Пропажа осла краткое содержание

Обновлено: 08.07.2024

Бога надеется, пошлётся вдвойне и более. А у дурака последнее отнимется. Главное — чтобы в руку шло. Вон поп: кабы знал, где упадёт, — соломки бы то подтрусил бы.

Завещание осла

Между прочим, если человек умеет хорошо зарабатывать и при этом ещё и широко жить хочет, никуда ему не деться от клеветников и завистников. Приглядитесь, кто и как у него за столом гуляет — из десяти шесть его очернят при всяком удобном случае, а девять — от зависти готовы помешаться. А при людях спину перед ним гнут и лебезят.

Я это к тому, что был в одном богатом селе священник. Скопидом был отменный, накопил всего, что только можно, и деньгу большую имел, и из одежды, и прочее. В средствах не стеснялся и зерно, скажем, всегда мог придержать до лучшего времени, когда хорошая цена установится. Главное, однако, был у него замечательный осел. Лет двадцать служил попу на совесть. Не исключаю, что от того все богатство и пошло. И когда он помер, поп его и похоронил на кладбище.

А тамошнего епископа нрав был совсем иной. Он был человек не жадный, а даже тороватый. И любезный к хорошему человеку. Если кто к нему зайдёт или заедет — так самое любимое занятие для епископа — с добрым гостем поговорить и закусить, ну а если занедужил — тут ему лучшее лекарство.

Так и нашёл управу епископ на богатея попа. И Рютбеф, рассказавший, как было дело, из всего вывел назидание: кто идёт к судье со взяткой, может распраыы не бояться, за деньги и осла выкрестят.

О виллане, который тяжбой приобрёл рай

Если вы не читали сами, то вот что, между прочим, в Писании писано. Один виллан помер в пятницу, рано утром. Помер и лежит, а душа уже из тела вышла вон. Но по некой неизвестной причине не идут за нею пытать ее ни черт, ни ангел. Душа туг же осмелела. Огляделась. В небе архангел Михаил чью-то душу а рай несёт. И вилла-нова душа за ними. Святой Петр душу ту принял. И скоро к воротам возвращается. Смотрит — тут пилланова душа. Ты откуда, кто тебя привёл, почему без сопровождающего, спрашивает, И говорит: нет у нас в раю места для хамов. А виллан ему: сам ты хам, тоже мне благородный, это, говорит, ты трижды Господа предал, как в Евангелии сказано, и за что тебя Бог в апостолы выбрал! Тебе самому в раю, говорит виллан, делать нечего! Петр ему: мол, ступай прочь, неверный. А сам застыдился, и пошёл к апостолу Фоме. Фома рассердился и говорит виллану, что рай принадлежит святым и угодникам светлым, а тебе, неверному, тут места нету. Виллан, однако, дерзко в ответ; это кто же, мол, неверный, если вас именно так и прозвали, потому что все апостолы Воскресшего видели и уверовали, только вы им веры не дали и говорите, что не поверю, пока сам раны не пощупаю. Значит, спрашивает виллан, кто из нас двоих будет неверным? Фома, по виду, как бы устал ругаться и пошёл к Павлу. Павел было бегом к воротам, гнать мужика. Мол, где и как ты постился и смирялся и так далее. Ступай, негодный! А мужик-то за своё: знаем мы тебя, лысого, сам ты первый тиран, из-за тебя святого Стефана жиды камнями забили. уныл духом и Павел. Идёт, на дороге Фома с Петром совещаются, и решили втроём идти к Богу, ему суд и рассуждение. Поспешил Господь к душе. Почему, спрашивает, ты одна здесь и апостолов моих поносишь, как тебе тут без приговора остаться?! А мужичья душа Всеблагому отвечает: раз апостолы Твои тут, то и мне тут остаться, я от тебя никогда же не отрицался, в Твоё по плоти светлое воскресение всегда верил и людей на мучение не приговаривал. Им за такое рай не закрылся, так и мне пусть откроется! Покамест жив был, я бедных привечал, угол всем давал, странников поил и кормил, у огня грел, как умрут — в церковь прах провожал. Грех ли это? Исповедовался я не ложно и смиренно Плоти и Крови твоей причащался. Я сюда попал без помех, и не нарушать же Вам Ваш же закон, по которому кто попал в рай, вечно в нем пребудет! Христос похвалил виллана, что выиграл словесное прение, видно, говорит, хорошо учился.

Из этого дела урок такой: за себя нужно стоять крепко, потому что хитрость исказила правду, подделка извратила естество, на всех путях торжествует кривда и ловкость человеку теперь нужнее силы.

Этот пересказ слишком подробный. Рекомендуемый объём для романов — до 10 тыс. знаков, включая пробелы. Для рассказов – ещё меньше. Вы можете помочь, убрав из текста незначительные детали.

Содержание

Предисловие [ ред. ]

В начале ноября тысяча восемьсот девяносто четвертого года в селении Данабаш, у дяди Мамед-Гасана похитили осла.

Случай с исчезновением осла дяди Мамед-Гасана не похож ни на какой другой случай. Мамед-Гасан - один из почитаемых жителей села. Мамед-Гасану будет лет этак пятьдесят четыре-пятьдесят пять- не больше. Хотя борода у него и поседела, но сам он уверяет, что, не угнетай его бедность, никто бы ему не дал более сорока лет. И он не врет: несмотря на возраст, на щеках его горит румянец.

За всю жизнь удача ни разу не улыбнулась этому человеку. У него осталось огромное состояние, когда умерли его родители. Но это богатство промотали его дядья. Он всю жизнь пытался заработать, но не получалось. В итоге он торгует в своей лавке и еле-еле сводит концы с концами. Дядя Мамед-Гасан далек от мирской суеты, одно сильное желание владеет им: вот уже три-четыре года, как дядя Мамед-Гасан задумал съездить в Кербалу на поклонение праху имамов. И решил он откладывать деньги на это благое дело. На ногах он не смог бы дойти, а вот доехать был бы рад. Выбор пал на покупку осла: дешевле и считается, что паломничество того, кто поехал на осле, будет принято всевышним охотнее, чем паломничество того, кто приехал на лошади. Дядя Мамед-Гасан купил осла, но осел этот оказался злосчастным.

Глава 1 [ ред. ]

Однажды утром дядя Мамед-Гасан, сделавши все свои дела, сел у свои ворот и начал курить. К нему подошли соседи и завели долгий разговор про его паломничество. Один из них начал рассуждать: когда паломник вернется домой, и все начнут его поздравлять"да примет Аллах твое паломничество". Будет ли польза от этих слов? Ведь с паломничества уже прошел месяц, и за это время аллах уже принял его паломничество. Или же если не принял, то слова не повлияют на решение Всевышнего. Дядя Мамед-Гасан ответил, что так или иначе поздравление имеет пользу, так как не будь его, перевелись бы добрые отношения между людьми. В самый разгар беседы к ним подошел староста селения — Худаяр-бек.

Худаяр-бек — староста поселения Данабаш. Он высокого роста, с черными бровями и черной бородой. Лицо у него тоже черное, очень черное, а глаза совсем черные, и белка в них нет ни кусочка. Бывает, когда Худаяр-бек надвигает папаху на лоб, получается прямо-таки жуткий вид: папаха черная, глаза черные, лицо черное; из-под папахи зрачки блестят. У Худаяр-бека и в лице есть недостаток, большой недостаток: нос у него кривой.

Итак, он очень высокого роста, с черными бровями и черной бородой. Лицо у него очень черное, а глаза совсем черные, и белка в них нет ни кусочка. Но все бы это было ничего. У Худаяр-бека и в лице есть большой недостаток: нос у него кривой. У Худаяр-бека нос крив до безобразия; в верхней части носа возвышается большая горбинка, а ниже нос, подобно петушиному гребешку, идет круто налево. Красивым мужчиной назвать его никак нельзя. Стал он старостой только потому, что его мать вышла замуж за важного человека.

Он велел вывести осла с хлева и отдать ему на день в город. Но сын дяди Мамед-Гасана плакал и не хотел отдавать осла, за что получил дубинкой по спине от старосты. Все разошлись, а сын с отцом пошли в дом.

Глава 2 [ ред. ]

Кази-ага погрузился в чтение книги, чтобы найти решение сложной ситуации через законы Шариата. Он нашел решение. Худаяр-бек должен привести несколько крестьян, его друзей, и чтобы один из них сказал Кази, что он сын той женщины и он уполномочен передать согласие. Остальные должны это подтвердить. Худаяр-бек согласился. Кази-ага дал ему два наказа. Первый заключался в том, чтобы тот принес сахар и чай высшего сорта и дорогой. Второй наказ говорил о том, чтобы обряд сийги остался между ними тайной до смерти, потому что народ может не так понять.

Худаяр вышел в город и направился к лавке с сахаром. Худаяр повел себя некрасиво, когда велел торговцу зажечь ему трубку. У них произошла перепалка. Но когда торговец узнал, кто такой Худаяр-бек, смягчился. Бек взял самую большую головку в тридцать фунтов. Когда пришло время платить, он сказал, что деньги завтра принесет. Торговец же живо его выгнал из лавки.

Вечерело, Худаяр не доехал до своего поселения. Он привел осла в караван-сарай, а сам пошел на вечерний азан — призыв к всеобщей молитве мусульман. Обязателен для взрослых мужчин. . Когда он пришел, содержатель караван-сарая накинулся на него с проклятиями и настоял, чтобы Худаяр ушел отсюда с ослом, которого украл у Мамед-Гасана. Оказалось, что сын Мамед-Гасана прибежал сюда за ослом и начал громко кричать, плакать и уводить осла с каравана. Городовой отлупил парнишку и выволок из сарая. Худаяр начал оправдываться, что он — староста деревни и просто не мог украсть осла. Содержатель поверил ему и они сели за стол для вечерней трапезы. Им принесли пригоревший бозбаш — бульон из баранины с нутом и каштаном. Относится к Азейбарджанской и Армянской кухне. . Содержатель начал гневаться, но Худаяр начал нахваливать бульон, потому что он был голоден и считал, что пригоревший городской бозбаш вкуснее, чем самый лучший деревенский. Худаяр попросил одолжить ему семь рублей, но у содержателя не было. В итоге Бек и содержатель договорились, что тот ему даст семь рублей, а Худаяр оставит ему в залог осла. А Мамеду-Гасану скажет, что осел был похищен.

Пока сытый Худаяр-бек с семью рублями в кармане видел сладкие сны, в поселении Данабаш в трех домах царит траур. Виной трауру был сам Худаяр. Один из этих домов принадлежит дяде Мамед-Гасану, дру гой — дом самого Худаяр-бека, а третий — дом Зейнаб, вдовы, на которой Худаяр-бек задумал жениться.

Зейнаб — полная и смуглая женщина, лет 46. Вдова, имеющая в наследство от мужа много денег и земель. Красивая жещина.

Зейнаб — смуглая, полная женщина лет сорока-сорока двух. Муж ее Кербалай-Гейдар умер два года назад, оставив сына Велигулу, семнадцати лет, и двух дочерей — Физзу, семи лет, и Зибу — четырех.

До ее замужества сватались к ней многие богатые семьи, потому что была она первой красавицей на деревне. В итоге она вышла замуж за сына одного из почетных людей на селе. Спустя три года умер отец Кербалай-Гейдара и оставил огромное наследство ему и его брату. Позже брат умер и ему досталось это огромное наследство. Останки отца и брата он отправил в Кербалу, что обошлось в немалые деньги. А потом и сам пошел туда паломником. Расходы сильно пошатнули его состояние, но аллах помог ему. Позже он и сам умер. Его жена стала владелицей всех денег и земель.

Надо рассказать все сначала. Кербалай-Гейдар и Худаяр-бек были большими друзьями. И одним зимним долгим вечером сидели они вместе с другими мужчинами в хлеву и вели неспешную беседу. В эту ночь жёны Худаяра и Кербалая рожали. У Кербалая родился сын. И тогда они договорились, что если у Худаяра родится сын, то нарекут они своих сыновей братьями. Ежели родится девочка, то будет она женой сыну Кербалая. В ту же ночь Молла-Пиргулу прочитал молитву о сийге, и Гюльсум стала нареченной Велигулу. После этого дружба между Кербалай-Гейдаром и Худаяр-беком стала еще крепче, они стали близкими родственниками и дни и ночи пропадали друг у друга. Худаяр, в настоящее время, когда получил отказ от вдовы Кербалая Зейнаб, решил сказать ей, что он отказывается выдавать свою дочь за сына Зейнаб и её покойный муж задолжал ему двести рублей. Зейнаб поняла, что тот пытается манипулировать ею и также отказалась от свадьбы своего сына. Велигулу, её сын, когда узнал, что сказала мать, ушел из дома и велел вернуть ему те двести рублей. Позже пришли известия, что Худаяр-бек нажаловался на Велигулу и его посадили в кутузку. На самом деле, Велигулу пришел в дом Худаяра. Худаяр велел ему остаться в этом доме, если он настоящий мужчина и не держится за мамину юбку. Потом велел ему ночевать в доме у соседа, и чтобы ни одна душа не знала, где он находится. Ранее автор сказал, ч то горе в поселении было в трёх домах. Горе в доме Худаяра-бека было потому, что он решил развестись со своей первой женой. Она была некрасива и бедна, к тому же старше его. Второе горе было и в доме у Мамед-Гасана. Сын его, Ахмед, плакал навзрыд и никак не хотел отдавать осла Худаяру.

В итоге его сын убежал, мать его побежала за ним, а Мамед-Гасан начал жаловаться на свою судьбу.

Жена Мамеда-Гасана не теряла надежды, и пошла к жене Худаяра, узнать, где может быть осёл. Жена Худаяра сказала ей, что муж её взял осла для того, чтобы таскать камни. И велела вернуть скотинку домой. В это время сидел Мамед-Гасан возле дома, крепко задумался. Тут подошел к нему пастух и они разговорились. Пастух рассказал ему, зачем Худаяру-Беку понадобился осёл: "- Да неужели не слышал? Вдову-то Кербалай-Гейдара ведь знаешь? Ну вот, он и хочет жениться на ней. Давно хочет. С того самого дня, как помер Кербалай-Гейдар. Да, Худаяр-бек, значит, хочет жениться на Зейнаб, а Зейнаб не идет за него, и жена Худаяр-бека не соглашается. Прошлой ночью у него в доме крик до небес поднялся. Наутро Худаяр-бек объявил жене, что едет в город разводиться с нею. И теперь, значит,, Худаяр-бек поехал в город либо заключить брак с Зейнаб, либо разводиться с женой. Нет, я вовсе не к тому говорю. Я хочу сказать, что жена Худаяр-бека сущая ведьма. Она нарочно сказала, что Худаяр-бек взял осла таскать на мост камни. Сказала так, чтобы ты не давал осла. Назло ему сказала ведьма… Верное слово!".

Иззет, Жена Мамеда-Гасана, в то время, когда её сын убежал из дому искать осла, очень сильно и долго горевала. Горевала не столько из-за осла,сколько из-за сына, за которого она переживала.Мамед-Гасан успокоил её, что всё будет хорошо. Во время вечернего намаза прибегает их изнеможденный сын. Ахмед начал рассказ с того, как он шел в город и сколько раз садился в дороге отдохнуть; потом перешел к тому, как он добрался до города, нашел караван-сарай и дрался с хозяином; дальше рассказал о том, как метался по городу в тщетных поисках Худаяр-бека, и закончил рассказ тем, как шел обратно, часто останавливаясь и превозмогая усталость. Сын заплакал, вспоминая об "ослике", а Иззет отправила дядю Мамеда-Гасана искать скотину: "А ад иди, в преисподнюю! Куда еще тебе идти? Посмотри, может, вернулся этот пес, сидит себе дома. Может быть, он уже привел осла. Кто знает, может, он пустил осла к себе во двор. Это же не такой народ, чтобы вернуть чужое добро хозяину. ". Мамед-Гасан узнал, что Худаяра-бек еще не приехал из города и сказал об этом своей семье. Плакали все: Ахмед из-за пропажи осла, Иззет с горя, а муж ее- от бессильного гнева.

Глава 3 [ ред. ]

На следующий день состоялся обряд свадьбы Худаяр-бека и Зейнаб. Как уже известно, Зейнаб ранее дала ему отказ и сейчас не знала о свадьбе, а Худаяр-бек привел подставных людей, один из которых представился сыном Зейнаб и дал согласие на брак. Худаяр спросил у кази совета, что делать, если его жена будет артачиться(вроде как она сумасшедшая). Кази успокоил его и сказал, что если так будет, то его жену живо вернут домой по жалобе начальнику. Приятели подсказали Худаяру, что Зейнаб никогда не войдет в его дом по своей воле. Они предложили ему сразу, не уходя с города, нажаловаться на строптивую жену. Худаяр согласился.

Глава 4 [ ред. ]

Настал то день, когда паломники селения Данабаш пускаются в далекий путь, ведущий в Кербалу. Чавуш - полицейский служитель,курьер. начал зазывать всех на паломничество. Когда тот подъехал к дому Мамеда-Гасана, вышел сам Мамед-Гасан в слезах и его жена Зейнаб. Они отдали ему записку с жалобой на пропажу осла и попросили передать её Хазрат Аббасу - один из шахидов Кербалы. . Чавуш взял записку и прочитал по-фарсидски стих: "Коль злой судьбы стрела летит, Аллаха воля - лучший щит". Поклонившись имам-заде, паломники тронулись в путь. Их провожала вся деревня, благословляя их на благое дело. Перед отъездом свои жалобы отдали Зейнаб, новая жена Худаяра, и старая жена Худаяра.

Зейнаб пришла домой и расплакалась перед дочкой Физзой. Она не хотела идти замуж за Худаяра. Ту пришли к ней в дом приятели Худаяра-бека, её сын Велигулу и молла-исламский священнослужитель, знаток Корана и религиозных обрядов у мусульман. . Они начали давить на Зейнаб, дабы она перешла до вечера в дом мужа. Она лишь промолчала.Она согласилась, чтобы не потерять расположение сына, который хотел жениться на дочке Худаяра. Мысль о том, чтобы быть женой Худаяр-бека, огнем жгла Зейнаб, он был противен ей, как иным людям бывает противна, скажем, лягушка. А мысль не выходить замуж за Худаяр-бека тоже огнем жгла Зейнаб, пугала ее. Какая нужна сила, чтобы выдержать весь этот натиск, эти страдания, позор, угрозы, чтобы выступить против всех: кази, начальника, моллы, главы, свидетелей, Велигулу, всех людей, решиться на борьбу с ними. Это решение было для нее слово яд. Когда к ней пришли и спросили еще раз о решении, она выдавила из себя слово "согласна".

Эпилог [ ред. ]

Минуло три года. Пошел четвертый. У сакли дяди Мамед-Гасана тоже сидела группа крестьян. Мимо них погонщик гнал стадо груженных ослов. Дядя Мамед-Гасан увидел осла, который был очень похож на того, который пропал. Заметив неладное, погонщик начал гнать подальше ослов. Но его остановили. Вся деревня начала осматривать осла и все сошлись во мнении, что это осёл Мамеда-Гасана. Дядя Мамед-Гасан схватил погонщика и повел его к Худаяру-беку, чтобы тот рассудил. В это время из узенького переулка показался Худаяр-бек в дорогой папахе, суконной чухе и белых штанах. В руке у него была прежняя кизиловая дубинка. Худаяр-бек присудил этого осла дяде Мамеду-Гасану и отлупил того вредного погонщика.

Этот счастливый день не увидели ни сын Мамеда-Гасана Ахмед, ни его жена. Они умерли. Ахмед заболел и умер, а жена так убивалась горем, что и сама пошла вслед за сыном. У Зейнаб не было счастья в доме у Худаяра. Она прожила у него всего лишь полгода. Он её каждый день истязал и мучил, чтобы получить все деньги и богатства, что были у Зейнаб. Она сдалась после того, как он оставил ее раздетую в чулане голодной на несколько дней. А он ей пообещал, что даст развод и она будет жить в своем доме. Она ушла жить в свой дом, жила она очень бедно. Сын Велигулу был на стороне Худаяра. Развод он ей все-таки не давал, потому что боялся, что она сможет выйти еще раз замуж, и тогда ее муж будет требовать наследство её детей. В это время умерла первая жена Худаяра. И он снова женился, на молоденькой девушке, которая родила ему ребенка. Зейнаб, чтобы не умереть голодной смертью, пошла к Худаяру в служанки. Зейнаб жила в бедном доме со своей дочкой Зибой и не было у них счастья.

ЖАНРЫ 360
АВТОРЫ 282 209
КНИГИ 669 842
СЕРИИ 25 798
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 621 065

В начале ноября тысяча восемьсот девяносто четвертого года в селении Данабаш произошло преинтересное событие. Заключалось оно в том, что у дяди Мамед-Гасана похитили осла.

Я не сомневаюсь, что те, кто не знает об этом происшествии, не поверят мне: подумать, какое удивительное событие, чтобы ему была посвящена целая повесть. В каждом селе, каждом городе не бывает дня, чтобы не исчезал чей-нибудь осел.

Но случай с исчезновением осла дяди Мамед-Гасана не похож ни на какой другой случай. Клянусь аллахом, история похищения осла дяди Мамед-Гасана захватывающая история. Вот послушайте, я расскажу, а вы насладитесь.

Мне нравится ( 0 )

Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.

Джалил Мамедгулузаде - Пропажа осла краткое содержание

Пропажа осла читать онлайн бесплатно

Прежде всего, кто такой Мамед-Гасан?

Всякий, кто знает селение Данабаш, безусловно, знает и дядю Мамед-Гасана, так как дядя Мамед-Гасан - один из почитаемых жителей села. Мамед-Гасану будет лет этак пятьдесят четыре-пятьдесят пять - не больше. Хотя борода у него и поседела, но сам он уверяет, что, не угнетай его бедность, никто бы ему не дал более сорока лет. И он не врет: несмотря на возраст, на щеках его горит румянец.

Много пережил на своем веку дядя Мамед-Гасан. Если рассказывать обо всем подробно, слишком долго придется рассказывать.

Чего только ни приключалось с дядей Мамед-Гасаном, какие

только беды на него ни обрушивались. Одним словом, судьба ни разу не улыбнулась этому человеку.

Дядя Мамед-Гасан был двенадцатилетним мальчиком, когда умер его отец Гаджи-Рза. Не прошло после того и двух лет, как он лишился матери. Немало добра оставил покойный родитель своему наследнику: несколько пашен, табуны коней, ковры, деньги. Но что пользы? Когда умер Гаджи-Рза, а затем его жена, Мамед-Гасан остался без покровительства, без поддержки. Его дядья за год промотали все богатство, а отчет дали на пальцах.

Когда Мамед-Гасан подрос и стал разбираться в окружающем, он увидел, что оказался совершеннейшим голодранцем.

Впоследствии он полюбил одну девушку, женился и, оставив молодую жену, на несколько лет уехал на заработки в сторону Эривани, хотел скопить немного денег, но и в этом его постигла неудача - вернулся он домой без денег и, купив несколько ослов, стал погонщиком. Не везло дяде Мамед-Гасану, с каждым днем дела его становились все хуже и хуже.

Тогда он отказался и от этого занятия, разделил свой хлев пополам, пробил в прилегающей к улице половине дверь и, положив там несколько пудов муки, пшеницы, сушеного тута, пшата, стал торговать.

За этим занятием мы и застаем сейчас дядю Мамед-Гасана: кое-как сводит он концы с концами. Но что нам до его бедности, все равно он прекрасный человек, этот дядя Мамед-Гасан. Он собственной головы не пожалеет для ближнего; несмотря на бедность, никому никогда не откажет в помощи. Если кто обратится к нему с просьбой одолжить три-четыре рубля, он тотчас же достанет и даст; а если у самого не будет, все сделает, чтобы раздобыть где-нибудь, лишь бы исполнить просьбу.

Нет, в самом деле, очень хороший человек дядя Мамед-Гасан.

Дядя Мамед-Гасан далек от мирской суеты, одно сильное желание владеет им: вот уже три-четыре года, как дядя Мамед-Гасан задумал съездить в Кербалу на поклонение праху имамов. Он крайне набожный человек, и будь у него хоть какая-нибудь возможность, он давно бы посетил гробницы обожаемых имамов. Но что делать? Бедность лишает человека возможности совершать даже благие деяния.

Короче говоря, давно уже дядя Мамед-Гасан задался целью посетить Кербалу. Не проходит года, чтобы эта благая мысль не возобновлялась у него с новой силой. И каждый раз, когда наступает пора выезда или возвращения паломников, когда он слышит голос вожака паломников - чавуша, у него из глаз слезы ручьем льются.

Что делать ему, бедняге! Да будет проклята бедность! Эта бедность, до сих пор связывает его по рукам и ногам, не дает сдвинуться с места.

Будет тому месяца три или четыре. Дяде Мамед-Гасану приснился сон. Проснувшись, он разбудил жену и сообщил ей, что в этом году он во что бы то ни стало должен выехать в Кербалу. Сна своего он до сих пор так никому и не рассказал. Только и отвечает на все вопросы:

- Я видел сон. Что бы там ни случилось, я должен выехать в Кербалу, поклониться гробнице о шести углах.

Итак, месяца три-четыре дядя Мамед-Гасан готовится к отъезду. Эта страсть совершенно отдалила его от других забот.

С тех пор как он решил осуществить свою давнишнюю мечту, он забросил лавку. Приготовил про запас немного ячменной и просяной муки, закупил нужных семье вещей и теперь выжидает дня выезда паломников. Раньше дядя Мамед-Гасан думал пройти весь путь до Кербалы и обратно пешком: всем известно, что пешие паломники совершают большее благо, чем едущие верхом; но затем он отказался от этой мысли - не в таком он возрасте, чтобы отшагать двухмесячный путь туда и обратно. Что же делать? Как быть? И пришлось дяде Мамед-Гасану добывать деньги: взял свои, занял у других и, сколотив таким образом нужную сумму, купил себе осла.

Конечно, осел лучше лошади. Прежде всего, он дешевле. Очень возможно, что дяде Мамед-Гасану не удалось бы добыть тридцать-сорок рублей на покупку лошади. Кроме того, если из двух паломников один поедет на осле, а другой на лошади, нет сомнения, что паломничество того, кто поехал на осле, будет принято всевышним охотнее, чем паломничество того, кто приехал на лошади.

Итак, дядя Мамед-Гасан купил осла, но осел этот оказался злосчастным.

Однажды утром, проснувшись на заре, дядя Мамед-Гасан оделся, совершил намаз и вышел пройтись по двору. Собрал кур и дал им корм, зашел в хлев и подсыпал ослу пригоршню ячменя, затем вышел на улицу, сел на корточки у своих ворот и, набив трубку, стал курить. Немного погодя к дяде Мамед-Гасану подошли несколько крестьян таких же лет, как и он сам, и, сев рядом, достали трубки и закурили. Все эти крестьяне были соседями Мамед-Гасана.

Посидев, покурив, покашляв, крестьяне начали беседу. Всех интересовал, конечно, вопрос о паломниках, так как собравшиеся знали о намерении дяди Мамед-Гасана. И, конечно, во время беседы часто упоминали его имя.

Беседа затянулась. Поговорили о благах паломничества, затем перешли к условиям паломничества. Крестьянин, сидевший по левую руку от дяди Мамед-Гасана, высказал такую мысль:

- Вот скажем, один взял и поехал на поклонение, потом вернулся к себе на родину. Мы пришли к этому человеку с поздравлениями, жмем ему руку и говорим: "Да примет аллах твое паломничество". Теперь давайте выясним: помогут ему эти наши слова или нет? Могут они принести ему какую-нибудь пользу или не могут? Вот, к примеру, возьмем тебя, дядюшка Мамед-Гасан. Ты хочешь поехать на поклонение. Да сохранит тебя аллах от всех бедствий, чтобы ты вернулся в добром здравии. Конечно, когда ты, бог даст, вернешься домой, мы все придем тебя поздравлять и скажем: "Да примет аллах твое паломничество". Вот я и спрашиваю, будет ли тебе какая-нибудь польза от наших поздравлений и от этих наших пожеланий, или не будет? По-моему, не будет. Потому не будет, что ты уже месяц, а то и полтора тому назад свое паломничество закончил. Ежели оно принято аллахом, то при чем тут наши поздравления? А ежели не принято, то пожелания все равно не помогут. Ведь не будет же принято твое паломничество только потому, что мы того желаем?

Сказав это, крестьянин в упор посмотрел на дядю Мамед-Гасана; остальные в задумчивости опустили головы, так как вопрос оказался очень сложным. Дядя Мамед-Гасан снова достал кисет и стал набивать трубку. Закурив, он повернулся к своему соседу слева:

- Хорошо ты говоришь, братец Мешади-Орудж! Только если бы было по-твоему, если бы было так, как ты говоришь,, то не все было бы правильно, перевелись бы хорошее обращение и добрые отношения. Если кто-то поехал на поклонение, вернулся домой и никто не пошел к нему с приветствием, то какое же это мусульманство? Предположим, я вернулся из паломничества, и что же, по-твоему, ты не должен прийти меня поздравить? Да после этого я на тебя и смотреть не стану.

Мешади-Орудж быстро протянул руку к дяде Мамед-Гасану и, приподнявшись, прервал его речь:

- Да нет же, дядя Мамед-Гасан! Ты меня не так понял" и то, что ты сказал, не разрешает моего вопроса. Конечно, я приду к тебе с поздравлениями, да речь-то не об этом. Я только хочу знать, будет тебе какая-нибудь польза от моего поздравления или нет? Вот о чем я спрашиваю.

Дядя Мамед-Гасан снова ответил, что так или иначе поздравление имеет пользу, так как не будь его, перевелись бы добрые отношения.

Остальные крестьяне в один голос поддержали дядю Мамед-Гасана. Хоть и сложен был вопрос, поднятый Мешади-Оруджем, но всем было как-то дико, чтобы человек вернулся из паломничества и никто не пришел его поздравлять.

Спор на эту тему продолжался целый час, причем трубки беспрерывно дымили и перед каждым из собеседников набралась целая куча пепла.

Читайте также: