Рассказ первый день настоящей войны краткое содержание
Обновлено: 02.07.2024
Сегодня 22 июня. Самый страшный день в истории нашей страны. Ровно 80 лет назад фашистская Германия напала на Советский Союз.
Это было воскресенье. Двести миллионов советских граждан думали, как проведут долгожданный выходной. Кто-то хотел сходить искупаться (лето всё-таки!), кто-то решил, что наконец отведёт детей в цирк, кто-то назначил свидание, а кто-то спешил на футбольный матч.
Скоро эти такие разные, по-своему счастливые люди станут героями и жертвами войны.
На самом деле в знаменитой песне неточность.
Первые бомбы были сброшены в 3:15 утра на Севастополь. Этот город первым принял на себя удар гитлеровской Германии. Филипп Сергеевич Октябрьский, командующий Черноморского флота, тот час же позвонил в Москву, чтобы доложить об авиационном налете, а так же о том, что зенитная артиллерия ответила огнём.
Задачей фашистов было заблокировать советский флот. Они сбрасывали донные мины огромной мощности. Бомбы опускались на парашютах. Стоило снаряду коснуться поверхности воды, крепления отрывались, и бомба шла на дно. Так фашисты планировали уничтожить советские корабли. На твёрдой поверхности бомба взрывалась. Одна из них упала на жилой дом на Подгорной улице. Двадцать один человек погиб. Более ста получили ранения.
Наш флот и средства противовоздушной обороны были готовы к нанесению ответных ударов. В 3:06 контр-адмирал Иван Елисеев, начальник штаба Черноморского флота, приказал открыть огонь по фашистским самолетам, которые вторглись в воздушное пространство Советского Союза. Это был первый боевой приказ - отбить атаку врага.
Удивительно, но очень долго подвиг Елисеева либо замалчивали, либо подгоняли в рамки официальной хронологии военных действий. Возможно потому что эта команда была дана в противовес приказам вышестоящего командования. По закону за такое был положен расстрел.
Первый жертвы Великой Отечественной войны появились 22 июня в 3:48. Это было в Севастополе. Немецкие бомбы лишили жизни мирных спящих людей за двенадцать минут до официального объявления о начале войны. В память о них в Севастополе возведён памятник.
Этот пост будет полон цитат. Я постаралась найти воспоминаниях тех, кто был непосредственным очевидцем тех страшных событий.
Вячеслав Молотов, Народный комиссар иностранных дел СССР
Анастас Микоян, член Политбюро ЦК
Сразу члены Политбюро собрались у Сталина. Решили, что надо сделать выступление по радио в связи с началом войны. Конечно, предложили, чтобы это сделал Сталин. Но Сталин отказался — пусть Молотов выступит. Конечно, это было ошибкой. Но Сталин был в таком подавленном состоянии, что не знал, что сказать народу.
Василий Пронин, председатель исполкома Моссовета
Лидия Шаблова
Анастасия Никитина-Аршинова
Рано утром нас с детьми разбудил ужасный грохот. Рвались снаряды, бомбы, визжали осколки. Я, схватив детей, босиком выбежала на улицу. Мы едва успели прихватить с собой кое-что из одежды. На улице царил ужас. Над крепостью (Брестской) кружили самолёты и сбрасывали на нас бомбы. Вокруг в панике метались женщины и дети, пытаясь спастись. Передо мной лежали жена одного лейтенанта и её сын — обоих убило бомбой.
Анатолий Кривенко
Жили мы недалеко от Арбата, в Большом Афанасьевском переулке. В тот день солнца не было, небо было затянуто облаками. Я гулял во дворе с мальчишками, мы гоняли тряпичный мячик. И тут из подъезда выскочила моя мама в одной комбинации, босиком, бежит и кричит: «Домой! Толя, немедленно домой! Война!
Нина Шинкарева
Мы жили в поселке в Смоленской области. В тот день мама поехала в соседнее село за яйцами и маслом, а когда вернулась, папа и другие мужчины уже ушли на войну. В этот же день жителей стали эвакуировать. Приехала большая машина, и мама надела на нас с сестрой всю одежду, что была, чтобы зимой тоже было что надеть.
Анатолий Вокрош
Борис Власов
Александра Комарницкая
Я отдыхала в детском лагере под Москвой. Там руководство лагеря объявило нам, что началась война с Германией. Все —вожатые и дети — начали плакать.
Нинель Карпова
Рассказ очевидца (Отрывок из книги «Мемуары старого мальчика (Севастополь 1941 – 1945) Автор: Георгий Задорожников )
. Стало светать. Стрельба постепенно стихла. В стороне стояли пожарная машина, скорая помощь, носилки. На развалинах трудились люди. Были слышны крики, стоны, надрывный плач.
Геннадий Давыдов
Воскресный день двадцать второго июня многие работники завода проводили на природе. Я, Геннадий Давыдов, с женой поехал речным трамваем вверх по Белой на пляж, любимое место отдыха уфимцев. В двенадцать часов дня проходим по деревне. Смотрим, колхозники идут с поля, собираются группами, о чем-то спорят. Лица у всех хмурые, говорят про какую-то беду. Подумали, сначала, что в деревне случился пожар, но от них я узнал, что началась война.
Я, получившая первую в своей жизни работу пионервожатой заводского пионерлагеря, 22 июня на Ярославском вокзале с волнением встречала своих будущих подопечных.
Небольшими группами на вокзал прибывали пионеры — дети рабочих и служащих завода. В белых панамках и рубашках и с красными галстуками, веселые и шумные, они производили впечатление по-настоящему счастливых детей. Я была „на седьмом небе“ от сознания своей будущей полезной работы с ними.
Ая Гизатуллина
Отчетливо помню день двадцать второго июня. Он был солнечный, теплый. Меня послали в магазин. А в магазине вовсю говорили о войне. Я тут же побежала домой. И застала ребят нашего двора. В комнате, где висела большая карта, они о чем-то шумно спорили. Кажется, о том, что немцам не удастся глубоко проникнуть в пределы нашей страны… Кто-то даже объяснял, какими станут ответные действия Красной Армии и водил пальцем по Европе. Так ворвалась в нашу жизнь война”.
За год до войны у нас умер отец. Нам, малышам, сказали, что у него не выдержало сердце. А как оно не могло выдержать? Этого мы понять никак не могли. Он был такой большой, красивый, высокий, а значит, и сердце должно было быть такое большое. Теперь за отца был наш дед Пахом. Он научил нас всему, что умел сам. Однажды мама пришла вся заплаканная:
– Война! – сказала она только одно это слово, опустившись без сил на деревянную лавку.
– Ну и что, что война! Мы в неё часто с мальчишками играем, – удивленно взглянув на неё, сказал я.
– Помолчи, сынок! Это настоящая война – не игрушечная! – и наш дед заходил по комнате от печки к углу, и назад, взволнованно ругая какого-то Гитлера.
. Страшно стало c первого дня войны. Я запомнил на всю жизнь этот первый день настоящей войны. Все куда-то бежали, сёстры мои, плакали, мама кричала на нас, но мы не обижались. Она накрывала Иришке голову своей сумочкой, когда бомбили. Самолёты летели так низко, я думал они к нам в сад на яблони сядут, словно большие птицы. Потом я увидел фашиста. Сначала я думал, что фашисты – это машины, самолёты, а увидел солдата в каске и на мотоцикле.
– Сашко, собери всех в дом, – сказал мне дед. – Будем в погребе прятаться от этих нехристей.
– Вот дурочки, зачем закрываете голову? Не бомбят ведь!
– Чего так долго? – спросил меня дед.
– Глаша, надо расчистить в погребе место. Будем прятаться, лишние банки с погреба повытаскивай, – обратился дед к маме.
– Я думаю, они пришли надолго. Минск, рассказывают беженцы, горит, весь в огне.
Вдруг мы все услышали автоматную очередь и звон разбитого стекла. Стреляли по окнам соседней хаты.
– Вот мерзавцы, что вытворяют? – испуганно сказал дед. – Глаша, уводи скорее детей. Прячьтесь, а я здесь останусь. Уходите! Детям скажи, чтобы тихо сидели в подполе. Кто знает, что у этих извергов на уме.
Я, и мама, собрав кое-какие вещи, спустились в погреб вместе с моими сёстрами.
– Теперь сидите тихо! – предупредила нас мама.
– Это чтобы они нас не нашли? – спросил я её.
– Ты бы хоть не задавал глупых вопросов. Большой уже, понимать должен! – качая головой, устыдила меня мама.
Через некоторое время мы услышали чужую речь в нашем доме.
– Они нас убьют, да? – опять я задал вопрос.
– Тише, сынок, помолчите все, тихо, дети!
Дед Пахом кому-то говорил:
– Нет в доме никого. Я только один, а невестка моя ушла в город со всеми бабами. Испугалась она.
– Врёшь, куда могла уйти это учительша, у неё детей четверо, – услышали мы знакомый голос нашего соседа.
– Да нет их, Петро! Ты ведь видел, как все уехали и Глаша с ребятами тоже! – настаивал на своём дед Пахом.
– Смотри, старик! Худо будет, если мы их найдём. Если появятся, придёшь и сообщишь в комендатуру новым властям, понятно? – послышался топот сапог, и хлопнула входная дверь.
– Геру офицеру поставишь сюда кровать и немедленно! – приказал Петро.
– Прямо сюда? – удивлённо спросил его дед.
– Приказы не обсуждать! Сказано тебе и всё! Не забудь приготовить чистую постель. К вечеру приду, проверю! Ты понял меня, старик?
– Хорошо! – ответил ему наш дед.
Как только они ушли, дед, приподняв крышку погреба, нам сказал:
– Уходить надо, Глаша! Ищут они тебя. Здесь квартировать будет офицер. Да и дети всё время тихо сидеть не смогут. Девчонки маленькие, плакать начнут. От греха подальше, к вечеру уходите в город к Николаю. Я пока начну собирать вам кое-какую одежонку.
– Слышал, сынок! Не можем мы здесь оставаться! Опасно! Коли дед так забеспокоился, значит, не зря.
– Мама я видел, как они били бабу Феню. Они и деда Пахома могут убить? Как мы его оставим? Кто ему воды наносит, кто дров порубает? Я его не оставлю! Вы с девчонками уходите, а мы с дедом останемся тут вас ждать. Вот, увидишь, скоро этих немцев прогонят! – в моих словах была такая уверенность, что мама улыбнулась.
Она обняла меня и я помог ей и девчонкам выбраться из погреба. Но уйти к деду Николаю мы не успели!
Во дворе рвался с цепи наш уличный сторож – пёс Рэмка, а это значило, что во двор входили чужие. Эти чужие с автоматами наперевес, прошли в наш сарай и стали стрелять в кур и уток.
. Дед наш выскочил из хаты, а мне приказал не высовываться!
– Что ж вы делаете? Зачем вам столько? Не пущу! – кричал он.
Его грубо оттолкнули всё те же люди в серой форме, припугнув автоматом. Они погрузили наших кур и уток, покидали поросят в кузов машины. Стали выводить корову. Зорька упиралась, но её больно стегали по бокам, тащили за рога, наконец, сломав ей один рог, добились желаемого.
Корова мычала, и от этого мычанья стали во весь голос плакать девчонки.
– Корову оставьте, корову не отдам! Кормилица ты наша! Внукам как без молока? Не отдам корову! Слышите, не отдам!! – слышали мы крики деда со двора, от этих криков кулаки мои сжались до боли. И мне так хотелось ему помочь. Но как? Мама крепко держала меня за руку, так крепко, что, казалось, сейчас оторвёт мне руку.
Потом вдруг услышали какой-то хлопок, затем кто-то споткнулся о поленицы дров и рассыпал их.
– Мамочка! Они будут тоже его бить, как бабу Феню! Отпусти меня! Отпусти! Может быть, он упал и не может подняться? Ведь кто-то же рассыпал во дворе дрова? – я умоляюще просил маму, но она всё так же крепко держала меня за руку.
– Нельзя, сынок! Не ходи! Дождёмся, пока они уйдут. Потом вместе с тобой пойдём и посмотрим. Девочки, перестаньте плакать! Тише! Тише, мои родные!
Во дворе протрещала автоматная очередь. Завыл и заскулил наш пёс так жалобно и неистово, что мама выпустила мою руку и прикрыла ладонями своё лицо. Я видел в окошко, как погрузили нашу корову в эту же машину и она, тронулась.
Когда стихли голоса, мы с мамой выбежали во двор, оставляя за плотно прикрытой дверью девчонок.
Дед Пахом лежал на поленицах дров. Он был тяжело ранен в живот. В курятнике не осталось никакой живности, он был пуст.
– Сашко, – как сквозь сон, услышал я голос мамы. – С кровати принеси простынь! Бегом, бегом! Да на деда не смотри, не смотри, милый!
Я не помню, как очутился снова возле матери, но зачем-то прихватил с собой простынь и две подушки.
– Сашко! – дед, увидев меня, обрадовано вскинул брови. – Ты.
Больше он ничего не успел сказать. Внутри у него что-то забулькало, захрипело, у губ появилась кровь, а глаза стали смотреть не на меня, а куда-то в одну точку.
– Папка, родненький! Не умирай! Не умирай! – закричала мама. – Прошу тебя, не умирай.
Она трясла его за плечи, отчего поленицы дров скатились деду на грудь.
– Что ты делаешь, мама? Ему же больно! – попытался я остановить маму и оттащить её руки от деда, но они так крепко держали его за плечи, что сделать было невозможно.
Она зашлась криком, от которого мне сделалось страшно. И я тоже заплакал.
– Мама! Мама! Тихо, не плачь, не надо! Девчонок напугаешь, – всхлипывал я.
Мама, откричав, зачем-то начала перевязывать уже мёртвого деда Пахома, а я побежал к скулящему Рэму.
Пёс лежал и ждал помощи. Ему прострелили ноги. Он скулил, а потом начал громко взвизгивать, когда увидел, что я к нему приближаюсь.
Обняв его, и прижав голову моего верного друга к себе, я не смог больше сдерживаться и разрыдался по-настоящему. Вернее и преданнее Рэма у меня не было друга. Собака, скуля и ища защиты, уткнулась мне своей мордой в ладони, тяжело и прерывисто дышала.
Мама, шатаясь, подошла ко мне.
– Что с ним, Сашко? Что с тобой, Рэмка? – обратилась она к псу.
– Мама, у него прострелены лапы! Давай забинтуем и перенесём в хату, – попросил я её.
– Нужно позвать дядю Трофима. Он у нас до войны, помнишь, козу вылечил? – смотря куда-то поверх нас, ответила мама.
Мы перебинтовали собаке лапы, как сумели и понесли в хату, но пёс оказался такой тяжёлый, что пришлось нам несколько раз отдыхать.
Собака немного затихла, уже не визжала, а стонала, глядя на нас своими умными коричневыми глазами.
– Терпи! Терпи! Не умирай! Не умирай, как дед Пахом! – уговаривал я собаку.
Мама опять заплакала и закричала:
– Изверги! Звери! Кто только вас породил? – запричитала она. – Будьте вы все прокляты!
Дядя Трофим дал какое-то лекарство Рэму, тихо сказав при этом матери:
– Так будет лучше.
Собака сдохла. И мы похоронили Рэма в нашем яблоневом саду, где уже был один бугор – под ним лежал наш дед Пахом.
Я не плакал: жалел маму, а она жалела меня. Стояла в чёрном платке, закрыв ладонями лицо, прислонившись к яблоне, по стволу которой сочился сок, светлый, как слёзы.
Я любила нашу улицу. В ней всё было красиво: и столетние акации, мимо которых при цветении невозможно было пройти, и беленькие, аккуратные домики с горшками ярких цветов на подоконниках.
Горел Минск и его округа. Третьи сутки слышались разрывы бомб и снарядов. Казалось, что небо сравнялось с землёй.
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Первый день войны: краткое содержание, описание и аннотация
Алексей Евдокимов: другие книги автора
Кто написал Первый день войны? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Первый день войны — читать онлайн ознакомительный отрывок
— Господин Скавронский, вас инструктировали при пересечении границы, о правилах поведения на территории третьего рейха?
Горбенко утвердительно кивнул головой.
— Конечно, пан полицейский, — ответил он, стараясь придать своему голосу смятение и растерянность.
— Вы только что сфотографировали территорию станции. — строго сказал полицейский. — По инструкции делать это запрещено!
Горбенко с недоумением огляделся вокруг.
— Господин полицейский, — ответил он. — Но я не вижу здесь объявления для пассажиров, запрещающего фотографировать. И к тому же… — улыбнулся Горбенко. — Меня заинтересовала отнюдь не станция, а прекрасный вид заходящего солнца. — Горбенко указал рукой на, озаренное ярко-красными, солнечными лучами, не скошенное поле клевера, начинающееся сразу за железнодорожными путями.
Полицейский смерил Горбенко неприязненным взглядом, полез в карман и вытащил оттуда металлические наручники.
— Господин вахмистр. — вдруг раздался у него за спиной повелительный голос.
Полицейский повернулся и увидел, стоящего рядом с собой, толстого чиновника, которого Горбенко видел в буфете. Тот снял шляпу и, обмахивал ею, покрытое капельками пота, лицо.
— Я представляю министерство торговли рейха… — продолжил чиновник. — Занимаюсь приемкой грузов, поступающих в Германию из Советского Союза… — чиновник вытащил из кармана и показал полицейскому темно-коричневую книжечку. — Я знаю, что этот господин является гражданином этой страны, и мне бы не хотелось, чтобы у него возникли неприятности. Это может негативно отразиться на наших взаимоотношениях с Советами. Надеюсь, вы меня хорошо понимаете, господин вахмистр…
Заглянув в темно-коричневую книжечку, полицейский вдруг побледнел. Затем он вежливо козырнул Горбенко и, повернувшись, быстро пошел прочь. Толстый чиновник подошел к Горбенко.
— Анджей Скавронский! — представился тот. — Большое спасибо за то, что выручили меня. Извините, не знаю, с кем имею честь говорить?
Чиновник радушно улыбнулся.
— Клаус Визенталь… — назвал себя он. — Очень рад, господин Скавронский, с вами познакомиться. Надеюсь, что эта поездка в Сувалки оставит у вас только хорошие воспоминания.
— Добрый день, полковник! — поздоровался он.
— Добрый день, господин адмирал! — ответил встревоженный Штольце. — Что-то случилось. — спросил он.
На лице Канариса появилась кислая мина.
— Опять этот несносный Гейдрих выставил меня полным идиотом на совещании у фюрера! — раздраженно ответил он.
Канарис кратко рассказал Штольце о том, что произошло на совещание в рейхсканцелярии.
Штольце пожал плечами.
— Но, господин адмирал, — возразил он. — Даже если группен-фюрер Гейдрих в чем-то и прав, то мы также с успехом использовали договор с Советами и внедрили в Белоруссию нашу агентуру. Когда наши войска войдут в неё, она окажет им всю необходимую помощь.
— Это-то я и постарался объяснить фюреру… — воскликнул Канарис. — Но он закатил истерику и в категорической форме потребовал, чтобы мы как можно быстрее ликвидировали разведывательную сеть русских. Если война затянется, то она действительно может создать нашим войскам проблемы. Достаточно, русским диверсантам взорвать несколько мостов на Немане, Буге или Висле, и снабжение наших войск будет парализовано.
Штольце согласно кивнул головой.
— Вы правы, господин адмирал. — ответил он. — Но как это сделать? Чтобы ликвидировать такую сеть понадобится очень много усилий и времени.
Канарис с лукавой усмешкой поглядел на Штольце.
— И, тем не менее, я пообещал фюреру сделать это в течение нескольких недель! — самодовольно сказал он.
Закрытая черным пакетом камера слежения породила версию о том, что заседание Совета безопасности РФ было показано в записи © Фото с сайта Официальный сайт президента РФ
Заседания Совета безопасности России никогда не транслируют по телевидению. Обычно показывают лишь вступительные слова президента или просто на фоне кадров с заседания читают текст официального пресс-релиза.
Сегодняшнее заседание Совбеза показали почти целиком: с докладами участников, реакцией Владимира Путина — в общем, с массой обычно непубличных подробностей. Первая (да и все остальные) мысль, которая приходит в голову после такого, — это именно показательное мероприятие. Не для решения вопросов, а в качестве сигнала, который Кремль посылает понятно кому — Западу.
Все дело в том, что на СБ обсуждался вопрос о признании Россией самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республик (ДНР и ЛНР). И все яркие и мощные, как власти думают, ходы были во время этого действа использованы.
Видео: заседание Совета безопасности Российской Федерации 21 февраля 2022 года (полностью)
Но зато этот диалог Козака и Путина показывает, что Кремль якобы готов на самые радикальные шаги.
Далее Бортников поведал о том, что украинцы уже обстреливают и российскую территорию. И даже заслали две диверсионные группы именно в РФ, но пограничники их якобы уничтожили. То есть, согласно высказываниям Бортникова, Украина буквально рвется в бой с Россией.
Затем, откуда ни возьмись, вышел Дмитрий Медведев. Он сразу сказал, что, судя по всему, ДНР и ЛНР Украине не нужны. Да и вообще, там уже 800 тыс. людей с российскими паспортами. И примерно раз 7 похвалил Владимира Путина.
Затем выступил глава Совбеза Николай Патрушев. Он всегда говорит про США. На этот раз он заявил, что развал России — якобы цель США. Именно поэтому они организовали конфликт на Юго-Востоке Украины (!). И надо сказать Байдену, чтобы он прекратил мучить граждан ДНР и ЛНР (!!). То есть Николай Платонович переплюнул Валентину Ивановну в абсурдности. А это было непросто.
Но самый хит — за главой Службы внешней разведки (СВР) Сергеем Нарышкиным. Тут слова бессильны. Это надо видеть…
В общем, вы уже поняли, что заседание Совета безопасности РФ надо всегда показывать по телевидению. Это рейтинговое шоу.
Но это еще не все. Примерно в 22:00 по телевидению выступил президент РФ Владимир Путин. Вот оно полностью…
Видео: Обращение Путина к россиянам о ДНР и ЛНР
Президент в почти часовом обращении говорил, что Украину создали большевики, НАТО обмануло, якобы обещав не расширятся на Восток, а теперь у России нет иного выхода как совершать ответные шаги. Также он констатировал, что ситуация в Донбассе стала критической и попросил Федеральное собрание ратифицировать необходимые документы.
Как сообщили в Кремле, Путин уже подписал указы и договоры с ДНР и ЛНР о сотрудничестве.
Теперь очевидно, что вся эта история с ДНР и ЛНР вступает в новую фазу. Конфликт на востоке Украины длится уже восемь лет, за это время его жертвами, по информации ООН, стали более 13 тыс. человек, еще около 44 тыс. пострадали. Теперь точно это все продолжится еще какое-то время. Также почти наверняка последуют какие-то санкции со стороны развитых стран мира.
Ну что, все по делу сказал, четко и без воды.
— Kirill Martynov (@kmartynov) February 21, 2022
Вл. Пастухов сейчас в эфире Эха справедливо заметил, что это была речь об объявлении войны.
— Vladimir Varfolomeev (@Varfolomeev) February 21, 2022
Это значит, что всё главные и страшные события ещё впереди.
Какие-то люди нашли забавное архивное видео…
Путин: "независимо суда на Украине попросту нет! Коррупция как цвела полным цветом, так и цветет"
Блин, а что нужно сделать, чтобы Путин так же обратил внимание на проблемы России? Включить ее в состав Украины?
— Здесь Шепелин (@ilya_shepelin) February 21, 2022Мне одному кажется, что говоря о ситуации в Украине, Путин во многом описывает ситуацию в России?
— Андрей Нечаев (@aanechaev) February 21, 2022
Кстати, должен признать: Жириновский - современный пророк ) Ошибся всего на 5 часов.
— Vladimir Varfolomeev (@Varfolomeev) February 21, 2022
Читайте также: