Рука всевышнего отечество спасла краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Для многих - праздник всё еще непривычный и даже загадочный. Слишком далеки от нас перипетии той войны, той борьбы за власть, которая завершилась избранием на царство династии Романовых. Но имена борцов с интервенцией - князя Дмитрия Пожарского, старосты Кузьмы Минина, патриарха Гермогена - из народной памяти не рассеялись. 4 ноября на центральных каналах идут кинофильмы, в которых размахивает мечом шлемоблещущий Пожарский. А что в изящной словесности?
Герой великодушный
Всё начиналось с летописцев, с наших первых историков… Они создали идеальный образ полководца-князя и возвысили Кузьму Минина - как пример верности Отечеству и вере. В народе о героях слагали песни - правда, не столь многочисленные и популярные, как про Стеньку Разина.
А время литературы началось в XVIII веке, когда славу спасителей России поддерживали писатели, пытавшиеся создать русский исторический пантеон - не хуже, чем у французских классицистов.
Гаврила Романович десятилетиями мечтал написать поэму или трагедию о своем любимом герое. Он даже придумал для него замысловатую любовную интригу. Но завершить удалось не всё. Остались яркие наброски, отрывки:
- Пою усердных войск российских воеводу,
- Который, усмирив крамолы непогоду,
- От внешних супостат Москву освободил,
- Наследный Россов скиптр наследнику вручил,
- А сам, — отрекшись быть державным властелином, —
- Подпорою царю, отечеству был сыном.
Державину не так уж часто удавался столь торжественный, раздумчивый тон. В разговоре о Пожарском он его сохранял безукоризненно.
- Умерим радости чрезмерны,
- Возвысим святость древних прав,
- Явимся, россы, клятве верны;
- И Богу Божие воздав,
- Который рассудил правдиво
- С языком лютым нашу прю,
- Царево воздадим царю;
- Карая нас чадолюбиво,
- Всевышний ветвь царей укрыл
- От алчной злобы Годунова:
- Под сению его покрова
- Цветет Романов Михаил.
При этом, конечно, не учитывается, что Пожарский во время выборов царя и новой династии не был сторонником Романовых и только подчинился общему выбору…
В эпоху наполеоновских войн поэмы, пьесы, картины, проекты памятников, посвященные героическим событиям двухсотлетней давности, появлялись как из рога изобилия. В Пожарском и Минине еще до 1812 года видели вдохновителей народной войны против двунадесяти языков.
Перстень для поэта
В наше время эта трагедия забыта напрочь. По существу, от нее осталось только заглавие - впрочем, и это немало. А в начале 1840-х патриотически настроенная публика носила Кукольника на руках. Его действительно читали и любили.
К середине XIX века миф о Минине, Пожарском и спасенной России в дополнениях уже не нуждался - и поток поэм и трагедий на эту тему почти иссяк. Даже любимец публики Александр Островский на мининской теме взлетел не слишком высоко. Несколько лет цензура держала под запретом эту архипатриотичную пьесу! Быть может, потому, что он представил Минина выходцем из народной гущи, и его благородство слишком контрастировало с предательством высокородных бояр. Монолог Минина у Островского напоминает сентенции Жанны Д'Арк:
- Мое одно — одна любовь святая
- К родной стране — я сын ее, любовью
- Сыновнею горит душа моя!
- Услышал я, что кровью и слезами
- Исходит Русь, что брат встает на брата,
- Что Бог забыт, что гаснет пламень веры,
- Оставлен храм, кощунством оскверненный,
- Что села жгут и грабят города,
- Покинуты дымящиеся домы,
- И человек в лесу таится зверем,
- Что стон и плач сирот и горьких вдов
- Как дымный столб к поднебесью восходит.
- И плакал я один за всю Россию,
- Всю скорбь ее на сердце износил.
- И плакал я, прося в слезах у Бога
- Не почести, не власти, нет! Просил я
- Сподобиться России быть слугою…
Мы редко вспоминаем об Островском как о поэте, его нет ни в хрестоматиях, ни в антологиях. Но стихом он владел свободно. И для выражения высокопарных чувств предпочитал речь ритмически организованную… Но ждали от Островского других коллизий, и большого успеха эта народная трагедия ему не принесла.
Я предлагаю Минина расплавить!
- Хвала и честь! Пускай переживет
- Века веков могучая та сила,
- С какой в Кремле приветствовал народ
- Венчанного на царство Михаила. -
Это революционная идея, доведенная до радикального финала, с запредельным завинчиванием всех гаек. Джек Алтаузен, комсомольский поэт не из последних. Это видно: публицистический напор в стихотворении выдержан, да и в честности поэту не откажешь. Для него подлинная история началась в 1917 году, всё, что было ранее, воспринималось как чистилище. Спор разрешился 27 мая 1942 года, когда военкор Джек Алтаузен погиб смертью храбрых в бою под Харьковом. В наше время его имя стоит в том же длинном ряду, в котором пребывают имена павших в 1612 году под знаменами Минина и Пожарского. Cпоры смолкают, теряют смысл, а литература остается.
Всевышний Кукольника непосредственно творит историю, пользуясь людьми как орудиями или как оружием, скорее всего. Это мрачный, грозный, ужасный Всевышний, имеющий сильные руки, и человекоподобное оружие, которое он держит в руках, сумрачно и фанатично предано ему. На первом плане не один Минин, но и Пожарский, равный ему по силе.
Зажигая пламенной речью нижегородцев, Минин у Кукольника предлагает:
Казнь извергам! Без строя и вождя
Мы потечем, Москву огнем обымем,
И в ней всю Русь мы Богу предадим.
И Бог судил; приемлет Русь на небо;
А Землю ту, где жило Православье,
Сугубым пеплом покрывает…
Горит земля! Ни одному врагу
Жилья на ней не ставить![144]
О Боге и Божьих делах говорят у Аксакова как о чем-то далеком от человеческого уразумения. Минин и Пожарский справляют обыкновенное воинское дело, без особого даже пафоса, настолько очевидна его необходимость.
После этого в эпилоге кратко рассказано прощание нижегородцев с ополчением и его выход из Кремля.
Минин — не оружие в руках Всевышнего, но скорее тонкий музыкальный инструмент: он сам настраивает, налаживает свою душу на восприятие веры и силы. А почувствовав их, крепко берет нижегородцев в свои руки, не допуская сникнуть воодушевлению.
Таким образом, подвиг нижегородцев и святое, кряжистое упрямство Козьмы Минина есть их неоспоримая заслуга, пусть и благословленная свыше. Осуществление Промысла не происходит с тою беспечной легкостью, с какой происходит осуществление иных капризов абсолютных самодержцев в покорных и смиренных странах. Провидение не обращает людей в марионеток, но оставляет за каждым свободу воли.
Прошел миг национального подъема, объединившего все сословия, священный подвиг стал достоянием истории, а русская самобытность обрела неколебимые границы. И жизнь пошла своим чередом — с беспредельным самодурством воевод, кляузами подьячих, с общим неважным, негодным строем и с отчаянно сильным и талантливым, но как-то вкривь-вкось, не в полную силу живущим народом.
В ходе Смутного времени народ отстоял свое право на собственную, не покорную ничему инонациональному жизнь. Нет никакой угрозы русской самобытности. Но, предоставленная сама себе, она сама же и сплетается в тугой узел драматических противоречий, когда чудесная поэтическая религиозность сочетается с диким разбоем, а размах душевной красоты и силы — с уродливым беззаконием.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Сумасшествие Мировой Воли
Сумасшествие Мировой Воли Не существует свидетельств о том, что Артур Шопенгауэр испытывал острую потребность в посещении сумасшедших домов. Известно только, что он их посещал. Известно также, что особую притягательность дома скорби обрели для философа в тот период его
Наше отечество
Наше отечество Наше отечество, наша родина – матушка Россия. Отечеством мы зовём Россию потому, что в ней жили испокон веку отцы и деды наши. Родиной мы зовём её потому, что в ней мы родились, в ней говорят родным языком, и всё в ней для нас родное; а матерью – потому, что она
5. Сила воли в персонаже
5. Сила воли в персонаже Слабый характер, не может нести груз конфликта длиной в пьесу. Он не может выдержать это бремя. Поэтому мы вынуждены отказаться от такого характера как протагониста. Нет спорта без соревнования, нет пьесы без конфликта. Без контрапункта нет
Козьма Прутков
Козьма Прутков Когда в толпе ты встретишь человека, Который наг;[272] Чей лоб мрачней туманного Казбека, Неровен шаг; Кого власы подъяты в беспорядке; Кто, вопия, Всегда дрожит в нервическом припадке, — Знай: это я! Кого язвят со злостью вечно новой, Из рода в род; С кого
Добролюбов Н. А Луч света в темном царстве (Гроза. Драма в пяти действиях А. Н. Островского, СПб., 1860 г.)
Добролюбов Н. А Луч света в темном царстве (Гроза. Драма в пяти действиях А. Н. Островского, СПб., 1860 г.) В развитии драмы должно быть соблюдаемое строгое единство и последовательность; развязка должна естественно и необходимо вытекать из завязки; каждая сцена должна
Рука шпионская Отечество спасла
4. Рок и свобода воли
4. Рок и свобода воли С евангельской этикой и церковным благочестием Рок не имел ничего общего. Молиться ему было бессмысленно, предугадывать или хоть как-то упреждать его прихоти удавалось лишь с помощью колдовства и заклинаний[399]; но от наиболее свирепых или эпохальных
Русский театр в Петербурге. Князь Даниил Дмитриевич Холмский. Драма в пяти актах, в стихах и в прозе. Сочинение Н. В. Кукольника
Русский театр в Петербурге. Князь Даниил Дмитриевич Холмский. Драма в пяти актах, в стихах и в прозе. Сочинение Н. В. Кукольника Репертуар русской сцены необыкновенно беден. Причина очевидна: у нас нет драматической литературы. Правда, русская литература может хвалиться
Из века в век, пока потухнет солнце,
Пока людей не истребится память,
Святите день избранья Михаила,
День двадцать первый февраля! 4
Воскресла Русь! Гремят колокола!
Святители несут иконы; люди
Густой толпой теснятся с крестным ходом
Пред Костромским монастырем.
Поздравь Москву! Собор единогласно,
Единодушно избрал Михаила!
Нет, не Собор, Господь избрал, и Слава
Ему отныне и до века!
Во-вторых, Минин отличается от остальных обывателей Нижнего Новгорода необыкновенным, редким для мещанина даром слова, который обеспечивает ему всеобщее уважение. Вот восхищенный отзыв о нем купца Аксёнова:
Как умудрил его господь речами!
Нас, стариков, к себе сбирает на дом,
Да и беседуем до поздней ночи:
Ты, как дурак, сидишь, разиня рот,
Вот так тебя слеза и прошибает. (III, 10).
Я не пойду служить, пока весь Нижний
В моих руках не будет поголовно
Со всем народом и со всем добром (III, 123).
Зачем мне жить? Что видеть? Святотатство,
Грабеж церквей! Мученье беззащитных!
Девиц и жен позор! И поруганье
Святынею и иноческим чином!
Детей, убийц своих отцов седых!
Все лютости ужасной той годины,
Предсказанной пророками издревле,
Когда идет с ножом на брата брат. (V, 104)
А действительные историко-политические раздумья Островского – очень перспективные и яркие – до сих пор остаются не востребованными.
1 Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем в 28 т. Письма. Т.4. М.-Л., 1962. С. 320.
3 Вольф А. И. Хроника петербургских театров. Ч. 1. СПб., 1877. С. 33.
4 Кукольник Н. Рука Всевышнего Отечество спасла. Драма в пяти актах, в стихах. СПб., 1834. С. 144.
5 Там же. С. 9, 19, 34, 53, 76, 143.
8 Там же. С. 266–271.
9 А.Н. Островский в воспоминаниях современников. М., 1966. С.186.
10 Русский вестник. 1862. No 9. С.396.
12 Загоскин М. Н. Соч. в 2-х тт. М., 1987. Т. 1. С. 171–172.
13 Произведения Островского цит. по: Островский А. Н. Полн. собр. соч. Т. 1–16. М., 1948–1954.
14 Григорьев А. По поводу одного мало замеченного современною критикою явления. Письмо из Оренбурга к Н. Косице // Григорьев А. А. Театральная критика. Л., 1985. С. 243–249.
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Николай Полевой: другие книги автора
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Г-н К. нисколько не подвинулся далее трех предшественников в сей драме. Вся разница в том, что, по вольности романтизма, он переносит действие повсюду, и что в его драме собрано вдруг десять действий, когда нет притом ни одного основного, на чем держалось бы единство драмы. Против исторической истины бесспорно позволяются поэтам отступления, даже и такие, какие позволил себе г-н К.; но поэт должен выкупить у нас эту свободу тем, чтобы употребить уступки истории в пользу поэзии.
Отступления от истории в драме г-на К. безмерны и несообразны ни с чем: он позволяет себе представить Заруцкого и Марину под Москвою в сношениях с Пожарским: Трубецкого делает горячим, ревностным сыном отечества, жертвующим ему своею гордостью; сближает в одно время смерть патриарха Ермогена и прибытие Пожарского под Москву; Марину сводит с ума и для эффекта сцены заставляет ее бродить по русскому стану в виде какой-то леди Макбет! Пожарский представляется притом главным орудием всех действий; народ избирает его в цари. Словом: мы не постигаем, для чего драма г-на К. названа заимствованною из отечественной истории? Тут нисколько и ничего нет исторического – ни в событиях, ни в характерах.
К чему же послужили г-ну К. романтическая свобода и такие страшные изменения истории? К тому, чтобы изобразить несколько театральных сцен. В этом нельзя отказать г-ну Кукольнику: такие сцены у него есть; но это самое последнее достоинство драмы, и подобные эффекты найдете в каждой мелодраме. Не того требуем мы от истинного поэта: требуем поэтического создания, истинной драмы.
Кто слову изменит, тому да будет стыдно;
В отечестве драгом, в родимой стороне,
Как мило сердцу все, как все любезно мне —
И гордый, как скала кремнистая, падет!
Когда Пожарский произносил:
Россия не в Москве, среди сынов она,
Которых верна грудь любовью к ней полна!
Бог сил! предшествуй нам, правь нашими рядами,
Дай всем нам умереть отечества сынами!
Наши старики сказывают, что также некогда встречали они рукоплесканиями трагедию Хераскова. – Счастливых, сильных стихов в драме г-на К. довольно, хотя вообще стихосложение в ней очень неровно. Мы думаем, это происходит от того, что драма в сущности своей не выдерживает никакой критики. Подробности являются из основания, а стихи из подробностей, и если основание плохо, то и все бывает неловко, несвязно и натянуто.
Читайте также: