Рассказ о простой вещи краткое содержание
Обновлено: 04.07.2024
Энциклопедия кино . 2010 .
Полезное
Смотреть что такое "РАССКАЗ О ПРОСТОЙ ВЕЩИ" в других словарях:
Менакер, Леонид Исаакович — Леонид Менакер Имя при рождении: Леонид Исаакович Менакер Дата рождения: 12 сентября 1929(1929 09 12) … Википедия
Менакер, Леонид — Леонид Менакер Имя при рождении: Леонид Исаакович Менакер Дата рождения: 12 сентября 1929 Место рождения: Ленин … Википедия
Менакер Леонид Исаакович — Леонид Менакер Имя при рождении: Леонид Исаакович Менакер Дата рождения: 12 сентября 1929 Место рождения: Ленин … Википедия
Лавренёв, Борис Андреевич — Борис Лавренёв Имя при рождении: Борис Андреевич Сергеев … Википедия
АВДЮШКО Виктор Антонович — (11 января 1925, Москва 19 ноября 1975), российский актер, народный артист РСФСР (1974). Учился в Московском авиационном институте, в 1949 году окончил ВГИК (мастерская Ю. Райзмана). Начал сниматься в кино в 1948 году, первая большая роль Павел… … Энциклопедия кино
БОРИСОВ Олег Иванович — (настоящее имя Альберт) (8 ноября 1929, Приволжск, Ивановская область 27 апреля 1994, Москва), российский актер театра и кино, народный артист СССР (1978), лауреат Государственной премии СССР (1978, за театральные работы), лауреат Государственной … Энциклопедия кино
ВАЙСБУРД Яков — композитор. 1964 Жаворонок (см. ЖАВОРОНОК) композитор 1966 Не забудь. . . Станция Луговая (см. НЕ ЗАБУДЬ СТАНЦИЯ ЛУГОВАЯ) композитор 1969 Голубой лед (см. ГОЛУБОЙ ЛЕД) композитор 1970 Ночная смена (см. НОЧНАЯ СМЕНА) композитор 1973 Опознани … Энциклопедия кино
Борис Лавренёв - Рассказ о простой вещи краткое содержание
Рассказ о простой вещи - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Рассказ о простой вещи
На стене косо и наспех наклеенный листок…
Красные покидают город. Части
доброармии вступили в предместье.
Население призывается к спокой-
Мимо листка проходит запыленный красноармеец. Тяжело волочит винтовку.
…срывает с бешенством и внезапной злобой.
Губы его шевелятся… Ясно, что он с надрывом и длинно ругается.
Зеркало в облезлой раме, с зелеными пятнами гнили на внутренней стороне, треснуло когда-то пополам, склеивали его неумелые руки, и половинки сошлись неровно, под углом.
От этого лицо резалось трещиной на две части, нелепо ломалось, и рот растягивался к левому уху идиотской гримасой.
На спинке стула висел пиджак, а перед зеркалом брился человек в щегольских серых брюках и коричневых американских, тупоносых полуботинках.
Голярня в пригородной слободке, между развалинами пороховых погребов, была невероятно грязна, засижена мухами, пропахла самогоном, грязным бельем и гнилой картошкой.
И такой же грязный и лохматый, не совсем трезвый, хохол, неизвестно зачем открывший свое заведение в таком месте, куда даже собаки забегали только поднять ножку, обиженно сидел у окна и искоса смотрел на странного посетителя, пришедшего ни свет ни заря, чуть не выбившего дверь, отказавшегося от его услуг и на ломаном русском языке потребовавшего горячей воды и бритву.
Пыльные стекла маленького окна вздрагивали ноющим звоном от приближавшегося орудийного гула, и при каждом сильном ударе брившийся поглядывал в сторону окна спокойным, внимательным серым глазом.
В алюминиевой чашке, в снежных комках мыльной пены, золотыми апельсинными отливами блестели завитки сбритой бороды и усов.
Брившийся отложил в сторону бритву и намочил в горячей воде тонкий носовой платок. Обтер и попудрил лицо, достав из брюк карманную серебряную пудреницу.
Потрогал пальцем гладкие щеки и круглую ямочку на подбородке, и рот его, твердо сжатый и резкий, вдруг расцвел на мгновение беззаботным розовым цветком.
Но окно опять заныло от орудийного удара.
Хозяин вздрогнул и, как бы очнувшись, сказал хрипло:
– Жарять. Зовсим блызко.
– Comment. Что ви гаварит?
Иностранец быстро повернулся к хозяину и услышал обиженное ворчание:
– Що кажу. На ж тоби. Пьятдесят рокив казав – люды розумили, а теперь непонятково. Христиане розумиют, а на бусурманина мовы не наховаешь!
– А! – протянул иностранец.
И к вящему изумлению хозяина вынул из кармана маленькую коричневую аптекарскую склянку, откупорил ногтем глубоко увязшую пробку и вылил на блюдце остро пахнущую жидкость. Намочил головную щетку и круглыми взмахами стал водить по прическе от лба к затылку.
Открыв рот, хозяин увидел, что намокавшие золотистые волосы потускнели и медленно почернели.
Иностранец встал, вытер голову платком и тщательно расчесал пробор.
Пристегнул воротничок, завязал галстук и, когда надевал пиджак, услыхал нудный голос хозяина:
– От-то, оказия. Що це вы з волосьями зробили? Чи вы мабуть кловун, чи ще яке комедиянство.
Иностранец легко улыбнулся:
– Ньет. Я ньет клоун, я купца! Мой имь Леон. Леон Кутюрье!
– Воно и видать, що нехристь. И имя в вас не людское, а неначе собаче… Куть… куть! Скильки ще гамна на свити.
И хозяин с презрением плюнул на пол.
Леон Кутюрье снял с вешалки легкое пальто, нахлобучил на затылок котелок и сунул в руку хозяину крупную бумажку.
Хохол захлопал ресницами, но, прежде чем он опомнился, иностранец был на улице и зашагал вдоль садовых заборов к городу, из-за далеких труб которого рачительным и румяным хозяином скосоурилось солнце. Хозяин недоуменно смял деньги, мелкие морщинки его щек скрестились лукавой сеткой, и он хитро посмотрел в окно.
Качнул лохматой головой и произнес веско и ясно:
Был погожий и теплый предосенний день.
Леон Кутюрье беспечно пошел по тротуару в том же направлении, в котором двигались кучки муравьившихся людей.
За широким раскатом настороженно опустелой улицы открылся старый парк, над сбегавшим вниз обрывом, а под ним лениво лизала пески и ржавые глины обмелевшая, зеленоватая река.
Над самым обрывом белесой лентой легла аллея, огороженная чугунной резной решеткой, осененная столетними широколапыми липами.
Решетка взбухла грузом прижавшихся и повисших на прутьях человеческих тел.
На другой стороне реки, в заречье, покрытом прожелтью камышей, изрезанном синими червяками рукавов, по узкой гати двигались кучки крохотных рыжих букашек, поблескивая по временам металлическими искорками.
Когда Леон Кутюрье, беспрестанно извиняясь, приподымая котелок, протиснулся к решетке, издалека, слева, оттуда, где был вокзал, тяжко и надсадисто грохнули четыре удара, высоко вверху запел звоном и визгом разрезанный воздух, и над далекой гатью, на синем мареве сосняка, вспухли четыре белых клубка.
Ахнула общей грудью облепленная людьми решетка:
– Перелет, – сказал крепкий и уверенный голос.
Но не успел еще кончить слова, как взвыл снова воздух, и белые клубки повисли над самой гатью, закутав ее плотной пеленой.
– Вот это враз. Чисто сделано!
Рыжеватый и плотный в золотом пенсне, стоявший рядом с Леоном Кутюрье, плотоядно облизнулся.
Стало видно, как засуетились на гати рыжие мураши.
– Ага, не нравится! Попадет сволочам!
– Жаль, удерут все же!
– Ну, не все. Многие влипнут!
– Всех бы перехлопать. Хамье, бандиты проклятые!
Шрапнельные разрывы учащались, ложились гуще и вернее. Пожилой человек в широком пальто, стоявший об руку с хорошенькой блондинкой, повернулся к Леону Кутюрье.
– Как это называется… вот чем стреляют?
– Шрапнель, мсье. Такой трубка, который имеет много маленька пулька. Очень неприятн! Tres desagreable!
Старик опять впился в горизонт. Блондинка, распушив губы и взмахнув обещающе длинными ресницами, улыбнулась Леону Кутюрье.
– Это картечное действие? – спросила она, видимо радуясь и гордясь специальным термином.
– Oui, madame! Картешь.
Леон Кутюрье прикоснулся к котелку и отошел от решетки. Оглянувшись, увидел разочарованный взгляд, весело послал воздушный поцелуй и пошел по аллее, сбивая тросточкой мелкую гальку.
Спустился по песку к воротам, на которых тусклым золотом сверкал императорский, распластавший геральдические крылья, орел. Обе головы ему сбили камнями досужие мальчишки.
Вы хотите зарегистрироваться?
информация о фильме
Леонид Менакер
Владич Неделин , Леонид Менакер
Владимир Ковзель
Юрий Пугач
Армен Джигарханян , Алла Чернова , Михаил Глузский , Олег Борисов , Виктор Авдюшко , Владимир Заманский , Юрий Медведев , Людмила Макарова , Ольга Богданова (III)
Телефильм по рассказу Бориса Лавренёва.
Чтобы вести подрывную работу, чекист остается в городе, занятом белыми. Для этого он подселяет в квартиру врача певицу, выпускницу консерватории, которую радостно встретила семья врача, а затем, после прихода белых, представляется мужем этой певицы - коммерсантом Кутерье.
последнее обновление информации: 10.07.19
кадры из фильма >>
дополнительная информация >>
обсуждение >>
. Да, наверно, так и было. Тогда вопрос с вооруженными врагами стоял так: если не Я , то Меня читать далее>>
Предложение об обмене с генералом появилось потом. Сначала Орлов пожалел крестьянина. И захотел как-то помочь ему. Для начала познакомиться с офицерами контрразведки. читать далее>>
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Рассказ о простой вещи: краткое содержание, описание и аннотация
Борис Лавренёв: другие книги автора
Кто написал Рассказ о простой вещи? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Рассказ о простой вещи — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Рассказ о простой вещи
На стене косо и наспех наклеенный листок…
Красные покидают город. Части
доброармии вступили в предместье.
Население призывается к спокой-
Мимо листка проходит запыленный красноармеец. Тяжело волочит винтовку.
…срывает с бешенством и внезапной злобой.
Губы его шевелятся… Ясно, что он с надрывом и длинно ругается.
Зеркало в облезлой раме, с зелеными пятнами гнили на внутренней стороне, треснуло когда-то пополам, склеивали его неумелые руки, и половинки сошлись неровно, под углом.
От этого лицо резалось трещиной на две части, нелепо ломалось, и рот растягивался к левому уху идиотской гримасой.
На спинке стула висел пиджак, а перед зеркалом брился человек в щегольских серых брюках и коричневых американских, тупоносых полуботинках.
Голярня в пригородной слободке, между развалинами пороховых погребов, была невероятно грязна, засижена мухами, пропахла самогоном, грязным бельем и гнилой картошкой.
И такой же грязный и лохматый, не совсем трезвый, хохол, неизвестно зачем открывший свое заведение в таком месте, куда даже собаки забегали только поднять ножку, обиженно сидел у окна и искоса смотрел на странного посетителя, пришедшего ни свет ни заря, чуть не выбившего дверь, отказавшегося от его услуг и на ломаном русском языке потребовавшего горячей воды и бритву.
Пыльные стекла маленького окна вздрагивали ноющим звоном от приближавшегося орудийного гула, и при каждом сильном ударе брившийся поглядывал в сторону окна спокойным, внимательным серым глазом.
В алюминиевой чашке, в снежных комках мыльной пены, золотыми апельсинными отливами блестели завитки сбритой бороды и усов.
Брившийся отложил в сторону бритву и намочил в горячей воде тонкий носовой платок. Обтер и попудрил лицо, достав из брюк карманную серебряную пудреницу.
Потрогал пальцем гладкие щеки и круглую ямочку на подбородке, и рот его, твердо сжатый и резкий, вдруг расцвел на мгновение беззаботным розовым цветком.
Но окно опять заныло от орудийного удара.
Хозяин вздрогнул и, как бы очнувшись, сказал хрипло:
– Жарять. Зовсим блызко.
– Comment. Что ви гаварит?
Иностранец быстро повернулся к хозяину и услышал обиженное ворчание:
– Що кажу. На ж тоби. Пьятдесят рокив казав – люды розумили, а теперь непонятково. Христиане розумиют, а на бусурманина мовы не наховаешь!
– А! – протянул иностранец.
И к вящему изумлению хозяина вынул из кармана маленькую коричневую аптекарскую склянку, откупорил ногтем глубоко увязшую пробку и вылил на блюдце остро пахнущую жидкость. Намочил головную щетку и круглыми взмахами стал водить по прическе от лба к затылку.
Открыв рот, хозяин увидел, что намокавшие золотистые волосы потускнели и медленно почернели.
Иностранец встал, вытер голову платком и тщательно расчесал пробор.
Пристегнул воротничок, завязал галстук и, когда надевал пиджак, услыхал нудный голос хозяина:
– От-то, оказия. Що це вы з волосьями зробили? Чи вы мабуть кловун, чи ще яке комедиянство.
Иностранец легко улыбнулся:
– Ньет. Я ньет клоун, я купца! Мой имь Леон. Леон Кутюрье!
– Воно и видать, що нехристь. И имя в вас не людское, а неначе собаче… Куть… куть! Скильки ще гамна на свити.
И хозяин с презрением плюнул на пол.
Леон Кутюрье снял с вешалки легкое пальто, нахлобучил на затылок котелок и сунул в руку хозяину крупную бумажку.
Хохол захлопал ресницами, но, прежде чем он опомнился, иностранец был на улице и зашагал вдоль садовых заборов к городу, из-за далеких труб которого рачительным и румяным хозяином скосоурилось солнце. Хозяин недоуменно смял деньги, мелкие морщинки его щек скрестились лукавой сеткой, и он хитро посмотрел в окно.
Качнул лохматой головой и произнес веско и ясно:
Был погожий и теплый предосенний день.
Леон Кутюрье беспечно пошел по тротуару в том же направлении, в котором двигались кучки муравьившихся людей.
За широким раскатом настороженно опустелой улицы открылся старый парк, над сбегавшим вниз обрывом, а под ним лениво лизала пески и ржавые глины обмелевшая, зеленоватая река.
Над самым обрывом белесой лентой легла аллея, огороженная чугунной резной решеткой, осененная столетними широколапыми липами.
Читайте также: