Сенека о стойкости мудреца краткое содержание

Обновлено: 07.07.2024

Сенека Луций Анней (Др. Рим, 4 г. до н. э. – 65 г. н. э.) – философ-стоик, оратор, политический деятель, писатель, оказавший большое влияние на формирование христианства.

Сенека ввел в учение стоицизма понятие совести как осознанной разумом и в то же время пережитой чувством нравственной нормы.

Сенека утверждал, что самое важное, что есть у человека – это Время, которое нужно беречь. Считая, что жизнь философа должна быть примером и выражением его философских взглядов, сам Сенека различными путями нажил огромное состояние (за что заслужил всеобщие нарекания), хотя и учил, что счастье – не в богатстве.

Сенеке принадлежат также десять трагедий, написанных на сюжеты древнегреческой мифологии, в которых он остаётся философом-моралистом.

В 62 г. Сенека ушёл в отставку. По обвинению в заговоре (по приказанию Нерона) был вынужден совершить самоубийство (см. Введение – Стоическая школа).

"Век живи – век учись тому, как следует жить".

"Знание – это то, что делает человека ученее, но не лучше".

"Лучше изучить лишнее, чем ничего не изучить".

"Мы учимся, увы, для школы, а не для жизни".

"Учиться надо смолоду, чтобы на старости лет наслаждаться знаниями".

"Человек ничего не должен принимать на веру, но до всего доискиваться разумом".

"Мудрость есть совершенное благо человеческого духа, философия же – любовь и стремление к мудрости. Философия – в пути, мудрость – в его конце".

"Не бывало великого ума без примеси безумия".

"Большая библиотека скорее рассеивает, чем поучает читателя. Гораздо лучше ограничиться несколькими авторами, чем необдуманно читать всех подряд".

"Как басня, так и жизнь ценится не за длину, но за содержание".

"Только малая печаль говорит, большая безмолвна".

"Верность друга нужна и в счастье, в беде же она совершенно необходима".

"Для чего я приобретаю друга? Чтобы было за кого умереть, за кем пойти в изгнание, за чью жизнь бороться и отдать жизнь".

"Дружба кончается там, где начинается недоверие".

"Вы сами, покрытые множеством язв, высматриваете чужие волдыри".

"До старости я заботился о том, чтобы хорошо жить, в старости забочусь о том, чтобы хорошо умереть".

"Никто не ощущает, как уходит молодость, но всякий чувствует, когда она уже ушла".

"Если нет дальнейшего роста, значит, близок закат".

"Золото пробуют огнем, женщину – золотом, мужчину – женщиной".

"Избыток пищи мешает тонкости ума".

"Каждому делу – свое время".

"Не тот беден, кто мало имеет, а тот, кто хочет многого".

"Обходись со стоящими ниже так, как ты хотел бы, чтобы с тобою обходились стоящие выше".

"Порицание со стороны дурных людей – та же похвала".

"С кем поведешься, от того и наберешься".

"Тому, кем овладевает гнев, лучше повременить с принятием решения".

"Что естественно, то не постыдно".

"Три вещи, которых надо избегать: ненависти, зависти и презрения".

"Только тот достоин бога, кто презрел богатства".

"Пусть вошедший в наш дом дивится нам, а не нашей посуде".

"Любителям выпить милее всего последняя чаша, от которой они идут ко дну и которая довершает опьянение".

"С пристрастием к вину неразлучна свирепость, потому что хмель вредит здравому уму и ожесточает его".

"Надо ждать удачи, но готовиться к бедам".

Фото из интернета

Здравствуйте. Говорю сама себе спасибо, что когда то сердилась на Вас.
Оставшийся интерес привёл к этой статье, о чём не жалею и отдаю должное
Вашей манере подъитоживать.(наверно нет такого слова- редактор возмутился
кр. чертой).
И хотя своё мнение не изменила, но поняла, что я- не в чёрном списке.
за что- спасибо. Капа.

Дражайшая Капиталина, вам ужасно повезло - у вас в высшей степени добрый редактор.
Кстати, мой редактор подчеркнул красным ваше имя. Значит вы не Капиталина (опять подчеркнул)? Или такого слова тоже "наверно нет" - как и вас?

Благодарю за стабильность интереса к моей страничке - предыдущий ваш отклик написан месяц тому назад, и вот вернувшись, вы снова пишите "рецку" именно на мою публикацию.

За что же вас в ЧС – вы не хамили, не грубили, просто высказали свою позицию, что абсолютно нормально.

Вы обратили внимание на Сенеку-мл., взгляды которого поддерживал Л.Толстой. Его достойный труд "Нравственные письма к Луцилию" - один из основополагающих трудов "Стоицизма".
Нельзя пройти мимо его парадигмы: "Обходись со стоящими ниже так, как ты хотел бы, чтобы с тобой обходились стоящие выше".

И, конечно, специальный интерес вызывают его взаимоотношение с Нероном и его смерть.

ПодЫтожу: заходите в гости, тем более на статьи о философии.

Уважаемый автор ПРОЗы ру, месяц назад я не грубила, а немного смело
высказывала своё мнение о приёмах ведения конкурса, что я поняла,
вас возмутила моя смелость, видимо МЭТР привык к головам опущенным.
А тут какая то- Капа смеет.
Кстати Вы тогда попытались меня унизить своим заумным ответом- мол- с кем пытаешься сражаться. Но я парировала Ваш ответ и. выжидала:
Чё дальчи будет?
И знаете- гонор куда то убёг, надеюсь и у Вы, согласно стоицизму,
соблаговолите и опуститесь до общения с простолюдинкой.
Ладно, Евгений, кажется- Романович,Я прочла не только статью, но и рецки,
от куда узнала, что Вы имеете экономическое образование и так далее.
И поняла- откуда ветер дует: Ваша манера подсчитывать пришла именно от туда.
Ведь именно Синека сказал: "Знание- это то, что делает человека учёнее, но
не лучше".
Ни в коей мере не хочу Вас задеть, поверьте, у каждого свой наркотик,
без которого он не может жить. И у меня он наверное есть. Только я пока не знаю
какой.
Сейчас идёт солнечное затмение, потом допишу Капа.

Нет, у нас солнце как светило, так и оставалось не замутнённым, ну прям, как
моя совесть)))Так приятно было читать ваше тактичное-подЫтожить)))улыбалась 100раз
Я представляла Вас согнутым жизненными летами, посеребрённым прожитыми
зимами, а Вы ( я поняла)- довольно шустрый мужчина.
Всё заканчиваю петь дифирамбы, остальное не могу себе позволить здесь.
С интересом Капа.

Ой! Ну какие- Ваши лета! Вам ещё лет 20 пахать, а то и больше.
Знаю я Ваши лета. Капа.

Извините, наверно Вы ошиблись: я нигде не писала- пишЕте.
Капиталина.

Стоицизм - поистине уникальная философская школа: зародившись в III-II веке до н. э., она увлекает и наших современников. В этой книге вы познакомитесь с ярчайшими мыслями одних из лучших представителей стоицизма. "В чем наше благо?" Эпиктета, древнегреческого философа, побывавшего рабом и получившего свободу за свою мудрость, трактат "Наедине с собой" его блестящего последователя Марка Аврелия, римского императора и философа, а также два размышления "О блаженной жизни" и "О стойкости мудреца" третьего великого римского стоика Сенеки, сумевшего сохранить достоинство на службе у двух самых лютых тиранов Рима, Калигулы и Нерона, раскроют перед вами глубину и силу человеческого духа.

Мы всегда рады честным, конструктивным рецензиям. Лабиринт приветствует дружелюбную дискуссию ценителей и не приветствует перепалки и оскорбления.

Если честно, то брал из-за Эпиктета. Сенека и Марк Аврелий тоже хороши. Для меня текст был немного сложноват из-за его витьеватости что-ли, это первая чисто философская книга для меня. Но в целом хорошо. Стоимость безбожно завышена, мягкая обложка скатывается в трубочку. Цена красная этой книге 200 р.

Раб, эмигрант, император. Что может объединять людей разного происхождения и социального статуса? Их объединяет любовь к мудрости или в более привычном современному человеку звучании - философия. Если говорить строго, то речь о стоической философии, которая содержит в себе практическую философию (этику) и теоретическую (метафизику). Наиболее популярна практическая сторона стоицизма - учение о том, как сохранять человеческое достоинство не зависимо от жизненных невзгод и перипетий.
В представленную книгу вошли труды раба Эпиктета, который получив свободу открыл свою школу. Сенеки, родившегося на территории современной Испании и сделавшего карьеру в Риме. Марка Аврелия - философа на троне. Все трое - великие философы стоики, обессмертившие свои имена.
Конечно же, они не были открывателями стоицизма, который появился еще до Нашей Эры, но именно благодаря им мы знаем и любим стоическую философию. Скрыть

Также данная книга доступна ещё в библиотеке. Запишись сразу в несколько библиотек и получай книги намного быстрее.

Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли

По вашей ссылке друзья получат скидку 10% на эту книгу, а вы будете получать 10% от стоимости их покупок на свой счет ЛитРес. Подробнее

Объем: 330 стр. 5 иллюстраций
Жанр:а нтичная литература, з арубежная старинная литература
Теги:а нтичная философия, д ревние философы, ж емчужины мудрости, р азмышления о жизни, с борник рассказов, с тоицизм, ф илософские концепцииРедактировать

Сенека

О блаженной жизни

Глава I

1. Все, брат Галлион 1 , желают жить счастливо, но никто не знает верного способа сделать жизнь счастливой. Достичь счастливой жизни трудно, ибо чем быстрее старается человек до нее добраться, тем дальше от нее оказывается, если сбился с пути; ведь чем скорее бежишь в противоположную сторону, тем дальше будешь от цели. Итак, прежде всего следует выяснить, что представляет собой предмет наших стремлений; затем поискать кратчайший путь к нему и уже по дороге, если она окажется верной и прямой, прикинуть, сколько нам нужно проходить в день и какое примерно расстояние отделяет нас от цели, которую сама природа сделала для нас столь желанной.

2. До тех пор пока мы бродим там и сям, пока не проводник, а разноголосый шум кидающихся во все стороны толп указывает нам направление, наша короткая жизнь будет уходить на заблуждения, даже если мы день и ночь станем усердно трудиться во имя благой цели. Вот почему необходимо точно определить, куда нам нужно и каким путем туда можно попасть; нам не обойтись без опытного проводника, знакомого со всеми трудностями предстоящей дороги, ибо это путешествие не чета прочим: там, чтобы не сбиться с пути, достаточно выйти на наезженную колею или расспросить местных жителей; а здесь чем дорога накатанней и многолюдней, тем вернее она заведет не туда.

3. Значит, главное для нас – не уподобляться овцам, которые всегда бегут вслед за стадом, направляясь не туда, куда нужно, а туда, куда все идут. Нет на свете вещи, навлекающей на нас больше зол и бед, чем привычка сообразовываться с общественным мнением, почитая за лучшее то, что принимается большинством и чему мы больше видим примеров; мы живем не разумением, а подражанием. Отсюда эта вечная давка, где все друг друга толкают, стараясь оттеснить.

4. И как при большом скоплении народа случается иногда, что люди гибнут в давке (в толпе ведь не упадешь, не увлекая за собой другого, и передние, спотыкаясь, губят идущих сзади), так и в жизни, если приглядеться, всякий человек, ошибившись, прямо или косвенно вводит в заблуждение других; поистине вредно тянуться за идущими впереди, но ведь всякий предпочитает принимать на веру, а не рассуждать; и насчет собственной жизни у нас никогда не бывает своих суждений, только вера; и вот передаются из рук в руки одни и те же ошибки, а нас все швыряет и вертит из стороны в сторону. Нас губит чужой пример; если удается хоть на время выбраться из людского скопища, нам становится гораздо лучше.

5. Вопреки здравому смыслу народ всегда встает на защиту того, что несет ему беды. Так случается на выборах в народном собрании: стоит переменчивой волне популярности откатиться, и мы начинаем удивляться, каким образом проскочили в преторы 2 те люди, за которых мы сами только что проголосовали. Одни и те же вещи мы то одобряем, то порицаем; в этом неизбежный недостаток всякого решения, принимаемого большинством.

Глава II

2. Итак, попробуем выяснить, как поступать наилучшим образом, а не самым общепринятым; будем искать то, что наградит нас вечным счастьем, а не что одобрено чернью – худшим толкователем истины. Я зову чернью и носящих хламиду 3 и венценосцев; я не гляжу на цвет одежды, покрывающей тела, и не верю глазам своим, когда речь идет о человеке. Есть свет, при котором я точнее и лучше смогу отличить подлинное от ложного: только дух может открыть, что есть доброго в другом духе.

Если бы у нашего духа нашлось время передохнуть и прийти в себя, о как возопил бы он, до того сам себя замучивший, что решился бы наконец сказать себе чистую правду:

3. «Как бы я хотел, чтобы все, что я сделал, осталось несодеянным! Как я завидую немым, когда вспоминаю все, что когда-либо произнес! Все, чего я желал, я пожелал бы теперь своему злейшему врагу. Все, чего я боялся – благие боги! – насколько легче было бы вынести это, чем то, чего я жаждал! Я враждовал со многими и снова мирился (если можно говорить о мире между злодеями); но никогда я не был другом самому себе. Всю жизнь я старался выделиться из толпы, стать заметным благодаря какому-нибудь дарованию, и что же вышло из того? – я только выставил себя мишенью для вражеских стрел и предоставил кусать себя чужой злобе.

Глава III

1. Итак, будем искать что-нибудь такое, что было бы благом не по внешности, прочное, неизменное и более прекрасное изнутри, нежели снаружи; попробуем найти это сокровище и откопать. Оно лежит на поверхности, всякий может отыскать его; нужно только знать, куда протянуть руку. Мы же словно в кромешной тьме проходим рядом с ним, не замечая, и часто набиваем себе шишки, спотыкаясь о то, что мечтаем найти.

3. Итак, прежде всего я, как это принято у всех стоиков, за согласие с природой: мудрость состоит в том, чтобы не уклоняться от нее и формировать себя по ее закону и по ее примеру. Следовательно, блаженная жизнь – это жизнь, сообразная своей природе. А как достичь такой жизни? Первейшее условие – это полное душевное здоровье, как ныне, так и впредь; кроме того, душа должна быть мужественной и решительной; в-третьих, ей надобно отменное терпение, готовность к любым переменам; ей следует заботиться о своем теле и обо всем, что его касается, не принимая этого слишком близко к сердцу; со вниманием относиться и ко всем прочим вещам, делающим жизнь красивее и удобнее, но не преклоняться перед ними – словом, нужна душа, которая будет пользоваться дарами фортуны, а не рабски служить им.

4. Я могу не прибавлять – ты и сам догадаешься, что это дает нерушимый покой и свободу, изгоняя все, что страшило нас или раздражало; на место жалких соблазнов и мимолетных наслаждений, которые не то что вкушать, а и понюхать вредно, приходит огромная радость, ровная и безмятежная, приходит мир, душевный лад и величие, соединенное с кротостью; ибо всякая дикость и грубость происходят от душевной слабости.

Глава IV

1. Наше благо можно определить и иначе, выразив ту же мысль другими словами. Подобно тому как войско может сомкнуть ряды или развернуться, построиться полукругом, выставив вперед рога, или вытянуться в прямую линию, но численность его, боевой дух и готовность защищать свое дело останутся неизменными, как бы его ни выстроили; точно так же и высшее благо можно определить и пространно и в немногих словах.

3. Если хочешь еще подробнее, можно, не искажая смысла, выразить то же самое иначе. Что помешает нам сказать, например, что блаженная жизнь – это свободный, устремленный ввысь, бесстрашный и устойчивый дух, недосягаемый для боязни и вожделения, для которого единственное благо – честь, единственное зло – позор, а все прочее – куча дешевого барахла, ничего к блаженной жизни не прибавляющая и ничего от нее не отнимающая; высшее благо не станет лучше, если случай добавит к нему еще и эти вещи, и не станет хуже без них.

4. Это благо по сути своей таково, что вслед за ним по необходимости – хочешь не хочешь – приходят постоянное веселье и глубокая, из самой глубины бьющая радость, наслаждающаяся тем, что имеет, и ни от кого из ближних своих и домашних не желающая большего, чем они дают. Разве это не стоит больше, чем ничтожные, нелепые и длящиеся всего какой-то миг движения нашего жалкого тела? Ведь в тот самый день, когда тело уступит наслаждению, оно окажется во власти боли; ты видишь, сколь тягостное и злое рабство ожидает того, над кем по очереди станут властвовать наслаждение и боль – самые капризные и своевольные господа? Во что бы то ни стало нужно найти свободу.

5. Единственное, что для этого требуется, – пренебречь фортуной; тогда душа, освободившись от тревог, успокоится, мысли устремятся ввысь, познание истины прогонит все страхи, и на их место придет большая и неизменная радость, дружелюбие и душевная теплота; все это будет весьма приятно, хоть это и не само по себе благо, а то, что ему сопутствует.

Глава V

1. И раз уж я решил не скупиться на слова, то могу еще назвать блаженным того, кто благодаря разуму ничего не желает и ничего не боится. Правда, камни тоже не ведают ни страха, ни печали, равно как и скоты; однако их нельзя назвать счастливыми, ибо у них нет понятия о счастье.

2. Сюда же можно причислить и тех людей, чья природная тупость и незнание самих себя низвели их до уровня скотов и неодушевленных предметов. Между теми и другими нет разницы, ибо последние вовсе лишены разума, а у первых он направлен не в ту сторону и проявляет сообразительность лишь себе же во вред и там, где не надо бы. Никто, находящийся за пределами истины, не может быть назван блаженным.

3. Итак, блаженна жизнь, утвержденная раз и навсегда на верном и точном суждении и потому не подвластная переменам. Лишь в этом случае душа чиста и свободна от зол, а такая душа избежит не только ран, но даже царапин; устоит там, где встала однажды, и защитит свой дом, когда на него обрушатся удары разгневанной судьбы.

4. Что же касается наслаждения, то пусть оно затопит нас с головы до ног, пусть льется на нас отовсюду, расслабляя душу негой и ежечасно представляя новые соблазны, возбуждающие нас целиком и каждую часть тела в отдельности, но кто из смертных, сохранивших хоть след человеческого облика, захочет, чтобы его день и ночь напролет щекотали и возбуждали? Кто захочет совсем отказаться от духа, отдавшись телу?

Глава VI

1. Мне возразят, что дух, мол, тоже может получать свои наслаждения. Конечно, может; он может сделаться судьею в наслаждениях роскоши и сладострастия, он может сделать своим содержанием то, что обычно составляет предмет чувственного удовольствия; он может задним числом смаковать прошедшие наслаждения, возбуждаясь памятью уже угасших вожделений, и предвкушать будущие, рисуя подробные картины, так что пока пресыщенное тело неподвижно лежит в настоящем, дух мысленно уже спешит к будущему пресыщению. Все это, однако, представляется мне большим несчастьем, ибо выбрать зло вместо добра – безумие. Блаженным можно быть лишь в здравом рассудке, но явно не здоров стремящийся к тому, что его губит.

2. Итак, блажен тот, чьи суждения верны; блажен, кто доволен тем, что есть, и в ладу со своей судьбой; блажен тот, кому разум диктует, как себя вести.

Глава VII

1. Те, кто утверждает, будто высшее благо именно в наслаждениях, не могут не видеть, что оно у них оказывается не слишком возвышенным. Вот почему они настаивают, что наслаждение неотъемлемо от добродетели и что честная жизнь не может не быть приятной, а приятная также и честной. Я, признаться, не вижу, каким образом можно объединить вещи столь различные. Умоляю, объясните, почему нельзя отделить наслаждение от добродетели? Видимо, раз добродетель есть источник всех благ, из того же корня берет начало и все то, что вы любите и чего добиваетесь? Однако если бы они и в самом деле были нераздельны, нам не приходилось бы встречать вещей приятных, но позорных, и наоборот, вещей достойнейших, но трудных и достижимых лишь путем скорбей.

2. Добавь к этому, что жажда наслаждений доводит до позорнейшей жизни; добродетель же, напротив, дурной жизни не допускает; что есть люди несчастные не из-за отсутствия наслаждений, а из-за их обилия, чего не могло бы случиться, если бы добродетель была непременной частью наслаждения, ибо добродетель часто обходится без удовольствия, но никогда не бывает лишена его совершенно.

3. С какой стати вы связываете вещи столь несхожие и даже более того: противоположные? Добродетель есть нечто высокое, величественное и царственное; непобедимое, неутомимое; наслаждение же нечто низменное, рабское, слабое и скоропреходящее, чей дом в притоне разврата и любимое место в кабаке. Добродетель ты встретишь в храме, на форуме, в курии, на защите городских укреплений; пропыленную, раскрасневшуюся, с руками в мозолях. Наслаждение чаще всего шатается где-нибудь возле бань и парилен, ища укромных мест, где потемнее, куда не заглядывает городская стража; изнеженное, расслабленное, насквозь пропитанное неразбавленным вином и духами, зеленовато-бледное либо накрашенное и нарумяненное, как приготовленный к погребению труп.

4. Высшее благо бессмертно, оно не бежит от нас и не несет с собой ни пресыщения, ни раскаяния, ибо верно направленная душа не кидается из стороны в сторону, не отступает от правил наилучшей жизни и потому не становится сама себе ненавистна. Наслаждение же улетучивается в тот самый миг, как достигает высшей точки; оно невместительно и потому быстро наполняется, сменяясь тоскливым отвращением; после первого взрыва страсти оно умирает, вялое и расслабленное. Да и как может быть надежным то, чья природа – движение? Откуда возьмется устойчивость (substantia) в том, что мгновенно приходит и уходит, обреченное погибнуть, как только его схватят, ибо, увеличиваясь, оно иссякает и с самого своего начала устремляется к концу?

Глава VIII

1. Я бы сказал, что наслаждение не чуждо ни добрым, ни злым и что подлецы получают не меньшее удовольствие от своих подлостей, чем честные люди от выдающихся подвигов. Вот почему древние учили стремиться к жизни лучшей, а не приятнейшей. Наслаждение должно быть не руководителем доброй воли, указывающим ей верное направление, а ее спутником. В руководители же нужно брать природу: ей подражает разум, с ней советуется.

2. Итак, блаженная жизнь есть то же самое, что жизнь согласно природе. Что это такое, я сейчас объясню: если все наши природные способности и телесные дарования мы станем бережно сохранять, но в то же время не слишком трястись над ними, зная, что они даны нам на один день и их все равно не удержать навсегда; если мы не станем по-рабски служить им, отдавая себя в чужую власть; если все удачи и удовольствия, выпадающие на долю нашего тела, займут у нас подобающее место, какое в военном лагере занимают легковооруженные и вспомогательные войска, то есть будут подчиняться, а не командовать, – тогда все эти блага пойдут на пользу душе.

3. Блажен муж, не подвластный растлению извне, восхищающийся лишь собою, полагающийся лишь на собственный дух и готовый ко всему; его уверенность опирается на знание, а его знание – на постоянство; суждения его неизменны, и решения его не знают исправлений. Без слов понятно, что подобный муж будет собранным и упорядоченным, и во всех делах своих будет велик, но не без ласковости.

4. Разум побуждается к исследованию раздражающими его чувствами. Пусть так: у него ведь нет другого двигателя, и только чувства дают ему толчок, заставляя двинуться к истине. Но беря свое начало в чувственности, он должен в конце вернуться к самому себе. Точно так же устроен и мир: этот всеобъемлющий бог и правитель Вселенной устремлен вроде бы наружу, однако отовсюду вновь возвращается в самого себя. Так должна поступать и наша душа: следуя своим чувствам, она достигнет с их помощью внешнего мира, но при этом должна остаться госпожой и над собой, и над ними.

5. Именно таким образом может быть достигнуто в человеке согласное единство сил и способностей, и тогда родится тот разум, который не будет знать внутренних разногласий и колебаний во мнениях, восприятиях и убеждениях; которому достаточно будет раз и навсегда себя упорядочить, чтобы его части согласовались друг с другом и, если можно так выразиться, спелись, и он достигнет высшего блага. Ибо в нем не останется неправды и соблазна, он не будет наталкиваться на препятствия и оскальзываться на сомнениях.

6. Все его дела будут диктоваться лишь его собственной властью, и непредвиденных случайностей для него не будет; все его предприятия легко и непринужденно будут обращаться к благу, а сам предприниматель никогда не покажет спины, изменяя благим решениям, ибо колебания и лень – это проявления непостоянства и внутренней борьбы. А посему смело можешь заявлять, что высшее благо есть душевное согласие, ибо добродетели должны быть там, где лад и единство, а где разлад – там пороки.

Глава IX

1. Но ты сам, наверное, чтишь добродетель только потому, что надеешься извлечь из нее какое-то наслаждение, могут мне возразить. Прежде всего я отвечу вот что: если добродетель и приносит наслаждение, достичь ее стремятся не ради этого. Неверно было бы сказать, что она приносит наслаждение; вернее, приносит в том числе и его; не ради него она обрекает себя на труды и страдания, но в результате ее трудов, хотя и преследующих иную цель, получается между прочим и оно.

2. Подобно тому как на засеянной хлебом пашне меж колосьев всходят цветы, но не ради них предприняли свой труд пахарь и сеятель, хоть цветы и радуют глаз; цель их была – хлеб, а цветы – случайное добавление. Точно так же и наслаждение – не причина и не награда добродетели, а нечто ей сопутствующее; оно не признается чем-то хорошим только оттого, что доставляет удовольствие; напротив, добродетельному человеку оно достав ляет удовольствие, только если будет признано хорошим.

3. Высшее благо заключено в самом суждении и поведении совершенно доброй души: после того как она завершила свой путь и замкнулась в собственных границах, достигнув высшего блага, она уже не желает ничего более, ибо вне целого нет ничего, так же как нет ничего дальше конца.

Глава X

2. Помилуй, да ведь все знают, что полнее всего упиваются вашими так называемыми наслаждениями самые непроходимые дураки; что подлость купается в удовольствиях; что дух, поспешая за телом, придумывает для себя множество новых извращенных наслаждений. Вот лишь некоторые из них: чванство и преувеличенная самооценка, напыщенность, возносящая себя над окружающими, слепая любовь ко всему, что имеет отношение ко мне лично; погоня за радостями и разболтанность; ни с чем не соразмерный ребячливый восторг по поводу пустяков и мелочей; болтливость и высокомерие; удовольствие оскорблять других; праздная распущенность обленившегося духа, который свернулся клубочком и сам в себе заснул.

3. Всю эту дремоту добродетель с него стряхивает, больно дергая его за ухо и напоминая, что наслаждение следует сперва оценить и лишь потом допускать к себе; наслаждения, которые нельзя одобрить, не имеют в ее глазах цены; но и все прочие она допускает с большой осторожностью, получая радость не от самого наслаждения, а от своей в нем умеренности. Но ведь умеренность, уменьшая наслаждения, тем самым наносит ущерб и высшему благу! Ну что же: ты стремишься поймать наслаждение, а я – укротить его и обуздать; ты упиваешься удовольствием, я его использую; ты считаешь его высшим благом, для меня оно вовсе не благо; ты делаешь ради удовольствия все, я – ничего.

Эпиктет - О стойкости мудреца (сборник) краткое содержание

О стойкости мудреца (сборник) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

О стойкости мудреца (сборник) - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Эпиктет

Сенека, Марк Аврелий, Эпиктет

О стойкости мудреца

О блаженной жизни

К брату Галлиону

1. Все, брат Галлион1, желают жить счастливо, но никто не знает верного способа сделать жизнь счастливой. Достичь счастливой жизни трудно, ибо чем быстрее старается человек до нее добраться, тем дальше от нее оказывается, если сбился с пути; ведь чем скорее бежишь в противоположную сторону, тем дальше будешь от цели. Итак, прежде всего следует выяснить, что представляет собой предмет наших стремлений; затем поискать кратчайший путь к нему и уже по дороге, если она окажется верной и прямой, прикинуть, сколько нам нужно проходить в день и какое примерно расстояние отделяет нас от цели, которую сама природа сделала для нас столь желанной.

5. Вопреки здравому смыслу народ всегда встает на защиту того, что несет ему беды. Так случается на выборах в народном собрании: стоит переменчивой волне популярности откатиться, и мы начинаем удивляться, каким образом проскочили в преторы2 те люди, за которых мы сами только что проголосовали. Одни и те же вещи мы то одобряем, то порицаем; в этом неизбежный недостаток всякого решения, принимаемого большинством.

2. Итак, попробуем выяснить, как поступать наилучшим образом, а не самым общепринятым; будем искать то, что наградит нас вечным счастьем, а не что одобрено чернью – худшим толкователем истины. Я зову чернью и носящих хламиду3 и венценосцев; я не гляжу на цвет одежды, покрывающей тела, и не верю глазам своим, когда речь идет о человеке. Есть свет, при котором я точнее и лучше смогу отличить подлинное от ложного: только дух может открыть, что есть доброго в другом духе.

Читайте также: