместе с "этим скрипачом", за которого она вышла замуж. Правила хорошего тона, разумеется, не позволяли ему идти рядом с Бетти, пожилой нянькой, единственной, кроме него, свидетельницей этого бракосочетания. Дородная женщина, да еще заплаканная, была бы совсем не подходящей спутницей для него, с его стройной, прямой фигурой, размеренной и ритмичной походкой, приличествующей улану старого закала, пусть даже он в отставке вот уже добрых шестнадцать лет.
Бедная Бетти! Он подумал о ней с каким-то досадливым сочувствием - ей не к чему было давать волю слезам тут же, на ступеньках лестницы. Разумеется, теперь, когда Джип уехала, нянька будет чувствовать себя одинокой, но ведь не настолько же одинокой, как он сам! Рукой, обтянутой светлой перчаткой, - единственной действующей рукой, ибо кисть правой была ампутирована, - он сердито покручивал небольшие седеющие усы, торчащие над уголками четко очерченных губ. Стоял пасмурный февральский день, но на нем не было пальто; он даже не облачился в черную пару и не надел цилиндра, а остался в синем костюме и твердой фетровой шляпе, заранее зная, что свадьба пройдет незаметно. Привычка солдата и охотника - ничем не выдавать душевного волнения - не изменила ему и в этот мрачный день его жизни; но его светло-карие глаза, то и дело суживаясь, гневно сверкали, а мгновениями, словно он не в силах был противиться какому-то глубокому чувству, они темнели и, казалось, совсем прятались в глазницах.
У него было продолговатое обветренное лицо со впалыми щеками, резко очерченный подбородок, маленькие уши, темные волосы, тронутые сединой на висках, - лицо волевого человека, уверенного в себе, энергичного. Вся его манера держать себя говорила о том, что, оставаясь всегда чуть-чуть денди и отдавая должное "форме", он в то же время понимал, что есть вещи и поважнее. Человек определенного типа, он был в чем-то нетипичным. Прошлое таких людей нередко бывает отмечено какой-нибудь трагедией.
Направляясь к парку, он свернул на Маунт-стрит, Здесь стоял тот дом, хотя вся улица в былые времена выглядела совсем иначе. Да, тот самый дом, возле которого он в незабываемый ноябрьский вечер - двадцать три года назад, когда родилась Джип, - шагал взад и вперед, в тумане, как призрак, как бездомный пес, с отчаянием в душе. Из-за двери, в которую он не имел права войти, ему, любившему так, как никогда ни один мужчина не любил женщину, было сказано, что она умерла; умерла, произведя на свет ребенка, который только они двое знали это - был его ребенком! Шагать взад и вперед в тумане, час за часом, зная, что время родов пришло, и в конце концов услышать. это! Должно быть, самый тяжелый жребий, который выпадает человеку, - это любить слишком сильно.
Как странно, что путь его лежал мимо этого дома именно сегодня, после новой тяжелой утраты! Проклятая случайность - надо же было, чтобы подагра погнала его прошлой осенью в Висбаден! Проклятая случайность - и то, что Джип попался на глаза этот субъект Фьорсен со своей злосчастной скрипкой! Таким же заброшенным, как сегодня, никому не нужным, Уинтон чувствовал себя пятнадцать лет назад, до того, как Джип переехала к нему. Завтра же он вернется в Милденхэм - быть может, на него благотворно подействует усиленная доза верховой езды. Без Джип. Жить без Джип! Скрипач! Субъект, который никогда в жизни садился на лошадь. Он злобно взмахнул тростью, словно рассекая надвое человека.
Никогда еще его клуб вблизи Хайд-парка не казался ему таким унылым. По укоренившейся привычке он прошел в комнату для карточной игры. Уже смеркалось, и горело электричество; несколько игроков-завсегдатаев сидело в свете затененных абажурами ламп - он причудливо падал на столы темного дерева, на спинки кресел, карты, бокалы, позолоченные чашечки с кофе, на руки с полированными ногтями, державшие сигары. Приятель предложил ему сыграть в пикет. Он безучастно сел за стол. Бридж - этот обрубленный вист всегда оскорблял его утонченный вкус - какая-то изуродованная игра! В покере было что-то вызывающее. Пикет, хотя и вышедший из моды, оставался для него единственной стоящей игрой, еще сохранившей какой-то стиль. К нему шла хорошая карта, и он выиграл пять фунтов, но охотно поступился бы ими, лишь бы избавиться от скуки клубной болтовни. Где теперь молодые? Проехали Ньюберн? Джип сидит напротив этого шведа с зеленоватыми глазами дикой кошки. И весь он скрытный, чужой - иностранец! Ничтожество - или он, Уинтон, разучился разбираться в лошадях и людях! Слава богу, он сберег деньги Джип до последнего фартинга. Чувство, близкое к ревности, охватило его при мысли, что руки этого парня обнимают его пышноволосую, кареглазую дочь - это прелестное, грациозное создание, всем своим обликом напоминающее ему ту, которую он любил так самозабвенно.
Когда он выходил из комнаты для карточной игры, его провожали глазами: он был из тех, кто вызывает у людей некое чувство восхищения, хотя никто не скажет точно, почему. Многие мужчины его круга обладали такими же достоинствами, как и он, но не привлекали к себе такого внимания. Может быть, здесь и сказывалась та самая черта нетипичности или печать, оставленная на нем прошлым?
Выйдя из клуба, он медленно направился вдоль Пикадилли в Сент-Джемс, к себе, на Бэри-стрит, где стоял его дом; дом этот - его лондонское убежище еще с юности - был одним из немногих на этой улице, которых не коснулась страсть лондонцев все разрушать и строить заново, что, как ему думалось, испортило добрую половину города.
Дверь открыл молчаливый человек, с мягкими, быстрыми, темными глазами вальдшнепа, в длинном зеленоватом вязаном жилете, черном переднике и узких брюках на штрипках.
- Сегодня я дома, Марки. Пусть миссис Марки приготовит мне обед. Любые блюда.
Марки кивком подтвердил, что услышал сказанное; его глаза под сросшимися в одну темную линию бровями оглядели хозяина с ног до головы. Когда вчера вечером жена сказала ему, что хозяину будет теперь одиноко, он тоже ограничился кивком. Уходя в задние комнаты, Марки движением головы указал в сторону улицы, а потом наверх: из этого миссис Марки, женщина сообразительная, должна была заключить, что ей надо отправляться за провизией, ибо хозяин будет обедать дома. Когда она ушла, Марки присел возле Бетти, старой няни Джип. Толстуха все еще тихо плакала. Это совсем испортило ему настроение; он чувствовал, что и сам готов завыть, как пес. Несколько минут он молча глядел на ее широкое, румяное, мокрое от слез лицо, потом покачал головой, и Бетти, подавив рыдание и вздрогнув всем своим пышным телом, успокоилась. С Марки приходилось считаться.
Голсуорси является одним из первых писателей, которые прокладывали мне тропинку во взрослый мир боли, разочарования и конечно же прекрасного чувства любви. Будучи на каникулах в деревне, моя бабушка часто давала мне книги и я охотно окуналась в мир новой захватывающей истории.
"Сильнее смерти" относится к тому типу романов, в котором нет хэппи энда, да и в принципе читателю он не нужен, так как от первой строчки до последней точки ты находишься в каком-то тумане, ты живешь с этими героями, ты в прямом смысле им сопереживаешь и ждешь, что же будет дальше, как он ответит, а как же она поступит.
Сама книга начинается с прекрасной истории любви, которая длилась совсем недолго, молодые люди узнали, что станут родителями и готовились к этому событию с особым трепетом и нежностью. Но увы, судьба распорядилась так, что Чарлз потерял свою возлюбленную. Она скончалась при родах. Он держал на руках ребенка, но его сердце было разбито. Воспитанием Джип занимались родственники Чарлза, он пришел в себя после утраты лишь спустя годы. Мужчина навещал дочь, и вскоре признался, что он ее отец. Девочка чувствовала какую-то вину за то, что ее мать, подарив ей жизнь, практически "убила" Чарлза.
Отец стал замечать те же похожие черты своей любимой в дочери, и у него появилось вновь то трепетное чувство, он стал очень бояться за своего ребенка, он всячески пытался поддержать свою дочь, и когда она уезжала в семейную жизнь с неизвестным музыкантом, он одобрил ее выбор.
Для Чарльза стало ужасным известием, что его дочь ждет ребенка, он всегда помнил в душе, что произошло с его любимой, и он не хотел, чтобы ее дочь ожидала подобная участь. Его отцовская забота и любовь пленит и восхищает читателя.
Этот роман отнюдь не какая-то любовная драма, это нечто большее, герои книги сталкиваются с горестями и радостями, они теряли и как все люди боялись обретать что-то новое, чтобы вновь не обжечься.
-Мужайся, дитя мое, все еще вернется когда-нибудь. Джип заставила себя улыбнуться и сказала тихо: -А все-таки без того, что было, я не могла бы жить теперь. Она обхватила руками колени, глаза ее странно блестели и слабая улыбка словно замерла на губах. И Уинстон подумал: "Любовь! Любовь без меры! Сильнее смерти!"
СЕРДЦЕ ДЖЕНТЛЬМЕНА
Но мистер Голсуорси-джуниор не торопится начинать энергичную карьеру. Ему безразличны дела и гонорары. Да, причина очевидна: он безнадежно влюблен. И если бы это была любовь безответная - нет, все еще хуже. Он тоже любим, но его возлюбленная, Ада Купер, замужем за его собственным кузеном. И брак этот далеко не столь благопристоен, как выглядит снаружи…
Но мы здесь не собираемся искать скелеты в семье Голсуорси. Точно известно одно - Джон влюблен и не собирается этого скрывать. Но как же быть с репутацией семьи. На семейном совете принимается строгое решение - Джон должен, как истинный англичанин, совершить кругосветное морское путешествие. И заодно проследить за семейным бизнесом на море.
ВСТРЕЧА В АДЕЛАИДЕ
ВЫБОР СДЕЛАН
Два года странствий - большой срок для молодого человека. Характер Джона закалился, он изменился внешне - стал взрослее и крепче. Но окрепли не только плечи, но и дух, и сердце. А главное - окрепла любовь к Аде. Именно ей на тайном свидании он открывает свое желание заняться литературой. И она верит в него!
Аде (1895)
Милая! Ты отдыхаешь в тени —
Глаза подними, на меня взгляни.
Поверь, тебя люблю я сильнее,
Чем тис, что стоит, листвой зеленея,
Чем неба яркая синева,
Чем алые розы, густая трава,
Чем ветер, веющий с юга.
Нам не прожить друг без друга!
Любимая! Только тебя я люблю!
ПЕРВЫЙ РОМАН
КОНЕЦ ДЖОНА СИНДЖОНА
В 1904 году умер Джон Голсуорси-старший. Получив солидное наследство, Джон-младший обретает не только
КОРОТКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ О СЕМЕЙНЫХ САГАХ
К Форсайтам писатель не возвращался вплоть до конца Первой мировой войны. Но за это время, с 1907 по 1911 гг., он написал еще три романа: "Усадьба", "Братство" и "Патриция". В 1919 г. писатель вновь вернулся к теме Форсайтов, выпустив вторую часть трилогии саги "В петле", а в 1920-м - третью, "Сдается внаем". Оставаясь сатириком, жестким критиком, он начал жалеть поколение Форсайтов, переживших мировую войну. Словно что-то предчувствуя…
НЕКОТОРЫЕ БИОГРАФИЧЕСКИЕ ПОДРОБНОСТИ ЖИЗНИ ДЖОНА ГОЛСУОРСИ
Голсуорси - не только автор прозаических произведений. В 1906 году на сцене была поставлена его пьеса "Серебряная шкатулка", затем зритель увидел на театральных подмостках "Борьбу" и "Справедливость", где автор боролся уже драматургическими методами с социальной несправедливостью. Последнюю посмотрел даже Уинстон Черчилль и сам говорил, что она оказала на него серьезное влияние, когда он занимался тюремной реформой.
Половину своих литературных заработков Голсуорси всегда отдавал на благотворительные цели. Он же требовал пересмотра законов о цензуре, разводе (уж ему-то было известно, каково в Англии разводиться), минимальной зарплате, женском избирательном праве. Его Нобелевская премия была по воле Голсуорси передана ПЕН-клубу — международной писательской организации, которую он организовал в октябре 1921 г. И в то же время, Голсуорси отказался в 1917 г. от рыцарского звания, решив остаться мистером Голсуорси…
Трилогия "Конец главы", куда вошли романы "Девушка ждет", "Пустыня в цвету", "На другой берег", была издана Адой Голсуорси в 1933 г. уже после смерти писателя.
В 1929 г. Голсуорси был награжден британским орденом "За заслуги", а в ноябре 1932 г. ему была присуждена Нобелевская премия по литературе "за высокое искусство повествования, вершиной которого является "Сага о Форсайтах". Но Нобелевская лекция Форсайта так и не прозвучала - умирающий от разрастающейся опухоли мозга 65-летний писатель успел лишь сделать ее наброски. Вместо нее представитель Шведской академии Андерс Эстерлинг провозгласил: "Автор проследил историю своего времени на протяжении трех поколений, и то, что писатель с таким успехом овладел чрезвычайно сложным как по объему, так и по глубине материалом, делает ему честь".
После смерти Голсуорси в январе 1933-го общество английских писателей просило о погребении его праха в Уголке поэтов Вестминстерского аббатства, но писатель настолько часто выступал и против церкви, и против клира, что в аббатстве для него места не нашлось. И тогда прах его развеяли над всей Англией - ветров над ней хватает…
Посвящается А.
Бог ясного светила,
Всегда ее храни,
Чтоб небо не сулило
Ей пасмурные дни.
Бог сумерек и ночи,
Пусть крепко спит она,
Когда сомкнешь ей очи
Ты поцелуем сна.
Всю переписку с мужем Ада уничтожила перед смертью, в 1956 году. Осталось лишь это стихотворение. Но разве этого мало?
От здания бюро регистрации браков на Сент-Джордж-стрит Чарлз Клер Уинтон неторопливо зашагал следом за такси, увозившим его дочь вместе с "этим скрипачом", за которого она вышла замуж. Правила хорошего тона, разумеется, не позволяли ему идти рядом с Бетти, пожилой нянькой, единственной, кроме него, свидетельницей этого бракосочетания. Дородная женщина, да еще заплаканная, была бы совсем не подходящей спутницей для него, с его стройной, прямой фигурой, размеренной и ритмичной походкой, приличествующей улану старого закала, пусть даже он в отставке вот уже добрых шестнадцать лет.
Сильнее смерти скачать fb2, epub бесплатно
В ожидании Цветок в пустыне Через реку
Епископ Портминстерский быстро угасал. Уже вызвали четырех его племянников и двух племянниц, одну из них с мужем. Все были убеждены, что он не переживет ночь.
Тот, кого в шестидесятых годах однокашники по Хэрроу, а затем Кембриджу прозвали Щеголем Черрелом (так уж произносили свою фамилию Черруэлы), кто в обоих своих лондонских приходах был известен как преподобный Катберт Черрел, кто в те дни, когда был модным проповедником, именовался каноником Черрелом, а за последние восемнадцать лет - Катбертом Портминстерским, - никогда не состоял в браке. Он прожил восемьдесят два года и пятьдесят пять из них (духовный сан он принял сравнительно поздно) представлял господа в различных уголках земной юдоли. Такая жизнь, равно как привычка подавлять свои естественные порывы, выработанная им с двадцати шести лет, наложила на его лицо отпечаток достоинства и сдержанности, который не могло стереть даже приближение смерти. Он ожидал ее спокойно, пожалуй, чуть насмешливо, судя по тому, как приподнялись у него брови, когда он еле слышным голосом сказал сиделке:
Читайте также: